Радуйтесь! Сегодня родилась Н
ейра Ч первая среди этнамов!
Эргавса едва не растоптали. Управляющему Полями пришлось распластатьс
я по стене, чтобы поток не смел его с дороги.
Дождавшись, пока пронесется мимо толпа ликующих этнамов, он, глухо ворча,
направился к себе домой.
«Вот уж не знаешь, благодарить Алтарь или проклинать его... Ч думал Эргавс
, сжимая в руке теплое тельце диковинного ребенка. Ч Я хотел просить Падш
их Богов, чтобы гнев Амбуша по поводу разоренного поля миновал меня, и смо
три Ч у Правителя родилась дочь. Теперь ему несколько недель будет не до
крысиных набегов и запасов сои. Может, так все и забудется?..»
Так он и донес свое нежданное приобретение до самого дома, не придушив ст
ранного ребенка и не выкинув его, как собирался, в ближайшую же канаву.
В тот день Управляющий Полями Эргавс, сам того не подозревая, решил судьб
у Мира, принеся в свой дом новорожденного наследника Падших Богов.

Глава 2
КРЫСЕНЫШ

Огромный, вонючий шерстобрюх медленно полз по иссохшему полю, поднимая з
а собой плотные клубы удушливой пыли, от которой першило в горле и щипало
глаза. Животное казалось необъятным, тупым и уродливым. Внешне оно напом
инало небрежно сваленную на волосяной подстилке гору мяса, которая колы
халась, будто студень, натужно скользя по пыльной поверхности земли. У не
го не наблюдалось ни ног, ни глаз, ни каких-либо иных органов движения или
осязания. Все жизненные функции отправлялись им при помощи миллионов ло
жноножек, что росли на брюхе, будто густая, жесткая шерсть. Ими он осязал, н
а них же передвигался и ел тоже исключительно при помощи своего плоского
, волосатого живота. Одного взгляда на этот простейший организм, по непон
ятным причинам разросшийся до непомерных, слоноподобных размеров, было
достаточно, чтобы понять: если шерстобрюха создала природа, то значит, ли
бо не все ладно с мудрой матерью всего сущего, либо она загнана в какие-то
не свойственные ей рамки...
Действительно, шерстобрюх относился к порождениям загаженных и перепу
танных радиоактивных тоннелей. Его сородичи ползали по ним в кромешной т
ьме, жадно обирая со стенок комковатую слизь, что копилась там веками.
Этот же был ручным Ч вслед за животным на длинных веревках волочилось б
ревно, из которого в пыльную почву уходили острые клиновидные осколки пл
астика.
Эргавс, Управляющий Полями, стоял чуть в стороне от полосы взвешенной в в
оздухе пыли и смотрел, как медленно ползет по полю шерстобрюх и как толка
ются мальчишки, чьей обязанностью было сидеть верхом на этом самом бревн
е, чтобы оно глубже царапало почву, продавливаясь под их весом и оставляя
в ней следы-борозды. Среди детишек постоянно шла молчаливая, злая борьба
за место с края бревна, где пыль казалась не такой плотной.
«С пылью ничего не поделаешь...» Ч думал он, в очередной раз наблюдая, как с
бревна на вспаханную почву отлетел выпихнутый своими волосатыми сверс
тниками семилетний уродец, у которого все тело было голым, а волосы росли
лишь на самой макушке круглого, как шар, черепа. Сонный надсмотрщик, котор
ый, обернув лицо куском ткани, плелся вслед за шерстобрюхом, тут же достал
его щелчком кнута. Пацаненок взвыл, подскакивая на одной ноге, и полез наз
ад на бревно, но погодки не пускали; сразу несколько волосатых рук потяну
лись к нему, чтобы отпихнуть назад, под кнут, но, на счастье Рогмана (так Эрг
авс окрестил странный подарок Алтаря), шерстобрюх как раз достиг края по
ля и с влажным чавканьем вполз на заготовленное для него угощение Ч луж
у тоннельной плесени, что выплеснул сюда работник. Через пару минут он вс
осет ее дочиста и тогда Ч снова в путь по пыльной земле, до противоположн
ого края.
«Да, с пылью ничего не поделаешь... Ч вновь повторил про себя Эргавс, отвор
ачиваясь от чавкающего и всхлипывающего животного. Ч Если на поле окаже
тся хоть капелька влаги, шерстобрюх ни за что не тронется с места, встанет
и будет сосать драгоценную почву...» Это Управляющий знал наверняка из бо
гатого личного опыта. Приходилось специально высушивать поля и миритьс
я с меньшим из двух зол.
Рогман, на которого Эргавс взглянул лишь мельком, тоже воспользовался ми
нутой передышки. Размазывая по лицу слезы, которые, смешавшись с пылью, ту
т же превращались в разводы грязи, он, прихрамывая, отошел в сторону от куч
ки своих сверстников, которые уже не обращали на него никакого внимания,
Ч теперь они забавлялись тем, что тыкали в шерстобрюха длинным шестом и
с восторженным рычанием отскакивали в стороны, когда тот сначала боязли
