Он не хотел смотреть на ведьму, но что-то в ее глазах притягивало его, делало бессильным и испуганным. Чем больше он старался убедить себя, что должен бежать или погибнуть, тем больше Сила Нидбьерг доказывала, что он не только не сумеет бежать от нее, но что и сама мысль лишиться ее сомнительного покровительства начинает пугать его.
Не в силах освободиться от этих чар, он молча закутался в плащ и снова улегся у огня. Униженный и испуганный, он следил за ведьмами, приоткрыв один глаз. Сестры бормотали и перешептывались, а затем отправились спать, оставив на страже Торвор. Она развлекала себя вязанием, и у Ивара, наблюдавшего за ней, скоро стали слипаться глаза. Это был беспокойный сон с тяжкими кошмарами и судорожными пробуждениями. Один раз, проснувшись — или это ему так показалось? — он обнаружил, что Нидбьерг втихомолку измеряет его размеченной палкой; затем она уселась изучать толстую книгу, которую прятала прежде в рукаве. Она перелистывала страницы, внимательно прочитывала что-то и снова листала, как кухарка в поисках подходящего рецепта из необычных и непривычных продуктов. Ивар не сомневался, что этот «продукт» — он сам, и от этой мысли кровь в его жилах застыла. Придется ему бежать, все равно, сумеет Гизур прийти к нему на помощь или нет.
Весь следующий день он только и искал возможности улизнуть, но местность не слишком располагала к этому. Путь лежал по дну глубокого ущелья, обвивая здесь и там шишковатые холмы. Черные иззубренные камни то высились на вершинах холмов колючей короной, то торчали, словно остроконечные уши. Ивар был подавлен недобрым предчувствием — кто знает, какая злосчастная судьба уготована ему?
К приходу ночи они спустились с гор в низины, где тучи комаров клубились и жужжали над бесчисленными болотами и воздух был пропитан зловонными миазмами разлагающихся растений. Нидбьерг принюхивалась с довольным видом собаки, обоняющей ароматы родного скотного двора.
— Вот здесь, — объявила она наконец в тот самый миг, когда солнце кануло за горизонт.
— Ты же не собираешься в самом деле так поступить? — обеспокоенно пробормотала Торвор. — Нидбьерг, милочка, вспомни, скольких ты погубила. Какой бы это был позор — теперь, когда он в наших руках…
— Молчи! — оборвала Нидбьерг. — Разве мы иначе добьемся своего? Он должен быть всецело в нашей власти.
Ивар подслушал их перешептывания, и его сердце от страха ушло в пятки. Он внимательно огляделся. Они пришли, вероятно, в самое болотистое место во всем Йотунсгарде. Почва здесь была сырая и вязкая, и камыши трещали на ветру, точно высохшие кости. Неподалеку возвышались развалины древней круглой башни, казавшиеся в сумерках узкоглазым зверем — он припал к земле, подстерегая их. Ивар замер как вкопанный, разглядев каменный круг — камни, черные и изъеденные временем, криво торчали в разные стороны, точно пьяные.
Он расставил покрепче ноги и объявил:
— Я туда не пойду! Это место смердит, и в нем таится зло!
Сольборг хрипло засмеялась, со злобной силой хватая его за руку и неожиданно ловко завернув ее за спину:
— Идем, идем, какое там зло! Нечего сопротивляться и удирать, встречай свою смерть с достоинством, не лягайся и не визжи, как поросенок!
У Ивара перехватило дыхание, когда она сильнее стиснула его руку и толкнула к центру круга, где находился плоский камень, похожий на алтарь, с желобком посреди. Нидбьерг начала чародейский речитатив, пригвождая Ивара к месту своим змеиным взглядом.
