– Иными словами, вы хотите нам сказать, – едко заметила Нэнси Молино, – что вы, сотрудники Центра управления, не удосужились в своих планах предусмотреть чрезвычайные обстоятельства.
Ним не успел ответить. После недолгого отсутствия на галерее вновь появилась Тереза Ван Бэрен. Эта маленькая полная суетливая женщина лет сорока пяти, неизменно носившая помятый льняной костюм и коричневые туфли с дырочками, скорее напоминала суматошную домохозяйку, а не опытного руководителя компании, каковым она в действительности являлась.
– У меня есть для вас объявление, – сказала миссис Ван Бэрен срывающимся голосом – в комнате воцарилась тишина. – Нам только что стало известно, что погибли четыре человека, а не два. Все они – сотрудники компании, находившиеся на своих рабочих местах во время взрыва. Сейчас я об этом сообщу их родственникам, а через несколько минут мы представим вам перечень их имен с краткими биографиями. Я также уполномочена довести до вашего сведения, что у нас есть основания считать взрыв следствием диверсии, хотя в данный момент мы не можем это подтвердить.
На нее посыпался град вопросов, а Ним тем временем потихоньку покинул галерею.
Центр управления шаг за шагом возвращал энергосистему к нормальному состоянию.
Старший диспетчер у своего пульта манипулировал множеством кнопок и при этом умудрялся говорить сразу по двум телефонам, быстро, но спокойным голосом отдавая распоряжения операторам подстанций, налаживая связь с электростанциями: в момент взрыва на Большом Лиле они автоматически отключились от сети. Когда сеть Тихоокеанского побережья снова заработала, диспетчер с глубоким вздохом откинулся в своем сером металлическом вращающемся кресле, передохнул несколько секунд, а затем опять принялся за телефоны, чтобы восстановить нагрузку. Заметив Нима, он сказал:
– Полдела сделано, мистер Голдман.
Как понял Ним, это означало, что почти половина всей территории, внезапно оказавшейся без электроэнергии, вновь получила питание. Автоматика была в состоянии отключить питание в сети быстрее, чем любая команда, поданная человеком, однако возобновление работы всей системы осуществлялось непосредственно техническим персоналом компании под наблюдением Центра управления.
В первую очередь подключались города; получив энергию, оживал район за районом. Затем должна была прийти очередь пригородов, в особенности тех, где сосредоточились промышленные предприятия. Последними в табели о рангах получателей электроэнергии значились сельские поселки и отдаленные сельскохозяйственные районы.
Но и тут делались некоторые исключения. Объектами первостепенной важности были больницы, водонапорные станции и очистные сооружения. Конечно, подобные предприятия, как правило, имеют собственные резервные генераторы, но те могли обеспечить лишь часть нагрузки, и для нормального функционирования требовались внешние источники питания.
Теперь внимание диспетчера переключилось на необычную карту энергосети с рядом цветных кружков, обстановку на которой он обсуждал по одному из телефонов.
Подождав, пока в разговоре диспетчера возникла пауза, Ним спросил его о значении этих кружков.
– А вы разве не знаете? – диспетчер явно удивился такому вопросу.
Ним отрицательно покачал головой. Даже вице-президент по планированию был не в состоянии хотя бы бегло ознакомиться с тысячами подробнейших схем, которые использовались в операциях такой крупной компании, как “ГСП энд Л”.
– Оборудование для жизнеобеспечения в частных домах. Тоже объекты особого внимания. – Диспетчер кивком подозвал одного из своих помощников и уступил ему место в своем кресле. – Мне нужно передохнуть. – Усталым жестом он провел рукой по своей седой шевелюре, потом, автоматическим движением кинув в рот очередную таблетку джелюсила, положил карту-схему электросети перед собой и Нимом. – Вот эти красные кружочки обозначают аппараты искусственного дыхания, их еще называют железными легкими. Зеленые – аппараты “искусственная почка”. А этот оранжевый кружок – кислородный аппарат, обеспечивающий дыхание ребенка. У нас имеются подобные карты для каждого участка, и мы их постоянно обновляем. Нам помогают больницы – их сотрудники знают, в каких домах установлено такое оборудование.
– Вы только что ликвидировали пробел в моем образовании, – признался Ним, продолжая изучать карту – она прямо-таки зачаровала его.
– Большинство людей, чья жизнь зависит от приборов жизнеобеспечения, пользуются аппаратурой, питание которой в чрезвычайной ситуации обеспечивается батареями, – продолжал свои пояснения диспетчер. – Тем не менее, когда подача электроэнергии от сети прекращается, они испытывают сильную тревогу. Так вот, в случае приостановки подачи электроэнергии локального характера наша задача – быстро установить причину неполадок. Затем, если у нас остаются какие-то сомнения или затруднения, мы срочно доставляем туда переносной генератор.
