Он
и правда напоминал маленького серого мышонка, вороватого и пугливого. Ки
рилл никогда не смотрел собеседнику в глаза, крайне редко менял одежду, х
одил в каком-то безликом сером костюмчике и постоянно грыз ногти. Профес
сор был первым, кого Мышкин завербовал на работу в свою странную лаборат
орию. Вторым стал Виктор.
Как-то, месяца полтора назад, позвонил ему один полузабытый знакомый и со
общил, что некто Кира Мышкин ищет специалиста-компьютерщика экстраклас
са Ч работать в частной научно-исследовательской лаборатории. Виктор к
ак раз сидел на мели: накануне он отдал почти все свои сбережения за венге
рский боевой молот-чекан конца шестнадцатого века, и как назло не подвор
ачивалось никаких выгодных заказов. К тому же его заинтриговала эта форм
улировка: «частная научно-исследовательская лаборатория»...
Мышонок ему при первой встрече не понравился. Особенно эта его отвратите
льная манера грызть ногти и приглаживать мокрыми от слюны пальцами глуб
окие залысины. Говорил Мышкин как-то тихо и путано, не мог четко объяснить
, чем, собственно, будет заниматься создаваемая им лаборатория, кто финан
сирует предприятие, а главное Ч зачем. На ироничный вопрос Виктора: «Нар
коту будем делать?» Ч Мышонок ответил не сразу, несколько обалдев от так
ого предположения. Придя же в себя, клятвенно заверил, что никакого крими
нала не будет, просто один богач желает спонсировать его, Мышкина, научны
е исследования в области биологии клетки и поставил условие Ч собрать м
аленький коллектив специалистов экстракласса. Платить меценат грозилс
я хорошо, но требовал «железной дисциплины». Виктор невольно усмехнулся
: мол, он-то как раз спец «по железу», а не по дисциплине и давно уже «свобод
ный художник». Компьютерщики четко делятся на две касты Ч одни занимают
ся «железом», то бишь начинкой машин, электроникой, другие Ч исключител
ьно программированием. Виктор представлял собой бесценное исключение:
он одинаково хорошо сек и в программах, и в электронике. Последние годы он
успешно «рубил» разовые заказы и даже не вспоминал, куда подевал свою тр
удовую книжку. Но когда Мышонок назвал сумму ежемесячного оклада, обалде
вший Виктор тут же заявил, что «за такие деньги готов и в сортир ходить по
звонку строевым шагом».
И вот целый месяц он честно приходил в лабораторию к десяти и маялся без д
ела до шести. Особенно тоскливо было первую неделю. В ученой болтовне Тве
рди-слова с Кириллом он ровным счетом ничего не понимал, от бесконечного
курения драло в горле, а мочевой пузырь разбух от бесчисленных чашек чая.
Но вот в коллективе появилась Екатерина, «двойной доктор», как она сама с
ебя называла, Ч врач и доктор медицинских наук. С ее приходом стало чуть
веселее. Твердислов очень забавно к ней клеился, а она всячески ему подыг
рывала. Но все равно ученые мужи и дама большую часть рабочего времени тр
епались на научные темы, отчего Виктор сатанел.
Всего лишь раз в течение этого томительного месяца их посетил таинствен
ный благодетель Константин Николаевич Поваров Ч молодой, не старше три
дцати (а скорее всего чуть за двадцать), красивый, холеный парень. Он смеял
ся, балагурил и успокаивал общество: «Я понимаю, что, пока нет оборудовани
я, вы не можете плодотворно работать, но и этот месяц я вам полностью плачу
Ч потом наверстаете. А пока займитесь фундаментальной частью проблемы
. И, ради всего святого, простите мне мою молодость. Я понимаю, она вас смуща
ет, но вспомните, господин Голиков полком командовал, будучи значительно
меня младше, а его внук под литературным псевдонимом деда возглавил пра
вительство, будучи немногим меня старше. К тому же открою маленький секр
ет: я всего лишь ваш скромный куратор, за мной стоит одна солидная фирма, д
о поры пожелавшая сохранить инкогнито и крайне заинтересованная в иссл
едованиях биологии клетки, причем самыми революционными методами...»
