Что ж, прекрасно. Всего наилучшего.
Когда из Нью-Йорка позвонила Элизабет, его прежняя подруга, он говорил с н
ей, пока не вырубился. На следующее утро она позвонила снова и заявила, что
он должен обратиться к психиатру, пригрозив, что бросит работу и немедле
нно прилетит, если он откажется пойти к врачу. Майкл согласился. Солгал, чт
обы она отстала. Никуда он не пойдет.
Ему не хотелось ни с кем откровенничать Ч объяснять, насколько обострен
ы сейчас все его чувства, а тем более рассказывать о руках. Единственное, о
чем ему хотелось говорить, так это о видениях. Но разговоры о падающем зан
авесе, разделяющем живых и мертвых, никого не интересовали.
Как только тетя Вив отправлялась в постель, Майкл приступал к изучению о
бретенной им силы прикосновения. Неторопливо прикасаясь к тому или ином
у предмету, он уже мог рассказать о нем многое. А если Майкла интересовал к
онкретный вопрос, то есть он придавал своей силе направленность, получен
ная информация была поистине исчерпывающей. Но возникающие при этом ощу
щения, все эти внезапно вспыхивающие в мозгу образы вызывали лишь раздра
жение. Если и существовала причина, по которой ему была дарована такая во
сприимчивость, эта причина позабылась вместе с видением и осознанием це
ли, обусловившей его возвращение в жизнь.
Стейси принесла ему книги о людях, которые, как и он, однажды тоже умерли, н
о потом вернулись к жизни. В больнице доктор Моррис рассказывал Майклу о
трудах на эту тему Ч классических исследованиях «опыта на грани смерти
», проводимых Муди, Ролингсом, Сэйбомом и Рингом. Преодолевая пьяное оцеп
енение, возбуждение, полную неспособность надолго сосредоточиться на ч
ем-либо, Майкл заставил себя прочитать некоторые из работ.
Да, все очень знакомо! Все правда! Да, он тоже поднимался высоко над телом, и
это не было сном. Только он не видел прекрасного света, его не встречали до
рогие сердцу люди, отошедшие в мир иной. Он не был допущен в рай небесный, п
олный цветов и удивительных красок. С Майклом происходило нечто соверше
нно иное. Его перехватили на полпути и заставили осознать, что ему предна
чертано выполнить некую весьма трудную, но чрезвычайно важную задачу и ч
то от результата его миссии зависит очень многое.
Рай... Единственный рай, который когда-либо видел Майкл, располагался в гор
оде, где он вырос и откуда уехал в семнадцать лет, Ч в Новом Орлеане. Этот р
ай представлял собой обширную территорию с приблизительно тремя десят
ками домов и назывался Садовым кварталом.
Да, вернуться туда, где все начиналось! В Новый Орлеан, который не видел с с
емнадцати лет. И что самое забавное: когда перед его мысленным взором про
носилась вся жизнь Ч говорят, это происходит со всеми тонущими, Ч перво
е, что отчетливо вспомнилось Майклу, это вечер, открывший ему, шестилетне
му ребенку, волшебство классической музыки... Сидя на задней веранде бабу
шкиного дома, он дышал пряным ароматом сумерек и слушал старый ламповый
приемник. В темноте сияли лепестки ялапы. В листве деревьев звенели цика
ды. Дед с любимой сигарой в зубах устроился на ступеньках... Именно тогда в
душу Майкла вошла божественная музыка...
Почему же он так полюбил классическую музыку, когда никого вокруг она не
трогала? Но так уж случилось, что Майкл с самого рождения отличался от дру
гих. И своей любовью к музыке обязан был отнюдь не матери и семейному восп
итанию. Для матери, по ее собственному признанию, любая музыка была не бол
ее чем шумом. И тем не менее Майкл до такой степени увлекся классикой, что
его нередко заставали за малопонятным для остальных занятием: стоя в тем
ноте, он едва слышно напевал себе под нос какую-либо мелодию и дирижирова
л, широко размахивая палочкой.
Семейство усердных работяг Карри обитало в районе Ирландского канала. О
тец Майкла принадлежал к третьему поколению семьи, занимавшей половину
небольшого дома в прибрежном квартале, где селились многие ирландцы. Спа
саясь от голода, вызванного катастрофическим неурожаем картофеля, его п
редки отправились в Америку в пустом трюме одного из кораблей, перевозив
ших хлопок. Такие суда регулярно отплывали из Ливерпуля к берегам америк
анского Юга за прибыльным товаром, увозя на далекий континент все новых
и новых беженцев.
Достигнув наконец вожделенных берегов Америки, переселенцы оказались
в «сырой могиле» Ч иного определения условия их существования не заслу
живали. Едва живые от голода, одетые в большинстве своем в лохмотья, они хв
атались за любую работу и сотнями умирали от желтой лихорадки, чахотки и
холеры. Оставшиеся в живых копали городские каналы Ч рассадники комаро
в, кидали уголь в топки больших пароходов, грузили хлопок на корабли и раб
отали на железной дороге. Некоторые становились полицейскими и пожарны
ми.
