Спящий дернулся и перестал сопеть.
"Неужели убил?" - подумал Дэниел. Рейвен, словно читая его мысли,
повернулся и прошептал:
- Отключил на часик. - И призывно махнул рукой, снова ныряя в
темноту коридора.
Здесь он толкнул две двери, но обнаружив, что они не заперты, не
стал даже и заходить. Наконец, третья не поддалась толчку, и в руке
Рейвена снова появился знакомый металлический штырь. Но этот замок
легко сдаваться не собирался. Рейвен ковырялся так долго, что Дэниел
уже начал во всю нервничать.
- Вот пес, заговоренный он, что ли? Ну-ка, еще раз...
Раздался тихий щелчок. Дверь, наконец, отворилась. Здесь Рейвен
почему-то зажег свет без опаски, и глазам взломщиков предстало весьма
скромное убранство комнаты, которое составляли стол, кровать, шкаф,
оружейная стойка и таз с кувшином для умывания. Можно было подумать,
что здесь давно не жили, если бы не предметы, разложенные на столе.
При дневном свете все рейвеновское околомагическое барахло вызывало у
Дэниела улыбку, и он никогда не думал, что оно способно выглядеть
столь зловеще. Даже обычный магический шар здесь был сделан из черного
непрозрачного камня и лежал на чем-то вроде миниатюрного подносика,
тоже черного. Такой же, как у Рейвена, черный кристалл держала очень
тонко вырезанная из серебра рука скелета; обоюдоострый жутковатого
вида нож был целиком сделан из черного камня. У Дэниела возникло
ощущение, что на столе не хватало только черепа, как будто стоял он
здесь, и его или куда-то убрали, или забрали с собой, уходя.
Бесстрашный маршал обнаружил, что его бьет крупная дрожь. Впрочем,
Рейвена эта обстановка ничуть не смутила. Он сунул Дэниелу свечу и
начал аккуратно водить руками над столом, не касаясь, однако, ни
одного из предметов, и при этом что-то невнятно бормоча. Когда он
погладил воздух над шаром, Дэниел расслышал что-то вроде: "Ну и на
хрена так сложно?.." Рассматривание кристалла сопровождала фраза: "Для
антуражу, значит...", а нож и вовсе интереса не вызвал. Потом Рейвен
выпрямился.
- Ерунда это все. Самое нужное он с собой забрал. И сюда, похоже,
уже не вернется. Пошли.
Они вышли из комнаты, снова миновали диванчик со спящим слугой, и
перешли в другое крыло дома. Здесь явственно ощущался запах
ароматических свечей и благовоний, а драпировки на стенах имели более
нежные оттенки, переливавшиеся в лунном свете из незакрытого ставнями,
хотя и зарешеченного окна в конце коридора. Тут Рейвен повторил тот же
маневр, поочередно толкая двери. Когда одна из них не поддалась,
Рейвен собрался было в третий раз повторить знакомый номер, но
металлический стержень переломился с громким лязгом. Дэниел покрылся
холодным потом, однако по-прежнему никто не поднимал тревогу.
- Потоки Нифльхеля! - непонятно ругнулся Рейвен. - Выломать ее,
что-ли?
- Ты же всех перебудишь грохотом.
- Ладно, попробуем иначе. Давай меч.
- Вот уж нет, этим обойдешься, - Дэниел протянул кинжал. Рейвен
просунул кинжал в щель между дверью и косяком и сильно нажал.
Естественно, кинжал сломался с еще более громким звоном.
Дэниел зашипел, как облитая водой кошка. Рейвен невоспроизводимо
выругался и отжал-таки дверь обломком кинжала, открыл ее и резко
шарахнулся в сторону. Дэниела спасла только воинская реакция: он
поймал на лету тяжелый медный кувшин, но половина содержимого
оказалась на кольчуге. Судя по запаху, вино было не из дешевых. Из
темноты раздался голос:
- Я сейчас закричу.
- Не надо, - сказал Рейвен. - Мы, собственно, от вашего батюшки.
И протянул на вытянутой руке кольцо. Дэниел стоял, как идиот, с
кувшином в руках, тем более, что обзор ему закрывало плечо Рейвена. Из
темноты раздалось:
- Ну и что теперь?
- Одевайтесь, мать вашу, прабабушку...,..., и пошли!
В ответ прозвучало возмущенное:
- Что я, в рубашке по улице пойду? Они у меня все остальное
отобрали.
- Да хоть в чем мать родила, только быстрее! - рявкнул Рейвен,
распаляясь.
- Тебе что, ежа в штаны засунули? - прошипел Дэниел.
Рейвен изящно хлопнул себя по лбу:
- Ах, да!
Тут, наконец, показалась спасаемая. По росту она вполне подходила
своему жениху, однако имела весьма изящные для простолюдинки формы,
которые несложно было разглядеть сквозь тонкую ткань. Дэниел даже
восторженно хмыкнул. Девица повернулась и одарила маршала взглядом, от
которого, должно быть, дохли лошади.