– Но ведь у нас нет портативных генераторов в столь большом количестве, и, уж во всяком случае, их не хватит в условиях такой крупной аварии, как та, что случилась сегодня.
– Конечно, не хватит. И к тому же у нас недостаточно бригад по их обслуживанию. Но сегодня нам повезло. Операторы местных подстанций следили за обстановкой. И ни одному из тех, кто пользуется домашними приборами жизнеобеспечения, не пришлось испытать неприятностей. А теперь во всех местах, обведенных кружками, – диспетчер указал на карту, – подача электроэнергии восстановлена.
Сама мысль о том, что о нескольких десятках людей помнили и заботились при любых, даже самых драматичных обстоятельствах, трогала до глубины души и успокаивала. Взгляд Нима переносился с одного сектора карты на другой. Он нашел хорошо знакомое пересечение улиц Лейквуд и Бальбоа. Один из красных кружочков отмечал жилой дом, мимо которого он много раз проезжал на своем автомобиле. Рядом значилась фамилия Слоун – вероятно, это был больной на искусственном легком. И кто этот Слоун, что он собой представляет?
Но тут его размышления прервались.
– Мистер Голдман, с вами хочет переговорить президент. Он звонит с “Ла Миссион”.
Ним взял трубку телефона, протянутую ему одним из операторов Центра управления.
– Ним, – раздался в трубке голос Эрика Хэмфри, – вы ведь довольно близко были знакомы с Уолтером Тэлботом, не так ли? – Его голос звучал, как всегда, ровно. При поступлении первых сообщений о взрыве он вызвал свой лимузин и вместе с Реем Паулсеном умчался на “Ла Миссион”.
– Да, мы с Уолтером были хорошими друзьями. – Ним почувствовал, что к глазам подступили слезы. Одиннадцать лет назад, вскоре после того, как он поступил на работу в компанию “Голден стейт пауэр энд лайт”, у них с главным инженером возникла взаимная симпатия, а потом и дружба, и сейчас он просто не мог представить себе, что они уже никогда не поговорят по душам.
– А как насчет жены Уолтера? Вы с ней знакомы достаточно коротко?
– С Ардит? Да, очень.
Ним почувствовал, что президент слегка замялся, и поспешил оборвать неловкую паузу:
– Как там у вас обстоят дела?
– Плохо. Никогда прежде мне не доводилось видеть тела людей, погибших от ожогов перегретым паром. Надеюсь, что больше и не придется. Кожи на них практически не осталось – сплошные пузыри, а под ними голое мясо. Лица обезображены до неузнаваемости.
На какой-то миг обычное самообладание, казалось, покинуло Эрика Хэмфри, но он сумел взять себя в руки.
– Именно поэтому я бы хотел, чтобы вы отправились к миссис Тэлбот и по возможности поскорее. Насколько я понимаю, известие о гибели мужа явилось для нее сильным ударом. Помогите ей по-дружески. Я бы хотел также, чтобы вы уговорили миссис Тэлбот не присутствовать на опознании тела ее мужа.
– О Боже! Эрик, почему вы просите об этом меня?
– По-моему, это ясно. Кто-то ведь должен это сделать, а вы знали обоих лучше, чем кто-либо из нас. Я уже попросил друга Даниэли пойти к его жене с такой же целью.
Ним чуть было не взорвался: “Так почему вы сами к ним не отправитесь, к женам всех четверых погибших? Ведь вы же наш главнокомандующий, да и оклад у вас прямо-таки королевский, так что можно хоть изредка жертвовать душевным комфортом! И кроме того, разве смерть при исполнении служебных обязанностей на благо компании не заслуживает того, чтобы ее руководитель соблаговолил лично выразить соболезнования родственникам погибших?” Но Ним этого не сказал, поскольку знал, что Дж. Эрик Хэмфри, отличный администратор, неизменно уклонялся от всего, что выходило за рамки его служебных обязанностей. Сейчас явно был один из тех случаев, когда Ниму с коллегами предстояло выполнять за Хэмфри его долг.
– Ну, хорошо, – уступил он. – Я это сделаю.
– Спасибо. И пожалуйста, передайте миссис Тэлбот глубокое соболезнование от меня лично.
Возвращая телефонную трубку помощнику диспетчера, Ним кипел от негодования. Поручение президента компании огорошило его. Конечно, рано или поздно ему пришлось бы увидеться с Ардит Тэлбот и, видя ее слезы, искать слова утешения, но ему хотелось, чтобы эта встреча произошла как можно позднее, когда горе хоть немного утихнет.
Выходя из Центра управления, Ним столкнулся с Терезой Ван Бэрен. Выглядела она вконец измотанной, да и неудивительно: один разговор с репортерами чего ей стоил, да и смерть Тэлбота, который был и ее другом, сильно по ней ударила.