То была порода сильных людей, и именно от них Майкл унаследовал крепкое т
елосложение и решимость. Он них же исходила и его любовь к работе руками, к
оторая в конце концов взяла в нем верх, несмотря на годы учебы.
Он рос, слушая рассказы о тех далеких днях: о том, как рабочие-ирландцы сам
и построили большую приходскую церковь Святого Альфонса, как они вытаск
ивали из реки камни и делали кладку, как собирали деньги, чтобы заказать в
Европе прекрасные статуи.
«Мы должны превзойти немцев, Ч говорили эти люди. Ч Вы же знаете, что на д
ругой стороне улицы они строят церковь Святой Марии. Ничто не заставит н
ас ходить вместе с ними к мессе».
Вот почему к этом квартале вместо одной выросли две великолепные приход
ские церкви, где каждое утро служили мессу одни и те же священники.
Дед Майкла служил в портовой полиции. На этих же причалах прадед мальчик
а когда-то грузил тюки с хлопком. Дед водил внука смотреть, как приходят ко
рабли с грузом бананов, как тысячи бананов движутся по лентам конвейеров
и исчезают в недрах складов. Он рассказывал, что иногда в связках плодов п
рячутся большие черные змеи, которых зачастую удается обнаружить, лишь к
огда бананы попадают на рынок.
Отец Майкла был пожарным и оставался им до конца своих дней Ч он погиб во
время пожара на Чупитулас-стрит. Майклу тогда было семнадцать. Потеря от
ца стала поворотным пунктом в жизни юноши Ч к тому времени его дед и бабу
шка уже умерли, и они с матерью уехали в ее родной Сан-Франциско.
В сознании Майкла никогда не возникало ни малейшего сомнения в том, что К
алифорния отнеслась к нему по-доброму. Да и двадцатый век отнесся к нему п
о-доброму. Майкл оказался первым из членов старинного ирландского клана
, кто окончил университетский колледж и получил возможность жить в мире
книг, картин и красивых зданий.
Даже будь отец жив, Майкл все равно не пошел бы по его стопам. Майкла интер
есовали такие веши, о которых едва ли даже задумывались его предки.
И речь в данном случае не о музыке, которую он открыл для себя тем летним в
ечером, но прежде всего о его страсти к книгам. Майкл полюбил их, как тольк
о научился складывать буквы. В девять лет он запоем прочел Диккенса, и с те
х пор «Большие надежды» навсегда остались для него самым любимым романо
м.
В Сан-Франциско Майкл так и назвал свою строительную компанию Ч «Больши
е надежды».
В школьной библиотеке, где остальные мальчишки стреляли друг в друга шар
иками из жеваной бумаги, он брал «Большие надежды» или «Давида Копперфил
ьда» и забывал обо всем на свете. Сверстники дергали его за руку и грозили
сь поколотить, если он не перестанет корчить из себя «тихоню» Ч этим сло
вом жители Ирландского канала называли любого, у кого недоставало здрав
ого смысла быть крепким, грубым и презирать все, что недоступно мгновенн
ому пониманию.
И тем не менее поколотить Майкла не удавалось никому. У него хватало унас
ледованной от отца здоровой злости, чтобы отомстить каждому, кто осмелит
ся поднять на него руку. Даже в детстве Майкл был крепким и не по годам сил
ьным. Физические действия, пусть и жестокие, были для него совершенно ест
ественными. К тому же Майкл любил драться. И мальчишки пришли к выводу, что
его лучше не задевать, а сам он научился надежно скрывать потаенные угол
ки своей души. Поэтому ребята прощали ему некоторые странности и, можно с
казать, любили его.
Однако пристрастие Майкла к длинным пешим прогулкам оставалось непоня
тным для сверстников, равно как впоследствии и для его подружек, Рита Мей
Двайер смеялась над ним. Мария Луиза называла его повернутым. «Ну что ты н
аходишь в этой ходьбе?» Ч недоумевала она.
Но Майкл с раннего возраста увлекался ходьбой. Ему нравилось пересекать
Мэгазин-стрит Ч своего рода разделительную черту между скоплением узк
их, опаленных солнцем улочек, на которых он вырос, и величественным, испол
ненным спокойного достоинства Садовым кварталом.
В Садовом квартале находились самые старые аристократические особняки
. Скрываясь в тени садов, они словно дремали под неусыпной охраной вековы
х дубов. Засунув руки в карманы, Майкл бродил по кирпичным тротуарам, насв
истывая какой-нибудь мотивчик и мечтая о том, что когда-нибудь и у него зде
сь будет собственный особняк. Обычно он рисовал в своем воображении дом
с белыми колоннами и выложенные плитами дорожки. У него будет рояль, врод
е тех, что он видел мельком за широкими, во всю стену, окнами. У него будут кр
ужевные занавеси и люстры. И тогда он целыми днями станет читать Диккенс
а, сидя в прохладе библиотеки, где шкафы с книгами доходят до потолка, а по
решеткам террасы вьются кроваво-красные азалии.
