Так получилось, что я почувствовала безымянный ужас, когда при первом
утреннем свете увидела землю.
Мы плыли только одиннадцать дней. Мы должны были повернуть; не может
быть, чтобы за это время мы преодолели такое расстояние. Я долго смотрела
на полоску суши, пока Бренда не пробормотала что-то о том, что земле
появиться еще слишком рано.
Потом Габ тоже увидел тонкую зеленую линию у горизонта, и мы долго
дискутировали об этом, пока лодка плыла сама по себе. Когда стало светлее,
мы единодушно согласились, что видим пурпурные конуса далеких вулканов;
это заставило утихнуть мои подозрения.
Вулканы упростили навигацию; я сумела вспомнить их конфигурацию при
отплытии. Выглядело так, будто мы подплывали на десять-пятнадцать
километров западнее устья реки, ведущей к базе. Оставался вопрос,
исправить курс, чтобы высадиться ближе к устью, или грести прямо, а потом
вдоль берега. На воде было безопаснее, но мы уже так устали грести, что
решились плыть прямо к берегу.
Это длилось немногим более часа, потом наше каноэ с удовлетворенным
шуршанием ткнулось в песчаный берег. Мы выпрыгнули из лодки и сразу упали
на землю. Не держали ноги. Мне удалось встать, но земля качалась под
ногами. По какой-то непонятной причине на этот раз было намного хуже, чем
после предыдущего плавания. В этот раз было сильнее волнение на воде, что
и могло быть объяснением. Это могло бы объяснить и хорошее время, за
которое мы преодолели расстояние; феномен, обусловленный временем года.
Мы долго заново привыкали ходить, используя в качестве опоры копья.
Как только мы смогли относительно хорошо идти без них, мы собрали все наше
снаряжение и как только могли быстро зашагали вдоль берега. Нам очень
хотелось побыстрее найти оружие и выкопать его, пока не стемнело.
Наконец, мы ходко пошли вперед, хотя земля под нашими ногами все еще
качалась, как только мы останавливались. Влажный лес испускал сильный
запах, напоминая о чем-то родном.
Мы доели остатки копченых змей, сладострастно переговариваясь о
кулинарных наслаждениях, ожидающих нас на базе. Там было достаточно
запасов, чтобы прокормить целый год по крайней мере двенадцать человек;
мера предосторожности на случай катастрофы.
К полудню мы подошли к устью реки, но как только мы сошли со скальной
тропинки и приблизились к месту, где по нашим воспоминаниям зарыли оружие,
мы пережили неприятную неожиданность: кто-то нас опередил. Хотя яма была
заполнена гумусом, но углубление было заметно, да и земля была рыхлой.
Пришибленные и испуганные, мы пошли к следующему месту, но и оно было
разрыто... в кустах мы нашли три энергетические батареи.
Плати, разумеется, не знали, как они используются. Даже если они
наблюдали за нами, как, вероятно, и было в данном случае, они не смогли бы
найти скрытые кнопки, которые должны быть нажаты одновременно, чтобы
открыть замаскированное оружие. И даже если им случайно удалось бы открыть
какое-то из них, им не понять, как вставляется батарея и заряжается
оружие.
Мы вернулись к первому укрытию, окрыляемые слабой надеждой, что и
оружие было выброшено, так как оно по внешнему виду не превосходило то,
которое плати обычно носили при себе, и обладало вполне обычными
свойствами. Наши надежды оказались небезосновательными: мы нашли дубинку и
воткнутое в землю копье; оба прибора только ждали своих батарей. (Оружие
было изготовлено из бруухианского железного дерева, поэтому сырость и
гнилостные бактерии были ему неопасны.)
Мы зарядили оба прибора и убедились в их работоспособности. Вероятно,
в кустах валялось еще оружие, но мы слишком устали, чтобы продолжать
поиски. Мы промаршировали большую часть дня и сожгли слишком много
адреналина. Двух ружей будет достаточно, чтобы защитить нас, пока мы спим.

ГАБРИЭЛЬ
Бренда разбудила меня восхитительным способом. Я только что видел
интересный сон... а потом он вдруг оказался не сном.
У меня было последняя вахта перед рассветом. Разыскивая в
окрестностях лагеря дрова, я вдруг споткнулся о почти метровую жирную и
неповоротливую ящерицу. Я содрал с нее шкуру, выпотрошил и уже начал
жарить, наколов на копье, когда проснулись женщины.
После завтрака мы добрых два часа обыскивали окрестности ямы, в
которой находилось оружие. Мы методично обходили ее по спирали, но ничего
больше не нашли.
