После Волчьих болот, из которых они
выбрались только сегодня к полудню, поездка по твердой земле казалась
просто развлечением. И под ровный глухой стук копыт, вминающихся в
слегка влажную почву, он покачивался в седле, колеблясь между сном и
воспоминаниями.
Нет, в одиночку, без Рейвена, ему никогда не удалось бы добраться
так быстро и безопасно до самого Аррейского озера. С выездом из
столицы проблем не возникло вообще. Начальник стражи у Северных ворот
только рукой махнул, увидев обоз из трех повозок, сопровождаемый
дюжиной всадников. Эка невидаль, втемяшилось в голову какому-то
мелкому сеньору отправиться в поместье на ночь глядя, вот и тащит с
собой и посуду, и мебель, и добрую половину свиты. И уж конечно, не
стал сивоусый начальник приглядываться к этой свите и не узнал под
шлемом и серым плащом бывшего своего капитана, некогда лично
вручавшего ему сержантский значок и медный чеканный кубок за отличие.
И Дэниел подумал тогда, что самое сложное позади. Если бы это было
так...
Интересно, что бы он делал один в безымянном придорожном трактире,
где бросился к нему Лоран, бывший офицер пограничной стражи, которому
сам он выхлопотал разрешение дослуживать свой срок в тихих местах
после тяжелой раны? Так, наверное, и стоял бы столбом, разинув рот и
не зная, что в таких случаях надо говорить. Но появился Рейвен и все
тут же встало на свои места. Ох и дал господин взбучку нерадивому
наемнику! Сразу за все досталось: и за невычищенных лошадей, и за
незаказанный ужин, и просто на орехи... Вот и отошел Лоран без тени
сомнения, ругая себя за то, что спутал безвестного вояку с любимым
командиром. И за весь ужин больше и не взглянул в их сторону.
А чего стоил безымянный мостик, перегороженный бревном, чтобы
удобнее было местному барону собирать за проезд плату. Дэниел-маршал,
увидав такое безобразие, отхлестал бы разномастных оборванцев,
нацепивших двухцветные значки, ножнами, да еще и самому барону бы
визит нанес, притом разговор бы пошел вовсе не о борзых собаках и
трясся бы жадный феодал, как осиновый листок на ветру. А вот
Дэн-наемник, наемником быть пока что не привыкший, от подобной
наглости просто растерялся. Зато Рейвен не растерялся. Он мигом
объяснил оборванцам, кто они такие и какого роду-племени, кольнул
самого наглого длинным клинком пониже спины, и забегали самозваные
сборщики дорожных пошлин, как тараканы, бревно оттаскивали, просто
сопя от усердия. Вот что умел Рейвен хорошо, так это сыграть такого
благородного хама, что аж противно становилось. И Дэниел впервые
убедился, насколько хорошо это иногда действует.
А идея лезть в Волчьи болота, которая сократила их путь на два
дня! Дэниел злился и доказывал:
- Ну на кой ляд тебе соваться в трясину, если есть нормальная
дорога! Да это и не в ту сторону. Вылезем куда-нибудь западнее
Аррехта, а там не проселки, а пес его знает что, хлябь одна. Я же
карту хорошо помню.
Рейвен тыкал пальцем в какой-то заплесневелый кусок пергамента и
горячился:
- Нормальная дорога, говоришь? Змея это пьяная, а не дорога.
Сначала на восток, потом на запад, потом опять на восток, а потом еще
и на север. А тут мы сейчас свернем налево у каменного столба... Есть
здесь столб, знаток-путешественник?
- Есть, - отвечал удивленный Дэниел, силясь понять, откуда Рейвен
это знает.
- Вот, смотри, здесь у столба отмечен поворот. Полдня до топи, а
здесь ее старая дорожка пересекает в самом узком месте и выходит из
Волчьих болот на гать, ровненько по ближнему берегу озера. А там до
прямой дороги от Кариссы на Аррехт рукой подать.
И настоял-таки на своем, провидец хренов. А старая карта оказалась
точнее многих новых. Но и заплатили они за короткую и прямую дорогу
недешево. Комары, подлые твари, кусались так, что прошивали насквозь
кольчугу и кожаный дублет. Бронебойные попались комары, с жалами, как
арбалетные стрелы. Вот и сейчас почесывается спина, хоть железо
задирай.
Правда, все это мелочи, ерунда. Все. Не ерунда - влажный и
тяжелый, такой знакомый воздух Каринтии и то, что до такой родной
серой цитадели остались всего сутки пути.
Но тут размышления прервал резкий голос Рейвена:
- Что размечтался, маршал? Ты лучше подумай, где мы ночевать
сегодня будем.
