Бэргойн (подходит к столу, с рассчитанным хладнокровием). В чем дело? Что здесь произошло? Мистер Андерсон, вы меня удивляете.
Ричард. Сожалею, если обеспокоил вас, генерал. Я только хотел придушить вот этого вашего подчиненного. (Яростно Суиндон у.) Ты раздразнил во мне дьявола своей грубостью с женщиной! Собака желтомордая, с каким удовольствием я свернул бы тебе шею. (Протягивает сержанту обе руки.) Наденьте на меня наручники, живо! Иначе я не отвечаю за себя.
Сержант достает из кармана пару наручников и вопросительно смотрит на Бэргойна.
Бэргойн. Майор Суиндон, вы оскорбили эту даму грубым словом?
Суиндон (сердито). Разумеется, нет, сэр. Вам бы не следовало задавать мне подобный вопрос. Я приказал ее вывести, так как она нарушила порядок, а этот человек набросился на меня. Уберите наручники, я в состоянии сам справиться.
Ричард. Ну, раз вы заговорили как мужчина, наша ссора кончена.
Бэргойн. Мистер Андерсон…
Суиндон. Его зовут Даджен, сэр, Ричард Даджен. Он самозванец!
Бэргойн (раздраженно). Чушь, сэр. Даджена вы повесили в Спрингтауне.
Ричард. То был мой дядя, генерал.
Бэргойн. Ах, вот как, дядя? (Суиндону.) Прошу извинить меня, майор Суиндон.
Суиндон принимает извинение довольно хмуро.
(Бэргойн поворачивается к Ричарду.) Как-то не совсем удачно складываются у нас отношения с вашим семейством. Ну хорошо, мистер Даджен, вот о чем я хотел спросить вас. Кто такой (заглядывает в письмо) Уильям Мэйндек Паршоттер?
Ричард. Мэр Спрингтауна…
Бэргойн. А что, этот Уильям… Мэйндек и так далее – человек слова?
Ричард. Вы у него покупаете что-нибудь?
Бэргойн. Нет.
Ричард. Тогда можете на него положиться.
Бэргойн. Благодарю вас, мистер… э-э… Даджен. Кстати, если вы не мистер Андерсон, разве мы… майор Суиндон, как? (Он хочет сказать: «Разве мы все-таки повесим его?›)
Ричард. Ничего не меняется, генерал.
Бэргойн. Да? Очень сожалею, очень. Ну, до свидания, мистер Даджен. До свидания, сударыня.
Ричард (почти грубо останавливает Джудит, которая снова хотела броситься вперед с безрассудной мольбой, и решительным движением берет ее под руку). Ни слова больше! Идем.
Джудит смотрит на него умоляюще, но его решительность подавляет ее. Конвой занимает свои места, и они выходят. Сержант, сердито насупившись, шагает позади Ричарда, поглядывая на него с опаской, точно на дикого зверя.
Бэргойн. Джентльмены, не смею вас больше задерживать. Майор Суиндон, на два слова.
Офицеры выходят.
(С невозмутимым спокойствием ждет, пока последний из них скроется за дверью. Потом лицо его сразу становится серьезным, и он обращается к Суиндон у, в первый раз называя его просто по фамилии.) Суиндон! Знаете, что это такое? (Показывает письмо.)
Суиндон. Что?
Бэргойн. Они требуют охранное свидетельство на имя одного из офицеров ополчения, который явится к нам сюда для переговоров.
Суиндон. Ага, забили отбой!
Бэргойн. Дальше говорится, что они намерены послать того самого человека, который прошлой ночью поднял восстание в Спрингтауне и вытеснил оттуда наши части; так чтобы мы знали, что имеем дело с лицом значительным.
Суиндон. Ха!
Бэргойн. Ему даются все полномочия для выработки условий… чего, как бы вы думали?
Суиндон. Их сдачи, надеюсь?
