— Если уж сегодня эль не у всех в чести…
Когда она вернулась с чаем, Ивар бдительно принюхался, но уловил только запах чая. Он следил, притронется ли к чаю Гизур. Маг отпил глоток и, едва приметно кивнув, отхлебнул побольше. Скапти уловил знак Гизура и залпом выпил обжигающий чай, даже глаза заслезились. Ивар отпил чаю — главным образом из вежливости. К ужасу своему, он тотчас ощутил тот же горьковатый привкус, что и у эля. Он поспешно отставил чашку и глянул на Гизура, который, извиняясь, чуть пожал плечами и неуверенно оперся на локти. В его потускневших глазах было отчаяние зверя, попавшего в силок.
— Твой ход, — раздраженно напомнил Флоси, который то отхлебывал чай, то подавлял зевки. — Не удивительно, что игра тянется так долго, — ты же спишь над доской.
Ивар протер затуманившиеся глаза. Он знал, что Скапти и Гизур уже заснули.
— У меня глаза слипаются, — пробормотал он. — Этот чай…
— Впрочем, какой бы ты ни сделал ход, я бы все равно выиграл, — заметил Флоси. — Так что сдавайся. Начал ты неплохо, но бьюсь об заклад, думал совсем не об игре. — Говоря это, он клевал носом, пока не уткнулся головой в шахматную доску, разметав фигуры. — Чтобы выиграть, надо сбс… сост… со-сре-до-то-чить-ся… — Флоси смолк, погрузившись в сладкий сон.
Нидбьерг быстро вязала, поглядывая на Ивара, — ожидала, когда подействует чай с сонным зельем.
— Ты ведь знаешь, что проиграл, — заметила она, — позволь мы отведем тебя наверх.
Ивар мотнул головой и едва не свалился с кресла. Он встал, пошатываясь, и шагнул к стенной нише, негнущимися пальцами нашаривая кинжал Бирны. Даже такое небольшое усилие сразило его окончательно, и он сполз на пол.
Нидбьерг зацокала языком:
— Ты простудишься, если будешь спать на полу, а впрочем, устраивайся как хочешь. Торвор, очнись — пора.
Торвор, уже давно дремавшая над вязаньем, тотчас вскинулась:
— Я не сплю, сестра. Сольборг, ты готова?
— Времени у нас не так уж много благодаря нашему беспокойному приятелю-скиплингу, — отозвалась Сольборг. — Сестры, я думаю, он все знает и сказал магу.
— Плевать я хотела на мага, — хмыкнула Нидбьерг. — Мы его обвели вокруг пальца, и он даже не понимает, что с ним творится.
Сольборг и Торвор начали петь заклинание, а Нидбьерг бормотала и возилась где-то в стропилах. Ивар осторожно приоткрыл глаза, дивясь тому, как могла старуха забраться так высоко. К его изумлению, он увидел над головой огромную кошку с горящими желтыми глазами. Кошка зашипела, словно приветствовала его, и сжалась, готовясь к прыжку. Ивар перекатился к дровяному ящику, чтобы схватить какую-нибудь палку для защиты, но кошка фыркнула и предостерегающе зашипела. Юноша замер и покосился на Гизура и Скапти, которые похрапывали в креслах. Будить их было бесполезно, он знал это, — и кошка, точно прочтя его мысли, утвердительно заурчала.
Ивар заколебался, затем одним отчаянным прыжком дотянулся до дровяного ящика. Вскочив с увесистой дубинкой, он выхватил из-за пояса кинжал Бирны и с воинственным кличем ринулся на Сольборг и Торвор. Ведьмы смолкли и метнулись прочь. В тот же миг что-то с силой обрушилось ему на плечи — этого было довольно, чтобы Ивар потерял равновесие и ничком рухнул на пол. Кошка — это была она — испустила торжествующий вопль и впилась когтями в его спину, становясь все тяжелее и тяжелее, пока у Ивара от этой тяжести не перехватило дыхание. Беспомощный, он слышал, как ведьмы снова затянули заклинание. Он попытался было высвободиться, но кошка всем весом придавила его к полу.