во поджимал край своей волосатой платформы, а потом вдруг выбрасывал в с
торону обидчиков струйку вонючей жидкости.
Рогмана не привлекали такие забавы. Он не блистал физическими данными Ч
мускулистые, волосатые товарищи откровенно глумились над его голым, лиш
енным шерсти телом. Бесконечно проигрывать в молчаливой возне было и оби
дно, и больно.
Присев в сторонке, мальчик покосился на своего приемного родителя, но то
т, как всегда, оказался занят собственными проблемами, разве было ему как
ое-то дело до жестоких забав ребятни? Да и счесть их жестокими Эргавс не мо
г Ч обычная возня, и нечего размазывать слезы...
Рогман упрямо поджал трясущуюся от обиды губу.
Жизнь в доме Эргавса не приносила ему никаких привилегий. Сам Управляющи
й относился к мальчику терпимо, молчаливо прощая найденышу его уродство
, но остальные, в том числе и взрослые, не могли спокойно пройти мимо: кому-н
ибудь постоянно требовалось сорвать зло...
Рогман не понимал этого. Он просто жил, а его память до определенного моме
нта вела себя, как дырявое корыто, Ч сколько ни лей, все утечет в землю. Мож
ет быть, оттого и выжил, что не копил в себе каждодневных обид?
Уткнувшись острыми локтями в коленки, он сел поодаль от вонючего, чавкаю
щего тоннельного слизня. Боль от кнута все еще пульсировала в ноге, но сле
зы уже высохли. Детству, даже такому, как выпало Рогману, не свойственно уг
рюмое постоянство обид, и через пару минут он уже с интересом и некоторой
долей наивной зависти наблюдал за своими сводными братьями, которые с ры
чанием отскакивали прочь от плюющегося во все стороны шерстобрюха.
Над его головой ровно сияли секции низкого потолка. Кое-где среди светящ
ихся сегментов виднелись решетчатые квадраты, в которых гнездился таин
ственный мрак. Мальчик иногда пытался вообразить, что же там, за ними, но н
а это у него не хватало фантазии. Что он видел в своей короткой жизни, кром
е нескольких полей да короткого тоннеля, что соединял между собой участк
и Плодородной Равнины и дом Эргавса, в котором жила большая половина общ
инных сенталов со своими семьями? Да ничего. Дом представлял собой длинн
ую глубокую нишу, которая вдавалась в стену Мира. Внутреннее пространств
о походило на грязный, запутанный лабиринт многоярусных клетушек, в кото
рых проживало около сотни волосатых, низколобых крестьян. Другой такой ж
е дом находился неподалеку, ровно через один тоннель, и там под охраной на
дсмотрщиков обитали рабы Ч клонги. Все они являлись такими же сенталами
, как и свободные члены общины, а угодили в рабство по разным причинам: кто
за какой-то проступок, а кто и по праву рождения Ч дети клонгов навечно ос
тавались клонгами, тут уж ничего не попишешь.
Рогман тоже считался рабом, хоть и жил в доме Управляющего Полями.
Сейчас, сидя поодаль от шумно пожирающего угощение шерстобрюха, он уже н
е всхлипывал. Боль приходит и уходит, ее Рогман научился терпеть. Скоро он
вырастет, его мускулы окрепнут, и тогда что-нибудь изменится в жизни Ч в э
том мальчик убедил себя сам. Возможно, он станет этнамом Ч ведь он своими
глазами видел, что похож на таинственных Хозяев Жизни. Только вот голубо
й подшерсток на теле у него не растет да зубы не такие острые, как у них... Но
это ничего... Вот повзрослеет, и все будет не так...
Рогман в своих детских мечтах искренне верил в грядущие перемены.
Этнамы, утверждавшие, будто их предки свергли Богов с Сияющего Престола,
не утруждали себя работой. Они являлись Хозяевами Жизни и всячески подче
ркивали это в отношении сенталов, которые и обеспечивали своим рабским т
рудом на полях ту самую «жизнь»...
Естественно, Младший Народ от постоянных тягот существования не станов
ился более приветливым, и частенько раздражение крестьян, измученных тр
удом на соевых полях, выливалось на Рогмана, чье неясное происхождение и
явная физическая беззащитность позволяли пинать безродного клонга с п
олным осознанием того, что ниже этого безволосого крысеныша разве что гр
язь под ногами...
Иногда его осыпали насмешками, а зачастую просто жестоко и угрюмо били, в
ымещая таким образом скопившееся за день раздражение...
... Окончательно погрузиться в мрачные размышления ему не дал лающий выкр
ик надсмотрщика. Шерстобрюх доел и теперь сам тянулся к пашне Ч он хоть и
был туп, но все же сумел усвоить, что на той стороне поля его обязательно ж
дет новая порция тоннельной слизи.
Рогман встал, обреченно направляясь к оживившейся стайке волосатых све
рстников, которые уже размещались на бревне.

