Потом нетерпеливо вскрыла конверт, содержавший какой-то документ.
— Великий Боже! — испуганно воскликнул Колдуэлл, заглядывая в бумагу через плечо Лесли.
Вначале буквы будто поплыли перед глазами Лесли, но она быстро овладела собой. Документ был брачным свидетельством Питера Дейлиша и Джен Винифред Гуд. А ведь то была девичья фамилия леди Райтем!
Лесли протянула бумагу Колдуэллу.
— Они были женаты, — невозмутимо произнесла она. — А я все никак не могла догадаться, в чем тут дело.
…Работа Дейлиша подвигалась туго. Мысли его то и дело блуждали вокруг большого мрачного здания, где работала Лесли. Дейлиш старался представить себе, что сейчас делает эта необыкновенная девушка. Он ясно видел перед собой ее спокойный ясный взгляд, слышал ее голос… Потом Питер снова принимался за работу.
Зачем мечтать о невозможном? Уж лучше вспоминать пустынные болота вокруг мрачной тюрьмы, мрачного сторожа, темные камеры, жесткие койки с пестрыми одеялами, мрачный двор, где в воскресные дни двигался тесный круг арестантов…
Мало хорошего было в этих воспоминаниях, но то была хотя бы реальность. Лучше уж вспоминать прошлое, чем строить воздушные замки, думать о стройной девушке с темными глазами…
Работа Питера довольно скудно оплачивалась, но зато была постоянной, и Питер терпеливо продолжал писать адреса.
Он старался не думать о матери. Если и вспоминал иногда, то лишь в связи с письмом, полученным им в день приговора.
Его отец был тогда очень болен. Значит, он так и не узнает о позоре сына… — думал Питер. Эта мысль утешала его до того момента, пока он не получил от матери письмо. Маргарет Дейлиш писала, что отец в минуту просветления вычеркнул имя сына из завещания. Поступок отца был для Питера большим ударом, чем семилетнее тюремное заключение.
…В шесть часов Елизавета принесла ему чай. Девочка была тиха и молчалива. Когда Питер заговорил с ней, она ответила еле слышно.
Питер вышел на улицу, побродил немного и вернулся домой. Поднявшись по лестнице, зажег керосиновую лампу и сел за работу. В восемь часов к дому подъехал автомобиль. Питер выглянул в окно, но было уже темно, и он не разглядел, кто в нем. При мысли, что это — Лесли Моген, сердце его забилось сильнее. Он открыл дверь своей комнаты. Через несколько секунд он услышал скрипучий голос миссис Инглеторн:
— Мистер Дейлиш, вас спрашивает какая-то дама!
— Попросите ее подняться наверх…
В комнату вошла женщина, которую он давно не видел и которую не ждал — его мать.
Взгляд Маргарет Дейлиш упал на письменный стол, заваленный работой.
— Подходящая работа для сына аристократа, — презрительно хмыкнула она.
— Я исполнял и не такую работу, — холодно ответил Питер.
Она закрыла дверь, как бы догадываясь о любопытстве миссис Инглеторн.
— Не думал, что увижу тебя здесь, — заметил сын.
Она жестом отказалась от предложенного Питером стула. Потом глубоко вздохнув, заговорила:
— Видишь ли, я решила тебе помочь. Хочу купить для тебя на западе Канады небольшую ферму со всем необходимым. К тому же я назначу тебе ренту, которая позволит жить безбедно в том случае, если ферма не даст дохода. Я уже взяла для тебя билет второго класса, ты можешь ехать в следующую субботу.
Не дав ему ответить, она заговорила снова:
— Пожалуйста, не благодари меня. Будет лучше, если ты уедешь из Англии. Ты покрыл позором имя твоего отца, и я не хочу, чтобы своим присутствием ты постоянно напоминал мне об этом.
— Ты ошиблась, я вовсе не хочу тебя благодарить, — спокойно ответил Питер. — Во-первых, я не хочу быть тебе обязанным, во-вторых, я был бы плохим фермером, как в Канаде, так и в Англии.
