Услышав открывающееся окно, он перевел взгляд от двери ко мне, не сдвинувшись с места. Я приветливо помахала ему рукой и снова закрыла окно. Надеюсь, бедняга не способен скучать.
Я вернулась к размышлениям о своем деле.
У меня было три направления, и два из них уже закрыты, по крайней мере, на время. Другими словами, доступ к Накаде был заблокирован этим чертовым автоответчиком. Хотя данные об Уэст-Энде не засекречены, все равно они бесполезны.
Значит, остается только Поли Орчид. Я подумала, в 7-30 он еще спит, но все-таки набрала номер его телефона, и, что за черт, Орчид ответил сам, не прибегая к автоответчику.
На экране появилось его изображение. Черные, гладко, по последней моде уложенные гелем волосы, на скулах – аккуратные ряды серебряных проводков. Если у него росли на лице борода и усы, то он от них избавился, и теперь над верхней губой сверкали проводки, каждый пятый из которых был золотым.
Я не уверена, что нос и рот естественные, но если это так, то ему достался счастливый билет в генетической лотерее. Но, судя по всему, лицо его – плод стараний отличного пластического хирурга. Хотя, в таком случае, каким образом он оказался на Эпиметее в качестве мелкой сошки?
Должна признать, что его внешность заинтересовала меня. Я видела Орчида и раньше, но просто не обращала особого внимания, и, кроме того, он несколько изменился: проводки на лице и прическа были новыми, да и многое другое. Он выглядел блестящим, гладким и отполированным. Не только волосы, но все его манеры держаться были именно такими. Орчид, определенно, продвинулся вверх по общественной лестнице, но не так высоко, как ему хотелось и казалось. Очевидно, он все тот же пижон, хотя и стоит на несколько ступеней выше любого из нашего квартала. У Луи такие не встречались.
Зная о его прошлом, я скорее ожидала его появления в Уэст-Энде, но Орчид явно движется в противоположном направлении. Интересно, хватило ли у него предусмотрительности, чтобы купить себе хоть немного имплантированного образования или произвести небольшую отделку личности.
Он улыбнулся мне, обнажив безупречные зубы. Меня чуть не стошнило. Сквозь внешний лоск проглядывала хищная и жесткая личина. Я прекрасно понимала, что он хотел быть неотразимым, несмотря на то, что для меня у него имеются только плохие новости. Мерзавец, хотя и отполированный, все равно остается мерзавцем.
– Да, мисс, чем могу быть полезен? – поинтересовался он, все так же показывая зубы.
– Здравствуйте, мистер Орчид. Я звоню вам по поводу “Уэстуолл Редивелопмент”. Надеялась…
Тут я замолчала, потому что увидела, как улыбка сползла, и лицо его превратилось в безжизненную маску.
– На что вы надеялись? – спросил он.
– Что вы сможете рассказать кое-что о ваших планах для этой компании.
– Да у меня нет никаких планов. И вообще, кто вы такая? Мой компьютер не смог зарегистрировать, откуда звонок.
Это случилось потому, что я не захотела, чтобы он зарегистрировал, запустив на линию помеху, блокирующую любой поиск, да к тому же переадресовала его программу, чтобы быть уверенной. Однако, не успела я произнести и слова, как Орчид сказал:
– Минуточку, да я знаю тебя. Ты – Хсинг, детектив, не так ли?
Улыбка вновь вернулась на его лицо, но на этот раз не была столь дружелюбной. В ней проглядывало нечто подленькое.
– Это ведь твоя программа шпионила за мной Вчера вечером?
Я улыбнулась. Он уже не казался таким гладким. Теперь он больше походил на хищника, а уж с этим-то я знала, как справиться.
– Эй, а я рад, что задержался, – произнес Орчид. – Не хотел бы пропустить твой звонок.
– О… – глубокомысленно протянула я.
– Да, да, Хсинг, Кэрли, не так ли?
Я не ответила, и он продолжал.
– Ну, да ладно. Я хочу тебе кое-что сказать.
– Да? И что же такое?
– Оставь меня в покое. Тебе со мной не справиться. Я гораздо значительнее, чем ты думаешь. Возможно, и не был таким раньше, но сейчас все иначе.
Я не стала спорить, чтобы он не принялся доказывать свою значимость, а снова улыбнулась.
Мы оба прямо растворились в своих улыбках. Если рассматривать улыбку как нечто приятное, то ни один из нас не имел в виду ничего подобного.
Вдруг его лицо стало серьезным.
– Слушай, я не шучу. Перестань крутиться вокруг меня и “Уэстуолл Редивелопмент”. Не суй свой нос в наши дела, а то тебе придется худо. – Молча оглядев меня, добавил: – Не лезь хотя бы в мои служебные дела, а пообщаться с тобой лично я не против. От этого ты не пострадаешь, только согрешишь немного.