Говорил Костя много, складно, но как-то все вокруг да около. Твердислов чт
о-то мямлил про расплывчатость научной задачи, Екатерина, ухмыляясь, спр
ашивала, когда же все-таки поставят оборудование и реактивы, а Костя толь
ко посмеивался, похлопывал по плечу профессора, целовал ручки доктору и
подмигивал Виктору. Он производил впечатление на редкость обаятельног
о, вполне искреннего и хорошо воспитанного парня. Шутки его были безобид
ны, а уважение к ученым казалось неподдельным. Только вот Мышонок его поб
аивался. Это заметили все, и стервоза Екатерина, не удержавшись, съязвила
на тему «кошки и мышки» и «бесплатного сыра», отчего Кирилл смутился, а Ко
нстантин Николаевич залился чистым, детским смехом...
Надо ли удивляться, что, когда наконец Мышонок приехал от Кости с деньгам
и, да еще и с презентом Ч бутылкой баснословно дорогого вина, все, приняв
по рюмочке, дружно решили двинуть в ближайший ресторан.
Так же неудивительно и то, что осатаневший от общения с учеными светилам
и Виктор, увидев на подходе к ресторану усаживающегося в белый «Мерседес
» Костю, да еще в обществе очаровательной девушки, кинулся здороваться с
молодым меценатом, мечтая зазвать его с ними в ресторан. Вот тут-то его и у
держала Екатерина. Разумеется, она заботилась вовсе не о репутации Викто
ра в глазах «благодетеля». Просто подруга Кости была ослепительно краси
ва, и Екатерина вовсе не желала весь вечер наблюдать, как мужики за ее стол
иком пялятся на «эту прошмандовку».
Костя и его спутница благополучно уехали на роскошной машине и, к велико
му сожалению Виктора, не заметили топающих вслед по тротуару научных раб
отников.
Виктор вспомнил, как за распитием первой бутылки коньяка под цыпленка та
бака Мышонок объяснил, отчего им на пути с работы в кабак повстречался Ко
нстантин Николаевич. Оказалось, он живет совсем рядом с помещением, кото
рое снял для лаборатории. Проживает вдвоем с матушкой в просторных трехк
омнатных хоромах (кстати, и сам Мышонок жил неподалеку, буквально в пяти м
инутах ходьбы. Виктор однажды был у него, чинил компьютер и очень позавид
овал столь удобному местожительству. Самому-то ему приходилось добират
ься до службы на метро и двух автобусах). А вот «эту Костину деваху» Мышоно
к тоже видел впервые, хотя и бывал в гостях у шефа не раз и не два. Зато выясн
илось, что девицу где-то видела Екатерина. Где именно, Виктор так и не поня
л. Докторша что-то рассказывала про ведьм, колдовство и любовные приворо
ты, а стремительно хмелеющий Виктор под общий смех пытался разобраться,
«при чем тут ведьмы с наворотами», потом прекратил бесплодные попытки, а
после третьей бутылки, на сей раз уже не коньяка, а водки, пригласил Екатер
ину на медленный танец...
Что было дальше, он, как ни старался, вспомнить так и не смог. Предпоследне
е смутное видение Ч серьга у нее в ухе и его шепот в это ухо про то, как она
его «околдовала». Последнее Ч «колдунья» в позе наездницы верхом на его
животе, жалобный скрип несчастной старой лежанки и сладострастные стон
ы похотливой русской бабы, которая, ежели припрет, и с конем может, и в горя
щей избе не прочь...
Ч Витя! Ч крикнула она из ванной. Ч Принеси мою сумочку и шмотки! Пожалу
йста!
Виктор послушно пошел искать одежду, на ходу допивая последнюю бутылку п
ива.