Издалека донесся квакающий голос Торвор:
— Не нравится мне это место, Нидбьерг. Ты уверена, что владеешь таящимися здесь Силами? Они опасны и непокорны, как магия чародея…
— Молчи! — прикрикнула Сольборг. Ее руки отяжелели, и незримая ледяная тяжесть навалилась на Ивара, сдавливая его грудь, покуда он едва не задохнулся. В ушах непрестанно звенел голос Нидбьерг, произносившей заклинание.
Ивар пытался сопротивляться мертвящему ужасу заклятий Нидбьерг. Перед его мысленным взором возникла Сольборг со своим верным кинжалом… нет, это был кинжал Бирны, который она извлекла из складок одежды.
Вопль, удар ледяного воздуха — и Сольборг с визгом шарахнулась прочь, кинжал, вылетев из ее рук, лязгнул о камень. Речитатив Нидбьерг прервался на полуслове криком, и столкновение Сил швырнуло Ивара плашмя на траву. Он задыхался и хватал ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Дрожа, он поднял голову и настороженно огляделся. Неподалеку лежала навзничь Сольборг — явно мертвая. Две груды тряпья слева были, вероятно, Нидбьерг и Торвор. Оттуда доносился стон. Ивар с усилием потянулся вперед и стиснул в пальцах рукоять кинжала. Затем он осмотрелся в поисках своего спасителя, воспряв духом и вновь обретя отвагу.
— Гизур! — позвал он. — Где ты? Долго же ты сюда добирался! — Он уже высмотрел в тени одного из камней высокую фигуру, закутанную в плащ, когда услыхал знакомый смешок.
Ивар сразу узнал сухое хихиканье Груса из кармана Лоримера. Дух скиплинга тотчас упал, а Лоример ступил вперед — от него все еще исходил ледяной воздух заклятий.
— Так это ты, Лоример, — промолвил Ивар, силясь выжать из себя какую-нибудь насмешку, что не слишком у него получалось после колдовства Нидбьерг. — Очень благородно с твоей стороны спасти меня в последнюю минуту. Еще немного — и в мире альвов стало бы одним скиплингом меньше.
Лоример презрительно хмыкнул:
— Эти надоедливые ведьмы! Я решил, что будет жаль, если не все исполнится как надо. Место-то они выбрали верное, но только высшее искусство опытного чародея доведет заклинание до удачного конца. Грус может подтвердить это, не так ли, приятель?
Грус в ответ захихикал:
— Кто сказал, что нельзя приставить старую голову на молодые плечи — или наоборот? А еще лучше — по одной голове в каждом кармане, верно, скиплинг?
Ивар уже настолько собрался с силами, что отважился сорваться с места и опрометью добежать до старой башни. Позади хихиканье Груса сорвалось на визг.
— Заткнись, Грус, не то подарю тебя огненным магам вместо дверного молотка, — велел Лоример. — Видишь ты, куда забилась эта крыса?
— Прячется за старой башней. На твоем месте, Лоример, я бы поостерегся. Здесь было совершено немало страшных убийств, и, если повезет, ты будешь следующей жертвой.
Лоример зашагал вперед, не глядя по сторонам. Ивар как можно бесшумнее крался вдоль башни, сжимая в руке кинжал Бирны. Узкая полуразрушенная лестница тянулась вверх, прилепившись к внешней стене — шириной не больше шага. Надеясь, что она не обрушится и не погребет под собой его и половину башни, Ивар повыше вскарабкался по лестнице и скорчился на выщербленном парапете, наполовину скрытый горкой разрушенного камня и известки.
Мерные шаги Лоримера прозвучали внизу.
— Его здесь нет, лживый ты кусок падали! — прорычал чародей. — Если он удрал, Грус, я затопчу тебя в болото.
Лоример сунул меч в ножны и наклонился, разглядывая землю при слабом свете навершья посоха. Грус что-то насмешливо и огорченно бормотал.
