“Будь осторожна, дитя мое, Ч приговари
вал он при этом, Ч дабы дьявол не искусил тебя, поскольку дьявол любит пов
итух и знахарок”. С этими словами он переворачивал страницу.
В ту ночь он лег вместе с матерью и рассказывал ей о домах пыток, о кострах
и о криках обреченных. Покидая наш дом, он еще раз произнес на прощание: “Б
удь осторожна, дитя мое”.
Потом обо всем этом мать рассказала мне. Тогда мне было шесть или семь лет
. Мы сидели вдвоем у кухонного очага. “А теперь пойдем, Ч сказала мне мать,
Ч и ты увидишь”. И мы пошли в поле, ощупью пробираясь к камням. Там мы встал
и в самую середину круга и замерли, чтобы почувствовать ветер.
Вокруг Ч ни звука в ночи. Ни искорки света. Ни звезды на небе, чтобы увидет
ь башни замка или далекую водную гладь Лох-Доннелейт.
Я слышала, как мать, держа меня за руку, что-то бормочет. Потом мы вместе тан
цевали, двигаясь небольшими кругами. Бормотание матери становилось все
громче. Потом она стала произносить латинские слова, призывая демона, и, н
аконец, широко раскинула руки и закричала, чтобы он приходил.
Ночь оставалась такой же тихой. В ответ не раздалось ни звука. Я крепче ухв
атилась за ее юбки и вцепилась в ее холодную руку. Потом я почувствовала, к
ак что-то движется по лугу, похожее на легкий ветерок. Этот ветер начал соб
ираться вокруг нас. Я ощутила, как он коснулся моих волос и затылка. Он обв
олакивал нас со всех сторон, струями воздуха. И вдруг я услышала, как “вете
р” заговорил, только не словами, но я все равно отчетливо разобрала: “Я зде
сь, Сюзанна!”
О, как радостно смеялась моя мать, как она плясала. Словно девчонка, она тр
ясла руками, опять смеялась и отбрасывала назад свои волосы. “Ты его види
шь, доченька?” Ч спросила она меня. Я ответила, что чувствую его совсем бл
изко.
Здесь он снова заговорил: “Назови меня моим именем, Сюзанна”.
“Лэшер, Ч ответила мать, Ч ибо ветер, который ты посылаешь, как плетью, хл
ещет по траве и, как плетью, сшибает листья с деревьев. Иди же, мой Лэшер, уст
рой бурю над Доннелейтом! А я буду знать, что я Ч могущественная ведьма и
что ты это делаешь ради моей любви!”
Когда мы добрались до нашей хижины, ветер завывал над полями и в нашей тру
бе. Мы сели у огня, смеясь вместе, точно двое детишек. “Видишь, видишь, я это
сделала”, Ч шептала мать. Заглянув в ее глаза, я увидела то, что видела пре
жде и видела потом, вплоть до последнего часа ее мучений и боли: глаза прос
тушки, шаловливой девчонки, прикрывшей ладонью смеющееся лицо, а в друго
й зажавшей украденный леденец. Петир, для нее это была игра. Игра!
Ч Я понимаю, моя любимая, Ч ответил я.
Ч А теперь давай, скажи мне, что сатаны не существует. Скажи, что это не он
приходил во тьме, дабы провозгласить ведьму из Доннелейта, а затем повес
ти ее на костер! Не кто иной, как Лэшер, находил матери вещи, которые теряли
другие люди. Это он приносил ей золото, которое потом у нее забрали. Лэшер,
кто же еще, сообщал матери тайны супружеских измен, которые она затем рас
крывала ушам любопытных односельчан. И именно Лэшер обрушил град на голо
ву молочницы, повздорившей с моей матерью. Он вместо матери наказывал ее
обидчиков, благодаря чему все узнали о ее силе! Но мать не могла наставлят
ь Лэшера. Она не знала, как использовать его. И подобно ребенку, играющему
с зажженной свечой, она зажгла тот самый огонь, который спалил ее дотла.