— Но билет на твое имя уже заказан! — возмутилась Маргарет.
— Это не важно…
Миссис Дейлиш презрительным взглядом обвела комнату.
— Значит, ты предпочитаешь заниматься всем этим и жить в такой норе? — спросила она.
— Да, эта работа не по мне, — отозвался Питер, — совершенно с тобой согласен. Но она все-таки гораздо приятней, чем починка сапог или стирка белья. А ведь именно этим я занимался в недалеком прошлом… Я ничего от тебя не жду. Ты всегда ненавидела меня. Ты всегда действовала под влиянием Аниты Беллини.
— Что ты хочешь этим сказать? — холодно удивилась мать.
— Влияние Аниты Беллини пагубно отражалось на всех женщинах, что были близки свей. Это не женщина, а дьявол! Меня она лишила всего, даже материнской любви.
— Ты получил по заслугам, — жестко ответила Маргарет Дейлиш. Я пришла сюда не за тем, чтобы говорить на подобные темы. Если хочешь вместо Канады поехать в Австралию…
— В данный момент я предпочитаю остаться в Ламбете, — сухо отозвался Питер.
Она пожала плечами.
— Я сделала все, что было в моих силах. Если вспомнить о том, как ты меня унизил, покрыл позором мое имя…
— Имя моего отца, — поправил Питер.
Эта фраза произвела на нее неожиданное впечатление.
— Разве я не ношу имени твоего отца? — хрипло спросила Маргарет Дейлиш.
Питер никогда не видел ее в таком возбуждении.
— Я дам тебе двадцать тысяч фунтов, если ты уедешь из Англии, — торопливо добавила она.
— Я никогда не возьму у тебя денег.
Он подошел к двери и открыл ее.
Не удостоив его взглядом, миссис Дейлиш вышла из комнаты.
…Питер долго раздумывал над этим посещением. Почему она так его ненавидела? Ненавидела всегда, еще с раннего детства. Отец знал это и старался своей любовью искупить тот арктический холод, что исходил от матери Питера.
Во время войны Питер писал с фронта только отцу. Только отец встречал его на вокзале, когда он приехал в отпуск. И когда Питер был ранен, один лишь отец ежедневно посещал его в лазарете. А уже позднее старый Дональд Дейлиш позаботился найти сыну службу.
…Питер снова сел за работу и попытался забыть прошлое. Он окончил работать около полуночи. Мысли его снова вернулись к Лесли Моген.
Чьи-то неуверенные тихие шаги замерли у входной двери. Дверь распахнулась и снова захлопнулась. Хозяйка иногда уходила по вечерам и возвращалась таким вот неуверенным шагом. К ней приходили странные гости, почти все с пакетами. В коридоре слышны были приглушенные разговоры и шуршание бумажных купюр. Потом гости уходили, но уже без пакетов. Питер Дейлиш делал вид, будто ничего не замечает. Он ничего не говорил Лесли Моген об этих вечерних визитах.
…Лесли Моген! Думая о ней, Питер улыбался. Но какие преграды отделяли их друг от друга! Какие непреодолимые препятствия! Думать о ней — было безумием.
Чей-то вскрик заставил его вздрогнуть. Открыв дверь, он услыхал заглушенные крики о помощи. В темноте сбежал по лестнице и постучал в дверь миссис Инглеторн. В комнате кто-то рыдал.
— Кто там? — подозрительно спросила женщина, — убирайтесь!
— Отворите или я сломаю дверь!
— Если вы сейчас же не оставите меня в покое, я позову полицию!
Питер всем телом навалился на дверь. Замок с треском сломался, и он очутился в спальне хозяйки.
Елизавета, скрючившись, лежала на кровати, ее слабенькое тельце подергивалось от рыданий. Рядом стояла раскрасневшаяся миссис Инглеторн с собачьей плеткой в руке.
