На севере виднелись горы, на юге - низкие, редкие холмы, через которые они едва перевалили на подбитом "Летящем Облаке" несколько дней назад. Чуть дальше на восток Лотар с облегчением обнаружил серебристую ленточку реки.
Вот только все вокруг было как-то сглажено, безлюдно и необыкновенно пустынно. Даже птиц, казалось, не было поблизости, даже вездесущие цикады не разливали свои однообразные песни в этом воздухе.
В сотне футов от подножия дюны стояла большая янтарная скала. Воздух вокруг нее потрескивал от перенасыщенности энергией. Напряжение, которое исходило от этого предмета, заставило всех насторожиться. Но Лотар уже знал, что скала не единственный предмет, который следовало тут изучить.
К ним подошел Санс с посохом Гурама. Сухмет, рассердившись на себя, что выпустил свой драгоценный инструмент из рук, когда катился по песку, выхватил его с таким видом, словно хотел руки у лейтенанта оторвать.
- Ну, - Лотар внимательно посмотрел на каждого из своих спутников, какие будут соображения?
- Какие тут могут быть соображения? - буркнул Рубос. - На этом вот холмике, правда, в нашем мире он чуток объемистее и пошире, стоит замок КаФрама. С него мы и навернулись. И вообще, вся местность та же, только без жилья.
Лотар кивнул, соглашаясь, и повернулся к Сансу. Лейтенант слегка покраснел и произнес, чуть запинаясь:
- Мне кажется, отсюда нелегко будет выбраться.
Сухмет впервые за последние несколько минут улыбнулся:
- Ты даже не подозреваешь, юноша, насколько нелегко. - Он повернулся к Лотару: - Господин мой, мы оказались в очень далеком будущем от того времени, которое можно называть нашим. Или в одном из параллельных времен. И выбраться отсюда не менее трудно, чем из будущего, которым никто из нас не владеет в достаточной мере.
- Почему ты думаешь, что мы в будущем? - поинтересовался Лотар.
- Обедненная флора и фауна, размеры солнца, положение звезд, которое ты не удосужился сразу оценить, а я уже проверил, - такой будет звездная карта через три-четыре десятка миллионов лет.
Лотар быстро посмотрел на небосклон, поднял свои зрительные возможности, чтобы увидеть звезды даже в ослепительный солнечный день. Все правильно: привычные созвездия располагались иначе и светили по-другому. Хотя насыщенность света, возможно, была просто оптическим эффектом его неправильного обращения со световыми градациями.
- Есть еще одна вещь, которая не внушает оптимизма, - сказал Лотар. Здесь смещены все стороны света, они или как-то перекрыты, или привычные магнитные оси...
- Они перекрыты, мой господин, искажением всего окружающего пространства, - удивленно протянул Сухмет. - И с такой кривизной, о которой я никогда прежде не слышал.
- Э-гей, - насторожился Рубос, - надеюсь, это не значит, что мы не сможем добраться до реки?
Лотар измерил расстояние. До ближайшего берега было чуть больше четверти мили.
- Нет, думаю, искривление пространства начинается подальше, так что с водой у нас проблем не будет, а вот с питанием... Может быть, и не все получится.
Сухмет шаг за шагом повторил Лотаровы действия, оценивая возможность выжить в этих местах.
- Ну, если уж совсем станет невмоготу, попробую выращивать скоросозревающие плоды прямо тут, на песке. С посохом за ночь можно состряпать целую грядку вполне съедобных тыкв. Была бы вода.
- Нужно проверить, есть ли у нас вода, - решил Лотар. - Санс, сними-ка свой нагрудный панцирь, сходи к реке и принеси в нем воды.
- Только вымой его сначала, - буркнул Рубос.
Лейтенант кивнул и умчался прочь. Тогда Сухмет повернулся к янтарной скале и стал ее внимательно разглядывать.
- Ну, - поинтересовался Рубос минут через десять, - понимаешь в этом что-нибудь?
- Пока к ней лучше не подходить. Я попробую поэкспериментировать, и лишь потом скажу что-то определенное.
- Хорошо, - согласился Рубос и присел на огромную, почти окаменевшую корягу, наполовину засыпанную песком. - Но что тогда нам остается делать?
- Во-первых, ждать, - ответил ему Лотар. - А во-вторых, пожалуй, нужно все-таки проведать, как это он свернул пространство, что выйти из этой точки, кажется, невозможно. Крыльями...
- И не думай, - твердо произнес Сухмет, - крылья - как раз то, что может тебя погубить. И оглянуться не успеешь, как врежешься во что-нибудь, и от тебя только мокрая кашица останется, или унесешься в такую даль, что...
Он помолчал, прощупывая что-то так далеко, что Лотар не стал даже и следить за ним. Он чувствовал: здесь явно что-то не так. Может быть, даже в этой ловушке есть кто-то еще. Или нечто, пока им неизвестное. Но если быть достаточно разумными, то можно найти это нечто и использовать. Вот только поиски потребуют напряжения всех его сил.