Ну, нам выпало большое счастье, что мы вообще нашли два ружья. В
обращении с ножом, копьем и дубинкой мы теперь были несколько лучше, чем
сразу после высадки на планету, но, вероятно, недостаточно хорошо, чтобы
предпринимать продолжительную вылазку вглубь материка. Стаи голодных
хищников и, возможно, плати, ожидали нас в зарослях.
Когда мы прочесали окрестности второй ямы, то нашли еще две
энергетические батареи, которых вместе с найденными ранее будет вполне
достаточно. Каждой батареи, если она новая, хватает на целый час
непрерывного огня, а среди тех, что мы нашли, не было ни одной,
использованной хотя бы даже наполовину. Мы даже могли себе позволить
пользоваться оружием для разжигания огня.
И мы, довольные, отправились дальше.
К полудню мы уже не были такими свежими. Одной-единственной щедрой
ночи, конечно, недостаточно, чтобы превратить голодных тварей, которыми мы
стали за время плавания, в дневных зверей, и хотя идти легче, чем грести,
мы замечали, что мышцы ног заметно ослабли от бездеятельности.
На середине широкой реки вздымался голый скалистый остров. Мы
перебрались на него вброд и разбили лагерь. Это значит, что мы разложили
наши шкуры и свалились на них.
Бренда, как обычно, заступила на вахту первой, но она была не в силах
держать глаза открытыми, поэтому мы с Марией сыграли в "чет или нечет", и
я проиграл. Именно поэтому случилось так, что именно я увидел первого
плати.
Я как раз собирал дрова для ночного костра и сосредоточил свое
внимание на ближнем ко мне берегу реки, с которого мы пришли. Понятия не
имею, как долго наблюдал за мной плати, тихо стоявший на другой стороне
реки.
Наш берег относительно открыт для обзора; плотные пучки каких-то
похожих на бамбук злаков на протяжении десяти или двадцати метров, а между
ними низкие кусты. На другом берегу был густой лес, поэтому мы его
избегали. Плати не старался прятаться, но в меняющейся игре теней
разглядеть его было трудно. Я продолжал собирать дрова, уголком глаза
наблюдая за ним.
Это был взрослый самец с копьем. Плохо. Будь это молодой, он мог бы
находиться в Великом Путешествии на Север и случайно наткнуться на нас. А
для взрослого могла быть только одна причина присутствия здесь: мы. И он
был здесь, видимо, не один.
Я его не знал. Он не был членом семьи Камчаи, что, вероятно,
означало, что они призвали на помощь другие семьи, и нам надо рассчитывать
на неопределенно большое число противников. Но я не был в этом уверен; я
довольно часто путал представителей различных социальных принадлежностей.
В этом хорошо разбиралась Мария. Я вернулся в лагерь с охапкой дров,
тихо разбудил Марию и рассказал ей о том, что видел. Она пошла на другую
сторону острова, будто бы для того, чтобы поднять палку, и бросила взгляд
вверх.
Плати исчез.
Мы шепотом провели конференцию и решили остаться на острове. Им
придется приложить немало сил, если они захотят на нас напасть; дно реки
было слишком вязким, чтобы через нее было легко перебраться вброд. И копья
ни с одного берега до нас не долетят.
Мария заступила на вахту. Хватит говорить. Попытаюсь уснуть.

БРЕНДА
Какая ужасная ночь! Меня никто не разбудил на мою смену
послеполуденной вахты, и я проспала до наступления темноты. Мария сказала,
что не разбудила меня потому, что сама была слишком обеспокоена, чтобы
заснуть, и рассказала мне, что Габ видел плати.
Когда село солнце, мы разожгли костер, и Габ присоединился к нам. Мы
решили нести вахту парами, чтобы держать под прицелом гразера каждый
берег. Мария свернулась у костра и пыталась заснуть.
Они напали на нас примерно за час до полуночи, появившись со стороны
Габа, охранявшего ближний берег. Он крикнул нам, и я побежала к нему.
Из темноты полетели копья. Костер был у нас за спиной, и мы
представляли собой прекрасную цель. Выстрелы из гразеров давали немного
света, и поэтому нам приходилось стрелять веером в надежде попасть в
кого-нибудь. Мы все время бегали взад-вперед, чтобы затруднить им
прицеливание.
Проснулась Мария, и я передала ей дубинку-гразер и побежала на другую
сторону острова, следуя указанию Габа найти возможную стратегию действий
плати. Но плати были не настолько хитры.
Даже примерно не могу сказать, сколько мы их убили. Копья летели все
реже и реже, потом полетели камни, потом не летело больше ничего. Когда
начало светать, на берегу лежали куски четырех или пяти разрезанных плати,
и неизвестно сколько тел могла унести река.