— Он здесь, я знаю, что он здесь, — не унимался он. — Не может скиплинг подняться в небо и улететь…
В этот миг Лоример понял, куда делся Ивар. На миг его глаза встретились со взглядом Ивара… а потом юноша взвился в воздух и всей тяжестью обрушился на Лоримера, обеими ногами ударив его в грудь. Они рухнули, сплетясь в клубок, под ругань и верещание Груса. Ивар наугад ударил кинжалом Бирны и в ответ услышал дикий, душераздирающий крик. Кинжал вырвался из его руки и отлетел прочь, а сам Ивар поспешно отпрянул. Прячась за башней, он едва увернулся от пущенной наугад ледяной молнии — лишь трава и камни заиндевели. Еще две молнии полетели так же наугад, в разных направлениях, словно стремясь нагнать беглеца. Затем Ивар услышал причитания Груса и голос Лоримера, бормочущего проклятия.
— Я ослеп, — простонал чародей, неуверенно ковыляя по камням туда, откуда доносился голос Груса. — Щенок выбил мне глаз, а второй совершенно залит кровью. Видишь ты его? Я прикончу его молниями, и Хель побери проклятый меч! Отзовись, Грус! Подай голос, не то я тебе уши отрежу!
— Я здесь, на берегу ручья, у самой воды, — отвечал Грус. — Ужасно холодно, и плавать я не умею. Если ты мне не поможешь, я утону. — Его речь прервалась рыдающим бормотанием.
— Будь проклят скиплинг! Будь проклят самый день, когда он родился! — Лоример побрел в другом направлении, стирая с лица черные сгустки крови. Услышав какой-то звук, он резко обернулся и метнул ледяную молнию в дальний конец долины.
— Грус, ты должен служить мне глазами, пока не остановится кровь. Грус! Ты все еще здесь?
— Бульк… пока, — отозвался Грус. — Возьми больше влево. Не наткнись на камни… слышишь меня? Осторожно, ты едва не свалился в воду.
Пока Лоример плескался в воде рядом с Грусом, изрыгая стоны и проклятия, Ивар тихонько выбрался из своего укрытия за башней. Большими осторожными шагами он двинулся к южному концу долины.
— Вот ты где! — вскричал Лоример, и Ивар побежал. — Грус, я слышу его! Быстро глянь, куда он бежит, и я достану его молнией!
— Мне трудно смотреть вверх! — прохныкал Грус. — Вот… вот он бежит! Прямо на юг! Бей!
Ивар спрыгнул в расселину, и ледяная молния пролетела над ним. Скорчась. за валуном, он терпеливо выжидал, пока Лоримеру надоест осыпать окрестности ледяными молниями, и от души надеялся, что чародей ни разу не попадет в цель.
Глава 14
Гизур, неутомимо изучавший карты, оторвался вдруг от своего занятия. Альвы клевали носом у огня — все, кроме Эйлифира и Скапти, который, не в пример прошлому, теперь всегда был начеку. В следующий миг Скапти взглянул на Гизура, и один и тот же вопрос вырвался у них:
— Где Ивар?
Оба вскочили. Скапти уронил кружку с чаем, который и так уже остыл, и окатил Флоси.
— Что ты натворил! — взревел тот. — Это был когда-то такой добротный плащ!
— Он пошел привязать коней, — проговорил Скапти. — Но это было давно. Слишком давно!
— Может, он заблудился в темноте, — предположил Финнвард, окинув боязливым взором стену мрака, подступавшую к самому огню.
— Надо бы глянуть. — Гизур подхватил свой посох и бросился в темноту; за ним по пятам следовали Эйлифир и Скапти. Флоси увязался за ними, проклиная всех на свете скиплингов за умение причинять сплошные неприятности. Финнвард опасливо пододвинулся поближе к костру, а Эгиль налил себе еще чаю.
— Хорошо бы они его нашли, — пробормотал Финнвард. — Только, боюсь, вряд ли. А он был такой славный, уступчивый и никогда не грубил мне. Никогда я не пойму, какая лихая тварь: тролль, гном, ведьма или… — Он осекся со сдавленным вскриком — из темноты к костру вылетел Флоси.