Вернулся Санс. Он шел очень напряженно, словно переставлял ноги ощупью в полной темноте. Лишь когда до холма осталось не больше сотни шагов, лейтенант улыбнулся с таким облегчением, будто увидел маяк, и последний отрезок пробежал, расплескав почти треть воды.
- Ты чего? - спросил его Рубос.
Санс радостно улыбнулся, вытер пот и удивленно ответил:
- Знаешь, когда от этого места удаляешься, что-то происходит... Я не смогу объяснить, но память слабеет, и уже не представляешь, куда идешь и что собирался делать. - Он оглянулся на реку, и по лицу его пробежала тень страха. - Это покажется странным, но я едва вспомнил, что должен набрать воды, и еле нашел место, куда должен вернуться. Я просто забыл его, как младенец-несмышленыш.
Лотар и Рубос с удовольствием напились. Но Сухмет, казалось, даже не заметил воду, хотя пить хотел не меньше других. Он жестко, даже враждебно осматривал простиравшуюся вокруг пустую и тихую долину. И наконец произнес:
- Это называется эффектом необжитых пространств. Давным-давно, когда маги класса Харисмуса открыли возможность путешествия в параллельных временах или в другие миры, стало известно, что человек может удерживать сознание и внимание только в том месте, которое обжито его предками или хотя бы какими-нибудь другими разумными существами. Если ты попадаешь в необжитое место, то теряешь координацию, нарушается причинность действий, и, ко всему прочему, слабеет память. В общем, любой человек превращается в несмышленыша, как метко сказал наш лейтенант. Поэтому даже тебе, господин, не следует улетать совсем далеко - можешь не найти дорогу назад.
Старик повернулся. На его обычно таком смягченном, морщинистом лице проступила жесткая, угловатая маска, которая появляется у некоторых людей незадолго до смерти.
Нет, подумал Лотар, только не это, я не переживу, если к потере четверых моих ребят прибавится еще и гибель Сухмета.
Но теперь он знал, что определенно чувствует смерть, разлитую здесь в воздухе, в солнечном свете, в песке, который так мирно струился у них под ногами. Он огляделся. Может быть, все дело в этой янтарной скале?
- Сухмет, а эта штука не фонит?
Восточник слегка размяк. Вопрос как-никак был задан по его предмету, и он мог на него ответить.
- Этот инструмент, господин мой, имеет так много возможностей, что о них вскользь даже упоминать нехорошо. Пожалуй, по функциональности эта скала превосходит даже посох Гурама. Но сейчас этот инструмент используют только для одного-двух приемов. Я еще не разобрался окончательно, но, кажется, она генерирует тот самый сигнал, который и заставляет восточные армии идти на Запад.
Лотар дрогнул:
- Ты уверен?
- С этим инструментом ни в чем нельзя быть уверенным, господин, но ясно одно: это что-то настолько важное, что я даже слегка удивлен, как Жалын решился нам его показать.
- Так, может, - быстро вмешался Рубос, - не он нас поймал, а мы поймали его, оказавшись тут и захватив эту штуку?
Сухмет усмехнулся и покачал головой:
- Этой штуке не страшны никакие покушения. Скорее наоборот, нас следует от нее защищать, хотя я и не знаю, как это сделать.
Лейтенант с сомнением осмотрел скалу и поинтересовался:
- Ты уверен, Сухмет? Вид у нее не очень агрессивный.
Сухмет хмыкнул, но все-таки вежливо ответил:
- Даже здесь, на Западе, я не встречал ни одной книги по тактике, в которой утверждалось бы, что ловушка должна быть агрессивной и пугающей. Он помолчал и добавил: - А это именно ловушка, и настолько совершенная, что даже я, несмотря на все мое любопытство, второй час сижу тут и не решаюсь подойти к ней, чтобы понять, как она устроена.
Рубос вздохнул:
- Ну, если это так опасно, то и сиди тут.
- Нет, - решил Лотар, - идти все равно придется. Только для начала все-таки попробуем понять, что здесь происходит с пространством.
Они допили воду и пошли в сторону реки. Сначала Лотар ничего не замечал, потом вдруг обнаружил, что видит лишь то, что находится совсем недалеко - в сотне саженей, не дальше. Нет, разумом он понимал, что они идут в ясный день, и он должен видеть и горы на краю долины, и небо над собой, но... не видел. Сознание почему-то не охватывало, упускало более отдаленную перспективу, словно разучилось видеть по-человечески.
Краски стали тусклыми, а чуть дальше сотни футов мир вообще становился однообразно серым, словно свинцовым или серебряным карандашом было набросано несколько контуров. Даже объем не ощущался. Стоп, подумал Лотар, если постараться, рассудок должен все это исправить, он же привык к объемам и цветам... Но мир по-прежнему остался плоским и графичным.
