— Мэри… между вами и нами все, как было… И вы, и Джойс можете приходить к нам, когда захотите. Мы всегда встретим вас с огромной радостью, как самых дорогих друзей.
Она тихонько высвободилась.
— Нет, Пат… Я не одобряю поведения Теда, но я его жена, а Джойс — его дочь. Мы останемся вместе, пока нам всем троим не придется уехать. Прощайте, Пат, и поцелуйте от меня в последний раз Морин.
Мэри проводила лейтенанта на лестницу и медленно закрыла за ним дверь. Некоторое время она постояла, прислонившись к стене, и, лишь почувствовав, что снова может держать себя в руках, пошла в комнату, где девочка заканчивала приготовления.
— Убери два прибора, Джойс… О'Мэхори не придут.
Джойс лишь взглянула на лицо матери и все поняла.
— Из-за папы?
Мэри молча кивнула. И, догадавшись, что сейчас скажет девочка, поспешила опередить ее:
— Молчи, дорогая! Никто не имеет права судить своего отца. Просто нам с тобой придется крепче взяться за руки.
— Но в конце-то концов, почему папа не…
— Я не знаю и даже не собираюсь спрашивать… хотя бы из опасения, что он не сумеет ответить. Понимаешь?
— Пытаюсь…
Когда Тед Мелфорд вернулся с работы, Мэри постаралась встретить его как ни в чем не бывало. Войдя в столовую, Тед потянул носом — из кухни струились очень аппетитные запахи.
— Сдается мне, вы приготовили настоящее пиршество! — с наигранной веселостью воскликнул Тед. — Разве мы ждем гостей?
— Мы ждали Пата и Морин, — отозвалась Джойс, прежде чем ее мать успела вмешаться. — Хотели сделать тебе сюрприз…
— Да? И что же, они не придут, Мэри?
— Нет, Пат извинился.
— А-а-а… ну что ж, пригласишь их в другой раз.
— Другого раза не будет, Тед.
— А-а-а…
Капитан уткнулся носом в тарелку, и вечер прошел так же тоскливо, как обычно.
В доме О'Мэхори было не веселее. Морин надулась и решительно не хотела готовить ужин под тем предлогом, что настроилась идти в гости и теперь до завтрашнего утра просто психологически не в состоянии подойти к плите. Пат предложил сходить в ресторан, но и этот план Морин отклонила, сказав, что не может развлекаться, зная, как несчастны по ее милости Мэри и Джойс. Наконец лейтенант не выдержал.
— Господи Боже мой, да не по твоей и не по моей! А из-за этого подонка, которого они называют мужем и отцом! — заорал Пат.
Морин никогда и ни за что не признавала, что не права, особенно если и в самом деле чувствовала себя виноватой, и в подобных случаях не стыдилась передергивать самым бессовестным образом. Вот и теперь, уперев руки в бока, она накинулась на мужа:
— Эй, Патрик О'Мэхори, уж не принимаете ли вы себя случайно за Всемогущего?
— Я?!
— Тогда по какому праву вы позволяете себе судить ближнего?
Лейтенант в ярости швырнул на пол фуражку и, вне себя от бешенства, стал ее топтать.
— А теперь вы портите хорошую вещь ценой в двенадцать долларов. Придется вычесть их из ваших карманных денег, Патрик О'Мэхори, воплощение неподкупности и справедливости! На сем — спокойной ночи! — невозмутимо проговорила Морин.
Она снова заперлась у себя в комнате с твердым намерением не видеть мужа до завтра и вдали от нескромных взглядов всласть поплакать над испорченным вечером, над глупым упрямством Пата и горем своих друзей. Что до Пата, то, тщетно поискав в холодильнике какую-нибудь еду, он тоже удалился в свою комнату, прихватив с собой бутылку виски — как всякий ирландец, он не знал лучшего утешения.