Бэргойн. Нет. Вывода наших войск из города. Они дают нам шесть часов на то, чтобы полностью очистить Уэбстербридж.
Суиндон. Какая беспримерная наглость!
Бэргойн. Как мы должны поступить, по-вашему?
Суиндон. Немедленно выступить в поход на Спрингтаун и нанести решительный удар.
Бэргойн. Гм!… (Направляясь к двери.) Пойдемте в комендатуру.
Суиндон. Зачем?
Бэргойн. Писать охранное свидетельство. (Берется за ручку двери.)
Суиндон. (не двигаясь с места). Генерал Бэргойн!
Бэргойн (повернувшись). Сэр?
Суиндон. Считаю своим долгом заявить вам, сэр, что, в моих глазах, угроза толпы взбунтовавшихся лавочников – недостаточная причина, чтобы нам отступать.
Бэргойн (невозмутимо). Предположим, я откажусь от командования, что вы предпримете?
Суиндон. Я предприму то, для чего мы проделали весь путь от
Квебека к югу и для чего генерал Хоу проделал весь путь от Нью-Йорка к северу, – пойду на соединение с ним в Олбэни, чтобы совместными силами уничтожить всю армию мятежников.
Бэргойн (загадочно). А лондонских наших врагов вы тоже рассчитываете уничтожить?
Суиндон. Лондонских? А что это за враги?
Бэргойн (мрачно). Бездарность и легкомыслие, нерадивость и волокита. (Указывает на депешу, которая у него в руке, и говорит с отчаянием в голосе и во взгляде.) Я только что узнал, сэр, что генерал Хоу все еще в Нью-Йорке.
Суиндон (как громом пораженный) . Великий боже! Он ослушался приказа!
Бэргойн. (с язвительным спокойствием). Он не получил приказа, сэр. Какой-то джентльмен в Лондоне позабыл отправить этот приказ, торопился за город, должно быть. Его воскресный отдых будет стоить Англии ее американских колоний, а мы с вами через несколько дней очутимся в Саратоге с пятью тысячами солдат против восемнадцати тысяч мятежников на неприступной позиции.
Суиндон (потрясенный). Не может быть!
Бэргойн (холодно) . Простите?
Суиндон. Я не могу этому поверить. Что скажет история?
Бэргойн. История, сэр, солжет, как всегда. Пойдемте, нужно поторопиться с этим охранным свидетельством. (Выходит.)
Суиндон (следуя за ним в полной растерянности). Боже мой, боже мой! Мы погибли!
Близится полдень, и на рыночной площади уже чувствуется оживление. К виселице, которая на страх преступникам постоянно красуется среди площади по соседству с более мелкими, хоть и зловещими орудиями кары, такими, как позорный столб, колодки и помост для наказания плетьми, прилажена новая веревка и петля закинута на перекладину, чтоб не могли достать мальчишки. Лестница-стремянка уже тоже на месте – городской клерк принес ее и стережет от любопытных. У горожан, собравшихся на площади, вид оживленный и довольный; по Уэбстербриджу разнеслась уже весть о том, что мятежник, которого собираются вздернуть король Георг и его страшный генерал, – не священник Андерсон, а Ученик дьявола, а потому можно наслаждаться зрелищем казни, не смущая себя сомнениями в ее справедливости или беспокойными мыслями о том, что не следовало допускать ее без борьбы. Кое-кто в толпе даже начинает проявлять признаки нетерпения, так как двенадцатый час уже близок, а никаких приготовлений, кроме прихода клерка с лестницей, пока не видно. Но вот раздаются, наконец, возгласы: «Идут! Идут!», и на площадь быстрым шагом, со штыками наперевес, прокладывая себе путь в толпе, входит отряд британской пехоты вперемешку с гессенцами.
Сержант. Отряд, стой! Равняйсь! Смирно!
Солдаты строятся прямоугольником вокруг виселицы; унтер-офицеры во главе с сержантом энергично выталкивают всех, кто случайно оказался внутри прямоугольника.
