Но, увы, они нам неизвестны.
Раздался короткий немелодичный вопль. Лейя подскочила в кресле, запоздало сообразив, что этот леденящий душу звук просто-напросто заменяет у народа айроу скептическое фырчанье.
— И вы ожидаете, что мы вам поверим?..
— Президент Гаврисом, вынужден еще раз попросить вас напомнить сенатору сектора Модделл — пускай прекратит этот шум! — сердито прервала его другая представительница. — Его частотные гармоники за это заседание и так стоили мне потери двух яиц, а если мне не удастся высидеть птенцов к сроку, я лишусь своего положения и потеряю возможность на повторное назначение от парламента моего сектора.
— Лично я считаю, что остальным от этого только легче будет! — вмешался кто-то, прежде чем Гаврисом успел отреагировать. — Вы уже всех извели со своими драгоценными яйцами. Не говоря уж о том, что вы беззастенчиво пользуетесь этим аргументом, как только лично вам что-то не по душе…
Гаврисом коснулся кончиками перьев клавиши, и голоса как обрезало: он просто выключил динамики с микрофонами вместе. Пререкания раздавались еще с минуту, беспорядочно вспыхивая среди отдельных парламентских фракций. Когда до спорщиков наконец дошло, что все их словесные выпады слуховых органов оппонентов попросту не достигают, голоса довольно быстро стихли.
Гаврисом выждал еще несколько секунд и снова включил звук.
— В прологе к конституции Новой Республики говорится, — сказал он спокойно, — что все ее члены должны вести себя по отношению к другим приемлемым и цивилизованным образом. Почему для членов этого сената должны существовать какие-то другие стандарты?
— Вы вот все говорите о цивилизованности, президент Гаврисом, — угрюмо высказался высокий багмим. — А как прикажете нам, сенату Новой Республики, считать себя цивилизованными, если мы даже не можем высказать свое отвращение к ужасному преступлению, совершенному против планеты Каамас?
Лейя прокашлялась.
— Разрешите напомнить сенату, — сказала она, — что какую бы неприглядную роль ни сыграла отдельная группа ботанов, у нас нет указаний на то, что они непосредственно участвовали в уничтожении Каамаса. Именно это, по моему представлению, и должно быть отправной точкой и для нашего возмущения, и для нашего правосудия.
— Так вы что, хотите простить ботанов? А может, и оправдать их? — резко спросил кто-то из незнакомых ей сенаторов.
— Не говоря уж о том, что настоящие преступники были, несомненно, агентами бывшего сенатора Палпатина, — добавил кто-то с противоположной стороны палаты. — Все такие агенты были наверняка уничтожены во время этой ужасно долгой войны с Империей.
— А почему вы так в этом уверены? — раздался еще один голос, на этот раз крайне мелодичный. — Мы до сих пор расследуем всю глубину и тяжесть преступлений Императора Палпатина против народов Галактики. Кто решится с уверенностью сказать, что и среди нас до сих пор не ходят его агенты?
— Вы что, обвиняете кого-то из нас?
— Если вы имеете в виду ваш титул, так что с того? — отпарировал тот. — О внедренных к нам агентах Императора до сих пор легенды ходят…
Гаврисому опять пришлось отключить звук, и снова дебаты превратились в нестройный хор далеких голосов, безуспешно пытающихся перекричать друг друга. Лейя вслушивалась в подавленный в зародыше спор, в бесчисленный раз благодаря Силу за то, что хотя бы временно она не отвечает за этот сумасшедший дом.
Голоса постепенно затихли, и воцарилось напряженное молчание. Гаврисом снова коснулся клавиши.
— Я уверен, что сенатор сектора Чорлиан выражался исключительно в фигуральном смысле, — произнес он с обычным непоколебимым спокойствием. — В любом случае эти споры стали совершенно беспредметными, так что в дискуссии пока что объявляется перерыв. Если документ, доставленный советником Органой Соло, поддастся восстановлению настолько, что станет возможным разобрать имена, обсуждение будет открыто вновь. А пока что — у нас много иных вопросов, требующих и нашего внимания, и безотлагательного решения.
Он сверился с дисплеем, затем взглянул вправо.
— Начнем с отчета комитета по экономике. Сенатор Куэдлифу?
* * *
Отчет комитета по экономике занял больше времени, чем обычно, поскольку на рассмотрение полному составу сената были представлены два законопроекта. Само по себе это было довольно необычно: каждому сенатору дозволялось выдвинуть не более одного законопроекта в год, и поскольку любой проект мог покинуть стены соответствующего комитета только путем прямого голосования, при полном к тому же отсутствии голосов «против», большая часть законопроектов никогда не получала достаточной поддержки, чтобы дойти до сената. А из тех, что все-таки выносились на рассмотрение сената, утверждались и вовсе немногие.