Самое странное, что и в «Эксцельсиоре», где собрал свой генеральный штаб Мэл Войддинг, тоже царило довольно мрачное настроение. Чак Алландэйл, хоть и с повязкой на носу, все же занял обычное место. Не хватало только Эла Сирвела и Брайана Уингфилда, охранявших подступы к комнате, где проходило совещание. Пипер Плок и Пирл Грефтон на высокое собрание не допустили. Говорил Моска.
— К тому времени как я разыскал Теда, он уже часа два накачивался у Флойда Шерпо… и о смерти Джимми узнал от меня. После этого он позвонил О'Мэхори. Тот спал…
Алландэйл хмыкнул.
— Откуда ты знаешь?
— Так сказала его жена.
— Хорошенькое доказательство!
Макс проигнорировал насмешку Чака и повернулся к Мэлу.
— Она не могла знать о преступлении. Кроме того, зачем этой женщине врать капитану? Наконец, если бы наш единственный свидетель видел О'Мэхори хотя бы мельком, то сразу бы его узнал… хотя бы по фигуре… Уж кто-кто, а этот парень нигде не пройдет незамеченным!
— Верно, — кивнул Войддинг.
— И еще, босс: не следует забывать, что соседка слышала, как Джимми сказал своему будущему убийце: «А, это вы?» Будь это лейтенант, он бы вообще не открыл дверь или, во всяком случае, встретил его по-другому.
Войддинг подвел итог:
— Макс прав, а ты, Чак, в очередной раз упустил хороший случай помолчать. Вот что, дети мои, мне не нравится, какой оборот принимает дело. Сначала этот кретин Тонала убивает Джорджа Росли, любимца всего Стоктона. Потом Чак позволяет лейтенанту избить его при всем честном народе. Наконец, кто-то отправляет на тот свет Тоналу… Самое время моему младшему братцу приехать сюда вместе с Сэмом и Тони, это должно малость оживить нашу компанию.
— Пата О'Мэхори можно убрать и без них, — заявил Алландэйл. — Я беру это на себя.
— Ты так торопишься посидеть в кресле с подогревом? Я запрещаю тебе предпринимать что бы то ни было против ирландца без моего особого разрешения. Понял? И не заставляй меня повторять это дважды! Макс, у тебя есть какие-нибудь соображения насчет того, кто укокошил Тоналу?
— Нет, но Мелфорд опасается, что это кто-нибудь из друзей Росли, и у нашего бравого капитана дрожат поджилки.
— Почему?
— Думает, что, если это так, опасность угрожает всем нам, и ему в том числе.
— Нет, эта версия отпадает, Макс.
— Вы уверены, босс?
— Сам подумай. Если бы Джимми не знал того типа, разве он сказал бы: «А, это вы?»
— Так кто же тогда его убил?
— Вот это нам нужно выяснить непременно, так что постарайтесь любым путем докопаться до истины. Коли это и в самом деле дружки Росли, уж мы им устроим веселую жизнь, как только сюда приедут ребята из Огайо. И готов спорить на что угодно — у этих грошовых мстителей разом пропадет желание разыгрывать героев! А что Мелфорд?
— Завтра должен явиться к вам с докладом, как только получит результаты вскрытия.

Наконец наступила ночь и принесла покой Стокнот-Сити, но в то время как большинство жителей городка спали, несколько человек никак не могли сомкнуть глаз по одной и той же причине — от страха.