Заклинание завершилось зловещей вспышкой дымного огня, ведьмы вскочили на спину изнуренного коня и направили его к двери; стук копыт смешивался со щелканьем кнута по впалым ляжкам.
— Нидбьерг, — выдавил Ивар, — ты меня слышишь?
— Слышу конечно, — мурлыкнула она. — Странно, что ты узнал меня. Боюсь, тебе здесь не слишком уютно. Брось этот кинжал в огонь, а я с радостью покину твою спину, и поговорим, как разумные существа.
— Тогда можешь сразу убить меня. Я не выпущу кинжала из рук.
— Никто и не собирается тебя убивать. Сейчас. Нам нужен ты и меч, который ты ищешь. Не думай, дружок, что мы ничего о нем не слыхали. Он может нам пригодиться.
Ивар едва заметно помотал головой:
— Боюсь, чародей Лоример уже приговорил меня к смерти.
— Напрасно ты так думаешь! Лоример не хуже других алчет завладеть этим мечом. Кстати, о мечах — не скажешь ли ты мне, где, собственно, этот меч находится? Мы все ломали голову, зачем вас понесло в Йотунсгард. Торвор и я полагаем, что там живет кузнец, которому вы намерены заказать меч, но у Сольборг родилась любопытная идея, по ее словам, из неуклюжих намеков Флоси. Он что-то болтал о могиле. Ну-ка, почему ты застонал? Я стала слишком тяжелой? Если б ты согласился помочь нам и ничего не говорить своим спутникам, мы бы все только выиграли. Подумай сам, насколько мы сильнее этих глупых альвов! Мы бы помогли тебе обобрать могилу Элидагрима и убить Фафнира. Потом мы бы пособили Свартару покончить с Эльбегастом, затем покончили бы со Свартаром и правили бы всем Свартарриком. Сознайся, ведь приятно было бы оказаться на стороне победителя?
Ивар мотнул головой:
— Лоример могущественнее вас. Если сунетесь в это дело, вам не поздоровится.
Нидбьерг чуть поглубже запустила когти в его спину:
— В твоем положении, молодой человек, говорить такое просто глупо. Нам нет дела до Лоримера. У нас в руках ты, а значит, собственно, и меч. Ну же, выбрось этот кинжал. Я не намерена сидеть на тебе всю ночь.
— Зато, сидя на мне, ты не сможешь перебить моих друзей.
— Ну-ну, не будем говорить об этом, — уже более приятным тоном отозвалась Нидбьерг. — Убийства — неприятная тема для разговора. Побеседуем лучше о мече Элидагрима, если уж нам суждено провести так всю ночь.
Ивар со вздохом отвечал, что ему нечего ей сказать, но старуха засыпала его вопросами, перемежая их угрозами и посулами. Ивар устало отмалчивался или отвечал нелепой ложью. Это была самая долгая ночь в его жизни, но он ни на миг не выпустил из рук кинжал. К его облегчению, Нидбьерг скоро устала задавать вопросы и выслушивать ответы, и наступила мрачная тишина, нарушаемая только храпом Скапти.
Наконец со двора, у дверей, послышался стук копыт. Уже почти рассвело; старухи поспешно сняли заклинание с Флоси, внесли его в дом и бросили на кровать в стенной нише. Нидбьерг спрыгнула с Ивара, произнесла заклинание и, обретя свою обычную внешность, начала ворчать на сестер — отчего, мол, они так долго мешкали на обратном пути из Свиного Холма.
Сольборг хмуро поглядела на Ивара:
— А ведь скиплинг ни словечка не пропустил. Что бы нам с ним сделать, чтобы он чрезмерно не растревожил других?
— Что случилось, то случилось, — отрезала Нидбьерг. — Если хочешь, чтобы он молчал, придется запереть его где-нибудь, упрямого выродка.
Ивар с трудом поднялся на ноги и кое-как доковылял до кресла:
— Верно. Едва я поднимусь наверх, как разбужу всех, и мы покинем этот дом. Делайте что угодно, чтобы задержать нас, но мы не останемся здесь еще на одну ночь.