Потом добавил по-детски плачущим голосом:
- Сударь, неужели вы хотите сказать, что мы проведем еще одну ночь
с этими ужасными пискучими тварями? Избавьте меня от этого, ради всех
богов! - и расхохотался, после чего продолжил:
- И вообще, я хочу крышу над головой, мягкий матрас, холодное
пиво, свежевыпеченный хлеб и крутобедрую крестьянку. Сенешаль, вы не
знаете в окрестностях никакой крутобедрой крестьянки?
Естественно, Дэниел не удержался от смеха:
- Ладно, кончай трепаться. Сейчас с этой гривы съедем, там будет
речушка коню по колено, а за ней - хутор. Будет тебе там и крыша и
пиво.
- А крестьянка? - обиженно спросил Рейвен. - Неужели я не могу
понравиться крестьянке? - И гордо расправил плечи, которые прикрывал
когда-то дорогой, а ныне покрывшийся непонятными бурыми потеками плащ.
Ответа не последовало. Рейвен подождал и добавил, уже серьезно:
- Ночевать надо, иначе наши коняги лягут и не встанут. А без коней
мы с тобой как без рук. Может, лучше не полезем на этот хутор? Дров
здесь навалом, топорик у меня в сумке.
- А как же крестьянка? - улыбнулся Дэниел. - Да и вообще, не
нравится мне это: мокнуть под открытым небом в трех шагах от дома.
Рейвен пожал плечами так, что на спине его недовольно звякнул
кольчужный капюшон, и хлопнул пятками коня по бокам.
Когда они переправились через речушку и поднялись на следующий
холм, Рейвен присвистнул:
- Похоже, с пивом придется обождать.
Хутор выглядел так, будто его брали штурмом. Ограда в нескольких
местах была пробита и поломана, ветер покачивал распахнутые настежь
двери.
- Интересно, кто это его так. Надо посмотреть.
Не успели они подъехать к ограде, как со стороны озера показался
человек, деловито тащивший двух толстых домашних уток со свернутыми
шеями. На грязном и изодранном его плаще, надетом поверх кожаного
доспеха, был изображен громадный, во всю спину, черный орел, уже
успевший полинять от непогоды.
- О! - радостно сказал Рейвен. - Мародер! - И, не дожидаясь
Дэниела, поскакал навстречу незнакомцу.
Тот, однако, не обратился в трусливое бегство, бросив добычу, как
и полагалось бы классическому мародеру. То-есть, уток он, конечно,
бросил, но только для того, чтобы извлечь из ножен тяжелый тесак
лучника. Рейвен расхохотался в голос и выхватил свой не сказать чему
подобный клинок. Ну еще бы: чуть не четырехфутовое узкое лезвие, гарда
закручена какими-то королевскими вензелями, да еще и сбалансирован он
почти что в рукоятку. Впрочем, Дэниел не тронулся с места. Он
прекрасно понимал, что то, что произойдет в ближайшем будущем, даже
боем-то не называется и потому стал осматривать округу на предмет
других любителей утятины.
Боя, естественно, не получилось. Противник Рейвена зашел с левого
бока лошади, держа меч в верхней позиции, чтобы закрыться от рубящего
удара. Он совершенно не ожидал, что конный рыцарь начнет бой уколом в
неудобную сторону, да еще каким уколом! Со стороны могло показаться,
что Рейвен сейчас свалится с лошади. Но Дэниел прекрасно помнил, что
сам научился отражать такие мгновенные удары только к концу первого
года знакомства. И наглый мародер рухнул в грязь с проткнутым насквозь
горлом. Был он только ранен или умер на месте - неважно, главное, что
он больше не представлял никакой опасности. Зато опасность
представляли его дружки. Похоже было, что, услышав стук копыт, они
попрятались за домами, но внезапная смерть приятеля заставила их
опрометчиво покинуть убежище. Выхваченным мечом Дэниел отбил летящий в
него нож, и при этом даже успел оценить, что нож этот, судя по полету,
для метания был совершенно не предназначен. Впрочем, бросив следующий
взгляд на эту толпу, Дэниел мгновенно спешился, прикрываясь боком коня
и краем глаза заметил, как Рейвен повторил его маневр. Среди
нападающих были двое, вооруженные охотничьими самострелами,
эффективными на близкой дистанции не менее, чем арбалеты.
Своевременный прыжок спас ему жизнь: стрела свистнула ровно над
шлемом. Рейвену повезло значительно меньше: лошадь его рухнула на бок,
дико заржав. Ловкий от природы, Рейвен сумел избежать судорожно
дергавшихся копыт, но зато оказался один против всей шайки. Дэниел
прыгнул обратно в седло и поспешил на помощь другу, желая полностью
продемонстрировать превосходство конного воина над пешими, но не успел
это сделать. Кто-то особо умный и, потому, видать, запоздавший, ткнул
в морду гнедого горящим факелом. Конечно, эта шутка стоила ему
разрубленного молниеносным ударом плеча, но цели своей он добился -
согласно всем законам природы, маршал полетел со скульптурно
вздыбившегося коня стрелой, и был очень рад относительно мягкому
приземлению. Когда Дэниел поднялся, картина несколько изменилась. К
счастью, сказалось отсутствие у шайки толкового командира. Вместо
того, чтобы спокойно расстрелять Рейвена, или, взяв в кольцо,
оглушить, они налетели на него толпой человек в семь или восемь,
толкаясь и мешая друг другу, видимо, надеялись задавить массой. Один
уже выбыл из боя - тактическая ошибка стоила ему проткнутой насквозь
руки.
