Обнаженная женщина стояла на коленях позади него, приподняв его хвост и целуя в зад. Среди рисунков виднелись коряво написанные имена: КРЕЗИЛ, МЕРИХИМ, АБАДОННА, ВЕЛЬЗЕВУЛ, ЛИЛИТ, ИЕЗАВЕЛЬ, ВЕЛИЛАЛ, ГЕКАТА, МОЛОХ, АГНИ, СЕМИАЗ, ЗАГАМ... — список казался бесконечным. Молодому человеку некоторые из них были знакомы: несколько лет назад его товарищи по частной школе увлекались страшными историями и фильмами ужасов и, хотя мальчик не имел склонности к подобным занятиям, невозможно было не заглядывать скуки ради в подобные книги и журналы или игнорировать обрывки возбужденных разговоров. Не являлся ли Вельзевул вторым после самого Сатаны? И не была ли Геката королевой колдуний?Том прекрасно понимал, насколько все это нелепо, больше всего окружающая обстановка свидетельствовала о повреждении рассудка — и не более того: Нелл Квик явно сошла с ума! — и все же Киндред машинально перекрестился. Он отнюдь не был религиозным, но в комнате присутствовало некое зло, что-то, заставлявшее его чувствовать себя уязвимым.Борясь с желанием немедленно уйти, молодой человек шагнул вперед — и пожалел, что не поддался ему.Странная тяжесть мгновенно навалилась на его плечи, подобно мантии, и этот вес не имел ничего общего с физическим. Скорее, он напоминал неожиданно возникшую гнетущую атмосферу, даже вдыхаемый воздух казался густым и ядовитым.Он сказал себе, что это не лучшее место для пребывания, но все же направился к алтарю.Толстые черные свечи часто зажигались с обоих концов, воск залил черную ткань под ними. Другие, более тонкие, золотые и красные свечи были вставлены в подсвечники. Странный предмет, похожий на свечу, привлек его внимание, Киндред взял его в руки и быстро поставил обратно. Почему вибратор должен занимать центральное место на алтаре?Здесь также находились два сосуда, один из них представлял собой металлическую чашу с узорчатыми дырочками по краю, на дне ее было полно древесного угля и пепла, источавших запах ладана, достаточно резкий, чтобы соперничать с остальными ароматами комнаты. Второй сосуд, в форме кубка, сделанный из темно-синего стекла, вызывал гораздо больший интерес. Внутри его находились разрозненные предметы, при виде которых у Тома перехватило дыхание.Каждый предмет сам по себе выглядел вполне невинно: белая пуговица от рубашки, клок волос, небольшой набор стальных циркулей, смятая фотография.Пуговицу можно оторвать с одной из его старых рубашек. Волосы того же цвета, что и его собственные, — срезать с головы. Циркули утратили блеск, иголки на концах каждой ножки почти почернели от времени, и они напоминали первый набор, который Том купил сам, закончив колледж и решив сделать ремесло плотника своим основным занятием. (Циркули действительно принадлежали ему, поскольку он измерял ими дерево так долго, что просто не мог не опознать пятнышки и царапины на металле. Так как Киндред пользовался этими инструментами практически постоянно, какую бы работу ни выполнял, они стали чем-то вроде приносящего удачу талисмана, навевавшего сентиментальные воспоминания о тяжелой работе, проделанной за все эти годы.)То, что собранные вместе вещи принадлежали лично ему, доказывал цветной снимок; остальные предметы соскользнули с его измятой поверхности, когда молодой человек вытащил фотографию.Водрузив кубок обратно на алтарь, Том расправил снимок, держа его двумя руками. Один его край оказался порванным, словно это была только часть целого, и, хотя фотографию явно сделали много лет назад, он узнал себя немедленно. Снимок выглядел слегка смазанным, словно у фотографа дрожали руки или он дернулся, нажимая на кнопку. Еще возле оторванного края виднелась часть локтя другого человека, Хьюго. Возможно, фотографировал старый Эрик Пимлет. Том не мог вспомнить, когда он в последний раз видел фотографию и видел ли вообще, но не сомневался, что она должна была находиться в альбоме где-нибудь в Замке Брейкен. Наткнулась ли Нелл на нее во время очередного посещения сэра Рассела или специально ее искала?Пуговицу с его рубашки было не слишком трудно достать, проникнув в коттедж в его отсутствие. Волосы? Он закусил нижнюю губу, припоминая. Точно! В тот день, на ее диване, внизу. Она села рядом с ним, рука лежала позади, на спинке дивана Разве он не чувствовал легкого подергивания на затылке, когда наклонился вперед? Скрывались ли в ее ладони маленькие ножницы? Потом, когда они сделали свою работу, было нетрудно уронить их за диван или оставить на подоконнике. Но циркули?