— Для человека в твоем положении ты говоришь что-то уж очень смело, — заметила Сольборг. — Будь моя воля, уж я бы сумела сбить с тебя спесь…
— Довольно болтать! — оборвала ее Нидбьерг. — Несите наверх этих храпунов, да побыстрее.
С тупым изумлением Ивар глядел, как Торвор и Сольборг с поразительной легкостью несли по лестнице Гизура и Скапти, проговорив над магом заклятие, когда он было шевельнулся, просыпаясь. Затем они с силой и без особой деликатности сгребли Ивара и швырнули его в постель, строго-настрого приказав не вылезать из нее.
Ивар только рад был подчиниться. Кости у него ныли от ночных мучений, и как бы храбро он ни говорил с ведьмами, а все же пал духом. Он был так обескуражен, что заснул почти мгновенно и проснулся лишь тогда, когда уже зашевелились все прочие. Щедрое солнце светило в окно, и все альвы были в чудесном расположении духа. Ивару было худо, а когда он вспомнил почему — стало еще хуже. Он выполз из постели, и Эгиль наградил его дружеским тычком, от которого у Ивара все тело взвыло. Хриплым голосом он объявил:
— Мы немедля собираем вещи и уходим из этого дома.
— Как, даже не позавтракав? — возмутился Финнвард. — Что за глупости такие? Вкуснее здешних пирожных я в жизни не едал!
— А где Гизур? — спросил Ивар, осторожно и постепенно выпрямляя спину.
— Да внизу, — отвечал Эгиль, — возится с этим молокососом Флоси. Знаешь ли ты, что у него в кровати пуховая перина? Я бы в жизни не ушел из такой кровати, пусть даже и во сне. И что это с ним такое стряслось, хотел бы я знать?
Ивар устало покачал головой и спустился в залу. Сцена, открывшаяся ему внизу, отнюдь его не воодушевила. Гизур сидел на краю постели Флоси и выглядел немногим лучше его. Все три сестры чопорно выстроились за спиной мага, держа в руках тазик, повязки и разные снадобья.
Нидбьерг пояснила, обращаясь к Ивару:
— Флоси снова ходил во сне, чем причинил себе немалый вред. Похоже, мы все после игры в шахматы были чересчур сонные и не сумели уследить за ним.
Ивар отшвырнул ногой подвернувшийся некстати стул:
— У, дрянь!.. Хватит с меня болтовни о прогулках во сне. Все мы знаем, что его превращали в коня, и знаем, кто ездил на нем. Надо забрать отсюда Флоси, пока он еще жив и пока мы все еще живы.
— Глупости! — отрезала Нидбьерг. — Погляди-ка на него — он еще несколько дней не сможет подняться на ноги.
Флоси и вправду выглядел ужасно. Его измученное лицо посерело, и он то и дело трясся в ознобе. Ивар метнул быстрый взгляд на Сольборг и успел поймать на ее лице тень удовлетворенной усмешки. Ему стало страшно в этой уютной зале — куда страшнее, чем на вершине холма, в окружении кровожадных гномов.
— Похоже, ты сегодня ночью плохо выспался, — заботливо заметила Торвор.
— Верно, и ты отлично знаешь почему. Нидбьерг нас всех опоила вчера чаем с сонным зельем. И не спеши назвать лжецом — я узнал привкус снадобья, которое вы добавляли в эль и мед.
— Да мы везде его добавляем, — сказала Сольборг, — просто так, для вкуса.
— Вовсе нет! — Ивар отбросил всякую осторожность. — Вы все трое — альвконуры, или ведьмы, как называют таких тварей у нас, скиплингов, и я дважды видел, как вы обращали Флоси в коня. Там, откуда я родом, за такое карают смертью. И это еще не все! Когда я попытался защитить Флоси, Нидбьерг обернулась кошкой, прыгнула на меня и едва не вышибла дух своей тяжестью. Я по горло сыт вашими бреднями! Верните наше оружие и отпустите нас. При мне вот этот кинжал, и даже без него я все равно буду драться с вами и не дам больше в обиду своих друзей! — Он выхватил кинжал Бирны, и лезвие блеснуло в его руке.