Я очень хотела бы чувствовать себя виноватой. Еще две недели назад
так и было бы. Вместо этого я вынуждена признаться, что ощущаю какую-то
маниакальную радость. Мы разбили их. Они напали на нас, и мы их победили.

МАРИЯ
Мы расстреляли заряды обоих гразеров на три четверти. Чуть больше
половины полного заряда находится еще в запасных батареях. Но я больше не
жду таких нападений, как в прошлую ночь. Плати не так уж туго соображают.
Это чересчур для главного принципа. Мы применили высокоразвитую
технологию. Кто-то из нападающих выживет; они уйдут назад и сообщат
остальным о магии. Но у нас не было другого выхода.
С этих пор мы должны, конечно, помнить, что нас преследуют, и быть
втрое внимательнее к засадам в зарослях. Но в настоящую проблему это
вырастет только в последние день-два, когда нам придется идти через густой
лес по обеим сторонам реки. Почему мы так осторожничали при выборе места
для купола?
И все же, возможно, окажется, что этот выбор был удачным. А что, если
они будут преследовать нас весь путь до купола? Если они попытаются
окружить поляну и станут ждать, пока мы выйдем, то лес справится с ними
сам, и нам ничего не нужно будет делать. Методы плати лучше всего
функционируют на их мирном острове; но там, наверху, где стоит купол,
охотничий отряд с дубинками и копьями не проживет и недели. Они стали бы
желанной пищей для животного мира.
Нам надо быстрее идти дальше. Острова, подобные этому, будут
попадаться лишь до тех пор, пока река широкая и спокойная. Там, где лес
подступает к берегам, она станет узкой, извилистой и быстрой. Там больше
не будет защищающих островов, но зато шум воды запутает слух плати, и им
будет труднее напасть на нас из засады.
В любом случае наш план таков: каждый день на равнине и преодолевать
столько, сколько возможно, и лишь несколько часов сна по ночам. Отдых
только южнее леса, а потом большой марш - два дня до купола.
Может быть, спешка не нужна. Если бы плати имели свою нормальную,
относительно чувствительную личность, они бы примирились со своим
проигрышем и вернулись домой. Но тем не менее, у нас нет ни малейшего
признака, чтобы оценить, насколько они нормальны. Может быть, они будут
приставать к нам до тех пор, пока мы не убьем их всех. Это было бы хорошо
для расы, так как она бы избежала цивилизаторского воздействия. И плохо
для нас. Еще несколько таких стычек, как в прошлую ночь, и в наших
гразерах не останется энергии, чтобы преодолеть лес. С таким же успехом мы
могли бы встать у реки и исполнять голодным ящерам песнь крови.

ГАБРИЭЛЬ
Пять дней без контакта, но я не могу избавиться от ощущения, что за
нами наблюдают. Что за нами наблюдают все время. У нас теперь полдня и
ночь, чтобы отдохнуть на этом последнем острове, и Марии очень хотелось
бы, чтобы весь путь до купола мы проделали одним быстрым переходом.
Мне кажется, физически это осуществимо. Местность не трудная, и
параллельно реке, рядом с ней, тянется звериная тропа. Но звери, что ходят
по этой тропе, ужасны. Они представляли для нас трудность даже тогда,
когда нас было двенадцать. И когда мы не брали в расчет плати.
Во всяком случае, я вынужден задавать себе вопросы. Определенно,
кто-то наблюдал за нами, когда мы зарывали оружие. Как же долго наблюдает
за нами этот кто-то? Плати утверждали, что никогда не ходили на материк -
кроме тех неустрашимых странников в Великом Путешествии на Север - и,
конечно, они никогда не лгали. Во всяком случае, по их воспоминаниям.
Я давно ничего не записывал, так как хотел подождать, пока не
улучшится мое душевное состояние. После той ночи нападения я похоронил эту
надежду. Дела не улучшаются, но я пытаюсь уговорить себя держать глаза
открытыми весь остаток этой вахты.
Мне кажется, с Брендой то же самое. Она сидит на другой стороне
острова, уставившись в воду, и разговаривает сама с собой. Надо бы пойти к
ней и напомнить, чтобы она была внимательной, но отсюда я могу держать в
поле зрения оба берега.
Кроме того, если они вознамерятся напасть на нас, то я хотел бы,
чтобы они сделали это здесь. Открытая линия огня во все стороны. Конечно,
они этого не сделают; они учатся на своих ошибках. Так сказала Мария.
Я веду себя, как параноик. Они исчезли. Но что же с тем чувством,
будто за тобой наблюдают? Все время, с тех пор как схватили Дерека, я...
я... мои мысли в полном разброде. Я пытаюсь бороться с этой паникой. Они
ждут от меня силы; даже Мария... но у меня только мои мускулы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11