А ведь больше всего на свете она хотела быть особенной, стать
личностью, той, которую бы запомнили, и никогда, никогда, никогда, никогда
не умереть.
В то лето, когда Кэтрин исполнилось пятнадцать лет, ей попалась книга
Мэри Бейкер Эдди "Наука и здоровье", и целых две недели Кэтрин по часу
проводила перед зеркалом, добиваясь, чтобы ее отражение в нем стало
красивым. К концу этого срока единственными изменениями в ее внешности,
которые она сумела обнаружить, стали новые угри на подбородке и прыщ на
лбу. С тех пор она перестала есть сладости, читать Мэри Бейкер Эдди и
смотреться в зеркало.
Вместе с семьей Кэтрин вернулась в Чикаго и поселилась в небольшой,
мрачной квартире на северной стороне в Роджерс-Парке, где квартирная плата
была низкой. Страна все глубже увязала в экономическом кризисе. Отец
Кэтрин работал все меньше, а пил все больше. Родители постоянно ругались,
обвиняя друг друга во всех смертных грехах. Это заставляло Кэтрин уходить
из дому. Обычно в таких случаях она отправлялась на пляж и одна гуляла по
берегу, где под действием свежего ветра ее худенькое тельце обретало
крылья. Часами смотрела она на беспокойное серое озеро, и сердце ее
переполнялось каким-то смутным желанием, которому она не могла подобрать
названия. Ей так отчаянно хотелось чего-то, что временами на нее
накатывалась волна невыносимой боли.
Кэтрин открыла для себя Томаса Вулфа; в его книгах, как в зеркале,
отражалась та болезненная, но сладостная тоска, которая охватывала ее, но
это была тоска по будущему, чему-то, что еще не наступило, как будто
когда-то, где-то Кэтрин прожила замечательную жизнь, и ей не терпелось
прожить ее вновь. У нее начались регулы, но, превращаясь в женщину
физически, она знала, что ее запросы, желания, эта острая жажда чего-то
вовсе не были физиологической потребностью и не имели ничего общего с
половым чувством. Ее охватило непреодолимое желание добиться признания,
подняться над миллиардами людей, заполнивших землю, чтобы все узнали ее,
чтобы, когда она проходила мимо, они говорили: "Смотрите, это Кэтрин
Александер, великая..." Великая _ч_т_о_? Вот тут-то и возникала проблема.
Она и сама не знала, чего хотела, но изо всех сил стремилась к этому. По
воскресеньям во второй половине дня, если у нее были деньги, она
отправлялась в кино. Она полностью растворялась в удивительном и
захватывающем мире Кэри Гранта и Джин Артур, смеялась вместе с Уолласом
Биэри и Мари Дресслер и глубоко переживала любовные драмы Бетти Дэвис.
Ирэн Данн была Кэтрин ближе, чем родная мать.
Когда Кэтрин училась в последнем классе средней школы, ее заклятый
враг - зеркало вдруг превратилось в друга. Смотрясь в него, Кэтрин видела
перед собой девушку с живым и интересным лицом. У нее были черные как
смоль волосы и мягкая, белоснежная кожа. Лицо приобрело правильные и
тонкие черты, рот стал красивым и чувственным, а большие серые глаза
светились умом. Она отличалась хорошей фигурой с высокой и хорошо развитой
грудью, изящным изгибом бедер и стройными ногами. В ее зеркальном
отражении чувствовалась какая-то отчужденность, которой, как казалось
Кэтрин, у нее самой не было, как будто в зеркале присутствовало нечто
такое, чем настоящая Кэтрин не обладала. Она решила, что это просто часть
того самого защитного панциря, который она привыкла носить.

Экономический кризис все крепче зажимал страну в тиски. Отец Кэтрин
без конца ввязывался в какие-то грандиозные затеи, из которых ничего
путного не выходило. Он постоянно витал в облаках, изобретая нечто такое,
что принесло бы ему миллионы долларов. Он придумал подъемное устройство,
помещающееся над колесом автомобиля и приводимое в действие нажатием
кнопки на щитке управления. Ни один из производителей автомобилей не
проявил интереса к его изобретению. Тогда он разработал вращающуюся
электрическую вывеску для объявлений, которую можно поместить в торговом
зале. Однако дело не пошло дальше нескольких весьма обнадеживающих
совещаний с владельцами магазинов.
Он занял деньги у своего младшего брата Ральфа, проживавшего в Омахе,
и решил создать передвижку для ремонта обуви, которая обслуживала бы всю
округу. Отец часами обсуждал свой план с Кэтрин и матерью.