— Лошади тоже пропали! — торжествующе выдохнул он. — Хватайтесь за оружие, вы, олухи! Я так и ждал чего-то подобного! Скиплингам нельзя доверять. Он конокрад, или пусть меня повесят на первом же дереве! — Флоси ничем не рисковал — во всем Скарпсее едва набралось бы с полдюжины деревьев, подходящих для этой цели.
Эгиль даже не шевельнулся.
— Может, я и тугодум, — проговорил он, склонив голову к плечу, — но я ни на минуту не поверю, чтобы Ивар прихватил лошадей и скрылся. Без припасов, оружия, карт? Спроси меня, Флоси, и я отвечу, что мозгов у тебя не больше, чем у клопа.
— А я и не спрошу! — огрызнулся Флоси, с нарочито нетерпеливым и презрительным видом роясь в своем мешке.
— Никто по доброй воле не увел бы этаких кляч, — заметил Финнвард. — Если их и вправду украли, то как бы воры не причинили вреда Ивару.
— Что за глупости! — с сердцем отозвался Флоси.
В суету и пререкания ворвался Гизур и повелительно вскинул руку, призывая к молчанию:
— Ну-ка, уймитесь! Нам надо посовещаться, и я скажу вам, что стряслось. Похоже на то, что наши славные дряхлые клячи не кто иные, как троица альвконуров из подворья Нидбьерг, принявшая свою фюльгью.
Финнвард ахнул и огляделся в поисках мягкого местечка, чтобы свалиться в обморок.
— А мы-то ехали на них верхом, точно на обычных лошадях! И подумать только, ведь я гладил их по носу, чесал за ушами и нашептывал всякую ласковую чепуху. Что они теперь подумают о таких вольностях! Я помру на месте, если еще раз столкнусь с ними лицом к лицу.
— Финнвард, уймись! — сурово обрезал его Скапти. — Сейчас это не важно.
— Я видел, — продолжал Гизур, — множество следов, не лошадиных, но и не принадлежащих Ивару. Нашел я также в одном месте облако сверхъестественного холода, точно там произнесли черное заклинание и его испарения все еще оскверняют воздух. Случилось это не больше чем час назад. Судя по следам, ведьмы увели Ивара на юго-восток, к Йотунсгарду, вернее, увезли на спине нашей приятельницы Полоски — у нее следы явно поменьше, и на копыте левой задней ноги трещина. Примерно через полсотни ярдов от места засады следы исчезают, кроме самых мелких, распознать которые под силу только очень искусному магу.
— Ну тогда уж точно всему конец, — проворчал Эгиль себе под нос, — Ивара нам не вернуть.
Эйлифир, осматривавший окрестности, наконец вернулся к костру:
— Они чарами скрыли свои следы. Ни сломанной веточки, ни вмятинки на земле — ничто не отмечает их путь. Чтоб понять, куда они девались, нужен нюх и зрение хорька.
Гизур пристально глянул на него:
— Ты, похоже, имеешь в виду перемену облика, Эйлифир? Или сказал это лишь для красного словца?
Все, как один, воззрились на Эйлифира — бородатый молчальник как нельзя меньше походил на хорька.
— Конечно, для красного словца, — фыркнул Флоси. — Не может он превращаться. Если бы умел, разве стал бы он с нами…
Эйлифир не шевельнулся, лишь дважды щелкнул пальцами — и вдруг исчез. Вместо него с макушки валуна на альвов глядела мордочка хорька в черной маске.
— Боги в Асгарде! — воскликнул Финнвард. — Превратился! Вот мошенник, чума его забери!
Хорек моргнул блестящими глазками и, плавным прыжком достигнув земли, принялся описывать круги в поисках следов и усиленно принюхиваться. Вдруг он замер с поднятой передней лапой, громко фыркнул и мгновенно исчез из виду.
Гизур глубоко вздохнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47