— Если бы я не был уверен, что все вы находитесь на пути сюда, — продолжал мистер Линден, обращаясь к сыну, — и если бы я не боялся разойтись с вами, мы бы сели на оставшихся лошадей и уехали домой, потому что были убеждены, что по соседству находится большая группа индейцев и что они могут доставить нам много неприятностей. Гардин и я старались уговорить Боульби взять самую быструю лошадь — то есть, мою собственную — и поспешить отсюда прочь. Но он и слышать не хотел ни о чем подобном и объявил, что останется с нами и посмотрит, чем дело кончится.
Перед наступлением вечера события приняли еще худший оборот. Благодаря крайней осторожности, нам удалось остаться незамеченными, хотя мы сами видели несколько индейцев. Некоторые из них разрушили все расставленные нами капканы и, очевидно, искали нас. Большинство из них воображало, что мы в хижине, и мы видели, как некоторые из них стучали в дверь, прежде чем дернуть за веревку, которая всегда висела снаружи, за исключением ночного времени.
В такое время хижина могла бы оказаться для нас смертельной ловушкой, и мне нечего говорить вам, что мы и не думали в нее входить, пока кругом было так много враждебных нам индейцев. В некотором расстоянии отсюда, в скалах, есть место, где виннебаго, как называет их Оленья Нога, было бы очень трудно найти нас. Там мы и остались до сегодняшнего утра. Так как у Боульби слишком болела нога, чтобы он мог подвергать себя всем дорожным невзгодам, то мы оставили его там, а Гардин и я пробрались сюда, чтобы посмотреть, как обстоят дела. Дым, поднимающийся над крышей, объяснил нам, что в доме находятся индейцы.
— Что они имели в виду, разводя огонь, мы не знали. Но пока обсуждали этот вопрос, вдруг выскочил Оленья Нога. Мы узнали его и потому не стали стрелять. Когда за ним выскочил один из виннебаго, я подумал, что не мешает дать ему знать, что шавано также имеет друзей. После событий, свидетелями которых вы были, я поспешил разыскать Оленью Ногу, выслушал его рассказ, и — прибавил охотник, смеясь, — вот мы все здесь!
11. ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ?
Не менее интересными, чем сам рассказ, могли показаться позы слушателей.
Фред Линден стоял прямо, держа ружье в руке и устремив глаза на отца. Гордость и любовь выражались в чертах мальчика, и он в настоящую минуту, по крайней мере, не видел ничего, кроме фигуры своего отца, не слышал ничего, кроме его рассказа.
Терри Кларк поставил свое ружье на землю дулом вверх и скрестил над ним свои руки, как часто делал Оленья Нога. Он был повыше ростом, чем шавано, и это позволяло ему заложить руки повыше, так что его локти были почти вровень с подбородком.
Терри так усердно слушал рассказ, что широко раскрыл рот и глаза. Он совершенно забыл про все окружающее.
Оленья Нога стоял между рассказчиком и прогалиной, в которой стояла хижина, и все время смотрел в сторону последней. Шавано как будто бы не обращал внимания на слова, но ни одно из них не ускользнуло от него. Он наклонил голову набок, как бы прислушиваясь к какому-то звуку. Индеец не задал ни одного вопроса, но вся эта история так же живо запечатлелась в его мозгу, как и у прочих слушателей.
Во многих отношениях слова Линдена только поясняли то, что Оленья Нога уже знал. Виннебаго обманули его, послав самого быстрого из своих товарищей к хижине в горах, и через него условились о том, как заманить в ловушку трех друзей, ожидавшихся в следующее утро.
К счастью для охотников, они оказались слишком предусмотрительными и не заперлись в хижине, где рисковали остаться бы без воды и пищи и очутиться в руках краснокожих, как в ловушке.
По непонятной игре случая или по воле судеб, те самые краснокожие, которые хотели залучить белых в дом, сами очутились в нем пленниками, под карабинами своих врагов.
Первый вопрос, который теперь естественно занимал мистера Линдена и двух молодых людей, был: что теперь делать дальше?
— Где мистер Гардин? — спросил Фред, когда рассказ был окончен.
— Я оставил его там, неподалеку, в том месте, где мы стояли, когда стреляли в хижину. Не лучше ли нам пойти к нему, Оленья Нога? Он ждет нас!
— Оленья Нога думает, как его брат, — отвечал шавано, который только что собирался предложить то же самое, желая переменить место и очутиться против лицевой стороны хижины, где виннебаго могли появиться, если бы только осмелились сделать это.
Шавано указывал дорогу сквозь лес, который, как уже было сказано, местами был довольно густ и дик. Любимым его поведением в таких случаях было идти индейской линией, как он хаживал еще в детстве, когда, как дикий зверь, боялся и ненавидел белых.