— Я отучу ее от доносов, эту девчонку! — с яростью кричала она, — это после всего, что я для нее сделала!
На кровати лежала вторая девочка. Она вела себя совершенно спокойно. Очевидно, не в первый раз присутствовала при подобных экзекуциях.
— Где твое пальто, Елизавета? — спросил Питер.
Ребенок испуганно посмотрел на мать.
— Что вам нужно? — неуверенно спросила миссис Инглеторн.
— Сегодня она будет спать в моей комнате, а завтра я позабочусь о ней. Если вы мне помешаете, я позову полицию.
Миссис Инглеторн громко расхохоталась.
— Ради Бога, зовите полицию! Ничего себе — вчерашний арестант обращается к полиции! Так вам и поверят!
— Думаю, что поверят. Полиция придет для того, чтобы посмотреть, отчего комната, выходящая во двор, постоянно заперта. И почему вы входите туда лишь тогда, когда к вам приходят таинственные гости с пакетами?..
Миссис Инглеторн больше не смеялась.
— Меня мало интересует, что вы занимаетесь скупкой краденого, — продолжал Питер. Но пока я здесь живу, вы не будете бить ребенка. А когда я съеду отсюда, то возьму девочку с собой и отдам в хорошие руки.
Лицо женщины побелело от страха.
— Я не скупаю краденого, это гнусная ложь! — растерянно крикнула она.
— Ладно, я позову полицию, чтобы она немного присмотрела за вами.
Эта угроза подействовала.
— Мне не нужна полиция в доме. Девчонка меня разозлила, и я захотела ее наказать. Неужели матери нельзя отшлепать своего ребенка, если он этого заслужил? Если она хочет спать у вас в комнате, я ничего не имею против, мистер Дейлиш, но здесь ей будет удобнее.
— Ложись в кровать, Елизавета.
Он накрыл девочку старым одеялом и, ни слова не говоря, положил поверх одеяла толстое пальто миссис Инглеторн. — Спи спокойно, — Питер погладил ребенка по волосам и вышел из комнаты.
На следующее утро он очень рано отправился на квартиру Лесли. Лукреция не узнала его.
— Вы найдете мисс Моген в Скотленд-Ярде. Она теперь очень занята, — невозмутимо заявила она.
— Кто там? — послышался голос Лесли.
— Вас кто-то спрашивает, мисс. Как вас зовут, молодой человек?
— Дейлиш.
— Это вы, мистер Дейлиш? Поднимайтесь наверх!
— Как ваша работа? — сразу же спросила его девушка.
— Пока все успешно.
Питер заметил, что тон Лесли немного изменился. Свинцовая усталость наложила на весь ее облик свой отпечаток, а голос у нее был какой-то вялый, бесцветный…
— Я поздно легла, — сказала Лесли. — Прошлой ночью провела несколько часов в холодном саду. Наблюдала за тем, как пожилая дама старательно обыскивала землю с помощью фонарика. Звучит таинственно?
— Даже романтично. Где же это происходило?
— В Уимблдоне… Почему вы так рано приехали?
Питер увидел в ее глазах укор. Потом Лесли опустила голову и стала осматривать скатерть.
— Далеко не романтическая, но печальная история привела меня к вам, мисс Моген, — начал Питер.
Он рассказал Лесли о том, как миссис Инглеторн била Елизавету плеткой.
— Моя хозяйка — мелкая скупщица краденого, — сообщил он, — по-видимому ее интересуют в основном, меха и шелк… Разумеется, я не хотел бы выступать в роли доносителя, — добавил Питер, — но мне жаль ребенка, он в плохих руках.
— Чем я могу помочь? — спросила Лесли, вопросительно взглянув на него.
— Я не знаю. Я надеялся на то, что… вы ее поместите куда-нибудь.
Лесли улыбнулась.
— Вы хотели бы, чтобы я взяла ее к себе?