Шмотки действительно оказались разбросанными по полу возле входной дв
ери. В прихожей у Виктора стоял массивный дубовый шкаф, где размещалась в
ся его одежда. Похоже, вчера спьяну он искренне хотел разыскать в шкафу чи
стое постельное бельишко, но так и не смог. Створки шкафа оказались откры
тыми, а рядом с женским бельем на полу грудой лежали простыни, пододеяльн
ики вперемешку с десятком его носков и трусов.
«Мне, наверное, вообще нельзя пить, Ч с досадой подумал Виктор. Ч Хорошо,
еще буйствовать вчера не начал, а то ведь запросто мог и Мышонку ни за что
ни про что морду набить, и старика Твердислова помять...»
Ч Витя! Ты чего, спать лег?!
Ч Да иду я! Иду!
Он наскоро натянул на себя что под руку попалось и, собрав в охапку ее одеж
ду, отнес весь ворох в ванную, не забыв положить сверху модную сумочку.
Потом, разбирая груды тряпок на полу, Виктор с удовольствием обнаружил в
кармане потертой кожаной куртки вспухший от долларов бумажник и пошел п
рятать деньги. Он едва успел сунуть их в томик Фенимора Купера и поставит
ь его обратно на этажерку, как в комнату вошла Екатерина.
Ч Ну, любовничек, как я выгляжу?
Ч Быстро ты оделась, однако...
Ч Школа! Однажды, когда еще в институте преподавала, забавлялась со свои
м дипломником у него дома, вдруг Ч кто-то ключ поворачивает в двери. А он т
олько что с меня трусики стащил, представляешь? Я голая, он одетый, и в квар
тиру дверь открывается! Мальчик в отпаде, а я ему: иди задержи домочадцев н
а пару минут. За тридцать секунд полностью оделась, представляешь? И тут в
комнату вбегает его мамаша и кричит что-то про шлюх, про триппер, а меня ув
идела Ч так и отпала... Потом чинно баловались кофейком с конфетами, и я ра
ссказывала смущенной мамашке про то, какой ее сынок перспективный студе
нт...
«А ведь они с Твердисловом достойная парочка, Ч подумал Виктор. Ч Тот л
юбит молоденьких девочек, эта Ч молоденьких мальчиков, полная половая с
овместимость».
Ч Ну все, Витя. Сейчас только мордаху чуть подкрашу, и на работу, а ты, как и
договорились, опоздаешь на полчасика. О'кей?
Ч Ладно...
Ч Чудесненько, милый! Давай-ка я тебя последний разик поцелую и побегу! Н
у, подойди к тете, не бойся, мальчик...
Как только она ушла, Виктору отчаянно захотелось курить. Он все обыскал, н
о сигареты будто корова языком слизала. Даже в пепельнице не было ни одно
го приличного окурка. Чертыхаясь, он с трудом зажег истлевший почти до фи
льтра хабарик «Мальборо», собрался уже затянуться, и вдруг совсем некста
ти зазвонил телефон. От неожиданности столь желанный источник дыма выпа
л из пальцев и рассыпался на полу мелкими искрами.
Ч Зараза! Ч Виктор с силой раздавил пяткой поганый окурок, подошел к те
лефону. Ч Алло! Слушаю!
Ч Ты чего это злой такой?
Ч Это кто?
Ч Не узнал? Богатым буду, ты, кстати, тоже...
Ч Кто это?!
Ч Да я, я! Игорь.
Ч А-а. Привет...
Ч Привет. Ничего, что я так рано? Хотел до десяти обождать, но...
Ч Ничего. В принципе, ты меня случайно застал, по идее, я уже должен двигат
ь на службу.
Ч Что я слышу?! Скворцов пошел служить! Сенсация!
Ч Зашел бы позавчера, как договаривались, я бы тебе все рассказал, и пивк
а бы попили.
Ч Извини, старик, я собирался, но вдруг одна Лялька подвернулась... Пиво-то
как? Живо?
Ч Выпил.