Ч Дебора, не сделай той же ошибки! Ч прошептал я, целуя ее лицо. Ч Никто н
е может наставить демона, ибо так обстоят дела с невидимыми силами.
Ч Не совсем так, Ч прошептала в ответ Дебора, Ч и здесь вы сильно ошибае
тесь. Но не бойся за меня, Петир. Я не такая, как моя мать. Со мной такого не бу
дет.
Потом мы молча сели у камина. Я не думал, что ей захочется приблизиться к о
гню, и, когда она прислонилась лбом к камням, располагавшимся над очагом, я
вновь поцеловал Дебору в ее нежную щеку и откинул назад длинные, свободн
ые пряди ее влажных черных волос.
Ч Петир, Ч вновь заговорила она, Ч я никогда не буду жить в голоде и гряз
и, как жила моя мать. Я никогда не окажусь во власти глупых людей.
Ч Не выходи замуж, Дебора. Не делай этого! Идем со мной. Пойдем в Таламаску
, и мы вместе раскроем природу этого существа...
Ч Нет, Петир. Ты же знаешь, я не пойду.
Здесь она печально улыбнулась.
Ч Это ты должен пойти со мной, и мы скроемся отсюда. Теперь поговори со мн
ой своим тайным голосом, голосом внутри тебя, что способен приказывать ч
асам остановиться или духам Ч прийти. И останься со мной, будь моим жених
ом, пусть эта ночь станет брачной ночью ведьмы.
Я начал бурно возражать, но Дебора прикрыла мне рот своей рукой, а затем и
своими устами. Она продолжала целовать меня с таким жаром и очарованием,
что я знал лишь одно: я должен разорвать стесняющую ее одежду и слиться с н
ею в постели, задернув зеленые занавески балдахина. Я хотел лишь ласкать
нежное, почти детское тело с грудью и лоном взрослой женщины, которое ког
да-то мыл и одевал.
Зачем я терзаю себя, описывая это? Стефан, я исповедуюсь в своем старом гре
хе. Я рассказываю тебе все, что сделал, ибо я не в состоянии писать об этой ж
енщине без такой исповеди. Посему продолжаю...
Никогда я не отдавался любовным утехам с таким самозабвением, Никогда я
не знал такой неистовой страсти и сладостного чувства, какие узнал с Деб
орой.
Она считала себя ведьмой, Стефан, и потому Ч злой, и эти страсти были риту
алами дьявола, и она совершала их с таким неистовством Но клянусь тебе, у н
ее было нежное и любящее сердце, отчего она являла собой ведьму редкой по
могуществу породы.
Я оставался в ее постели до самого утра, Я засыпал на ее благоуханной груд
и. Я постоянно плакал, словно мальчишка. С мастерством искусительницы он
а разбудила всю мою плоть. Дебора раскрыла мои самые потаенные страстные
желания и играла с ними, удовлетворяя их. Я был ее рабом. Однако она знала, ч
то я не останусь с нею, что мне надо возвращаться в Таламаску. Поэтому в по
следние часы она лежала тихо и грустно глядела в деревянный потолок балд
ахина, в то время как сквозь ткань занавесей начал проникать свет и посте
ль стала нагреваться от солнца.
Я вяло оделся. Во всем христианском мире у меня не было иных желаний, кроме
души Деборы и ее тела. И все же я намеревался ее покинуть. Я намеревался ве
рнуться домой и рассказать Рёмеру о том, что совершил. Я возвращался в Оби
тель, которая воистину стала моим убежищем, домом, заменила мне и отца и ма
ть. Другого выбора у меня не было.
Я думал, что Дебора выгонит меня с проклятиями. Но такого не случилось. В п
оследний раз я умолял ее остаться в Амстердаме и пойти со мной.
Ч Прощай, мой маленький монах, Ч сказала мне ДебораЧ Доброго тебе пути
, и пусть Таламаска вознаградит тебя за то, что ты отверг во мне.