- Кувшин поставь, наемник.
Дэниел поперхнулся, сообразив, что все еще держит несчастный сосуд
в руках. Пришлось сделать изрядный глоток, чтобы восстановить
самообладание. За это время Рейвен успел вернуться в серьезное
настроение, быстро накинул на плечи девушки свой плащ, схватил ее за
руку и потащил по коридору. Дэниел последовал за ними, каждую секунду
ожидая, что раздадутся испуганные вопли: "Стража!" Они скатились по
черной лестнице в кухню, где свечи на столе не сгорели и наполовину и,
не обращая внимания на доносившиеся из-под скамьи звуки, вылетели в
сад. Нырнув в тень деревьев, Дэниел еще раз оглянулся на дом, но там
все было спокойно, не загорался свет, не слышались вопли, никто не
бегал по двору с факелами... Даже не верилось.
Последнее приключение поджидало их по дороге обратно. Они уже
подошли к середине улицы Медников, за которой начинались окраинные
кварталы, когда за перекрестком раздался стук сапог гвардейского
патруля. Но Рейвен не растерялся и тут. Он привлек девушку к себе,
обняв за талию, перебросил ее руку себе на плечо и что-то негромко
прошептал. Дэниел уже приготовился к бою, но только пройдя мимо
четырех хмурых стражников с факелами и сержанта сообразил, что те
увидели обычную картину: какой-то мелкий дворянин волочит в свой дом
шлюху, а за ними тащится пьяный охранник, тем более, что вином от
Дэниела разило весьма непритворно.
И когда, наконец, навстречу гостеприимно открылась дверь
рейвеновского дома, маршал понял, что предпочтет еще одну встречу в
поле с конницей Серебряных всадников где-нибудь на Вейденских высотах
повторению ночного приключения.
¤ * *
Полчаса спустя все пережитое как-то отошло в сторону. Друзья снова
занимали уютные кресла в кабинете Рейвена и наслаждались великолепным
паштетом, сыром и красным вином. Казалось, что опять вернулся вечер,
только вот на улице уже светало. Дэниел задумчиво спросил, прожевывая
сыр:
- А собаку ты что, тоже заранее прикормил?
- Да я эту псину в первый раз вижу.
Дэниел удивленно хмыкнул. Рейвен подцепил на хлеб кусок паштета и
продолжил:
- Просто меня еще ни одна собака не укусила. Ты что, волкодава не
помнишь?
Волкодава Дэниел, конечно, помнил. Здоровенная эта зверюга была
подарена Герберту послом из Швица, и о ее свирепости ходили легенды.
Рейвен тогда на спор не только вошел в незапертую комнату будущего
дядюшки, но еще и увел собаку с собой, за что крепко получил от ее
хозяина по шее. Задумчивость Дэниела прервал истерический хохот.
Рейвен давился паштетом и делал судорожные попытки не опрокинуть
стоящий на краю стола кубок. Плечи его тряслись. "Нервное," - подумал
Дэниел, но все же спросил:
- Ты что, спятил?
Рейвен повернул к нему залитое слезами лицо.
- Дэн, мы с тобой редкостные идиоты.
- Да, - механически согласился Дэниел, и тут же пожалел об этом.
Рейвен снова расхохотался.
- Так ведь ты идиот вдвойне, ты ведь еще не догадался, почему.
- Почему? - в голосе Дэниела прозвучало недоумение.
- Потому что вместо того, чтобы разыгрывать из себя взломщиков, мы
могли бы отобрать ключи у дворецкого.
Дэниел порадовался, что уже прожевал сыр. Удержаться от хохота
было положительно невозможно.
Когда они, наконец, отсмеялись, Дэниел задал еще один волновавший
его вопрос:
- А что за бумажки ты упер из кабинета, вор-аристократ?
Тут Рейвен в одно мгновение стал серьезным.
- Сущая мелочь, Дэн. Всего-навсего смертный приговор графу.
Дэниел даже приподнялся в кресле.
- То-есть?
- Ну, на, погляди сам.
Маршал пробежал глазами документ, и почувствовал, как волосы на
его голове медленно встают дыбом. В руках у него был закладной
вексель, только закладывалась не какая-нибудь ерунда, вроде серебряной
посуды или семейных драгоценностей, а немного-немало, как баронство
Крельн, одно из фамильных владений Стэноров. Закладывалось вместе "с
замками и зависимыми людьми", как было сказано в документе. Правда, и
сумму, полученную под этот невероятный залог, Дэниел себе просто не
мог представить. Он ошарашенно отбросил документ на стол и схватил
другой лист. Это был точно такой же документ, только касался он Ферри,
небольшой приморской земли, тоже входившей в графский лен.
Соответственно, и сумма была поменьше. Отбросив и его, Дэниел взял
записку. В ней значилось: "Эти оплачены делом. Отрабатывайте
остальные." И вместо подписи стояла печать с крылатым чудовищем.
Прочитанное не укладывалось у Дэниела в голове, и все, что он смог
выдавить, были жалкие слова:
- Это как же?!
