Александр ШАЛИМОВ
СТЕНА

Все погибло: области опустошены войной.
Храмы и школы разрушены.
Летопись XIV века

- Мы поймали еще одного, Борода.
- Сколько ему лет?
- На вид за шестьдесят. Но может, и меньше. Выглядит гораздо старше,
чем мы с тобой.
- А откуда?
- Из тех, что живут под развалинами в долине. Я его давно приметил.
Он чаще других вылезал наружу в пасмурные дни. А сегодня с дождем выбрался
высоко в горы. Я следил за ним в оптическую трубу из верхней лаборатории.
Когда он подошел к одной из наших пещер, я сигнализировал ребятам. Они
набросили на него сеть. Он даже не пробовал освободиться. Лежал и скулил.
Когда стемнело, ребята втянули его к нам.
- Бесполезное дело, Одноглазый. От этих, из развалин, мы ни разу
ничего не добились. Они умирали раньше, чем начинали вспоминать.
- А может, это упрямство, Борода? Просто не хотят говорить, как было.
- Нет, это кретины... Прошлого для них не существует. Тут одно
средство - электрические разряды. Хромой верил, что хорошие разряды
способны восстанавливать память прошлого. Но эти, из развалин, не
выдерживают.
- Так пустить его?
- Пусти, пожалуй... Или нет. Давай сюда! Посмотрю, каков он.

Двое коренастых парней с чуть пробивающейся рыжеватой порослью на
щеках, полуголые, в коротких кожаных штанах и деревянных башмаках, ввели
старика. Он был худ и лыс. Впалые восковые щеки, черные борозды морщин
вокруг тонких, плотно сжатых губ. Большие оттопыренные уши казались
прозрачными. Слезящиеся глаза подслеповато щурились под покрасневшими,
лишенными ресниц ветками. Старик зябко кутался в короткий дырявый плащ.
Спазматическая дрожь то и дело пробегала по худому, костлявому телу.
Из-под плаща виднелся рваный шерстяной свитер, грязные в заплатах брюки
были заправлены в дырявые носки, подвязанные кусками веревки. Ботинок на
нем не было, и он переступал с йоги на ногу на холодном бетонном полу
подземелья.
Борода первым нарушил молчание: - Ты кто такой?
Старик метнул исподлобья затравленный взгляд и еще плотнее сжал губы.
Борода встал из-за стола, подошел к старику почти вплотную. Старик
весь сжался и попятился.
- Не бойся, - медленно сказал Борода, - и не дрожи. Не сделаю тебе
ничего худого.
- А я и не боюсь тебя, разбойник, - прерывающимся голосом пробормотал
Старик. - Знаю, кто ты, и все равно не боюсь.
Он умолк и, отступив к самой стене, прикрыл глаза. - Знаешь меня? -
удивился Борода. - Откуда? Старик молчал.
- Ну, не глупи, отец. Садись поближе к свету. Поговорим. Хочу
порасспросить тебя кое о чем...
Старик продолжал молчать и не открывал глаз. Все его тело сотрясалось
от непрерывной дрожи.
- Видишь, он уже готов рассыпаться, - заметил Одноглазый.
Парни, которые привели старика, захихикали.
- А ну! - негромко бросил Борода.
Под низко нависающим бетонным сводом стало тихо.
- Почему ты без сапог? - продолжал Борода, снова обращаясь к старику.
- Разве у вас в долине теперь ходят так?
Старик покосился на полуголых парней и злобно прошептал что-то.
- Вот как? - удивился Борода. - Это ты? - Он указал пальцем на одного
из парней.
Тот испуганно замотал головой.
- Значит, ты. - Борода не мигая уставился на другого парня. - А ну-ка
подойди сюда.
Звонкий удар, короткий всхлип. Еще удар и еще.
- Теперь ступай и принеси его башмаки.
Заслоняя руками окровавленное лицо, парень, пошатываясь, исчез за
тяжелой дверью.
Через несколько минут он возвратился. Одной рукой он прикрывал
разбитый нос и губы, в другой были башмаки старика. Он молча поставил их
на стол и попятился к двери.
- Немудрено, что польстился, - заметил Борода, - хорошие башмаки - на
меху и подошла совсем не стерлась. Я тоже никогда в жизни не носил таких.
Ты, наверно, был богатый, - повернулся он к старику, - раньше, до этого...
Ну, понимаешь?
Старик молчал, не отрывая взгляда от башмаков, которые Борода держал
в руках.
- Конечно, богатый, - усмехнулся Борода, - только очень богатые могут
носить такие замечательные башмаки... На, возьми!
Он швырнул башмаки к ногам старика. Старик быстро нагнулся, схватил
их и стал торопливо надевать, подпрыгивая на одной йоге.
- А ты запомни, - обратился Борода к парню с разбитым лицом. - Мы не
бандиты и не разбойники. Мы исследователи. Исследователи - это значит
ученые. Мы должны вернуть то, что они, - он кивнул на старика, - потеряли.
