— Скажите, как дела с французскими бумагами, недавно посланными на континент?
— Не знаю точно, но, во всяком случае, они не слишком хорошо расходятся. Вряд ли они хорошо пойдут, ведь в них есть существенные изъяны. А как дела с этим Марплом? — после паузы спросил Броун.
— Не думаю, что удастся его заполучить: он работает на Гольта.
— Значит, вы не можете принудить его?
Хельдер пожал плечами.
— В этой стране никого нельзя принудить, — угрюмо буркнул он.
— А его нельзя прижать? — не отставал Броун. — У него, ведь, есть дочь…
— Племянница, — поправил Хельдер, — но лучше не стоит говорить об этом.
— Неважно — племянница или дочь, — нетерпеливо произнес Тигр.
Хельдер ничего не ответил.
— Ну, а что Гольт?
— Он очень опасен, — сказал Хельдер, — Гольт меня беспокоит: не знаю, как далеко простирается его власть и что он знает. Узнать это необходимо, ведь Гольт — это соединительное звено между Вашингтоном и Лондоном…
Он задумчиво посмотрел на гостя.
— И все-таки — хорошо бы заполучить Марпла, — внезапно сказал он, — это — лучший европейский гравер. Во всяком случае, надо попробовать… Когда я говорил с ним в последний раз, он заявил, что не позволит себя надуть.
— Может быть, время и пришло, — рассмеялся Броун, — я уже встречал людей, которые не позволяют подкупать себя в первый или во второй раз, но зато они становятся податливыми при третьей или четвертой попытке.
…Эти двое условились о следующей встрече, и Броун покинул бюро Хельдера. Через пять минут оба встретились около станции подземной железной дороги. Купив билеты, они вошли в лифт. Проводник захлопнул дверцу. Неожиданно рядом послышался испуганный крик женщины.
— Меня ограбили! Помогите!
Два прилично одетых господина стояли возле проводника. Один из них подошел к женщине и заговорил с нею. Потом, обернувшись, громко сказал:
— Эту даму обокрали. Я сержант Скотленд-Ярда. Речь идет о сумочке и записной книжке. Я вынужден просить господ разрешить мне подвергнуть всех обыску или последовать за мной в участок.
За исключением «Тигра» Броуна все позволили обыскать себя. Осмотр вполне удовлетворил сыщиков. По требованию сержанта лифт остановился в шахте, чтобы процедура не проходила перед глазами любопытных, что находились в вестибюле станции.
Настала очередь Хельдера.
— Я наотрез отказываюсь позволять себя обыскивать, — холодно заявил он.
Чиновник подошел к Броуну.
— Не смейте подходить ко мне! — крикнул «Тигр».
— В таком случае я вынужден заподозрить вас, господа…
Спустя пять минут, оба ехали в сопровождении детектива в ближайший участок. Всю дорогу Хельдер громко ругался.
Обоих обыскали весьма тщательно. От внимания сыщиков не ускользнула пятидесятидолларовая банкнота в бумажнике Хельдера, что привело последнего в немалое смущение.
— Мне очень жаль, господа, — извинился сыщик, возвращая им вещи.
— Вы еще услышите обо мне! — произнес возмущенный Хельдер.
— Вы сами виноваты, — сказал сыщик, — у нас были основания заподозрить вас в краже. Вы ведь не хотели подвергнуться обыску — что же нам оставалось делать?..
Хельдер презрительно усмехнулся. Вместе с Броуном он покинул участок и спустился вниз по лестнице. Внизу ему пришлось остановиться: он увидел медленно разгуливающего взад и вперед мистера Гольта с сигарой во рту. Гольт широкой улыбкой приветствовал своего земляка, угрюмо глядевшего на него.
— Хелло, Хельдер, — медленно произнес Гольт, — я опоздал. Мне позвонили и сказали, что вы арестованы, и я поспешал, чтобы исправить дело…
— Вот как, — проворчал Хельдер, — но я уже исправил дело без вашей помощи. Вам, наверное, интересно будет узнать, что они ничего не нашли.
Гольт удивленно вскинул брови.
— И что же они должны были найти? — холодно поинтересовался он.
Вместо ответа Хельдер резко повернулся на каблуках и ушел в сопровождении Броуна.
На следующее утро в лондонских газетах появилось сообщение об «оскорбленных американцах» и «бестактном поведении полиции».
Прочитав газету, Гринби отложил ее в сторону и взглянул на стенные часы. Он вспомнил о полученном им утром письме от миссис Колляк. Она писала уже из Неаполя…
Внизу кто-то позвонил. Вскоре вошел Паркер и доложил:
— Мисс Марпл.
Гринби поднялся с кресла и пошел навстречу гостье.
— Я очень рад оказанной мне чести, — произнес он, — осмелюсь спросить, каковы ваши дальнейшие планы?
— У меня нет никаких планов, — вздохнула Мэри, — Мистер Гольт был так любезен, что ссудил мне немного денег и обещал, что власти позаботятся о моем дяде.
— Его власти — также и мои, — улыбнулся Гринби.
Мэри удивленно посмотрела на него.