У нее полились слезы, и, прежде чем уйти, я начал с жаром целовать ее открыт
ые руки и снова зарылся лицом в ее волосы.
Ч А теперь уходи, Петир, Ч наконец сказала ДебораЧ Помни меня.
Наверное, прошел день или два, прежде чем мне сказали, что Дебора уехала. Я
был безутешен и лежал, заливаясь слезами. Я пытался слушать то, что говори
ли Рёмер и Гертруда, но не понимал их слов. Насколько могу судить, они не се
рдились на меня, хотя я думал, что они рассердятся.
Не кто иной, как Рёмер, отправился потом к Юдифи де Вильде и приобрел у нее
портрет Деборы кисти Рембрандта ван Рейна, который висит в нашем доме и п
о сей день.
Возможно, прошло не менее года, пока ко мне вернулось телесное и душевное
здоровье. С тех пор я никогда не нарушал правил Таламаски. Я стал вновь езд
ить по германским государствам, по Франции и даже посетил Шотландию, вып
олняя свою работу по спасению ведьм и делая записи об их мытарствах, чем м
ы всегда занимались.
Теперь, Стефан, тебе известна подлинная история Деборы. И ты знаешь, каким
ударом было для меня спустя много лет узнать о трагедии графини де Монкл
ев, оказавшись в этом укрепленном городишке, у подножья Севеннских гор, в
провинции Лангедок. Узнать... что графиня Ч это Дебора Мэйфейр, дочь шотла
ндской ведьмы.
Ах, если бы здешние горожане не знали, что ее мать когда-то была сожжена. Ес
ли бы в свое время юная невеста не рассказала о своих секретах будущему м
ужу, плача у него на груди. В моей памяти сохранилось ее лицо, когда в ту ноч
ь она сказала мне: “Петир, с тобой я могу говорить и не бояться”.
Теперь ты понимаешь, с каким страхом и отчаянием я переступил порог тюре
мной камеры и почему до самого последнего момента не допускал мысли, что
женщина в лохмотьях, скрючившаяся на охапке соломы, может поднять голову
, узнать меня, назвать по имени и в своей безвыходной ситуации полностью р
азрушить мое обличье.
Однако подобного не случилось.
Когда я вошел в камеру, приподняв полы своей черной сутаны, чтобы манерам
и походить на духовное лицо, не желающее мараться в окружающей грязи, я вз
глянул на нее сверху и не увидел на ее лице никаких признаков, что она узна
ла меня.
Тем не менее меня встревожил пристальный взгляд графини. Я тут же объяви
л этому старому дурню приходскому священнику, что должен расспросить ее
наедине. Старик очень не хотел оставлять меня один на один с нею, однако я
уверил его, что повидал немало ведьм и эта ничуть не испугает меня. Я долже
н задать ей множество вопросов, и, если только он соблаговолит обождать м
еня в священническом доме, я вскоре вернусь. Затем я достал из кармана нес
колько золотых монет и сказал:
Ч Вы должны взять это для своей церкви, ибо я знаю, что доставил вам немал
о хлопот.
Это решило исход дела. Старый идиот удалился.
Нужно ли говорить тебе, сколь презренны для меня были эти разговоры и убе
ждение священника, что я не должен остаться с графиней наедине, без страж
и? Да и что я смог бы сделать для нее, если бы решился? И кому до меня удавало
сь подобное?
Наконец дверь за священником закрылась, и, хотя за нею слышался громкий ш
епот, мы были наедине. Я водрузил свечу на единственный в камере предмет м
ебели Ч деревянную скамью и изо всех сил старался не дать воли слезам, ко
гда увидел Дебору. Я услышал ее тихий голос, почти шепот:
Ч Петир, неужели это ты?
Ч Да, Дебора, Ч сказал я.
Ч Но, надеюсь, ты пришел не затем, чтобы меня спасти? Ч устало спросила он
а.
От звука ее голоса мое сердце всколыхнулось, ибо это был тот же голос, каки
м она говорила тогда, в своей спальне в Амстердаме. Он лишь приобрел чуть б
олее глубокий резонанс и, возможно, некую мрачную музыкальность, вызванн
ую страданиями.