Сидя на стуле у постели, где она долгие годы отдыхала подле своего Джорджа, Кейт Росли раздумывала, что с нею станет. О том, чтобы управляться с рестораном в одиночку, не могло быть и речи. Ресторан придется продать, а заплатят за него, конечно, пустяк. Хватит ли этих денег, чтобы хоть как-нибудь дотянуть до конца? Но почему убили ее Джорджа? В голове не укладывалось, что из-за какой-то истории с грязным бельем Кейт вдруг осталась одна на свете…
Мэр Теренс Кэмден, не в силах уснуть, нервно ворочался с боку на бок на узкой кровати красного дерева — его обычном ложе чуть ли не с самого детства. Убийство Росли… Убийство Тоналы… Как отнесутся избиратели к таким ужасным беспорядкам? Он, разумеется, дал слово не звать на помощь Вашингтон, но, если так будет продолжаться, сумеет ли он сдержать обещание? Люди ни за что не позволят оставить гибель Росли неотомщенной, но тут, по правде говоря, убийство Тоналы может помочь успокоить страсти.
Судья Хэппингтон чувствовал себя ничуть не спокойнее своего давнишнего врага Теренса Кэмдена. Много лет он кое-как прозябал в магистратуре Стоктона, пока однажды туда не явился Мэл Войддинг. После долгой беседы с глазу на глаз между бандитом и судьей семья Хэппингтонов уже никогда более не страдала от отсутствия денег. Элизабет Хэппингтон стала носить такие же роскошные платья, как и самые богатые дамы города, а двое детей судьи брали частные уроки, занимались верховой ездой и устраивали вечеринки. Однако же Хэппингтону порой случалось испытывать муки совести, а иногда он с тревогой раздумывал о будущем — особенно по ночам. Судья прекрасно знал, как презирают его все порядочные люди Стоктона, и не мог не понимать, что все его благополучие зиждется исключительно на том, сколько протянет Мэл Войддинг. Но разумно ли делать ставку на удачливость бандита? Смерть Тоналы давала очень грустный ответ на этот вопрос. А если отправится на тот свет и Войддинг? Если исчезнут все его дружки? Что станет тогда с Хэппингтоном? Ему не ускользнуть от других судей. Кончится это тюрьмой и потерей всего. А Элизабет и дети? Подобные мысли никак не давали уснуть…
Мэл Войддинг обычно, когда на него нападала бессонница, вставал, накидывал халат и искал утешения у любимых бабочек. Но этой ночью привычное лекарство не действовало. Настоящего страха Мэл пока не испытывал, но из-за того, что он ровным счетом ничего не понимал в происходящем, тревога нарастала. Впервые в жизни ему пришлось столкнуться с каким-то безликим, неизвестным врагом, впервые в жизни — не чувствовать полной уверенности в своем окружении. Мэл подумал о Берте и о его скором приезде в Стоктон, но сейчас, когда рядом не было никого, бандит смотрел в будущее с некоторой тревогой. Он слишком хорошо знал своего братца и его волчий аппетит. А кроме того, подручные Берта, Сэм Мервейн и Тони Альтамиро, гораздо умнее и свирепее его собственных убийц, Эла Сирвела и Брайана Уингфилда. Братцу-то, пожалуй, лучше не доверять… Возможно, красивый и сильный дурень Алландэйл и пригодится в тот день, когда встанет вопрос о главенстве… Кровавые грезы убаюкали наконец Мэла Войддинга, впрочем, для него это были самые прекрасные сны…
Чак Алландэйл никогда не задавал себе вопросов и обычно засыпал сразу, без забот и хлопот, но с тех пор как О'Мэхори устроил ему трепку, в голову Чака закрались некоторые сомнения в собственной непобедимости. А когда парень вроде Алландэйла начинает сомневаться в себе, считай, ему конец. В соседней постели Пирл Грефтон размышляла, как бы ей исхитриться удрать от Алландэйла и этой банды гангстеров и уехать в Сент-Луис — уж родная-то сестра поможет спрятаться, пока о Пирл не забудут. Мисс Грефтон улыбнулась, подумав, как разумно она поступила, ни разу не упомянув своего настоящего имени, а это оказалось возможным только потому, что у нее хватило ума выбрать похожее. Не то что эта идиотка Пипер Плок, которую на самом деле звали Гертрудой Гольштейн! Ну кому, скажите, придет в голову, что Пипер Плок — настоящее имя?!