— Вы полагали, что мы, американцы, носим длинные бороды, — улыбнулся он, — что мы нюхаем табак и везде, где только можно, подчеркиваем свое превосходство…
— Мистер Гольт действительно похож на такого, — заметила Мэри.
Гринби засмеялся.
— После всего, что произошло, — прошептала девушка, — я не знаю, как дальше жить…
Гринби кивнул.
— Я понимаю вас, — сказал он, подходя к окну, — и надеюсь, что ваш дядя возвратится домой…
Потом он повернулся к Мэри.
— Скажите, мисс Марпл, у вас нет иных родственников, кроме дяди? — спросил он.
— Нет.
— А друзей?
Она покачала головой.
— Раньше я жила в отдаленном пансионе, а с дядей познакомилась уже после смерти моего отца.
Он кивнул и, подойдя к дверям, приоткрыл их. Мэри не поняла, зачем он это сделал.
— Я хотел бы сказать вам, мисс Марпл, то, что может привести вас в смятение. Я глубоко уважаю вас и хочу надеяться, что вы правильно поймете и поверите…
— Я верю всему, что вы говорите, — спокойно ответила девушка.
Гринби прошелся взад и вперед по комнате и внезапно заявил, останавливаясь перед ней:
— Мисс Марпл, я хочу жениться на вас!
Она привстала со своего стула, но Гринби быстро отступил на несколько шагов.
— Пожалуйста, не волнуйтесь! — сказал он, — дверь открыта, и мои слуги тотчас же прибегут на ваш зов.
— Но, мистер Гринби, — произнесла она в полном смятении, — это очень странно…
— Вы — одиноки, и я тоже. Сделайте мне одолжение — принесите эту жертву. Соглашаясь вступить со мной в брак, вы останетесь свободной… Я не буду говорить о материальных преимуществах, которые принесет вам брак со мной — вы стали бы одной из богатейших женщин Лондона…
— Но вы же не любите меня, а я вас, — прошептала Мэри, с упреком глядя на него своими грустными глазами, — такой брак аморален…
Девушка поднялась, собираясь уйти.
— Подождите, пожалуйста, и выслушайте меня, — сказал Гринби.
Мэри опустилась в кресло. Голос Гринби звучал убедительно и очень искренне. Она внимательно слушала его. В середине его рассказа она встала и закрыла двери. Наступили сумерки, а Гринби продолжал расхаживать по комнате, нервно жестикулируя…
…Когда он, наконец, проводил ее на улицу, было уже темно. Усадив девушку в автомобиль, Гринби спросил:
— Значит, завтра?
— Да, завтра, — повторила Мэри, протягивая ему руку. Ни слова не говоря, он медленно поднес ее руку к своим губам.

Гольт вошел в «Терриер-Клуб». Швейцар подал ему письмо, отпечатанное на пишущей машинке. На адресе были видны характерные для машинки Гринби буквы.
Гольт внимательно дважды прочел письмо. Потом сложил его и положил в карман. Он отправился обедать.
Гольт ел торопливо. У него было мало времени…
— Как хорошо, что я вас встретил! Мне срочно нужно переговорить с вами, — заявил ему в коридоре Хельдер, когда Гольт направлялся к выходу.
— У меня нет ни малейшего желания разговаривать, — возразил Гольт.
— Мне кажется, я могу сообщить вам кое-что важное…
Гольт глубоко вздохнул.
— Вы уже сотый человек, который сегодня хочет сообщить мне нечто важное. Ну, выкладывайте побыстрее, у меня абсолютно нет времени…
— Утром Виллэ будет арестован, — тихо сказал Хельдер.
Гольт в упор посмотрел на него.
— Кто это вам сказал, и что вы вообще знаете о Виллэ?
— Это не важно, но это правда. А про Виллэ мне известно, он — главарь шайки, что наводняет мир фальшивыми деньгами. Это шайка уже убрала вашего друга Марпла.
— Поразительная осведомленность!
— Дело ясное, как дважды два! Виллэ разыскивается полицией за подделку денег. У него есть бюро, которое служит прикрытием для настоящих дел. Могу вам твердо заявить, что он преступник.
— Вы его знаете?
— Я его видел и хорошо помню его лицо. В свое время мы вместе жили в Париже.
— А Гринби жил тогда с вами?
— Да, Гринби и Виллэ работали в одной студии. Днем Виллэ был тихим, неприметным человеком, но по ночам… После одной скандальной истории он исчез из Парижа. До последнего времени я ничего не слышал о нем.
— И вы утверждаете, будто он и есть тот самый, кто распространяет фальшивые банкноты?
— Я в этом убежден. И я уверен, что за ним стоит Гринби!
— Ну, это чушь! Гринби богат, он обладает громадным состоянием. Возможно, в юности он позволял себе какие-нибудь причуды, но сейчас нет оснований утверждать, будто он и теперь занимается подобными вещами… Откуда вы вообще знаете, что Виллэ будет арестован?
— В этом вы сможете сами убедиться. Во всяком случае, источники мои достоверны.