Это очень трудно, но другого выхода у нас нет. И мы должны быть
прин-ци-пи-аль-ны-ми... - Последнее слово он произнес по складам. - Так
говорил Хромой, умирая. Он-то помнил кое-что - Хромой... Раньше тоже были
ученые. Раньше - это когда нас еще не было, а он был молодым. - Борода
указал на старика, который старался застегнуть пряжку на башмаке. - Те
ученые знали больше нас, они даже умели делать такие башмаки. Но они были
не-прин-ци-пи-аль-ные... Может, с этого все и началось. Вот так... А ты на
что польстился? Ты понял?
- Понял, - сказал парень, всхлипывая и размазывая по лицу кровь и
сопли.
- Вот и хорошо, - кивнул Борода. - Так расскажи нам, - продолжал он,
обращаясь к старику, - расскажи, как все это получилось?
- Я ничего не знаю.
- Быть не может. Что-нибудь да знаешь.
- Нет.
- Не всегда же люди скрывались в пещерах и под развалинами и не могли
выходить на солнечный свет?
Старик молча разглядывал пряжки на своих башмаках.
- Ну! Молчать нельзя. Я могу заставить говорить. Это будет гораздо
хуже для тебя.
- Я ничего не знаю, клянусь вам.
- А мы поклялись не верить ничьим клятвам, даже своим собственным.
Сколько времени ты живешь там внизу, под этими развалинами?
- Как помню себя.
- Сколько же лет ты себя помнишь?
- Не знаю. Много...
- Десять, двадцать, пятьдесят?
Старик молча пожевал тонкими губами: - Меньше, но я не знаю. Я не
веду счет годам. Зачем? Время остановилось.
- Это вы остановили его, ты и те другие, кто носил такие же башмаки
на меху. Вас давно надо было уничтожить всех, как взбесившихся псов. А вы
зарылись в норы и бормочете про остановившееся время.
- Кончай, Борода, - глухо сказал Одноглазый. - Это ни к чему. Дай его
мне, и я проверю, сохранились ли какие-нибудь воспоминания в его гнилом
мозгу.
- Не надо! - закричал вдруг старик. - Я скажу, что помню. Все. Ничего
не утаю. Зачем мне скрывать? Я ни в чем не виноват.
- Все вы твердите "не виноват", - заметил Одноглазый, - выходит, все
само получилось.
- Помолчи, - сказал Борода, - послушаем, что он помнит. Только
начинай с самого начала, - повернулся он к старику, - и не вздумай нас
дурачить. Кое-что нам известно. Наш... этот, ну как его...
исследовательский центр действует уже давно.
- Я знаю, - кивнул старик.
- Знаешь?
- Да, там внизу знают о вас. Вы крадете женщин и стариков, мучаете их
и убиваете. Вас боятся и ненавидят. Ботс давно предлагал истребить вас.
- Кто такой Ботс?
- Наш президент.
- Ого. Одноглазый, оказывается, у этих крыс внизу есть даже
президент.
- Сами вы взбесившиеся крысы! - хрипло закричал старик. - Исчадия
ада! Не даете людям умереть спокойно. Наступает конец света, а вы торопите
его приближение.
- "Конец света" - дело ваших рук, отец. Ваше поколение отняло у нас
солнце, отняло все, чем люди владели. Да, мы ушли в пещеры и подземелья, у
нас не оставалось иного выхода. Но мы хотим знать, что произошло, а вы
скрываете. Знание должно помочь нам вернуть потерянное. Тогда те, кто
доживут, смогут возвратиться в мир света.
- Человечество вышло из мрака и перед своим концом возвратилось во
мрак. Все предопределено, и вы ничего не измените.
- Слышишь, Одноглазый, они там внизу даже придумали целую философию,
чтобы объяснить и оправдать свое преступление.
- Не трать на него время, Борода. Дай его мне, и я все кончу за
несколько минут.
- Нет, это становится занятным. Нам давно не попадался такой
разговорчивый гость. Кем ты был раньше, старик?
- Раньше?
- Да. До этого. Когда люди еще не прятались от солнца.
- Раньше... - повторил старик и закрыл глаза. - Нет, не знаю.
Какой-то туман тут. - Он коснулся костлявыми пальцами лба. - Это
ускользает, но поймаешь его...
Одноглазый резко приподнялся, но Борода остановил его быстрым
движением руки.
- Говори, отец, - кивнул он старику, - говори, мы слушаем тебя.
Голос его прозвучал неожиданно мягко. Старик вздрогнул, глянул
настороженно и отвел глаза.
- Садись к столу, - продолжал Борода, - а вы, - он повернулся к
парням, молчаливо стоящим у двери, - принесите воды и чего-нибудь поесть.
Парни вышли и тотчас вернулись с жестяным жбаном и глиняной миской, в
которой лежали куски черного копченого мяса. Старик неуверенно шагнул к
столу, сел на край грубо отесанной деревянной скамьи, прикрывая ладонью
глаза от желтоватого света тусклой электрической лампы.
- Ешь, - сказал Борода, придвигая миску с черным мясом.
Старик с ужасом отшатнулся.
- Не бойся. Это летучие мыши. Их много в наших подземельях. Мои парни
научились ловить их электрическими сетями. Ешь!
