Листок бумаги бросили на середину стола, и кто-то взял его. Его передавали из рук в руки, негодующее перешептываясь, и, когда он попал к Клею, тот увидел, что это еще одно письмо с угрозами за подписью капитана Свинга, но написанное другим почерком.
Человек, который говорил до этого, был тучным, свирепого вида типом с короткими, толстыми руками и постоянно мокрыми губами. Что-то непристойное было в его облике, и, когда они встали, чтобы присоединиться к дамам, капитан Вейл придвинулся к плечу Клея и сказал:
– Я вижу, вас восхищает дружище Марли, полковник.
– Кто он? – спросил Клей.
– Владелец большого имения примерно в десяти милях отсюда, по дороге к Голуэю. Места под названием Килин. – Вейл состроил гримасу. – Гнусный тип. Меня удивляет, что сэр Джордж его пригласил.
– Вероятно, он не шутил, когда сказал, что хотел бы повесить по человеку на каждом дереве на пути отсюда до Голуэя? – спросил Клей.
– Марли никогда не шутит – по поводу чего бы то ни было, полковник, – заверил его Вейл. – Он правит своими арендаторами при помощи металлического прута и обращается с ними как с животными. – Они взяли с подноса по порции бренди, которое разносил лакей, и Вейл продолжил: – Он неравнодушен к молодым девушкам. Все от тринадцати до восемнадцати ему подходят. После этого они слишком стары.
– Вероятно, он не испытывает в них недостатка. Судя по виду, он вполне доволен своей жизнью.
Вейл мрачно кивнул:
– Как я уже заметил, его арендаторам приходится делать то, что им велят. Однажды кто-нибудь пальнет в него из-за изгороди, а меня позовут охотиться на этого беднягу.
– Лично я предпочел бы дать такому человеку медаль и снабдить его билетом до Америки, – сказал Клей.
– В этом мне хочется с вами согласиться. Пирушки Марли – сущий кошмар. На них ходит только сельский сброд. Его излюбленная проделка – раздеть какую-нибудь девушку и гоняться за ней по парку при свете факела со всей пьяной, улюлюкающей ватагой. Можете себе представить, что за приз ждет того, кто раньше других ее поймает.
Клей взял его под руку и повел к буфетной стойке:
– После такого заключительного сообщения мне просто необходимо выпить еще.
В этот момент маленький струнный ансамбль, специально доставленный из Голуэя, заиграл вальс Штрауса. Клей, извинившись, отошел и двинулся через комнату туда, где Джоанна отдавала какие-то распоряжения дворецкому.
– По-моему, это мой танец, – сказал он с легким поклоном.
Девушка, наморщив лоб, сверилась со своей карточкой:
– Мне ужасно жаль, полковник Фитцджеральд, но вам следовало подойти раньше. Боюсь, я смогу оставить для вас только двенадцать танцев.
Он от души расхохотался, так что люди, стоявшие поблизости, повернулись, когда он под руку повел ее танцевать.
Они хорошо танцевали вместе, и, пока кружили по комнате, она подняла глаза и улыбнулась:
– Сегодня вечером вы настоящий красавец.
Он сморщился и покачал головой:
– Меня обвиняли во многих вещах, мисс Гамильтон, но в том, что я красив – никогда.
Она нахмурилась в неподдельном замешательстве:
– Вы ведь наверняка понимаете, что каждая женщина в комнате только и мечтает о том, чтобы вы с ней потанцевали?
Прежде чем он нашелся, что ответить, музыка стихла и публика перестала танцевать. Послышалось испуганное аханье, сдавленно вскрикнула какая-то женщина.
Поскольку вечер выдался теплый, незадолго до этого открыли двери, выходящие на террасу. И теперь у самого входа стояли два человека, которые, очевидно, вышли из темноты.
По левую сторону находился Кевин Роган, он держал под мышкой дробовик, беспечно засунув большие пальцы за широкий кожаный ремень. Его глаза обшарили толпу, встретились с глазами Клея, и на губах у него проступило какое-то подобие улыбки.
Догадаться, кто его спутник, не составляло особого труда. Шон Роган был одним из самых крупных мужчин, которых Клей когда-либо видел. Никак не менее шести футов и четырех-пяти дюймов ростом, с широченными плечами, с зачесанной назад белоснежной гривой. На нем была фетровая шляпа и вельветовая куртка.
Гробовая тишина наступила в комнате, когда сэр Джордж вышел вперед и остановился напротив него.
– Я не знаю, что ты здесь делаешь, Роган, – проговорил он спокойно, – но хочу напомнить тебе, что это моя собственность. Раз я не приглашал тебя сюда, значит, ты незаконно вторгся в чужие владения. Я предлагаю тебе уйти так же быстро, как ты пришел.
Голос Шона Рогана был подобен барабанному бою.
– Ах вот оно как, Джордж Гамильтон, я вторгся в чужие владения. А чем занимались твои люди сегодня утром, когда они вторглись на мою землю и напали не только на одного из моих сыновей, но и на мою жену? Ты теперь, значит, стал грозой женщин?
