https://wodolei.ru/catalog/installation/Grohe/
Лиорен молчал.
– Позвольте напомнить вам, – проговорил О'Мара, слегка повысив голос, – что Геллишомар – пациент и что на нашем госпитале, сотрудниками которого являются Селдаль и мы с вами, лежит ответственность за лечение этого пациента.
Селдаль явно полагал, что, помимо клинических проблем, в данном случае существуют психологические. Он видел результаты ваших бесед с Манненом и, понимая, что не может обратиться ко мне официально из-за того, что вверенное мне отделение ведает только психическим здоровьем сотрудников, обратился к вам с просьбой поговорить с больным. У нас тут не психиатрическая больница, однако Геллишомар – особый случай. Это первый гроалтерриец, заговоривший с нами – а точнее, с вами. Я хочу помочь ему не меньше вас, и у меня больше опыта в понимании чужой ментальности. Интерес к данному больному у меня чисто профессиональный, так же как и мое любопытство в отношении любых сведений личного характера, которые, вероятно, вам поведал больной. Эти сведения будут применены в тактике лечения и никому больше не будут разглашены. Вам ясна моя точка зрения?
– Да, – ответил Лиорен.
– Очень хорошо, – сказал О'Мара, поняв, что Лиорен больше ничего не скажет. – Если вы настолько упрямы и непослушны, что не исполняете распоряжения руководителя, то, может быть, вам хватит ума сделать некоторые предположения. Спросите больного, откуда у него взялись ранения, если вы до сих пор не сделали этого и теперь не скрываете от меня ответ. И еще спросите у него, сам ли он нарушил гроалтеррийское молчание и попросил о медицинской помощи, или за него это сделал кто-то другой. Специалисты по контактам озадачены обстоятельствами, при которых поступил вызов и выражение намерений.
– Я пытался задавать такие вопросы, – отозвался Лиорен. – Больной разволновался и отвечал только, что лично он никакой помощи не просил.
– Что он сказал? – быстро вмешался О'Мара. – Повторите в точности, что он сказал.
Лиорен молчал.
Главный психолог издал короткий, непереводимый звук и откинулся на спинку стула.
– Порученное вам обследование Селдаля не имеет важности само по себе. Важность имеют ограничения. Я не знал, что для сбора информации вам придется работать с пациентами Селдаля и что одним из этих пациентов станет Маннен. Я надеялся, что ваше знакомство – знакомство больного, страдающего от предсмертной тоски и отказывающегося общаться с друзьями и коллегами, и тарланина, чьи беды могли заставить Маннена усомниться в серьезности собственных проблем, – поможет бывшему диагносту раскрыться. Я надеялся, что это поможет и нам оказать помощь ему. Без какого-либо вмешательства с моей стороны вы добились таких результатов, на которые я даже не рассчитывал, и за это я вам крайне признателен. Моя благодарность и незначительность дела в целом заставили меня забыть о вашей, прямо говоря, утомительной несубординации, но сейчас – совсем другое дело.
Ваши разговоры с гроалтеррийцем – идея Селдаля, а не моя, – продолжал О'Мара. – И я узнал обо всем только постфактум. До последнего времени я не знал, что там между вами происходило, теперь же я желаю знать все. Речь идет об обстоятельствах первого контакта с представителем вида, отличающегося высоким уровнем умственного развития, который, однако, до сих пор проявлял полнейшую некоммуникабельность. Вам же удалось поговорить с представителем этого вида и по какой-то причине буквально за несколько дней добыть сведений больше, чем Корпусу Мониторов – за годы. Очень надеюсь, вам понятно, что утаивание сведений – любых сведений, независимо от их характера, способных помочь нам расширить рамки контакта с гроалтеррийской цивилизацией, – глупо и преступно.
Проклятие, сейчас не время играть в этические игры! – угрожающе спокойно проговорил О'Мара. – Все чересчур важно для игр. Вы согласны со мной или нет?
– Со всем моим уважением... – начал было Лиорен, но резкий жест О'Мары заставил его умолкнуть.
– Это означает «нет», – гневно изрек Главный психолог, – невзирая на любые словесные изящества. И почему вы со мной не согласны?
– Потому, – поспешно откликнулся Лиорен, – что мне не дано разрешения на передачу таковых сведений, и потому, что я чувствую, как важно уважать желания пациента. Геллишомар все больше и больше рассказывает о гроалтеррийцах – по крайней мере в общих чертах. Если бы я с самого начала не выказал уважения к его стремлению к конфиденциальности, вряд ли бы мы получили какие-либо сведения вообще. Мы получим гораздо больший объем информации о гроалтеррийской цивилизации, но только в том случае, если и вы, и Корпус Мониторов, и я будем хранить спокойствие и молчание до тех пор, пока больной не примет иного решения. Если я нарушу конфиденциальность, всякое поступление информации прекратится.
Пока О'Мара выслушивал излияния Лиорена, цвет кожных покровов его лица сильно сгустился. В попытке предотвратить взрыв эмоций своего руководителя Лиорен продолжил объяснения:
– Я прошу у вас прощения за непослушание, однако оно вызвано не отсутствием должного уважения к вам, а поведением пациента. Я понимаю, что проявляю ужасную несправедливость к вам, сэр, ибо единственное ваше желание – помочь больному. Я не заслуживаю снисхождения, но был бы несказанно благодарен вам за любую помощь и совет.