Трезво прикинув обстановку, Дэниел не стал ломиться в гущу
схватки, а бросился на стоявшего у ограды стрелка, который пытался
перезарядить свое оружие. Судя по всему, парень был, может быть, и
неплохим охотником, но в воинском ремесле не соображал ничего. Вместо
того, чтобы схватиться за короткий меч, он бестолково прикрылся
самострелом. Дэниел еще раз оценил подарок Эро, когда меч с легкостью
рассек не только деревянное ложе самострела, но и грудь его хозяина.
Даже не интересуясь результатами удара, маршал вновь огляделся. Из
кучи-малы вокруг Рейвена выбыл еще один неудачник. Этот лежал на земле
и слабо дергался. Недостаток в происходящем был только тот, что
Рейвена медленно но неуклонно теснили вниз по склону. Так же тревожило
и отсутствие второго стрелка. Но тут внимание Дэниела отвлекло новое
действующее лицо, попытавшееся внести хоть какой-то порядок в
происходящую сумятицу. Из дома вывалился - именно вывалился, а не
вышел - коренастый бородач с секирой в руке, носивший на дублете
вирденского орла, и бросился к месту основных событий, крича:
"Разойдись, болваны, окружай его!" Это полезное указание было
приправлено теми выражениями, которыми десятники в изобилии потчуют
солдат.
Вопль возымел мгновенное действие. Только что толкавшиеся, как на
базаре, мародеры грамотно рассыпались по склону.
Дэниел не стал ждать дальнейшего развития событий и прыгнул к
бородачу, коротко крикнув: "Хэй!" За добрых двадцать пять лет,
проведенных с мечом в руке, он так и не научился бить противника в
спину.
Маршал очень быстро понял, что его благородство может стоить
приятелю жизни: короткий меч - очень неудобное оружие против секиры,
особенно если противник искупает недостаток техники силой и скоростью.
Осознав, что поединок может затянуться надолго, Дэниел решил применить
рискованный прием - уклонившись от очередного замаха, он перехватил с
шагом вперед древко секиры и рубанул противника по ребрам. На этот раз
удар не возымел прежнего разрушающего действия: клинок вскользь прошел
по подставленному наручу и бессильно уткнулся в дублет, в который
были, похоже, вшиты стальные пластины. Дэниел же, крепко уцепившийся
за оружие противника, получил чувствительный пинок сапогом под колено.
При этом бородач разжал одну руку и перехватил запястье маршала, чтобы
избежать второго, смертельного удара. Дэниел, падая, рванул древко на
себя, и противник тоже не удержался на ногах. Через мгновение они
оказались лежащими в обнимку на земле, а оружие разлетелось в разные
стороны. Последующие несколько секунд отпечатались в памяти маршала
очень слабо. Остались только шумное сопение и какое-то бестолковое
барахтание. Одновременно Дэниелу как-то удавалось, удерживая руку
бородача с зажатым в ней ножом, проклинать себя за сломанный еще в
отеле Стэнор кинжал. Потом что-то хрустнуло, костоломные объятия
разжались, и он обнаружил себя сидящим верхом на противнике и
сжимающим его горло. Изо рта солдата толчками шла темная кровь и по
бороде лилась прямо на перчатку. Дэниел вскочил, как ошпаренный,
схватил валявшийся рядом меч и с удивлением обнаружил, что его помощь
теперь не особо-то и нужна. Рейвен уже не дрался, он именно занимался
фехтованием. Хотя странный его меч, называвшийся южным словом "спада",
теперь был зажат в левой руке, он без труда удерживал на нужном
расстоянии последнего противника, со страха судорожно размахивавшего
тесаком, не давая ему войти в опасный клинч, но и не нанося
смертельного удара. Дэниел, уловив смысл этого странного развлечения,
в четыре длинных прыжка добрался до мародера и слегка хлопнул его
мечом плашмя по голове. Тот не упал, а просто стек на землю.
- Окончен бал, - расстроенным голосом сказал Рейвен и, переложив
оружие в правую руку, подошел к Дэниелу, повернувшись спиной к дому.
В следующий момент он толчком сбил Дэниела с ног и резко
развернулся на месте. По кольчуге проскрежетала стрела, а сам стрелок,
высунувшийся из-за сарая, выронил оружие и медленно опустился на
землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22