Именно так и должна была, по расчетам ее создателей, работать система. Притом что в сенате уже насчитывалась без малого тысяча членов, каждый из которых представлял от пятидесяти до двухсот населенных планет, у Корусканта попросту не было способов соблюсти интересы всех граждан Новой Республики. После последних изменений в сенате его роль почти исчерпывалась рассмотрением общих вопросов обороны и разрешением разногласий между секторами. Вопросы повседневного и оперативного управления были переданы в ведение секторов, систем, планет, регионов, районов и городов с поселками.
Некоторые из сенаторов, те, кто помнил славные времена Старой Республики, иногда сетовали, что сенат, мол, ныне стал не более чем дискуссионным клубом. У большинства, но гораздо более яркими, сохранились воспоминания о владычестве Корусканта во времена темных лет Империи. Поэтому любое ослабление центральной власти как нельзя лучше отвечало их интересам.
Вот так и получилось, что комитет по экономике оказался единственным, кто представил законопроекты на рассмотрение или, говоря несколько иными словами, оказался единственным, имевшим реальные новости для доклада и обсуждения. С остальными комитетами Гаврисом разобрался играючи и оперативно, умудрившись закончить заседание меньше, чем за пару часов.
Тем не менее, когда Лейя влилась в поток выходящих их палаты, у нее возникло стойкое подозрение, что сегодня умы сенаторов и советников были заняты отнюдь не обсуждением законопроектов. У всех на уме был один Каамас. Каамас и правосудие. Или месть.
— Ваше высочество? — окликнул ее напряженный голос, с трудом перекрыв гул толпы.
Лейя приостановилась и, оглядевшись, помахала рукой.
— Ц-ЗПО, я здесь.
— Ах, — произнес робот, с важным видом проталкиваясь к ней. — Надеюсь, заседание прошло успешно?
— Да, пожалуй. Насколько этого можно было ожидать в данных обстоятельствах, — ответила Лейя. — От техников по поводу инфочипа есть что-нибудь новое?
— Боюсь, что нет, — горестно протренькал Ц-ЗПО. — Но есть новости от капитана Соло. Он вернулся и ожидает вас.
Сердце Лейи забилось быстрее.
— Он что-нибудь говорил о своей миссии на Ифигине?
— Боюсь, что нет, — опять растекся в извинениях Ц-ЗПО. — Я должен был его спросить?
— Нет-нет, все в порядке, — успокоила его Лейя.
— Мне показалось, он не слишком расположен к разговорам, — задумчиво заметил дроид. — Если бы я спросил, он бы мог и не ответить.
Лейя улыбнулась.
— Да, наверное, — согласилась она, с нежностью вспоминая манеру своего мужа обращаться с дроидами вообще и Ц-ЗПО в частности.
Она вообще-то планировала направиться прямиком в свой кабинет и хоть немного разгрести гору рутинной работы, что непрерывно накапливалась в ее рабочей деке. Теперь советник Органа Соло вдруг решила, что дела могут и немного подождать. Хэн сейчас наверняка дома…
— Советник Органа Соло? — раздалось над ухом.
Лейя повернулась, чувствуя противную слабость в коленках. Этот голос… Только его сейчас не хватало!
К сожалению, предчувствия ее не обманули. Перед ней стоял сенатор от ишори Гхик Дкс'оно собственной персоной.
— Да, сенатор Дкс'оно?
— Я хочу поговорить с вами, советник, — твердо сказал тот. — В вашем кабинете. Немедленно.
— Да, конечно, — Лейя почувствовала, что предательская слабость растекается по всему телу. В душе ишори отчетливо читалось беспокойство, но больше ей пока ничего уловить не удавалось. — Пройдемте.
Все вместе они принялись лавировать в толпе. Ц-ЗПО из всех сил пытался не отстать. В плавно изгибающемся коридоре, где располагались кабинеты членов Совета, Лейя заметила, как мелькнул и скрылся в своем офисе Фей'лиа; они прошли по коридору туда, где за поворотом была приемная советника Органы Соло…
Лейя резко остановилась и, не сдержавшись, тихо ахнула от изумления. Занятая своими мыслями да еще могучей энергетикой ишори рядом, она не удосужилась мысленно прощупать коридор впереди. Перед дверью ее кабинета стояли трое: один из помощников Дкс'оно и еще двое очень стройных существ, с головы до пят укутанных в накидки с капюшонами, так что даже лиц не было видно.
— Они хотят поговорить с вами, — отрывисто проскрипел ишори. — Вы будете с ними говорить?
В горле у Лейи пересохло, в памяти вспыхнули яркие детские воспоминания, когда она еще жила на Алдераане и как приемный отец однажды взял ее с собой на Южные Острова…
— Да, — спокойно ответила она. — Для меня большая честь разговаривать с вашими друзьями каамаси.