Гардин ожидал своего товарища и встретил друзей раньше, чем он успел достигнуть указанного пункта. Оленья Нога, впрочем, прошел еще несколько дальше, пока не занял самой удобной позиции.
Не стоит и говорить, что Гардин не менее Линдена был рад видеть молодого шавано. Он достаточно наслышался о нем, чтобы оценить его помощь более, чем помощь двадцати других. Одаренный замечательной чуткостью, Оленья Нога развил до совершенства те чувства, которые требуются любому, кто живет и странствует в лесах.
Он всегда обладал особой грацией и достоинством, и его друзья обратили на это внимание, когда он пожимал руку приветливого Гардина. Иной раз кто-нибудь из друзей шавано пробовал общаться с ним более фамильярно, но индеец никогда не забывался. Он, как мы уже видели, обладал некоторой долей приятной веселости в характере, но можно сказать, что она никогда не сопровождалась шумом.
Остановившись там, где деревья и кустарник служили хорошим прикрытием, наши друзья, конечно, с живым интересом смотрели на хижину.
— Мы заперли там изрядное количество индейцев, — сказал Гардин, — но долго ли продержим их там?
— Сколько захотим! — сказал Фред.
— Мы не хотели бы держать их чересчур долго, — поправил его отец, — не нужно забывать, что нас могут атаковать сзади!
Линден описал затруднения, которые могли возникнуть в этом положении. Если бы по соседству не было других виннебаго, кроме четверых, запертых в хижине, было бы очень легко держать их там, пока они не отдадутся в руки охотников. Мы, однако, знаем, что, кроме того индейца, который появлялся в медвежьей шкуре, здесь было еще много других, да еще с часу на час надо было ожидать Черного Медведя с его дружиной.
Очевидно, в таких условиях продолжать осаду было невозможно. По всей вероятности, через несколько часов белым пришлось бы из осаждающих превратиться в осажденных, зачем же тогда откладывать свой уход, когда приходилось рисковать собственной жизнью?
Между тем, как Оленья Нога, скрывшись за деревом, наблюдал за лицевой стороной хижины, остальные стояли дальше, и все были достаточно хорошо прикрыты, чтобы не бояться опасности спереди. Они обсуждали свое положении, понизив голоса, причем Фред и Терри, главным образом, слушали старых и более опытных охотников.
— Из того, что мне сказал Фред и Оленья Нога, — сказал мистер Линден,
— я заключил, что остается сделать только одно.
— Что же?
— Немедленно оставить эту часть Соединенных Штатов. Оленья Нога говорит, что Огненная Стрела (это тот, который лежит мертвый перед хижиной) сказал ему, будто у Черного Медведя пятьдесят воинов, и что он идет сюда.
— Может быть, Огненная Стрела солгал! — заметил Гардин.
— Скорее всего, он сказал правду. Во всяком случае, нет сомнения, что здесь, в лесу, индейцев гораздо больше, чем мы могли бы одолеть. Они разобьются на маленькие группы и будут так усердно охотиться за нами, что разыщут место в скалах, где мы оставили Боульби, хотя я могу сказать, что он очень хорошо спрятан. В конце концов, наше положение в лесу окажется не безопаснее пребывания в хижине. Нам нечего есть и пить, и понадобится немного времени, чтобы справиться с нами.
— Что же вы посоветуете делать?
— Посадить Боульби на одну лошадь, Фреда на другую, Терри на третью и отправить их как можно скорее в Гревилль!
— Но им придется идти путем, по которому пойдут Черный Медведь и его товарищи! — сказал Гардин.
— Я подумал об этом и, действительно, если виннебаго здесь, это будет худшее, что мы бы могли предположить!
— Но, отец, мы видели их и знаем, что это так! — сказал Фред тихим и серьезным тоном.
— Вы можете поверить тому, что говорит Фред, — торжественно заметил Терри, — он на этот раз говорит правду!
— Но, — пояснил старший Линден, — если Черный Медведь и прочие пошли по этой дороге, они придут рано или поздно. Мы выведем лошадей в лес и будем держать их наготове. У Оленьей Ноги достаточно хорошо зрение, чтобы увидеть, когда Черный Медведь и прочие будут здесь, тогда мы отправим этих троих как можно скорее домой.
— Но что же в этом хорошего? — спросил Фред. — Мы пришли сюда, чтобы помогать вам, а вы хотите отправить нас обратно!
— Я предлагаю уехать всем вместе, — поспешил сказать его отец, — вы только будете во главе. Если бы у нас был хороший блокгауз со съестными припасами и водой, я бы никого в мире так не желал иметь при себе, как тебя и Терри, но вы можете понять, что при настоящем положении дел остаться — значит идти на верную смерть!
— Итак, вы думаете, Джордж, что мы все должны оставить здесь?