Он ухмыльнулся, и я погасила экран. Не люблю плотоядные усмешки. Не думаю, что даю повод для них. Я не красавица, но и уродиной меня не назовешь. Мое лицо вряд ли способно воспламенить страсть и вожделение. Мужчины нечасто смотрят на меня подобным образом. Любой, сладострастно улыбающийся без провокации с моей стороны, притворяется, имеет извращенный вкус или ему безразлично, с кем быть, Орчид относится к последнему типу, осложненному вероятной склонностью к разврату.
После секундного размышления, не дав ему сказать больше ни слова, я полностью аннулировала вызов.
И этот путь привел меня в тупик. Я наметила три линии расследования, отработала их, и все они теперь отпали.
Наткнувшись на стену, отступаешь немного назад и пробуешь другой путь. Иногда приходится долбить в этой стене проход. Ну, что ж, для меня сейчас самое время ретироваться.
Поли Орчид будет теперь настороже и готов к моим новым выпадам. Он не поверит, что я отступлюсь. Моя репутация говорит об обратном. А это значит, что охота за ним будет действительно опасной, а я не хочу рисковать. Кроме того, я не могу поверить, что он, нечто большее, чем наемный работник.
Уэст-Энд мертв, не думаю, что кости его скелета могут принести кому-нибудь прибыль. Я просто не вижу никакого способа добиться хоть каких-то результатов с этой стороны.
Остается Сейури Накада. У нее есть реальная возможность. С деньгами, связями в мире бизнеса и всемогуществом ее семьи она просто обязана оставить следы, которые я смогу прочесть. Предвижу дюжину способов, как собрать песчинки и крупицы информации о ней, даже особо не утруждаясь. Сложив их воедино, узнаю, какие у мисс Накады планы. Дело Уэст-Энда, возможно, и не ее идея, но она, наверняка, как-то связана с ним, ведь именно она скупает там земли. Если даже не удастся узнать суть, то смогу понять, в каком направлении работают мысли Накады.
Невозможно сохранить в секрете все свои дела, было бы неумно с ее стороны даже пытаться. Не думала, что она настолько глупа, установив правила, что незнакомые ей люди не могут поговорить с ней лично. Я довольно легко получила некоторую информацию по другим каналам, например, узнала ее адрес не из справочника, а по записям налогового управления.
Нажав несколько клавиш, я проверила состояние своего кредита, чтобы удостовериться, что не превышу лимита, затем стала обращаться во все банки данных подряд, в которых можно запрашивать информацию бесплатно, о любом упоминании имени Накалы.
Информация нескончаемым потоком просто полилась в мой компьютер. Сейури Накада – весьма значительное лицо в экономике и светской жизни на Эпиметее. Люди интересуются ею и записывают о ней массу сведений. Я направила все в редактор, который сгруппировал их и составил файлы, выбирая именно то, что мне требовалось.
Запустив поисковую программу, я воспользовалась моментом и вывела на экран некоторые основные данные ее биографии.
Сейури Накада родилась на Прометее 30 октября 2334 года по Земному календарю. Значит, ей сейчас нет еще тридцати двух лет, и она моложе меня. Это меня удивило. Я знала, конечно, что Сейури не является одним из основателей “Накада Энтерпрайзис”, а принадлежит к огромному числу наследников, но все же не представляла, насколько она молода. Скорее ожидала, что ее семья поставит кого-нибудь постарше и поопытнее управлять делами на Эпиметее.
Я запросила подборку газетных статей или сплетен, касающихся ее прибытия в Город, и получила несколько дюжин. Выбрав некоторые из них, прочитала. Затем вернулась к тому времени, когда она жила на Прометее. Освещение этих событий оказалось более выборочным, так как не вся информация передается на Эпиметей, но и ее вполне достаточно.
Заинтересовавшись материалом, около часа я читала, напрягая глаза, затем подключилась к системе сама, чтобы охватить все быстрее. К 13-00 имела уже представление о том, каким человеком являлась Сейури Накада, но по-прежнему было непонятно, что ей нужно в Уэст-Энде. По крайней мере, в деталях. Думаю, это очередной план, который не сработает, что, кажется, для нее характерно.
Вся загвоздка в том, что я не знаю, о чем этот грандиозный план.
Я быстро перечитала самые основные сведения. Она родилась в очень богатой семье. Ее отец и мать были троюродными братом и сестрой первых Накада. Оба являлись основными наследниками, поделив между собой около двенадцати процентов прибылей “Накада Энтерпрайзис”. Сейури была их единственным ребенком, и они совершенно избаловали ее: в няньках не роботы, а женщины, нелимитированный кредит и компьютерный доступ, имплантированное образование – все было сделано по полной программе.