Зато сама Пипер спала сном младенца. Она знала, что звезд с неба не хватает, и, смирившись с этим раз и навсегда, жила сегодняшним днем. Зато мисс Плок обладала удивительной способностью забывать и никогда не чувствовала себя несчастной долго. Она была аморальна, как младенец, и, по-видимому, не умея отличать добро от зла, предоставила другим решать этот вопрос за нее. А может, Пэ-Пэ просто крупно не повезло еще в те времена, когда она звалась Гертрудой Гольштейн?
Несмотря на спокойный нрав и всегдашнюю готовность к полному повиновению, а возможно как раз поэтому, Пэ-Пэ, ничуть об этом не догадываясь, день ото дня все больше раздражала своего нынешнего повелителя и господина Макса Моску. Той ночью он никак не мог уснуть и с досадой слушал мирное посапывание подруги. Макс ломал голову над убийством Тоналы. В их кругах все отлично знали, что Джимми (разумеется, с позволения Мэла) работал на Моску. Так, может, прикончив Тоналу, кто-то хотел предупредить его, Макса?
Зато сон двух убийц, Эла Сирвела и Брайана Уингфилда, ничто не тревожило — для них гибель товарища была всего-навсего несчастным случаем на работе, причем вполне предвиденным. В конце концов, именно за такого рода риск им и платят. Оба наемника воспринимали происшедшее только как лишнее напоминание, что им следует еще меньше доверять всему и вся.
В доме Мелфорда тоже не было покоя. Джойс долго не засыпала. Она никак не могла забыть о разочаровании от не состоявшегося ужина с О'Мэхори. Девочка не понимала толком, что происходит между ее отцом и Патом, но поведение одноклассников невольно наводило на мысль, что папа делает что-то не то. И Джойс не могла разобраться, что к чему. Мэри спала очень плохо и то и дело просыпалась. Слишком много мыслей теснилось в голове, не давая покоя. Как и Тед, Мэри тяжело переживала смерть Лилиан, но ради Джойс не позволяла себе впасть в отчаяние. Думала она и о муже. Почему Тед не поступает так же? По каким причинам полицейский, славившийся редкой порядочностью на весь город, вдруг превратился в самое отвратительное создание — продажную шкуру? Он как будто нарочно скатывается все ниже и ниже… Но для чего? По каким причинам? Зачем ему так позорить всю семью? Мэри знала, что Тед тоже не спит, но не стала делиться с ним своими сомнениями. Да они и вообще почти не разговаривали, если рядом не было Джойс. А Тед, глядя в темноту, думал об убийстве Тоналы. Как это воспримут в городе? Момент — самый неподходящий, и последствия могут быть очень тяжелыми. Тед вздохнул. Он давно выбрал свой путь. Отступать поздно. И теперь придется идти до конца.
Морин с ее верным сердцем считала, что дружба — превыше всего. Лежа одна в своей комнате, она сердилась на Пата за то, что он принес Мэри и Джойс в жертву какому-то маловразумительному кодексу чести. Морин простодушно верила, что никакие поступки Мелфорда не могут отражаться ни на его жене, ни на дочери. Во всяком случае, им не должны приносить страдания еще и ближайшие друзья. Как ни парадоксально, молодая женщина винила в предательстве не Мелфорда, а своего мужа и решила, что, нравится это Пату или нет, она обязательно пригласит в гости Джойс и ее мать, а то и сама пойдет к ним. Еще никому не удавалось навязать ирландке свою волю или заставить отказаться от задуманного, и уж она позаботится напомнить об этом супругу.
Против обыкновения, несмотря на выпитое виски, Пат О'Мэхори и не думал спать. Упрямое нежелание Морин что-либо понимать ужасно раздражало его, тем более что, невзирая на все доводы, которые лейтенант перебирал в уме, он не очень-то гордился своим поведением у Мелфорда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18