Сестры шарахнулись от него с испуганными возгласами и таким страхом на лицах, что пристыженный Ивар растерялся.
— Это странноприимный дом, — с достоинством произнесла Нидбьерг. — Все, о чем ты говоришь, здесь попросту невозможно. Пожалуй, я бы советовала вашему опекуну Гизуру держать тебя подальше от нашей наливки, чтобы тебе больше не чудились такие кошмары. Если ты и дальше будешь держать себя так необузданно, ты закончишь свои дни в темнице прикованным к стене.
Ивар сдержал гнев, снова заколебавшись. Сны часто кажутся важнее всякой яви… но то, что Флоси худо, явно не сон.
— Как же ты объяснишь болезнь Флоси и его сбитые ноги? — упрямо осведомился он.
— Именно этим, — отвечала Нидбьерг, — болезнью, горячкой, которая лишает его покоя и вынуждает ходить во сне. Сегодня ночью мы посидим при нем и позаботимся, чтобы это не повторилось. Надеюсь, сегодня все будут спать спокойно. — Она многозначительно глянула на Ивара и, развернувшись, удалилась в кухню в сопровождении Сольборг и Торвор.
— Напрасно ты бросил им открытый вызов, — устало промолвил Гизур.
— Тогда что же нам делать? — спросил Скапти, который крадучись обогнул угол и зорко поглядывал в кухню. — Не можешь ты, Гизур, собраться с силами и побороть их чары? Маг обмяк в кресле:
— Я почти уверен, что Сольборг творит против меня наговор, используя все враждебные моей Силе вещества. Мощь моя не воскреснет, пока этот наговор не будет уничтожен… А сейчас — боюсь, что сильный порыв ветра сдунет меня, как пушинку.
— Так, значит, мне придется вытаскивать нас всех из этой передряги, — заключил Скапти. — Ну что же, если они хотят драки — они ее получат. В каменном круге, с Лоримеровыми слугами, у нас вышло не так уж плохо.
— Это верно, только здесь нет магического круга, и он нам не поможет, — отозвался Гизур. — Да и я лишился посоха. Эйлифир, может, нам и помог бы, если его уговорить. Что до тебя, Скапти, — не хочу я, чтобы ты мерялся силой со всеми тремя ведьмами. Это старые искусные альвконуры. Нелегко нам будет от них избавиться, если только я не верну свой посох.
Скапти сорвал с головы шляпу и швырнул на пол:
— Опять одно и то же! Ничего мы не можем сделать, чтобы спасти Флоси! Ивар покачал головой:
— Кое-что я все же придумал. Этой ночью я подменю Флоси.
Тут покачал головой Гизур, а из-за его плеча прозвучал голос Эйлифира — тот, как всегда, слушал разговор, оставаясь незамеченным, пока не решил вмешаться:
— Это слишком рискованно. Если мы потеряем Ивара, мы потеряем все. Притом же ты ничуть не похож на Флоси. Заменю его я.
— Добровольно? — не поверил своим ушам Скапти.
Эйлифир усмехнулся:
— Ничто в жизни не доставит мне такого удовольствия, как пара альвконуров, оказавшихся в моей власти. Этой ночью я поменяюсь местами с Флоси, а что будет дальше — увидим. Гизур, ты сумеешь, когда стемнеет, устроить небольшой отвлекающий переполох?
— Постараюсь, даже если придется поджечь самого себя, — заверил Гизур. Эйлифир кивнул:
— Этого будет довольно. Только уж, будь добр, устраивай этот фейерверк вне дома.
— А ты уверен, что справишься? — озабоченно осведомился Скапти. — Я-то буду начеку, на случай, если понадобится моя помощь. Если ты не сможешь обмануть их, я попытаюсь поколдовать, и хотя у меня опыта маловато…
Эйлифир покачал головой:
— Не тревожься, справлюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47