Ч Жалко... А я тебе, знаешь ли, по делу звоню, хочу одну халтурку предложить.

Ч Сколько платят?
Ч Как в прошлый раз.
Ч Нет! За копейки я больше не горбачусь. В прошлый раз сделал для тебя иск
лючение, а теперь извини.
Ч Не спеши отказываться, Витя, время терпит до понедельника. Подумай хор
ошенько. Деньги смешные, зато полная надега. Сто процентов, что не кинут.
Ч Нет, Игорь, на меня не рассчитывай.
Ч Слушай, сегодня у нас что, пятница?
Ч Ага. Тринадцатое число. Черная пятница.
Ч Ну вот, тем более не спеши. Я тебе перезвоню вечером в воскресенье, да?
Ч Звони, но вряд ли я передумаю.
Ч А ты сначала подумай, потом передумывай. Тебе что, деньги не нужны?
Ч Сейчас нет.
Ч Крутым стал, да?
Ч Вроде того... Извини, Игорь, я спешу, давай прощаться.
Ч Так я перезвоню в воскресенье? Или подъеду, поговорим...
Ч Хорошо, приезжай или звони. Все, пока, я побежал.
Виктор повесил трубку. Конечно же, послезавтра Игорь «забежит». Зря он с п
охмелья проболтался, что при деньгах, Игорь теперь будет просить в долг, о
тказать старому другу трудно, а дать Ч все равно что подарить. Хотя, если
подумать, можно и неприятных разговоров избежать, и себя не обидеть. Ведь
теперь вполне можно позволить себе купить у Игоря тот самый боевой топор
Ч бердыш семнадцатого века... Собственно, не кто иной, как друг детства Иг
орь, послужил первопричиной его страсти. У Игоря была богатейшая коллекц
ия, собирать старинное оружие начал еще его дед, явно увлекавшийся боевы
ми топорами. Были в ней и двойные арабские топоры с почти круглыми выпукл
ыми лезвиями-полумесяцами и украшениями в виде колокольчиков, с помощью
которых воины привлекали к себе внимание во время битвы, и боевые молоты-
чеканы, так называемые «попугаи», прозванные так за длиннющий «клюв», ко
торый при ударе вклинивался в места сочленений пластинчатого рыцарско
го доспеха, и томагавки, точнее, топорики первых переселенцев-англичан. Н
астоящие же индейские томагавки делали из дерева, и они чем-то напоминал
и бумеранг с более крутым изгибом.
Естественно, мальчик Витя страшно завидовал мальчику Игорю Ч наследни
ку такого фантастического по детским меркам богатства. И когда Витин отч
им подарил ему на пятнадцатилетие настоящий «кинжал милосердия» (таким
и добивали раненых воинов на поле брани), Виктор впервые назвал Николая П
авловича папой. Где Николай Павлович добыл кинжал, так и осталось загадк
ой. Витя часто спрашивал об этом, но тот все отшучивался: «Подрастешь, расс
кажу». Так и не рассказал. Витя ушел в армию, и ровно через год родители пог
ибли в автомобильной катастрофе...
Сидя на кушетке с телефонным аппаратом на коленях, Виктор привычным взгл
ядом окинул свою коллекцию. Собственно, собирал он, что называется, «ассо
ртимент». Абсурдно, с точки зрения настоящего коллекционера, но Виктор н
икогда не контрился на одном каком-то веке, стране или типе оружия. У него
был свой принцип Ч разнообразие. Хотелось иметь всего много, и чтобы сам
ое разное...
«Надо бы пыль с клинков смахнуть. Вон „кинжал милосердия“ аж серый от пыл
и. Стыдно, Скворцов! Ч поморщился Виктор. Ч И вообще, надо убраться в квар
тире... как-нибудь... Но в первую очередь Ч покурить!»
Он тряхнул головой (знал, что, разглядывая свои сокровища, часто теряет ощ
ущение времени), взглянул на часы.
1 2 3 4 5 6 7