От пристального, немигающего взгляда О'Мары Лиорену стало не по себе. У него возникло такое ощущение, что глаза собеседника смотрят прямо в его сознание и читают каждую его мысль – но это было бы странно, ведь земляне-ДБДГ никакими телепатическими способностями не обладали. Кожные покровы О'Мары побледнели, но никакой иной реакции Лиорен не отметил.
– Ранее, – добавил Лиорен, – когда я заметил, что поведение гроалтеррийцев лежит за пределами моего понимания, вы сказали, что оно лежит за пределами моего нынешнего понимания. Не намекали ли вы на то, что у нынешней ситуации имеются прецеденты?
Цвет лица О'Мары вернулся к норме. Он коротко оскалился.
– Прецедентов множество – столько же, сколько видов обитает в Федерации, однако вы чересчур сильно погрузились в ситуацию, чтобы вспомнить о них. Прошу вас, лучше вспомните о последовательности событий, сопровождающих рост эмбриона от зачатия до рождения. По очевидным причинам мне проще привести в пример собственный вид. – Главный психолог сцепил пальцы рук, лежавших на крышке письменного стола, и заговорил спокойным, бесстрастным тоном лектора:
– В процессе роста эмбриона внутри матки он проходит стадии изменений, соответствующие эволюционному развитию вида в целом, однако эти изменения происходят за сжатый промежуток времени.
Вначале эмбрион представляет собой слепого, лишенного конечностей, примитивного обитателя жидкой среды, плавающего в океане околоплодной жидкости. На свет он появляется в виде крошечного, физически беспомощного дубликата взрослой особи, однако обладает разумом, который со временем позволяет ему стать равным своим родителям и даже превзойти их. На Земле путь эволюции, превратившей четвероногое сухопутное животное в разумное создание – Человека, был долог и изобиловал многими бесплодными поворотами – формированиями существ, внешне напоминавших человека, однако лишенных человеческого разума.
– Я понимаю, – вставил Лиорен. – То же самое происходило на Тарле. Но какое это имеет отношение к данному случаю?
– На Земле и на Тарле, – продолжал О'Мара, как бы не заметив вопроса, – была промежуточная стадия эволюции разумной, обладающей сознанием формы жизни. На Земле мы называли раннюю, менее развитую в умственном отношении форму человека неандертальцами, а форму, которая резко сменила неандертальцев, – кроманьонцами. В физическом отношении они не слишком-то отличались друг от друга, но главное отличие все же существовало, хотя и не бросалось в глаза. Кроманьонский человек не намного, но ушел вперед по сравнению с дикими зверями, он обладал тем, что называется «Новым Разумом» – разумом, который позволяет обеспечивать рост цивилизации, ее процветание, который позволяет осваивать не только одну планету, но сотни и тысячи других. Ну а если бы кроманьонцы попытались обучать своих предков тому, чему те не в состоянии были обучиться? Или наоборот – совсем не трогали бы их? В прошлом на Земле было проделано множество безуспешных экспериментов в области контактов между так называемыми цивилизованными людьми и дикарями.
Поначалу Лиорен не понимал, с какой стати О'Мара завел этот разговор, но неожиданно его осенило – он догадался, на какую мысль его пытается натолкнуть землянин.
– Если мы вернемся к аналогичности внутриутробного развития и доисторической эволюции, – продолжал О'Мара, – и предположим, что период внутриутробного развития у гроалтеррийцев пропорционален их эволюционному развитию, то перед нами встанет вопрос: не существовало ли на их эволюционном пути стадии низкого развития разума? А если предположить, что их младенцы проходят-таки таковую стадию, но не до рождения, а после него. Это могло бы означать, что в течение промежутка времени от момента появления на свет до наступления препубертатного возраста Малыши временно принадлежат к иному виду, нежели взрослые гроалтеррийцы, – к виду, который Родителями почитается жестоким и диким и, выражаясь более мягко, малоразумным и малочувствительным. Однако эти юные дикари являются любимыми отпрысками вышеупомянутых Родителей. – О'Мара вновь обнажил зубы. – Высокоразвитые в умственном отношении Родители в таком случае просто обязаны по возможности избегать встреч с Малышами, поскольку телепатические контакты с незрелым, примитивным сознанием младенцев были бы крайне неприятны. Кроме того, не исключено, что подобных контактов Родители избегают еще и потому, что боятся навредить разуму юных созданий. Родители даже не пытаются учить Малышей, откладывая это до лучших времен – до тех пор, пока мозг юных гроалтеррийцев физиологически не созреет.
Именно такого типа поведения мы вправе ожидать от любящего и ответственного Родителя.
Лиорен во все глаза смотрел на пожилого землянина, тщетно пытаясь подобрать слова уважения и восхищения, приличествующие ситуации. В конце концов он проговорил:
– Ваши слова – не предположение. Полагаю, что вы описали положение дел с фактической стороны и учли все важные детали. Эти сведения очень помогут мне разобраться в эмоциональном расстройстве Геллишомара. Я вам очень благодарен, сэр.