Марш! Марш! Проваливайте отсюда, живо! Ничего, придет время, сами будете здесь болтаться. Держи равнение, чертовы хессинцы. Что там с ними по-немецки лопотать! Прикладом по ногам – сразу поймут! Ну, марш, марш отсюда! (Наталкивается на Джудит, которая стоит у самой виселицы.) Вот еще тоже! Вам тут и вовсе делать нечего.
Джудит. Позвольте мне остаться. Я не помешаю.
Сержант. Ладно, ладно, без разговоров. Постыдились бы приходить смотреть, как вешают человека, который вам не муж. И он тоже хорош! Я его отрекомендовал майору как джентльмена, а он набросился на майора и чуть не задушил, да еще обозвал его величество кретином. Так что проваливайте отсюда, да поживее!
Джудит. Вот вам два серебряных доллара, только не гоните меня.
Сержант без долгих колебаний, бросив быстрый взгляд по сторонам, сует деньги в карман; затем говорит громко, тоном благородного негодования.
Сержант. Как! Вы хотите подкупить меня при исполнении обязанностей? Никогда! Я вот вас проучу за попытку совратить офицера королевской службы. До окончания казни вы арестованы. Извольте стоять вот здесь, на этом месте, и не вздумайте отойти, покуда я не дам разрешения. (Подмигнув ей, указывает в правый угол прямоугольника, позади виселицы, потом поворачивается к ней спиной и снова начинает орать.) Равнение! Не напирай!
В толпе раздаются возгласы: «Тсс! Тише!›; доносятся звуки духового оркестра, исполняющего похоронный марш из оратории Генделя „Саул“. Мгновенно шум стихает; сержант и унтер-офицеры бегут в глубину прямоугольника и, торопливым шепотом отдавая приказания и подталкивая недостаточно проворных, заставляют ряды разомкнуться и пропустить траурную процессию, подвигающуюся под охраной двойной шеренги солдат. Впереди идут Бэргойн и Суиндон; вступив на площадь, они брезгливо косятся на виселицу и, взяв сразу немного в сторону, так, чтобы избежать необходимости пройти под ней, останавливаются в правой половине прямоугольника. За ними следует мистер Брюднелл – капеллан, в полном облачении, с раскрытым требником в руке, и рядом с ним Ричард, вид у которого мрачный и вызывающий; он демонстративно проходит под самой виселицей и останавливается в двух шагах от нее. За ним идет палач – дюжий солдат, в рубашке с засученными рукавами. Дальше два солдата катят легкую походную повозку. Шествие замыкает оркестр, который располагается позади прямоугольника и доигрывает похоронный марш. Джудит, с тоской глядя на Ричарда, прокрадывается к виселице и прислоняется к правому столбу. В продолжение следующего разговора повозку подкатывают под виселицу оглоблями назад, и оба солдата становятся по сторонам. Палач достает из повозки маленькую лесенку и приставляет ее к задку повозки, чтобы осужденному удобно было взойти. Затем он взбирается на стремянку, прислоненную к столбу, и перерезает шнурок, которым петля подвязана к перекладине; веревка соскальзывает, и петля раскачивается в воздухе над повозкой, куда, спустившись с лестницы, забирается палач.
Ричард (Брюднеллу, с трудом сдерживая раздражение). Послушайте, сэр! Человеку вашей профессии не место здесь. Ушли бы вы лучше.
Суиндон. Осужденный, если в вас сохранилась хоть капля чувства приличия, советую вам выслушать напутствие капеллана и с должным уважением отнестись к торжественности момента.
Капеллан (Ричарду, с мягким укором). Постарайтесь взять себя в руки и покориться воле божьей. (Поднимает перед собой требник, готовясь начать молитву.)