- Воды бы... - прошептал старик, глядя на жбан. Борода налил ему
воды, и старик пил медленно и долго, судорожно подергивая худым кадыком.
- Хорошая вода, - пробормотал он, отставив наконец глиняную кружку и
отирая губы тыльной стороной ладони, - чистая и сладкая.
- Здесь в горах много такой, а у вас разве хуже?
- У нас - гнилая. Течет из-под развалин, а там, говорят, остались
трупы.
- Трупы? С того времени?
- Нет. Умирали и позже. Те, кто выходил днем. Это было давно, когда
еще не поняли, что солнце убивает.
- Много вас осталось в развалинах?
- А зачем тебе знать?
- Просто интересно, как вы там живете?
- А как вы тут?
- Нас немного. И у нас хорошая вода и чистый воздух. Здесь по ночам
дуют свежие ветры, а у вас внизу смрад и тишина. Я знаю - спускался туда
не один раз.
- Чтобы красть наших по ночам?
- И за этим тоже, но чаще, чтобы посмотреть, понять...
- Что ты хочешь понять?
- Как случилось такое.
- Зачем? Того, что случилось, не исправишь.
- Не знаю. Я и многие из наших родились в тот год, когда это
произошло. Мы выросли в темноте пещер, но хотим вернуться в солнечный мир.
Он был прекрасен, не так ли?
- Не помню. Не могу вспомнить. И зачем? Прошлого не вернешь.
- Не в прошлом дело. Мир велик. Он не ограничивается этими горами.
Может быть, не везде так...
- Дальше лежит пустыня. Оранжевая и черная. Там только солнце, скалы
и песок. Никто ее не пересекал.
- Ты видел ее?
- Нет. Один из наших доходил до края гор. Он видел пустыню и
вернулся.
- Он еще у вас?
- Нет. Умер. Его убило солнце. Он вернулся, чтобы умереть.
- И никто из ваших не пытался уйти совсем?
- Уходили многие, кто помоложе. Уходили и не возвращались. Только
один вернулся и рассказал о пустыне.
- А остальные?
- Четверо погибли. Солнце убило их.
- А может, кто-нибудь дошел?..
- Куда? - спросил старик и вдруг начал смеяться, сначала чуть слышно,
потом громче и громче.
Борода и Одноглазый обменялись быстрыми взглядами. Так же смеялся и
предыдущий, умирая, когда уже перестал чувствовать электрические разряды.
Он так ничего и не сказал, только смеялся. Смех перешел в агонию.
Старик продолжал смеяться и вытирал грязными пальцами слезы,
выступившие на глазах.
- Замолчи, - глухо сказал Одноглазый, - чего разошелся?
- Куда он мог дойти?
- Я не утверждаю, что так было. - Борода потупился. - Это лишь
предположение, или - как ее?..
- Гипотеза, - подсказал Одноглазый.
- Вот именно - гипотеза.
Старик перестал смеяться. Взгляд его снова стал настороженным и злым.
- Вы слепые щенки! Щенки, - повторил он презрительно, - хоть и
называете себя исследователями и утверждаете, будто знаете что-то. Ничего
вы не знаете, кроме мрака этих пещер, в которых гнездитесь вместе с
летучими мышами. Здесь вы родились, здесь и подохнете. В мире не осталось
ничего, понимаете, ничего, кроме нескольких горсток безумцев: мы - там
внизу, вы - здесь.
- Но в других долинах... - начал Борода.
- В других долинах только совы, гиены да высохшие трупы.
- Ты бывал там?
- Это неважно. Я знаю.
- Кажется, ты действительно много знаешь, - кивнул Борода. - Плохо
только, что не хочешь добровольно поделиться с нами своим знанием.
- Мое знание для вас бесполезно.
- Нет бесполезного знания, отец.
- Его было слишком много во все времена. Оно и погубило мир.
- Значит, ты помнишь, как это случилось?
- Помню только свет, ярче чем тысячи солнц, и огонь, мгновенно
пожравший все. Спустя много времени я очнулся там, где живу теперь.
- Ты был из этого города?
- Не знаю.
- А твои близкие?
- Я не помню их.
- А другие в развалинах?
- Они тоже ничего не помнят. Некоторые считают, что всегда жили так,
хотя лет им больше, чем мне.
- Среди вас есть женщины?
Старик опять зло рассмеялся: - Чего захотел! Вы же украли их.
Борода и Одноглазый снова взглянули друг на друга.
- Видишь, я был прав, - заметил, помолчав, Борода. - Кто-то работает
в соседних долинах. Мы не крали ваших женщин, отец, - продолжал он,
обращаясь к старику. - Ни одной. Мы только исследователи. Когда из
развалин исчезли последние женщины?
- Не помню. Давно.
- Это важно, постарайся вспомнить.
- Несколько лун назад. Не всех украли, некоторые ушли с молодыми и не
вернулись.
- И теперь не осталось ни одной?
- Наверно... Я давно их не видел.
- А что говорят другие в развалинах?
- Не знаю... Мы редко встречаемся и разговариваем.
- Он врет, - проворчал Одноглазый.
1 2 3 4 5