- Ведь это верное дело, - убеждал он их. - Только представьте себе,
сапожник сам приходит к вам! Никто этого раньше не делал. Сейчас у меня
всего одна передвижка, так? Если я заработаю на ней хотя бы двадцать
долларов в день, то в неделю это будет сто двадцать долларов. Две
передвижки принесут нам двести сорок долларов в неделю. Через год у меня
уже будет двадцать грузовиков по ремонту обуви. Тогда доход составит две
тысячи четыреста долларов в неделю. Сто двадцать пять тысяч в год. И это
только начало...
Через пару месяцев и сапожник, и грузовик исчезли. Пришел конец еще
одной мечте.
Кэтрин надеялась, что ей удастся поступить в Северозападный
университет. Она была лучшей ученицей в классе, но, даже получив
стипендию, ей будет трудно прожить на нее. Кэтрин знала, что настанет
день, когда ей придется оставить учебу и пойти работать, устроиться,
например, куда-нибудь секретаршей. Но она всегда была уверена, что никогда
не откажется от заветной мечты, которая наполняла всю ее жизнь таким
богатым и прекрасным содержанием. Однако девушка не представляла себе, что
же это за мечта, в чем она. Оттого-то все и казалось невыносимо печальным
и ненужным. Кэтрин решила, что, по всей вероятности, для нее наступила
пора юности. Что бы там ни было, это так ужасно.
Двое мальчиков считали, что влюблены в Кэтрин. Одного из них звали
Тони Корман. Со временем он собирался поступить на работу в юридическую
фирму своего отца. Тони был на добрые тридцать сантиметров ниже Кэтрин; в
нем неприятно поражали нездоровая, одутловатая кожа и близорукие,
бесцветные глаза, которые смотрели на Кэтрин с обожанием. Второго звали
Дин Макдермотт. Он был толст и застенчив. Ему хотелось стать зубным
врачом. Конечно, был еще и Рон Питерсон. Все знали, что это важная птица.
Рон был футбольной звездой школы и не скрывал своих намерений поступить в
колледж, получив стипендию за спортивные успехи. Он был высокого роста,
широк в плечах, выглядел как актер, пользующийся огромной популярностью у
женщин, и сделался любимцем школы.
Единственное, что мешало Кэтрин немедленно обручиться с Роном, было
то, что он попросту не подозревал о ее существовании. Каждый раз, когда
она проходила мимо него в коридоре школы, сердце ее начинало бешено
биться. Она отчаянно пыталась придумать какую-нибудь умную и пикантную
фразу, услышав которую, Рон пригласил бы ее на свидание. Однако стоило
Кэтрин приблизиться к нему, ее тут же охватывало оцепенение, и они молча
расходились в разные стороны. Как "Куин Мэри" и жалкая плоскодонка, думала
Кэтрин, теряя всякую надежду.

Обострилась финансовая проблема. Семья Кэтрин уже три месяца не
платила за квартиру, и их не выселили только потому, что хозяйка была
очарована отцом Кэтрин и восхищалась его грандиозными планами и
изобретениями. Теперь Кэтрин слушала отца с глубокой грустью. Он был
по-прежнему весел и с оптимизмом смотрел в будущее, но ей не только резал
глаз его потрепанный внешний вид, она научилась читать у него в душе.
Удивительное и беззаботное очарование, с которым он всегда брался за дело,
воодушевляя окружающих своим энтузиазмом, ушло безвозвратно. Сейчас он
напоминал Кэтрин маленького мальчика в обличье мужчины средних лет,
рассказывающего невероятные истории о светлом будущем, чтобы спрятать за
ними позор своих прошлых неудач. Неоднократно она наблюдала, как он
приглашал с десяток людей на обед в ресторан, а затем с веселым видом
отводил одного из гостей в сторону и занимал у него деньги, чтобы оплатить
счет за обед, включая, разумеется, и щедрые чаевые. Обязательно щедрые,
потому что ему нужно было поддерживать репутацию. Однако, видя всю
несерьезность его поведения и зная, каким безответственным и равнодушным к
ней он был как отец, Кэтрин все-таки любила этого человека. Ей нравилось,
что в мире мрачных, угрюмых людей он проявлял такой энтузиазм и излучал
столь яркий свет. Он обладал этим бесценным даром и охотно делился им с
окружающими.
В конце концов, рассуждала Кэтрин, со своими прекрасными мечтами,
которые никогда не сбываются, он гораздо лучше матери, испытывающей страх
перед всякой мечтой.
В апреле мать умерла от сердечного приступа. Кэтрин впервые
столкнулась со смертью. Их небольшая квартира заполнилась друзьями и
соседями, пришедшими выразить родственникам свои соболезнования.
Сочувствовавшие шепотом произносили неискренние благочестивые фразы, как
это всегда бывает, когда у кого-то в семье происходит несчастье.