А пока Майкл лишь украдкой смотрел на то, чем, по его мнению, непременно до
лжен владеть, пусть и в отдаленном будущем, и испытывал те же чувства, что
и диккенсовский Пип.
Надо сказать, что в своем пристрастии к прогулкам Майкл не был одинок Ч е
го мать тоже любила подолгу ходить. Возможно, это был один из нескольких в
ажных даров, которые она передала сыну.
Как и Майкл, его мать любила дома и понимала в них толк. С самого раннего де
тства он приходил с ней в этот заповедник старинных особняков, и она пока
зывала сыну свои любимые уголки и большие ухоженные лужайки, скрывавшие
ся за кустами камелии, учила слушать пение птиц в листве деревьев и музык
у невидимых фонтанов.
Особенно ей нравилось одно здание, которое Майкл никогда не забудет, бол
ьшой мрачноватого вида особняк с увитыми бугенвиллеей боковыми террас
ами. Когда они проходили мимо этого дома, Майкл часто видел какого-то стра
нного человека, одиноко стоявшего среди высоких неухоженных кустов в са
мом конце заброшенного сада. Казалось, он так безнадежно затерялся и зап
утался меж зеленых ветвей, настолько тесно слился с темной листвой, что к
акой-нибудь другой прохожий вряд ли сумел бы его заметить.
У них с матерью даже было что-то вроде игры, связанной с тем человеком. Обы
чно мать говорила, что не видит его.
Ч Ну как же, мама, он ведь там стоит, Ч каждый раз возражал ей Майкл.
Ч Хорошо, тогда расскажи мне, как он выглядит.
Ч У него темные волосы и карие глаза, и он нарядно одет, словно собираетс
я в гости. Но, мама, он следит за нами, и нам не стоит здесь стоять и разгляды
вать его.
Ч Майкл, да нет же там никакого человека, Ч упорно твердила мать.
Ч Ты что, смеешься надо мной?
Но однажды мать действительно увидела того мужчину, и он ей не понравилс
я. Однако произошло это не в запущенном саду красивого дома.
В канун Рождества Ч Майкл был тогда еще ребенком Ч в боковом алтаре цер
кви Святого Альфонса поставили ясли с лежащей в них фигуркой младенца Ии
суса. Майкл пришел вместе с матерью преклонить колени перед алтарем и в в
осхищении застыл перед статуями Марии и Иосифа. А младенец Иисус улыбалс
я и протягивал к нему свои пухлые ручонки. Везде ярко сияли огни, на фоне к
оторых пламя свечей казалось особенно нежным и мягким. Церковь наполнял
и приглушенные звуки шагов и тихие голоса.
Наверное, это было первое Рождество, которое Майкл запомнил. Так или инач
е, тот человек стоял в полумраке алтарной части храма и спокойно оглядыв
ал прихожан, а увидев Майкла, по обыкновению слегка улыбнулся. На нем был к
остюм. Выражение лица мужчины казалось совершенно невозмутимым, но сомк
нутые ладони оставались крепко сжатыми. В целом выглядел он точно так же,
как в саду того дома на Первой улице.
Ч Мама, смотри, это он! Ч воскликнул Майкл. Ч Тот человек из сада!
Бросив на незнакомца быстрый взгляд, мать тут же испуганно отвела глаза
и прошептала:
Ч Вижу. Не смотри больше на него.
Уже выходя из церкви, мать еще раз обернулась...
Ч Мама, это же человек из сада, Ч повторил Майкл.
Ч О чем ты болтаешь? Из какого сада?
Через некоторое время, прогуливаясь вместе с матерью по Первой улице, Ма
йкл опять увидел все того же странного мужчину. Но в ответ на попытку маль
чика привлечь внимание матери к незнакомцу она почему-то вновь затеяла п
режнюю игру, со смехом заявив, что в саду никого нет.
Нет так нет. Тогда это не имело значения. Но Майкл не забыл об увиденном.
Гораздо важнее существовавшая между Майклом и его матерью крепкая друж
ба Ч им всегда было хорошо вместе.
Когда Майкл подрос, мать преподнесла ему еще один подарок Ч кино. По субб
отам они садились в трамвай и ехали в центр города на дневной сеанс. Отец н
азывал фильмы сентиментальным дерьмом и заявлял, что никто не затащит ег
о на такие дурацкие картины.
Майкл навсегда запомнил «Ребекку», «Красные туфельки», «Сказки Гофмана
» и итальянский фильм-оперу «Аида». Чуть позже он узнал удивительную ист
орию пианиста в фильме «Незабываемая песня», навсегда полюбил «Цезаря и
Клеопатру» с Клодом Рейнсом и Вивьен Ли, а также «Покойного Джорджа Эпли
» с Роналдом Колменом, у которого был самый красивый голос, какой Майклу д
оводилось когда-либо слышать.
Досадно, что порою он не понимал содержания фильмов, а иногда не успевал р
асслышать даже реплики актеров.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9