Ричард. Вы хотите сказать – вашей воле, сэр, и воле вот этих двух ваших сообщников. (Указывает на Бэргойна и Суиндона.) Ни в них, ни в вас я ничего божественного не вижу. Толковать о христианстве, собираясь вешать врага своего, – слыхано ли где подобное кощунство! (Обращаясь к Суиндону, более резко.) А вы воспользовались «торжественностью момента», чтобы поразить народ своим благородным величием, – и музыка Генделя, и священник, присутствие которого придает убийству вид благочестивого деяния! Что ж, вы воображаете, что я стану помогать вам? Вы мне посоветовали выбрать веревку, так как вы слишком плохо знаете свое дело, чтобы расстрелять человека как следует. Так вот, вешайте – и покончим с этим.
Суиндон (капеллану). Может быть, вам удастся на него воздействовать, мистер Брюднелл?
Капеллан. Попытаюсь, сэр. (Начинает читать.) «Человек, рожденный от женщины…».
Ричард (глядя на него в упор). «Не убий».
Брюднелл едва не роняет из рук требник.
Капеллан (признавая свою беспомощность). Что же мне сказать вам, мистер Даджен?
Ричард. Оставьте меня, добрый человек, в покое.
Бэргойн (со светской предупредительностью). Я полагаю, мистер Брюднелл, поскольку обычная процедура кажется мистеру Даджену неуместной, лучше, пожалуй, отложить ее до того времени, когда… э-э… когда она уже ни в какой мере не будет беспокоить мистера Даджена.
Брюднелл, пожимая плечами, захлопывает требник и отходит в глубину прямоугольника.
Вы словно торопитесь, мистер Даджен?
Ричард (ужас смерти настиг его). Вы думаете, так приятно дожидаться этого? Вы приняли решение совершить убийство – так убивайте, и делу конец.
Бэргойн. Мистер Даджен, мы это делаем лишь потому…
Ричард. Что вам за это платят.
Суиндон. Это наглая… (Проглатывает свое возмущение.)
Бэргойн (с пленительным добродушием). Мне, право, очень жаль, что вы такого мнения, мистер Даджен. Если бы вы знали, во что обошелся мне мой чин и сколько я получаю жалованья, вы бы не так плохо думали обо мне. Я все-таки хотел бы, чтоб мы расстались друзьями.
Ричард. Послушайте, вы, генерал Бэргойн! Если вы воображаете, что мне нравится быть повешенным, вы ошибаетесь. Совсем не нравится, и я не собираюсь делать вид, будто я в восторге. А если вы воображаете, что раз одолжили меня своим джентльменством, так и это тоже зря. Мне вся эта история дьявольски не по душе, и только одно у меня есть маленькое утешение: то, что когда все кончится, вам тут будет не веселее, чем мне там, наверху. (Поворачивается и идет к повозке. Но в эту минуту Джудит, протянув вперед руки, загораживает ему дорогу. Ричард, чувствуя, что еще немного – и самообладание изменит ему, отступает назад с криком.) Зачем вы здесь? Вам здесь не место! (Она делает движение, как будто хочет дотронуться до него. Он отстраняется почти со злостью.) Нет, нет, уходите; мне будет труднее при вас. Да возьмите же ее кто-нибудь!
Джудит. Вы не хотите проститься со мной?
Ричард (позволяя ей взять его руку). Ну хорошо, прощайте. А теперь уходите… Скорее уходите.
Джудит не выпускает его руки – ей мало этого холодного прощания, и когда он делает попытку высвободиться, она, не помня себя, бросается к нему на грудь.
Суиндон (строго, сержанту, который, заметив движение Джудит, поспешил было к ней, чтобы помешать, но не успел и остановился в нерешительности). Что это значит? Как она сюда попала?
Сержант (виновато). Не знаю, сэр. Такая хитрая – всюду пролезет.
Бэргойн. Она подкупила вас.
Сержант (протестующе). Что вы, сэр…
Суиндон (свирепо). Назад!
Сержант повинуется.
Ричард (умоляющим взглядом перебрав всех вокруг, останавливается на Бэргойне, как на самом разумном) .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11