– Отнюдь не самый лучший денек для всех нас, – буркнула Тереза.
– Что верно, то верно, – согласился с ней Ним. Он рассказал ей об инструктаже Эрика Хэмфри и о том, куда направляется.
– Не завидую, – поморщившись, заметила вице-президент по связям с общественностью. – Тяжелое это дело. Да, кстати, я слышала, у вас тут произошла стычка с Нэнси Молино?
– Вот уж дрянь! – в сердцах выругался Ним.
– Все верно, Ним, стерва она порядочная. Но кроме того, она отчаянно смелая журналистка, не чета всем этим полуграмотным кривлякам, что толкутся у нас на галерее.
– Мне странно слышать такое от вас. Ведь она настроилась на критический, даже враждебный лад еще до того, как толком узнала, что здесь у нас произошло.
Тереза пожала плечами.
– Толстокожий монстр, на которого мы работаем, вполне может снести несколько легких ударов и уколов. Что касается враждебности, то, вероятно, таким способом Нэнси стремится заставить вас, да и других, сказать больше, чем вы сами того хотели. Да, Ним, что касается женщин, вам предстоит еще кое-чему научиться. Я не имею в виду гимнастические упражнения в постели: насколько я наслышана, с этим у вас все в полном порядке. – Она окинула его критическим взглядом. – Ведь вы не против поохотиться на женщин, не так ли?
Но тут ее глаза по-матерински потеплели;
– Вероятно, сейчас не время говорить вам такое. Поезжайте к жене Уолтера и постарайтесь помочь ей чем сможете.
Глава 4

Втиснув свое внушительное тело в двухместный “Фиат X-19”, Ним гнал юркую машину по улицам деловой части города на северо-запад, в пригородный район Сан-Рок, где жили Уолтер и Ардит Тэлбот. Путь ему был хорошо известен – он ездил этой дорогой много раз.
Наступал вечер, и хотя уже прошло более часа после пика дорожного движения, когда люди возвращаются домой с работы, улицы были забиты автомобилями. Дневная жара спала, но не намного.
Ним поерзал в кресле маленького автомобиля, пытаясь устроиться поудобнее. Это невольно напомнило ему, что в последнее время он прибавил в весе. Нужно похудеть, в противном случае ему придется расстаться с “фиатом”, а он вовсе не собирался заводить себе другую машину. В привязанности к автомобилю отражались его убеждения: Ним считал, что те, кто пользуется большими автомобилями, бессмысленно транжирят драгоценное топливо. Глупцы, их райской жизни скоро наступит конец, причем катастрофический! И одним из его проявлений станет болезненная нехватка электроэнергии.
Сегодняшний недолгий перерыв в подаче электроэнергии Ним расценивал как очень горькую закуску перед основным блюдом, прелюдией к куда более тяжелым, ошеломляющим нехваткам, ждать которых осталось всего-то год-другой. Вся беда в том, что никому, казалось, до этого не было дела. Даже среди сотрудников компании “ГСП энд Л”, многие из которых владели той же информацией и могли представить себе картину грядущих событий не хуже Нима, царило благодушное настроение, суть которого можно было выразить очень просто: “Не надо волноваться. Все в конце концов будет хорошо. Мы как-нибудь справимся с ситуацией. А пока что давайте-ка не раскачивать лодку и не тревожить людей понапрасну”.
В последние несколько месяцев лишь три человека в высшей иерархии компании “ГСП энд Л” – Уолтер Тэлбот, Тереза Ван Бэрен и Ним – настаивали на изменении позиции компании. Они настаивали на необходимости немедленного и недвусмысленного предупреждения общественности, прессы и политических деятелей о грядущем энергетическом голоде со всеми его пагубными последствиями и о том, что полностью предотвратить его не представляется возможным. Лишь мощная целевая программа строительства новых электростанций в сочетании с широкомасштабными и весьма болезненными мерами по энергосбережению способна была смягчить кризис. Однако до сих пор в политике “ГСП энд Л” преобладала обычная осторожность, боязнь задеть за живое интересы властей предержащих. Никаких распоряжений об изменении энергетической политики так и не последовало. И вот теперь Уолтер – один из троицы глашатаев надвигающейся беды – погиб.
Чувство горя с новой силой охватило Нима. До сих пор ему удавалось удержаться от слез, но теперь, в тесном салоне автомобиля, он дал им волю, и они ручейками потекли к подбородку. В порыве отчаяния ему хотелось хоть что-то сделать для Уолтера, ну хотя бы за упокой его души помолиться. Он попытался вспомнить “кэддиш” – еврейскую молитву оплакивания, которую он иногда слышал во время отпевания покойников и которую по традиции произносил ближайший родственник мужского пола в присутствии десяти мужчин-иудеев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11