Ч Я не могу этого сделать, Дебора. Хотя я и буду пытаться, но знаю, что поте
рплю неудачу.
Мои слова ее не удивили, тем не менее она улыбнулась.
Снова подняв свечу, я пододвинулся к Деборе поближе и опустился на колен
и, встав на сено, чтобы заглянуть в ее глаза. Я увидел знакомые черты лица и
прежнюю милую улыбку. Мне показалось, что это бледное, исхудавшее создан
ие Ч моя прежняя Дебора, уже обратившаяся в дух и сохранившая всю свою кр
асоту.
Она не подвинулась ко мне, но лишь вглядывалась в мое лицо, словно писала с
меня портрет. Я пустился в поспешные объяснения, звучавшие слабо и жалко.
Я рассказал, что не знал о ее беде, поэтому прибыл сюда один, выполняя рабо
ту для Таламаски, и с болью узнал, что она и есть та самая графиня, о которой
в городе столько разговоров. Я сказал, что знаю о ее апелляциях, поданных е
пископу и в Парижский парламент, но тут Дебора остановила меня, махнув ру
кой, и сказала:
Ч Мне придется завтра умереть, и ты ничего не сможешь сделать.
Ч Одно маленькое благодеяние я смогу тебе оказать, Ч сказал я. Ч У меня
есть порошок. Если его развести в воде и выпить, он вызовет у тебя оцепенен
ие, и ты не будешь страдать, как могла бы, находясь в полном сознании. Я даже
могу дать тебе такую порцию, что, если желаешь, ты сможешь покончить с собо
й и тем избежать пламени. Я знаю, что сумею передать тебе порошок. Старый с
вященник глуп.
Похоже, мое предложение сильно подействовало на нее, хотя она не спешила
его принимать.
Ч Петир, когда меня поведут на площадь, я должна находиться в ясном созна
нии. Хочу предостеречь тебя: покинь город раньше, чем произойдет моя казн
ь. Либо, если тебе нужно остаться и видеть это собственными глазами, надеж
но укройся в помещении и закрой ставнями окно.
Ч Ты говоришь о побеге, Дебора? Ч просил я.
Должен признать, ее слова моментально воспламенили мое воображение. Есл
и бы только я мог спасти ее, вызвав громадную неразбериху, а затем каким-то
образом увезти прочь из города. Но как это сделать?
Ч Нет-нет, это выше моих сил и силы того, кем я повелеваю. Духу ничего не ст
оит перенести небольшой камень или золотую монету прямо в руки ведьмы. Н
о открыть тюремные двери и совладать с вооруженной стражей? Такое невозм
ожно.
Затем, словно позабыв о том, что говорила, Дебора дико блеснула глазами и с
просила:
Ч Ты знаешь, что мои сыновья дали показания против меня? Что мой любимый
Кретьен назвал меня, его мать, ведьмой?
Ч Дебора, я думаю, мальчика заставили это сделать. Хочешь, я повидаюсь с н
им? Чем я здесь могу помочь?
Ч Ох, мой милый, добрый Петир, Ч сказала она, Ч Почему ты не послушался ме
ня, когда я умоляла тебя уехать со мной? А все это не твоя забота. Моя.
Ч Что ты говоришь? Я ничуть не сомневаюсь, что ты невиновна. Если бы тебе у
далось излечить твоего мужа от его недуга, никто не стал бы кричать, что ты
ведьма. В ответ на мои слова Дебора покачала головой.
Ч Ты очень многого не знаешь в этой истории, Когда муж умер, я считала себ
я невиновной. Но, Петир, я провела в этой камере много долгих месяцев, дума
я о случившемся. А голод и боль делают разум острее.
Ч Дебора, не верь тому, что враги говорят о тебе, как бы часто они ни повтор
яли свои слова!
Она не ответила. Казалось, сказанное оставило ее равнодушной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16