Берк, до этого пребывавший прямо за плечом своего хозяина, теперь быстро шагнул вперед. Сэр Джордж удержал его одной рукой:
– Я не хочу скандала при гостях, Роган. Если у тебя есть законная жалоба, обратись с ней в полицию в Голуэе.
– Нет, вы его только послушайте! – воскликнул Шон Роган, оглядывая комнату. – И каковы были бы мои шансы против такого, как он? – Ответа не последовало, и он покачал головой. – Нет, я не стану подавать никакой жалобы, но предупреждаю тебя и твоего холуя, который прячется вон там, за твоей спиной. Если вы еще раз ступите на мою землю, то схлопочете пулю – это я вам торжественно обещаю.
Он стал поворачиваться к ним спиной, и тут сэр Джордж не выдержал:
– Ей-богу, ты заходишь слишком далеко, Роган! – Его голос срывался от ярости. – Я еще отправлю тебя гнить в голуэйскую тюрьму, мерзавец ты эдакий!
Роган медленно повернулся.
– Мерзавец, вот оно как? – негромко переспросил он. – А как бы ты назвал человека, который, ища повода для ссоры, не имеет мужества лично предстать перед своим врагом, а подсылает своих головорезов, чтобы избивать шестидесятилетнюю женщину?
В комнате наступила полная тишина, Джоанна негромко выдохнула сквозь зубы. Роган сунул руку в карман куртки и вытащил пистолет, который бросил к ногам своего врага.
– На, собака, – резко проговорил он. – Вот тебе верный, как никогда, шанс избавить мир от меня, и у тебя не хватит духу им воспользоваться.
Он повернулся спиной и, толкая Кевина перед собой, двинулся к дверям на террасу. В этот самый момент Берк припал на одно колено и потянулся за пистолетом. По-прежнему стоя на колене, он отвел назад ударник и прицелился. Но прежде чем он нажал на спусковой крючок, Клей пришел в движение. Он ударил ногой сверху, и пистолет разрядился в пол, не причинив никому вреда. Берк выронил его, вскрикнув от боли, и схватился за запястье. Кевин резко повернулся, наведя дробовик для выстрела, но отец быстрым движением остановил его. Глаза Шона встретились с глазами Клея, и Кевин что-то вполголоса проговорил отцу. Едва заметная улыбка проступила на мрачном лице старшего Рогана, он кивнул и сказал:
– Я ваш должник, полковник.
На какой-то момент они замерли на свету, а потом растворились в темноте.
Сэр Джордж повернулся к Клею, лицо его было спокойным, хотя мышца в уголке правого глаза напряглась, выдавая внутреннее волнение.
– Я должен поблагодарить вас за столь своевременные действия, полковник. Поступок Берка понятен, но опрометчив. Вы избавили всех нас от серьезных неприятностей. – Повысив голос, он обратился ко всем, кто находился в комнате: – Прошу вас, леди и джентльмены, пусть эта неприятность не омрачит вашего веселья. – Он кивнул пианисту и, когда ансамбль заиграл вальс, вышел из комнаты, Берк – следом.
Люди стояли отдельными группками, сдвинув головы и обсуждая случившееся, а Клей подал руку Джоанне, и они вышли на террасу через балконные окна.
Джоанна облокотилась о балюстраду и издала протяжный вздох облегчения:
– Слава Богу, что вам удалось вовремя его остановить. Если бы сегодня вечером здесь убили Шона Рогана, вся страна содрогнулась бы от возмущения.
– Почему ваш дядя так его ненавидит?
Она пожала плечами:
– Я сама толком не знаю. А почему он ненавидит так много вещей? Думаю, это потому, что Большой Шон всегда отказывался преклонить колена. Он – непоколебимый, как скала, и моему дяде это не по нраву. Ему нравится думать, что он способен подчинять людей своей воле.
– Но ему всегда это удается, ведь так? – спросил Клей. – Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что его племянница пристрастилась скакать галопом при лунном свете в мужском наряде?
Она беззаботно рассмеялась:
– То, чего он не знает, никак не может его расстроить. – Она поежилась. – А тут становится довольно прохладно. Вы не возражаете, если мы снова зайдем внутрь?
Когда они вернулись в комнату, молодой гусарский офицер подошел и пригласил Джоанну на танец, а Клей направился к буфету и налил себе изрядную порцию бренди. В этот момент подошел Вейл с гримасой отвращения на лице.
– Судя по вашему виду, выпивка вам не повредит, – сказал Клей.
Вейл кивнул:
– Я только что слышал, как эта свинья Марли хвастается своими последними похождениями. Он пьян как сапожник, конечно. Похоже, он запер в одной из комнат в задней части своего дома какую-то несчастную девушку. Ее мать – вдова, и он грозился выселить ее за то, что они не внесли вовремя арендную плату. Девушка пришла сегодня днем, чтобы молить его о снисхождении, а он без всяких обиняков назвал свои условия. Очевидно, она ответила ему решительным отказом, и тогда он посадил ее под замок, чтобы дать ей время подумать о последствиях – как он это деликатно называет.