Он никогда не встречался с Нелл до возвращения в Малый Брейкен, а инструменты пропали задолго до этого, уж точно до инсульта. Они никогда не были в ежедневном использовании, но хранились в специальном отделении ящика для инструментов вместе с циркулем, ножом фирмы «Стенли», верньером, раздвижным угольником, чертежным треугольником и несколькими другими, более мелкими, инструментами, необходимыми в его профессии. Однажды их просто не оказалось там, и Том полагал, что забыл их где-то. Молодой человек потом уговаривал себя, что рано или поздно они найдутся, но этого так и не произошло. До нынешнего момента.Как? Почему? В этом не было смысла, тем более что Нелл Квик никогда не имела к ним доступа. Существовала единственно возможная связь между его лондонской мастерской и самим Брейкеном. Хьюго. Том в смятении покачал головой.Разумеется, нет. Однако старый друг посетил его за месяц или около того до инсульта. И именно вскоре после этого Том обнаружил пропажу циркулей.Но почему? Нелл могла принимать всю эту колдовскую чепуху всерьез, но, разумеется, не Хьюго. В этом совсем не было смысла. И в любом случае что могла Нелл делать с этими личными предметами? Неужели она действительно верила в то, что сможет использовать против него какие-либо чары? А как же суккуб? И повинна ли и в инсульте магия?В монстра оказалось труднее всего поверить, но молодой человек сам был свидетелем этому. И суккуб пытался украсть наиболее интимную часть Тома — его сперму. Была бы она добавлена к содержанию кубка? А сама идея о том, что друг всей жизни Хьюго Блит мог быть включен в какие бы то ни было грязные планы Нелл Квик, заставила Тома содрогнуться. 31Подробности из книги Тяжело ступая по узким ступенькам, Киндред спустился на первый этаж. Сердце билось неровно, кожа повлажнела от пота. Он должен уйти отсюда, покинуть красно-черную комнату, излучавшую зло. Ужас навалился на него вместе с усталостью. Молодой человек понимал, что мысль о Хьюго, ворующем у него, чтобы помочь этой женщине, стала своеобразным катализатором. Они были друзьями с детства и, несмотря на то что не часто виделись в более поздние годы, Том все равно считал их отношения по-прежнему дружескими. Если он ошибался, то по какой причине что-то могло измениться? Неужели Хьюго обнаружил, что они связаны узами крови, не важно, насколько близкими? Но если сэр Рассел настолько стыдился своего незаконнорожденного внука, то вряд ли Хьюго знал о связи между своим единокровным братом и Бетан, а также о ребенке, появившемся в результате этой связи? Приятель наверняка рассказал бы ему об этом еще в детстве. Сомнения, смущение, недоверие — все это вкупе с усталостью заставило Тома прохромать через кухню и выйти в заднюю дверь. * * * Он ехал в Малый Брейкен неровно, раз или два пришлось резко выворачивать руль, чтобы джип не съехал с дороги; нога иногда слишком сильно давила не педаль газа, причиной чему являлась слабость или отсутствие сосредоточенности. Проезжая мимо недавнего места происшествия, он увидел, что и трейлер, и зеленый «фольксваген» исчезли, только следы шин да обезображенный шрамами ствол дерева напоминали об аварии.Наконец впереди показалась невысокая башенка Малого Брейкена. Измученный путешественник, кое-как припарковав джип на поляне, буквально вывалился наружу и побрел к двери. Едва ступив на порог, он прислонился к косяку и позвал Ригвита. Ответа не последовало.Том задвинул оба засова и провел руками по лицу, затем осмотрел ладони, словно удивляясь их влажности. Кое-что еще удивило его. Он был голоден. Чертовски голоден! Ну разумеется, весь день ему было не доеды. Однако сейчас, невзирая на усталость, а также невероятное количество информации, которая обрушилась на него, невзирая на беспокойство о Кэти Бадд, на страх перед Нелл Квик, его ноющий желудок отчаянно требовал пищи! Приятно осознавать, что оставались хоть какие-то нормальные вещи. Вот он, благословенный холодильник! * * * Снаружи уже темнело, и Том зажег верхний свет. Тарелка и чашка немытыми валялись в раковине. Молодой человек все еще был одет в свободный свитер поверх футболки, поскольку в вечернем воздухе разливалась прохлада. Вернувшись за стол, он снова уставился в раскрытую книгу — ту самую, которую феи использовали как ворота в мир. Дойдя до середины, он ожидал, что удивительные существа вот-вот хлынут потоком с ее страниц. К его разочарованию, там не оказалось ничего, кроме символов и от руки написанных букв незнакомого языка Том положил руки на пергаментные страницы, подобно спиритисту во время сеанса, глаза его закрылись, он представил себе появление фей. Бесполезно.