Рейвен покачал головой.
- А вот так, как видишь. Нам очень повезло, что трандалец уезжал
позже графа, иначе сгорели бы эти бумажки синим огнем. А получилось
это, видимо, очень просто: Германн, болван, залез в долги. Точнее,
залезал долго и последовательно. А потом решил расплатиться со всеми
разом, да заодно и себе чего-нибудь поиметь и просто-напросто заложил
часть владений. Хотел бы я, правда, знать, кто заключает такие сделки.
Подпись графа, как видишь, здесь есть. А вот подпись того, кто
платил... Едва ли это был Орден, они-то, скорее всего, эти векселя
перекупили, и вряд ли за полную цену. Ну и вертели дальше графом, как
хотели. И все знали о планах короля. Или почти все. Тебя удалили не
без помощи графа. А еще он был ярым сторонником амнистии. Так что,
лису видать по хвосту, и если бы мой братец использовал свою
драгоценную голову не только для ношения короны, он бы не искал измену
там, где ее нет. Предателями и заговорщиками редко становятся идиоты
вроде тебя, которые полжизни то на пограничье сидят, то где-нибудь при
войсках. Измена гнездится во всяких гадючниках, а ведь трудно найти
больший гадючник, чем королевский дворец.
Дэниел спросил дрогнувшим голосом, показывая на документы:
- И что ты с этим собираешься делать?
- Использовать по назначению. Могу поспорить, что граф сейчас
попытается подсидеть моего дражайшего дядюшку. Поскольку Деррик погиб,
то в свите принца после этого останутся одни придворные идиоты или
трусы вроде Андольфа. Этому надо воспрепятствовать. Так что, я сейчас
снаряжу Эллерта с этими бумагами прямо в Арденн. Жалко, конечно,
парня, он и так только что оттуда вернулся, но это самый надежный из
моих людей. И прикажу ему отдать пакет только Герберту. А если это у
него не выйдет, то пусть поднимает скандал и требует, чтобы пакет
вскрыл сам король, или, на худой конец, Эрик де Брас. Уж он-то эти
бумажки точно в ход пустит: у них с графом такая взаимная любовь, что
любо-дорого посмотреть. Уж не знаю, дойдет ли в результате дело до
казни, но жизнь Германну этот случай испортит надолго. И из совета его
удалят.
- А ты уверен, что одного человека будет достаточно? Вдруг с ним
что-нибудь случится.
Рейвен задумался.
- Да нет, ничего случиться не должно. В доме графа еще не
проснулись, а когда проснутся, первым делом решат, что мы приходили за
этой самой Жанной. Пока еще сообразят, что замок в кабинете тоже
сломан. Так что, у нас три часа форы, не меньше. А Эллерт будет
мчаться так, будто под ним седло горит.
- А мы опять, значит, будем сидеть и ждать, что за этим последует?
- напряженно спросил Дэниел. Рейвен зевнул.
- Да что последует? Ну полетит у граф Германн с о всей высоты
положения прямиком в тюрьму, отберут у него все земли, часть
родственникам вернут, часть к домену приберут. Дядюшка оправдается,
еще бы - предательство налицо и есть на кого свалить вину. В Каринтию
пошлют дополнительные войска. Ладно, шел бы ты спать. Завтра вечером
выезжаем.
- Куда? - непонимающе спросил Дэниел, на которого бессонная ночь
подействовала отнюдь не благоприятно.
- Да на север, в Кариссу твою любимую, пес ее задери! С Гельмундом
твоим обниматься. Потому что здесь уже все очевидно, а вот там хрен
его знает, что происходит. И без нас в этом хрен знает чем не особо-то
и разберутся. Орден - это вам не восставшие бароны.
На лице Дэниела отразилось неподдельное счастье. И, достигнув,
наконец, исполнения своих мечтаний, он не удержался от колкости:
- Что-то ты, друг, вдруг стал борцом за справедливость. Что это на
тебя за лихорадка напала?
Рейвен совершенно серьезно ответил:
- Знаешь, я, конечно, в первую очередь люблю хорошее вино и книги,
а уж потом справедливость, но если это вино и книги у меня начинают
отнимать, то моя любовь к справедливости становится гораздо сильнее. А
если орденские рыцари разгуливают по столице, значит у нас уже земля
под ногами трясется. Только вот пока мы единственные, кто это заметил.
Возможно, он сказал и еще что-то, только Дэниел этого не запомнил,
потому что просто заснул в кресле.

Часть 2.
1.
Лето в Каринтии опять выдалось мерзко-дождливым. Правда, сам дождь
удрал куда-то на середину озера и висел там серой стеной, полностью
скрывая донжон Аррехта на противоположном берегу, но легче от этого не
становилось. В воздухе висела всепроникающая сырость. Плащ, казалось,
стал вдвое тяжелее, насквозь пропитавшись влагой. И даже со шлема
временами стекали за шиворот струйки воды. Но Дэниел уже перестал
обращать на них внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22