Вейл отхлебнул бренди и, извинившись, отошел с началом следующего танца, а Клей отвернулся и стал глядеть в окно, чувствуя, как гнев закипает в нем. Он потянулся к графину, наполнил стакан до краев, осушил его, и бренди разлилось по его телу, словно текучий огонь. Потом он почувствовал чью-то руку у себя на рукаве – возле него стояла Джоанна.
Ее улыбка улетучилась, когда она увидела его лицо.
– Что это с вами, Клей? – спросила она. – Что случилось?
Он резко рассмеялся:
– Да так, ничего. Мне вдруг захотелось немного подышать свежим воздухом, только и всего.
Он подозвал одного из лакеев, попросил подать его карету к парадному входу, и Джоанна схватила его руку и шепотом проговорила:
– Клей, я боюсь. Вы похожи на самого дьявола.
Он ободряюще улыбнулся:
– Не беспокойтесь за меня, дорогая. Время от времени на меня накатывает такое настроение. Что мне нужно – так это проскакать галопом, чтобы стряхнуть с себя паутину.
Она подошла к двери вместе с ним, и он взял пальто и шляпу. Выйдя на ступеньки, она улыбнулась ему. Ее лицо казалось мертвенно-бледным при свете лампы.
– Я увижу вас снова?
Клей взял ее руки в свои и подержал несколько мгновений:
– Вы от меня так просто не отделаетесь.
Улыбка озарила ее лицо, она придвинулась совсем близко и негромко сказала:
– Смотрите – не наделайте глупостей, Клей.
Он отвернулся, сошел по ступенькам, и, когда залезал в свой экипаж, один из лакеев сказал конюху, прислонившемуся к стене:
– Мистер Марли хочет, чтобы его экипаж был готов к одиннадцати.
Клей помедлил какой-то момент, наблюдая, как лакей взбегает по ступенькам и заходит в дом, и после этого уже твердо знал, что ему делать. Он забарабанил по крыше кулаком, и Джошуа хлестнул лошадей так, что они поскакали прочь, стремительно набирая скорость.
Глава 5
Когда они добрались до Клермонта, Клей отправился прямиком в свою спальню и стал переодеваться. Пока он натягивал сапоги для верховой езды, в дверях появился Джошуа.
– Вы опять уезжаете, полковник? – спросил он.
Клей кивнул:
– Ты можешь седлать кобылу, но вначале достань ту карту, что я купил, когда мы сошли на берег, и отыщи мне Килин. Если я правильно запомнил, мы проезжали через него по дороге сюда.
Джошуа открыл коричневый ранец и достал карту на матерчатой основе, которую разложил на кровати.
– Я нашел его, полковник, – сказал он немного погодя, – милях в девяти-десяти отсюда.
Клей придвинулся поближе:
– Где-то поблизости должно быть большое поместье. Оно принадлежит человеку по имени Марли.
Джошуа поднял удивленный взгляд:
– Сегодня вечером про него шел разговор в лакейской. Там был его кучер. Некоторые из историй оставляют дурной привкус.
Клей мрачно усмехнулся:
– Я имел сомнительное удовольствие познакомиться с этим джентльменом лично. И готов поверить всему, что про него говорят. А теперь седлай кобылу. Времени у меня в обрез.
Джошуа вышел из комнаты, и Клей всмотрелся в карту. Через некоторое время он довольно крякнул. Там была отмечена тропа, которая прорезала вересковую пустошь на задворках Драмор-Хаус, соединяясь с Голуэй-роуд за милю от Килина, что значительно укорачивало путь.
Он сложил карту и открыл кожаный дорожный сундук, стоявший у стены. Вскоре он нашел то, что искал, – свою старую фетровую армейскую шляпу и поношенную серую шинель-накидку, служившую ему верой и правдой на протяжении последних двух лет существования Конфедерации.
Он застегнул шинель до подбородка и повесил на пояс кольт «драгун» в черной кожаной кобуре. Наконец надвинул на глаза шляпу с полями и оглядел себя.
В тусклом свете масляной лампы из зеркала выглядывал призрак человека, который умер в ночь накануне Аппоматтокса. И – странно – это было все равно что встретить старого друга. На какой-то момент он испытал чувство, близкое к ностальгии, и устремился мыслями в прошлое, которое было столь близко и в то же время невероятно далеко.
Он вздохнул и, открыв ящик высокого комода, достал черный шелковый шарф, который завязал на шее и надвинул на лицо. Эффект был поразительный. Человек, который стоял теперь там, в полумраке, был незнакомцем, исполненным угрозы и чрезвычайно опасным.
Как будто другой человек смотрел на него из зеркала, кто-то, над кем он был не властен, и на какой-то миг Клей заколебался. Странный холод пронизал его, в то время как внутри едва слышный предостерегающий голос, казалось, уговаривал выйти из игры, пока еще не поздно. Но это было только мгновение. Клей сдвинул шарф, шутливо поклонился своему отражению и, повернувшись на каблуках, вышел из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24