Согбенный человек хромающей походкой поздно вечером переходил Финсбури-Сквер. Улица была пустынной, и постовой полицейский следил за ним скорее из любопытства, нежели из чувства долга.
Человек и впрямь выглядел, по меньшей мере, странно. На нем было длинное черное пальто и шляпа с удивительно широкими полями. Его темные волосы были зачесаны назад и внизу закручивались в локоны. Судя по внешности, его можно было принять за музыканта. Неизвестный неторопливо двигался вдоль набережной.
…Когда башенные часы в Сити пробили одиннадцать вечера, он прошел по большой площади к Бирже. Человек, медленно прогуливавшийся по тротуару, вышел к нему навстречу.
— Ну, что, Кларк, — произнес он, — вы получили письмо?
Он говорил по-французски.
— Нет, мсье Виллэ, — послышалось в ответ. — Я ничего не получал.
Французский язык второго был с сильным английским акцентом.
…Коротким кивком головы мужчина в длинном пальто попрощался с собеседником и пошел по направлению к мосту. Две тени тут же последовали за ним.
Через некоторое время он остановил такси. Один из преследователей поспешил вперед и поспел как раз к тому Времени, когда неизвестный давал шоферу указания.
Торопливо вернувшись к своему напарнику, он сказал:
— Он едет в американское посольство!
Оба вскочили в автомобиль, приказав шоферу:
— Следите за машиной впереди!
Недалеко от посольства один из преследователей крикнул шоферу:
— Если эта машина остановится, тормозите на этой стороне улицы!
У здания посольства преследуемая машина замедлила ход. Это был ловкий маневр. Когда преследователи выскочили на тротуар, они увидели, как нужная им машина вдруг на большой скорости рванула вперед…
Они мчались по кривым переулкам, и преследователям стоило больших трудов не терять длиннополого из вида. И все-таки, попав в полосу встречного движения на Оксфорд-стрит, машина исчезла. Сильный коренастый мужчина, один из преследователей, громко выругался. Они вышли из машины, расплатились с шофером и повернули обратно.
— Он ловко провел нас за нос, этот каналья! — вздохнул один из них.
Второй промолчал. На его небритом лице выделялся рубец возле подбородка…
— Будет лучше, если вы повернете оглобли, — заявил коренастый и, вынув из кармана несколько монет, подал их напарнику, — а я пойду поговорю с шефом.
…Полчаса спустя Хельдер прогуливался по Броун-стрит. Коренастый человек приблизился к нему.
— К сожалению, я потерял его следы, — сказал коренастый.
— Вы болван! — злобно бросил Хельдер. — К тому же вы, вероятно, дали возможность всем полицейским Лондона полюбоваться вашей безобразной физиономией!
— Пожалуйста, потише. В последнее время я достаточно сделал для вас, даже слишком много. Из-за вас я попал в чертовски скверную историю: во всех газетах помещено описание моей внешности.
— Вам нечего жаловаться, — проворчал Хельдер. — Ни одно из этих описаний не соответствует вашей подлинной наружности.
— Вот еще не доставало, чтобы меня узнавали! Одна эта мысль меня приводит в ужас!
— Сами виноваты! Кто просил вас вести переговоры с этим стариком о продаже химического вещества?
— Да, это моя ошибка, — согласился коренастый. — Скажите, — он схватил Хельдера за плечо, — скажите, если нас арестуют, вы не бросите нас на произвол судьбы? Ведь вам ничего не стоит дать делу такой оборот, чтобы нас освободили…
— Сомневаюсь, что у меня будет эта возможность, — холодно произнес Хельдер.
— Тогда будьте уверены, я потащу вас за собой!
— Вряд ли вам удастся втянуть меня в это дело. Разве есть доказательства того, что я замешан в исчезновения старика Марпла? Так что в этом случае не поздоровится вам, а не мне!
Хельдер улыбнулся, увидев взволнованное, побледневшее от страха лицо своего спутника.
— Но я тем более не имею ничего общего с этим делом, — бормотал тот, — Карл выполнил поручение. Он сделал это по той же причине, по какой я преследовал Гольта. Наверное, вы и к этому делу не имеете отношения? — с иронией поинтересовался он и вдруг взорвался:
— Мне все это дело осточертело! Я хочу развязаться со всей этой историей! Я иду своей дорогой!..
— Вы не сделаете этого, — хрипло произнес Хельдер.
— А я говорю вам, что баста! С меня довольно!
Хельдер рассмеялся.
— Значит, заговорила совесть? О, как это трогательно! Но вам нечего бояться, Билли. Мы скоро заработаем много денег и вы сумеете купить себе лучший особняк в восточной части Лондона.

В тот день, 15-го мая, Хельдер рано покинул свою квартиру на Керзон-стрит.
Стояло безоблачное весеннее утро. Хельдер имел типичный вид человека, плохо проведшего ночь. Впрочем, он был чисто выбрит и нарядно одет.
Медленно направился он к центру города. В этот ранний час улицы были полны торговцами, посыльными и уборщиками, многие лавки уже распахнули свои двери…
Хельдер со злостью представил себе, как провел минувшую ночь Гринби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15