В конце концов он прекратил попытки и закрыл книгу, намереваясь как следует рассмотреть ее снаружи. Переплет был сделан из гладкой темной кожи, ее поверхность выглядела изношенной и поцарапанной. Внешне книга напоминала старинный альбом для вырезок, каковых внутри не оказалось — только иллюстрации и записи. Некоторые из них продолжались страница за страницей, в то время как другие напоминали стихотворный текст. Как; правило, ни о какой аккуратности не могло быть и речи, поскольку пергамент испещряли пятна, царапины и кляксы от чернил или краски — или чем там еще пользуются духи? — скрывавшие буквы, а порой и целые слова.Однако встречались и тексты чистейшей красоты, одна их каллиграфия наводила на мысль о вдохновенной прозе, в то время как другие записи делались микроскопическим почерком, с трудом различимым невооруженным глазом, даже если можно было бы понять язык.И все-таки самыми удивительными были иллюстрации.Иногда встречались просто грубые наброски, но даже они выглядели потрясающе красивыми, в то время как на других были прописаны мельчайшие детали, цвета поражали насыщенными красками. (Бог знает, как они были нанесены на страницы таким образом, что время оказалось бессильным.) Существа на картинках казались почти невероятными, если бы Том не видел их своими глазами. По крайней мере, прошлой ночью и днем он встречался со многими из них. Порой, переворачивая страницу, молодой человек улавливал взглядом лишь вспышку радужного света, очертания фигур терялись среди узоров, только мастерство художника как-то передавало невидимое присутствие. (Том должен был несколько раз моргнуть, глядя на картинки, и только тогда изображение становилось более-менее четким.) Как жаль, что непонятен смысл слов, сопровождавших многие из этих чудесных изображений, поскольку они, возможно, объясняли их истинную сущность! Но что-то подсказывало ему, что он еще не готов к подобным знаниям. Однако, невзирая на это, тот же инстинкт намекал, что однажды...Встречались и другие, более простые и более распознаваемые, изображения созданий, с которыми Киндред уже познакомился, — эльфов, гоблинов, ундин, духов, фей. Многих он еще не видел ни разу — привидения, боггарты, келпи, клоббисы и другие, — их названия, или большинство из них, были различимы среди по-прежнему непонятных слов.Что касается других разделов, то молодой человек нашел много изображений растений, цветов, трав и грибов, явно служивших иллюстрацией к длинным записям, рассказывавшим об их свойствах и использовании.Несколько глав были посвящены заклинаниям и зельям, с компонентами и рецептами (они легко различались по расположению), заговорам, приметам, ритуалам и даже предсказаниям. Поразительно, но чем больше Том концентрировался на записях, сделанных на пергаментных страницах, тем более знакомым казалось ему их значение, хотя смысл отдельных слов еще не открылся. Он вспомнил, как диалог с Ригвитом становился тем свободнее, чем дольше они разговаривали, и предположил, что книга, возможно, обладает таким же свойством, хотя «настройка» будет более сложной. Внезапно молодому человеку открывалось значение отдельных слов или частей предложений, напоминая отдельные части мозаики, благодаря которым можно составить представление о целой картине. Но все равно Том предполагал, что понадобятся годы, возможно десятилетия, чтобы полностью понять текст манускрипта.Вновь и вновь он просматривал книгу, замечая, что стиль записей и иллюстраций варьировал от чудесного каллиграфического почерка с элегантными росчерками и завитушками до небрежно нацарапанных каракулей. Наверняка это и был тот самый бесконечный проект, о котором рассказывала Дженнет. Когда Киндред добрался до последних страниц, они оказались пустыми, лишенными каких-либо знаков, словно ожидали, чтобы их заполнили. Листая книгу назад, примерно на последних двадцати страницах Том обнаружил нечто знакомое в записях и нарисованных образах. Он видел подобный текст раньше, хотя не мог припомнить, чтобы когда-либо брал том в кожаном переплете с самой верхней полки книжного шкафа.Да, вне всякого сомнения, и писателем, и художником, проявившим себя на этих «знакомых» страницах, была мать Тома. Теперь он вспомнил, что Бетан объясняла ему значение слов, смысл символов и эмблем, названия и особенности маленьких волшебных фигурок, которые она столь старательно вырисовывала. К его разочарованию, рассказы утратили ясность, объяснения припоминались туманно, без деталей и сути. Это открытие одновременно восхищало и приводило в смятение.Киндред рассматривал последние страницы необыкновенно тщательно, наслаждаясь не только сознанием того, что это работа его матери, но и их прелестью, красотой простых изображений, достоверностью сведений, которая была абсолютно очевидна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49