— Конечно! Виннебаго сделали длинное путешествие, приехав сюда из своих охотничьих земель, и теперь они уже находятся на пути к дому. Они постарались нанести столько вреда, сколько могли и, верно, не останутся здесь долго. Все, что нам остается делать, это прятаться от них, пока они не уйдут, а потом вернуться, чтобы исправить повреждения и начать все сначала. Впрочем, у нас уж не так много добра, чтобы его было жаль бросать!
— Они разрушили почти все наши капканы, и весьма возможно, что сожгут и нашу хижину, со всеми мехами!
— Там их не так уж много, а если что-нибудь подобное случится, мы выстроим другой дом и позаботимся, чтобы у него были окна, и чтобы враги не могли отнять у нас воду. Мы всегда можем иметь достаточный запас пищи, чтобы выдержать осаду!
— Кажется, то, что вы говорите, не лишено некоторого смысла, — сказал с улыбкой Гардин, — спросим у Оленьей Ноги, что он думает об этом!
Оба направились к месту, где молодой шавано недвижно стоял, все еще устремив взгляд на хижину.
12. НА КРАЮ ПРОГАЛИНЫ
Оленья Нога, по своему обыкновению, внимательно выслушал предложение своих друзей и, когда они кончили говорить, обрадовал их заявлением, что это было бы самое разумное из всего, что они могли сделать. Он повторил, что, по его мнению, приближающийся отряд виннебаго должен был состоять не менее, чем из пятидесяти человек. Этого было достаточно, чтобы они могли разделиться на маленькие части и так заполонить местность, что нигде нельзя было бы чувствовать себя в безопасности.
Первое, что наши друзья должны были теперь сделать — это выяснить, насколько возможно, свободна ли от врагов дорога, ведущая в Гревилль. Если бы стало известно, что это так, то троим конным членам маленького общества осталось бы только ехать, как можно скорее, в колонию, спасаясь от возможного преследования.
Очевидно, шавано один мог с уверенностью сказать, когда можно будет тронуться в путь, но даже и он, несмотря на свою прозорливость, не мог ничего сказать, пока все предположения не были проверены.
Весьма возможно, что Огненная Стрела не солгал, сказав, что отряд виннебаго состоял из пятидесяти человек. Он мог даже ошибиться в обратную сторону: виннебаго могло оказаться гораздо больше пятидесяти.
В течение краткого разговора между Гардином, Линденом и Оленьей Ногой, последний высказал свои мысли более определенно. Судя по тому, что он знал о привычках своей расы, он думал, что Черный Медведь и его воины будут не месте через несколько часов после полудня.
Оленья Нога прибавил, что сделает все возможное, чтобы узнать о приезде вождя. Так как он знал его в лицо, то надеялся очень быстро обнаружить его присутствие.
В ожидании он осведомился о местоположении пещеры, где находился Боульби, который, вероятно, с нетерпением ожидал возвращения своих друзей, и о месте, где паслись три лошади. Ответы на оба эти вопроса его полностью удовлетворили.
Боульби не мог бы быть лучше спрятан. Оленья Нога никогда не видал этого места, но охотники описали так хорошо, что он без затруднения мог бы теперь найти его. Ему было приятно слышать, что подойти к этому месту можно было только по валунам и скалам, где нога практически не оставляла следов, заметных для виннебаго.
Краснокожие не могли его выследить, Боульби был слишком умен для этого, несмотря на некоторую беспечность, проявляющуюся иногда в его поступках.
Далее, Оленьей Ноге сказали, что укрытие Боульби располагалось рядом с дорогой, где должны были проходить Черный Медведь и его воины. Следовательно, в случае, если эта дорога освободится, можно было бы сразу отправиться прямо в Гревилль.
Что касается лошадей, то здесь дело обстояло не так благополучно. Их легко могли найти виннебаго и забрать себе. В случае, если бы это произошло, положение усложнялось. Впрочем, Оленья Нога и его друзья решили не думать об этом, пока не опережая события.
Линден и Гардин не разделяли мнения своего друга индейца о том, что они не подвергаются риску, оставаясь здесь еще на некоторое время. Им казалось, что это значило — терять время, но они так верили в него, что не стали возражать, хотя предпочли бы уехать немедленно, не теряя ни минуты.
— Пусть мои братья посмотрят хижину и скажут, что они там видят! — сказал шавано со своим обычным спокойствием.
Оба последовали указанию, но не могли разглядеть, что же могло привлечь внимание Оленьей Ноги. На земле лежало тело Огненной Стрелы, прямо на спине, с лицом, обращенным к светлому осеннему небу. Он упал, сраженный в тот самый момент, когда посягал на жизнь Оленьей Ноги, упал, не дрогнув. Смерть посетила его так быстро, что избавила от страданий.
Зрелище это имело в себе нечто потрясающее, но надо сказать, что те, кто его наблюдал, не чувствовали к убитому сострадания: он заслужил, в их глазах, свою судьбу, чтобы о нем так сокрушаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19