— Да… Странно, но я очень привязался к этому ребенку. Может, потому, что девочка напоминает мне мое несчастное детство.
— Я сама уже думала об этом. Лукреция в восторге от этого плана. У меня есть свободная комната. Необходимо лишь согласие вашей хозяйки.
— В сущности, она должна нас даже сама просить об этом!
— Когда дело касается других, вы очень энергичны, — заметила Лесли. — Было бы неплохо, если вы так же заботились и о себе. Почему бы вам не сходить к вашей матери?
— Она избавила меня от этого труда и сама пришла ко мне.
— Ваша мать была у вас в комнате, на Северел-стрит?..
— Да, и эта наша встреча принесла нам обоим мало радости. Мать попыталась возбудить во мне любовь к сельскому хозяйству в Канаде. Канада — прекрасная страна, но перспектива доить коров мне не улыбается.
— Она хочет, чтобы вы уехали из Англии?
— По ее мнению, нам двоим слишком тесно в Лондоне.
— Ваш отец ничего не завещал вам?
— Он лишил меня наследства. Изменил завещание перед самой смертью. Мой добрый старый отец! Мне не в чем упрекнуть его…
Лесли нервно закурила папиросу и тотчас же бросила ее.
— У вас злая судьба, Питер Дейлиш. Вы были несчастным сыном и несчастным мужем.
Он оцепенело молчал.
— Вы очень несчастны, — хмуро продолжала Лесли. — Вы, вероятно, родились под несчастной звездой.
— Откуда вы это узнали? — выйдя из оцепенения, спросил Питер.
Она глубоко вздохнула.
— Я только вчера убедилась в этом. Но у меня возникли подозрения еще с тех пор, когда я нашла в Кемберленде томик стихов Елизаветы Баррет Браунинг. На первой странице было написано посвящение. Первые буквы строк составляли слова «Джен Гуд». Но тогда я еще не знала, что вы были женаты.
— Мы поженились в Америке…
— Я это знаю. Но зачем?
— Джен чувствовала себя очень несчастной, ее отец содержал игорный притон, а мать… — он пожал плечами. — Я влюбился в Джен. Если бы я посоветовался с отцом, все, наверное, сложилось бы иначе. Но я предпочел увезти Джен в Америку, где мы и повенчались в маленьком городке. С первого же дня выяснилось, что наш брак был несчастной ошибкой. Джен думала, будто я богат. А мне пришлось заложить ее драгоценности, чтобы на полученные деньги вернуться домой. В Ливерпуле между нами произошла ужасная сцена. Мы были очень взволнованы и решили тотчас же разойтись. Я направился к лорду Эвериду. Там меня сразу арестовали. С тех пор я не видел Джен…
— Она развелась с вами?
— Не знаю. В Америке это возможно. Но я не получил извещения.
Лесли закусила губу.
— Если она этого не сделала… она бигамистка. Вы это знаете?
— Да, — коротко ответил Питер. — Это означает, что я не могу развестись с ней без того, чтобы не выдать ее тайну. Но не могу же я отправить ее в тюрьму!
Последовала долгая пауза.
— Это все, что вы можете мне сказать?
— Да, все, — горько произнес Питер.
Лесли закурила новую папиросу.
— Когда вас лишили наследства?
— За день до того, как посадили в тюрьму.
— Скажите, Питер, — вы позволите называть вас по имени? — заговорила Лесли. — Я смотрю на вас, как на своего брата… Как относились друг к другу ваши родители? Была ли между ними любовь?
— Нет, отношения были вежливыми, не больше.
— Принцесса Беллини бывала в доме ваших родителей?
— Она была у нас только один раз. Мой отец ее не жаловал.
— Но вернемся к нашему делу, — встрепенулась Лесли. — Я поеду с вами, чтобы поговорить с миссис Инглеторн.
…На углу Северел-стрит их обогнал небольшой грузовик. Лесли машинально обратила внимание на номер. И в этот момент она услыхала чей-то сдавленный крик:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14