Смерть высосала из матери все соки, лишила ее каких бы то ни было
признаков жизни и превратила во что-то крохотное и высохшее. А может быть,
именно жизнь низвела ее до такого состояния, подумала Кэтрин. Она пыталась
вспомнить хоть что-нибудь общее, что связывало их при жизни матери, те
случаи, когда они вместе смеялись над чем-то, поверяли друг другу свои
сокровенные тайны. Однако как она ни старалась, в ее воспоминаниях
оставалось место лишь для отца, энергичного и веселого. Ей казалось, что
жизнь матери была всего-навсего слабой тенью, исчезнувшей в солнечном
свете памяти. Кэтрин смотрела на мать, лежащую в гробу и напоминающую
восковую фигуру, одетую в простое черное платье с белым воротником, и
думала, какая никчемная у нее была жизнь. Для чего она жила? И чувства,
обуревавшие Кэтрин несколько лет назад, вновь нахлынули на нее. Она твердо
решила чего-то добиться в жизни, стать личностью, оставить по себе память
в мире, чтобы не закончить свой земной путь в безымянной могиле, когда мир
не будет ни знать, ни интересоваться тем, что на свете когда-то жила
Кэтрин Александер, которая потом умерла и была предана земле.
Из Омахи на похороны прилетели дядя Ральф и его жена Полин. Ральф был
на десять лет моложе отца Кэтрин и совершенно не похож на брата. Он
занимался доставкой витаминов по почтовым заказам и сделался преуспевающим
бизнесменом. Это был крупный мужчина плотного телосложения с квадратными
плечами, квадратной челюстью, квадратным подбородком и, по твердому
убеждению Кэтрин, с квадратными мозгами. Его жена напоминала птичку,
которая постоянно щебечет и машет крылышками. Они были вполне приличными
людьми, и Кэтрин знала, что дядя одалживал своему брату много денег, но
чувствовала, что у нее нет с ними ничего общего. Подобно матери Кэтрин,
это были люди без мечты.
После похорон дядя Ральф сказал, что хочет поговорить с Кэтрин и
отцом. Они уселись в крохотной гостиной их квартиры. Полин перепархивала с
места на место, держа в руках поднос с кофе и домашним печеньем.
- Я знаю, что у тебя тяжелое материальное положение, - обратился дядя
Ральф к брату. - Ты витаешь в облаках и всегда был мечтателем. Но ты - мой
брат. Я не могу позволить тебе пропасть. Мы тут посоветовались с Полин, и
я хочу, чтобы ты работал со мной.
- В Омахе?
- У тебя будет постоянный, хороший заработок, и вы с Кэтрин сможете
жить у нас. Места в доме хватит.
У Кэтрин замерло сердце. Омаха! Ведь это конец всем ее мечтам!
- Мне надо подумать, - ответил отец.
- Мы уезжаем шестичасовым поездом, - сказал дядя Ральф. - Дай мне
знать до нашего отъезда.
Когда Кэтрин с отцом остались одни, отец застонал:
- Омаха! Держу пари, что там нет даже приличной парикмахерской!
Однако Кэтрин понимала, что он устроил это представление только ради
нее. Есть там приличная парикмахерская или нет, выбора у него не было.
Жизнь наконец поймала его в ловушку. Не сломит ли это его духа,
беспокоилась Кэтрин. Ведь ему нужно будет каждый день в установленные часы
сидеть на постоянной и скучной работе. Он станет похож на вольную птицу,
которую поймали и посадили в клетку. Она бьется крыльями о прутья и
умирает в неволе. Самой же Кэтрин теперь придется забыть о Северозападном
университете. Она обратилась за стипендией, но ответа не получила. Во
второй половине дня отец позвонил брату и сказал, что принимает его
предложение.
На следующее утро девушка пошла к директору школы, чтобы уведомить
его о своем переходе в одну из омахских школ. Не успела Кэтрин, войдя в
его кабинет, открыть рот, как директор сказал:
- Поздравляю тебя, Кэтрин, тебе только что присудили стипендию на
учебу в Северозападном университете.
Вечером Кэтрин и отец долго обсуждали эту новость и в конце концов
решили, что он поедет в Омаху, а Кэтрин отправится в университет и
поселится в общежитии студенческого городка. Итак, через десять дней
Кэтрин проводила отца на вокзал и попрощалась с ним. Когда они
расставались, ее охватило чувство бесконечного одиночества. Было так
грустно, что уезжает человек, которого она любит больше всего на свете.
Тем не менее ей все же не терпелось, чтобы поезд поскорее тронулся. Кэтрин
охватило приятное волнение при мысли о том, что теперь она будет свободна
и впервые станет жить так, как ей хочется. Она стояла на платформе и
смотрела, как, прижавшись щекой к оконному стеклу, отец старался последний
раз взглянуть на нее, - потрепанный, но все еще красивый человек, который
по-прежнему верит, что когда-нибудь завоюет весь мир.
Возвращаясь домой с вокзала, Кэтрин кое-что вспомнила и громко
рассмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10