Потом они потеряли направление, и лишь после трех или четырех попыток сумели найти его снова. Интересно, что, пытаясь выяснить правильное направление, даже обычно разговорчивый Сухмет перешел на какой-то странный язык жестов. Его никто не понимал. Потом, когда память стала возвращаться к ним, выяснилось, что старик заговорил вдруг на фойском, и жесты, конечно же, у него тоже были фойские.
Но сразу после этого небольшого просветления сознания все вдруг померкло окончательно. Лотар на мгновение осознал себя идущим по какому-то сумеречному, жестко ограниченному коридору. Идти по нему было страшно, и вел он неизвестно куда. В сознания дико бились колокольчики, но он все равно переставлял ноги, направляясь куда-то, где его ждала, может быть, смерть.
Никогда впоследствии Лотар не испытывал такой ужасающей, такой полной беспомощности. Он очень боялся ее потом и даже несколько раз просыпался по ночам в холодном поту, переживая заново. Но это тяжкое испытание в итоге даже помогло ему и сделало только сильнее - Лотар с отчетливостью, которой тогда и сам не был рад, осознал и измерил пределы своей допустимой ментальной слабости.
Внезапно пелена рассеялась, Лотар осознал, что это он, Желтоголовый, сидит на песке неподалеку от янтарной скалы высотой с основательный стог или с большой валун. А Сухмет смачивает его лицо и грудь водой из нагрудной панцирной пластины Санса.
- Ну, ты что, господин мой? Все кончено, все прошло, мы вернулись.
Лотар поднял голову. На него очень внимательно смотрели Рубос и Санс. Он понял, что может снова соображать.
- Что это было?
Сухмет пожал плечами:
- Ты как-то слишком остро отреагировал на это, господин. Даже Санс, а он вовсе не ментальный богатырь, всего лишь стал путаться в расстоянии и направлении. Когда я привязал всех к себе, он вполне успокоился и пошел, как овечка. И даже смотрел по сторонам. А ты...
- Это как-то связано...
Лотар умолк. Он не мог заставить себя даже додумать то, что промелькнуло в его сознании.
- С чем? - спросил Рубос.
- Не важно, - ответил Сухмет.
Он понял, что Лотар хотел удостовериться, что это его качество было оборотной стороной той силы, которую он когда-то получил, превратившись на несколько минут в Черного Дракона. И сейчас отход от человеческого мироощущения проявился с такой наглядностью, что Лотар не хотел даже анализировать происшедшее.
Осознав, что Лотар пришел-таки в себя, Сухмет посмотрел на других участников прогулки:
- Ну, а вы что-нибудь заметили?
Рубос пожал могучими плечами:
- Глупости все наши опасения - я так скажу. И среди дикости можно выжить. Хотя, конечно, если собрать племя, то было бы легче.
Сухмет радостно кивнул:
- Без сомнения, с племенем было бы легче. Так мы, люди, собственно, и выжили. Фокус только в том, что тут племя собрать не удастся. Да и задача у нас другая. Поэтому спросим нашего юного друга - что заметил он?
- Я заметил, что в том сером коридоре, по которому мы шли, было ответвление. Я еще хотел туда зайти, но...
- Ты тоже заметил серый коридор? - поинтересовался Лотар.
- Я разглядел ответвление, которое, кажется, не заметил даже Сухмет.
Сухмет и в самом деле выглядел удивленным.
- Ты ничего не путаешь? Там не было никаких ответвлений. Просто закрылись все перспективы, и это вынудило нас вернуться.
- Там был боковой коридорчик. Я его не просто нашел, я в него рукой провалился, но ты дернул меня вперед. Вот я и решил, что это не очень интересно.
- Это очень интересно, - проговорил Сухмет. - Теоретически это может быть выходом.
- Выходом? - спросил Рубос, поправляя свой меч. - Из всей этой мерзости? - Он внимательно посмотрел на Лотара. Догадавшись, что Желтоголовый уже оправился от своей амнезии, он посмотрел на Санса и Сухмета, а потом громко, раздельно спросил: - Тогда чего мы, разрази меня Перхунас, здесь ждем?
Глава 36
Впереди опять шел Сухмет. Он настоял на этом не только потому, что лучше ориентировался в пустынном, сером, необжитом пространстве, которое Жалын выстроил вокруг них, но и потому, что чему-то сильно не доверял. Лотар чувствовал это недоверие и считал его оправданным - не может быть никакого ответвления, которое не ведет в ловушку, если его строил Жалын.
Кроме того, Лотара смущало, что Сухмет его не заметил, когда они проходили коридор в первый раз. Старик не мог чего-то не заметить. Он ориентировался в том, что творилось вокруг, так точно и уверенно, словно совершил в свое время с Харисмусом не один десяток путешествий в Безлюдье. Он не мог чего-то не заметить, если только на том повороте не была поставлена специальная маскировка под его тип сознания, под его тренированные возможности. Но знать это наверняка мог только тот, кто разгадал тип сознания Сухмета, сформированный две тысячи лет назад все тем же Харисмусом, и кто строил этот пространственный лабиринт, - Жалын.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36