* * *

Шло время.
Рогман не знал, что такое безысходность. Не имея ничего иного, он просто жи
л, как жили другие рабы, да, впрочем, и свободные сенталы тоже, Ч от работы к
побоям, от скудной пищи к тревожному сну, и снова к тяжелой, изнуряющей ра
боте на полях. Дни казались серыми, унылыми, похожими друг на друга близне
цами-шерстобрюхами, медленно ползущими мимо в неведомую даль, но все реж
е кривились его губы и дрожал подбородок. От непосильного труда и непрек
ращающейся возни со своими сверстниками мускулы мальчика окаменели, ко
жа стала грубой, а глаза слишком уж серьезными.
Он научился многим вещам. Прежде всего не бояться боли, отвечать ударом н
а удар и насмешкой на насмешку. Те из сверстников, что раньше походя спихи
вали его с бревна, прямо в пыль, под раздраженный удар хлыста тащившегося
вслед за слизнем надсмотрщика, теперь не всегда решались задеть безволо
сого раба-приемыша, особенно если не наблюдалось численного перевеса со
стороны насмешников.
Первым это заметил Эргавс.
Неудивительно, что Управляющий Полями следил за судьбой своего выкормы
ша. Под приплюснутым черепом старого сентала, чью поредевшую шерсть уже
побила первая проседь, умещалось чуть больше мозгов, чем у работавших на
полях сородичей, иначе он бы не занимал столь значительный пост. К тому же
он был единственным, кто знал правду о рождении Рогмана.
Мысли Эргавса, когда он наблюдал за тем, как растет исторгнутый Алтарем к
рысеныш, превращаясь в стройного, мускулистого, поджарого юношу с необыч
ной формой черепа, роднящей его с этнамами, но абсолютно голым, безволосы
м телом, носили вполне практический характер. В них не было ничего от мист
ики. Рогман казался ему намного смышленее других соплеменников, и, когда
наступил очередной сбор урожая, старый Управляющий внезапно освободил
его от полевых работ, поставив Рогмана считать мешки и сопровождать их в
городские склады.
Так, в свои неполные пятнадцать лет безродный клонг впервые покинул поля
и попал в Город.
Для него это оказалось шоком.

* * *

На всю оставшуюся жизнь он запомнил тот момент, когда вместе с Управляющ
им впервые переступил порог огромного зала, всю площадь которого занима
ли невысокие, сложенные из различных подручных материалов дома.
Это место из-за своих размеров в первый момент вызвало у него головокруж
ение и сосущее чувство тревоги. Разум мальчика, сформированный в замкнут
ых пространствах, не принимал такого глобального понятия, как «горизонт
». До определенного возраста он почти не выходил из дома; потом, когда он п
овзрослел и вместе с другими подростками племени сенталов начал регуля
рно работать на полях, то его свобода соответственно ограничивалась Пло
дородной Равниной, которая представляла собой нескончаемую цепь прямо
угольных залов, где потолок висел над самой головой, а его поверхность яр
ко светилась, позволяя растениям жить. Естественно, что, воспитанный в та
ких условиях, он не имел никакого понятия о психическом расстройстве, ко
торое его далекие предки именовали агрофобией.
Ноги Рогмана подкосились. Эргавс, который сопровождал его в этой первой
доставке груза к городским складам, недовольно заворчал, но все же дал ош
алевшему клонгу несколько минут, чтобы тот смог опомниться, свыкнутся с
новым чувством.
Хотя поля и Город разделяло всего несколько километров пути по прямым ши
роким тоннелям, до сего момента Рогман ни разу не бывал тут.
Город этнамов потряс его. Долгое время в сознании мальчика этот необъятн
ый зал, чьи стены возносились вверх на тридцать-сорок метров, будет остав
аться чем-то потрясающим, находящимся на грани понимания...
Отвесные стены тянулись все вверх и вверх, так что приходилось запрокиды
вать голову, пытаясь разглядеть их. В первый момент мальчику пришлось вс
тупить в борьбу с внезапной тошнотой и слабостью, но он все же сумел задра
ть подбородок и широко распахнуть глаза, чувствуя, что сейчас просто пот
еряет сознание от нахлынувших на него впечатлений.
Впервые в жизни он не смог различить потолка. Там, куда он устремил свой по
мутившийся взгляд, на головокружительной высоте молочными полосами тя
нулись сгустки испарений, за которыми оказалось невозможным разглядет
ь структуру перекрытий, был виден только источаемый ими свет... Ошалевший
взгляд Рогмана скользил поверх крыш одно-, двухэтажных домов и нигде не н
аходил преграды Ч зал оказался столь велик, что его противоположной сте
ны не было видно из-за расстояния и тумана, который вился над постройками
и медленно, лениво утекал в огромные, забранные решетками зевы вентиляци
онных труб.
1 2 3 4 5 6