А потом просто отказались от нее. О, конечно, не без оснований, и к тому же она получила предупреждение. Все началось, когда Сейури достигла половой зрелости. Она абсолютно вышла из-под контроля: сжигала свой мозг управляемым током и психоактиваторами различных видов, выращивала или строила для себя запрещенных партнеров по сексу, сворачивала любой семейный бизнес, до которого могла добраться, приводила в дом уличных бродяг, ну и все остальное в том же духе. По слухам, однажды она ввела себе в кровь объявленный вне закона разум и провела целую неделю, занимаясь только тем, что общалась со своими внутренностями, а потом убила этого бедолагу.
Ее родители перепробовали все обычные средства, чтобы привести Сейури в норму, но она отказывалась от более серьезного, чем консультации врачей, настаивая на своих правах естественного человека, хотя это как раз и спорный вопрос, принимая во внимание то, что она сделала со своим мозгом ради развлечения. Накада, действительно, посетила врачей. Ей просто пришлось примириться с этим, чтобы родители не лишили ее финансовой поддержки.
Наконец, когда ей исполнилось восемнадцать земных лет, по местному летоисчислению – шесть, отец и мать сказали, что с них достаточно, и выкинули ее.
Знаете, кое-что из этой истории звучит весьма знакомо. Мои родители проделали со мной то же самое. Это на какое-то время охладило мою любовь к предкам. Конечно, побудительные мотивы поступка моих родителей были совсем другие.
Я никогда не увлекалась саморазрушением. Мне нравился мой мозг в его естественном состоянии.
Я также видела достаточно бродяг на улице, но не приводила их в дом. И, кроме того, у меня никогда не было денег для такого бурного декадентства, каким увлекалась Сейури. Вообще-то, именно нехватка средств и послужила причиной того, что меня бросили родители. Они устали кормить своих детей и от Эпиметея, с его неосуществимыми планами на будущее. Им захотелось потратить свои деньга на что-то другое, а не на нас. Когда моему старшему брату Себастьяну исполнилось восемнадцать лет, мне было пятнадцать и по земному, и по эпиметеанскому календарю (разница всего двенадцать дней), родители бросили нас. Мое воспитание не причиняло никому особого беспокойства, просто стоило денег. Младшей сестренке Элисон было двенадцать по земному, и на нее тоже нужно тратить средства. Наш брат уже считался достаточно взрослым, чтобы самому решать свои проблемы. Во всяком случае, так гласит закон на Эпиметее.
Итак, мои родители отказались от нас и два года копили деньги. На сбережения отец купил себе какую-то вечную мечту в Трэпе, где Солнце никогда не засияет, а мать отправилась в неизведанные миры, и с тех пор о ней ничего не слышно.
Родители Сейури Накады не уехали. Единственное, от чего они устали – от своей дочери. Поэтому, отказавшись от нее, вся семья осталась на Прометее.
Естественно, Сейури осталась Накадой, и они не смогли оборвать все связи. По закону они не несли за нее ответственность, но и не могли вот так просто выкинуть из семьи. Генетически и эмоционально Сейури оставалась их дочерью. Несмотря на пять-шесть лет необузданного разврата, она была очень самоуверенной, что всегда помогает. При подходящих обстоятельствах это качество значит больше, чем деньги или семья. Сейури не собиралась пропадать. Она воспользовалась своим именем, чтобы получить кредит, и обратилась к своему деду – самому старшему – Йошио Накаде, с просьбой устроить ее на работу.
Думаю, у старика было старомодное чувство долга перед семьей. Он принял Сейури, поручив ей различные мелкие сделки, имевшие случайный характер и не входившие в состав основного семейного бизнеса. Через некоторое время она просто удивила всех, прекрасно преуспев в торговле. Девушка сдерживала свой характер и в большинстве случаев успешно им владела. Но иногда все-таки портила дело: покупала или продавала вещи в угоду своим собственным маленьким прихотям, но никогда ничего серьезного, пока однажды ей все не наскучило. Она решила произвести впечатление на доброго старого дедушку Накаду своим умом, купив большую партию генов, от которой он уже отказался. Это были огромные гены, размером от ладони до машины, но слишком глупые для творческого труда. Они предназначались для домашних животных, слуг и подобных созданий. Как я уже говорила, малышка Сейури немного общалась с ними в последние годы, и, возможно, поэтому решила купить их. Она возомнила, что разбирается в таких вещах лучше старика, быстро получит хорошую прибыль и удивит всех и каждого своими блестящими способностями к бизнесу.
Но в конце концов оказалось, что она не умнее деда: гены никто не покупал, или они умирали еще до окончания гарантийного срока. А один из самых умных завладел каким-то программным обеспечением и подал заявку на гражданство, но не прошел квалификационных тестов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27