* * *
Хэн прекрасно знал, как проходят заседания сената, и знал, что ему придется скучать в офисе Лейи по меньшей мере битый час, ожидая ее возвращения. Он только-только успел с комфортом устроиться в кабинете жены, как резкий толчок мимолетного сквозняка возвестил о том, что кто-то открыл дверь в приемную. Странно.
Он тихонько снял ноги с ее стола, бесшумно поставил их на пол и так же бесшумно встал с кресла и прошел к двери, разделявшей два кабинета. В старые добрые времена он всегда старался преподнести ей сюрприз — неожиданно выпрыгнуть из-за угла, чтобы заключить ее в объятия и покрыть поцелуями. Но нынче ее джедайские навыки возросли настолько, что все попытки поймать ее врасплох стали делом совершенно безнадежным.
Кроме того, она уже наверняка достаточно рассержена его эскападами с Ифигином, так что если он сейчас начнет еще и проказничать как школьник, то, учитывая довольно крутой нрав жены, рискует и вовсе без головы остаться. А уже если она не одна…
И ведь точно не одна. Прижав ухо к двери, он кроме голоса Лейи расслышал еще как минимум два чужих.
Он немного выждал, гадая, то ли она пригласит посетителей внутрь, то ли позовет его и представит им. Она-то наверняка знала, что он здесь. Если только она не хочет, чтобы его видели…
Вдруг на рабочем столе включился экран интеркома.
— … понимаете, мы вовсе не стремимся осложнять кому-либо жизнь, — говорил кто-то. — Мы не жаждем мести, а правосудие… для правосудия уже слишком поздно.
Хэн, нахмурившись, прокрался обратно к столу. Вот, значит, как. Лейя, стало быть, хотела, чтобы он слышал разговор, но не хотела, чтобы он там присутствовал. Или не хотела, чтобы ее собеседник, кто бы он ни был, знал, что их слушают.
Когда он наконец смог добрался до экрана, то сразу понял, зачем нужна ей была такая секретность. Там, в приемной, были двое ишори и… двое каамаси.
— Это не вопрос мести, — настаивал один из ишори.
Похоже, целый сенатор, решил Хэн, посмотрев на причудливую наплечную застежку.
— А для правосудия срока давности не существует вовсе.
— Тогда я не понимаю, какую цель преследует это ваше так называемое «правосудие», — спокойно отпарировал каамаси. — Наша планета уничтожена, нас мало, и нас разметало по всей вселенной. Разве, накажи мы ботанов, все чудесным образом снова станет хорошо?
— Может быть, и станет, — ответил ишори, начиная заметно повышать голос.
Все как обычно: думают быстро и прямолинейно, да еще всем известная ишорская злость в качестве торговой марки в довесок… Хэн поморщился, неприятные воспоминания о провале переговоров на Ифигине тут же заныли, как больной зуб.
— Если ботанов объявят виновными и вынудят выплатить репарации…
На другой стороне панели пикнул комлинк. Вызов по личному каналу Лейи, отметил Хэн с некоторым раздражением. Только разговор начал становиться интересным… Наверное, кто-то из отпрысков, так что придется ответить. Хэн переключил канал интеркома на запись остатка разговора — это, возможно, было не совсем законно, но Соло такие мелочи никогда не волновали, — потом заглушил громкость динамика и нажал клавишу приемника.
Вот тебе на… Это оказались совсем не дети, не Зима и даже не кто-нибудь из вездесущих ногри.
— Привет, Соло, — сказал Тэлон Каррде. — Не ожидал отловить тебя по этому каналу.
— Аналогично, — Хэн разглядывал собеседника без особой приязни. — Откуда ты взял эту частоту?
— От твоей супруги, разумеется, — Каррде удавалось выглядеть и невинным младенцем, и закоренелым пройдохой одновременно, и в этом вопросе Хэн ему искренне позавидовал. — Я подбросил ее с Вейланда до дома. Думал, ты в курсе событий.
— Получал короткую весточку о чем-то таком, — признал Хэн. — Только не ожидал, что вы с ней мило болтаете по частной линии.
Каррде мимолетно улыбнулся, вызвав у кореллианина острый приступ подозрительности и желания поработать кулаками; затем лицо торговца информацией вдруг стало предельно серьезным.
— Друг мой, выяснилось, что все мы сидим на бочке взрывчатки исключительно больших размеров. Мы с твоей супругой решили, что для меня полезнее держать с ней связь, скажем так, осмотрительно. Она уже рассказала тебе о каамасском инфочипе, который мы раздобыли на Вейланде?
Хэн краем глаза глянул на экран интеркома и двух каамасцев на нем.
— Нет, не было случая переговорить с ней. Но у нее в кабинете на данный момент сидит парочка каамасцев. И еще два ишори.
Каррде прошипел сквозь зубы неразборчивое ругательство. Хэн был разочарован: он давно дал себе слово узнать, какая же планета осчастливила Галактику Когтем Каррде, но Тэлон с легкостью отпускал проклятия на многих языках и почти без акцента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60