– У вас есть возможность более полно выразить свою благодарность, – заметил О'Мара.
Лиорен промолчал.
О'Мара покачал головой и уставился на дверь своего кабинета.
– Прежде чем вы уйдете, – сказал он, – я хочу вам кое-что сообщить и попросить вас задать больному вопрос: кто и как попросил оказать ему помощь? Ведь обычные каналы связи задействованы не были. Что касается телепатических сигналов, способных поступить от органического недискретного источника, обладающего ограниченной передающей мощностью, то таковые сигналы не могут преодолевать расстояние, превышающее несколько сотен ярдов. Кроме того, в тех случаях, когда телепат пытается наладить связь с нетелепатом, имеют место крайне неприятные психические явления.
Однако факты есть факты, – продолжал Главный психолог. – Капитан Стиллсон, командир орбитального корабля, экипаж которого пытался вступить в контакт с гроалтеррийцами, сообщил о своих странных ощущениях. Изо всех членов экипажа эти ощущения появились только у него. Он утверждал, что вдруг почувствовал – на поверхности планеты что-то неладно. До той поры никому и в голову не приходило совершить посадку на Гроалтере без разрешения местных жителей. Между тем Стиллсон посадил корабль именно там, где раненый Геллишомар ожидал помощи, и организовал транспортировку больного в Главный Госпиталь Сектора – и все это из-за того, что его не покидало сильнейшее чувство обязанности сделать это. Капитан утверждает, что не ощущал никакого постороннего воздействия и что его сознание все время принадлежало только ему, и никому больше.
Лиорен все пытался усвоить поток новой информации и гадал, стоит ли ему говорить об этом с пациентом или нет.
– Все это заставляет меня задуматься об умственных способностях взрослых гроалтеррийцев, – добавил Главный психолог так тихо, словно говорил сам с собой. – Если они, как, похоже, явствует на сегодняшний день, не общаются со своими отпрысками из-за риска навредить их последующему умственному и философскому развитию, то это может явиться причиной того, почему они отказываются от всяких контактов с другими цивилизациями Федерации, которые мы почитаем высокоразвитыми.
Глава 17
Следующая встреча Лиорена с Геллишомаром оказалась очень полезной, но между тем и крайне обескураживающей. Геллишомар сообщил Лиорену многое о жизни и поведении Малышей и добавил, что все это можно не только передать другим, но и обсудить с ними, однако тарланин не мог отделаться от мысли, что гроалтерриец все время говорит не о том. Корпус Мониторов, конечно, придет в восторг от собранных Лиореном данных, но у самого Лиорена было неотвязное ощущение, что пациент рассказывает ему все это только ради того, чтобы не говорить о другом – -то для себя очень важном. По истечении третьего часа, когда пациент уже начал повторяться, терпение Лиорена иссякло, и, как только наступила очередная пауза, он поспешно проговорил:
– Геллишомар, я рад и благодарен за сообщенные вами сведения. Уверен, они порадуют и моих коллег. Но мне хотелось бы услышать – и почему-то мне кажется, что вы хотели бы рассказать мне о себе.
Гроалтерриец моментально умолк. Лиорен собрался с духом, призвал себя к спокойствию и попробовал найти слова, которые сподвигли бы пациента на продолжение разговора. Медленно, с паузами – как бы ради того, чтобы Геллишомар в любой момент смог прервать его вопросы ответами, Лиорен спросил:
– Вас заботят ваши ранения? Не нужно волноваться. Селдаль заверяет меня в том, что, хотя ваше лечение и начато с опозданием из-за несоответствия размеров тела хирурга и больного, идет оно неплохо и вашей жизни больше не угрожает инфекция, попавшая в раны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Позвольте напомнить вам, – проговорил О'Мара, слегка повысив голос, – что Геллишомар – пациент и что на нашем госпитале, сотрудниками которого являются Селдаль и мы с вами, лежит ответственность за лечение этого пациента.
Селдаль явно полагал, что, помимо клинических проблем, в данном случае существуют психологические. Он видел результаты ваших бесед с Манненом и, понимая, что не может обратиться ко мне официально из-за того, что вверенное мне отделение ведает только психическим здоровьем сотрудников, обратился к вам с просьбой поговорить с больным. У нас тут не психиатрическая больница, однако Геллишомар – особый случай. Это первый гроалтерриец, заговоривший с нами – а точнее, с вами. Я хочу помочь ему не меньше вас, и у меня больше опыта в понимании чужой ментальности. Интерес к данному больному у меня чисто профессиональный, так же как и мое любопытство в отношении любых сведений личного характера, которые, вероятно, вам поведал больной. Эти сведения будут применены в тактике лечения и никому больше не будут разглашены. Вам ясна моя точка зрения?
– Да, – ответил Лиорен.
– Очень хорошо, – сказал О'Мара, поняв, что Лиорен больше ничего не скажет. – Если вы настолько упрямы и непослушны, что не исполняете распоряжения руководителя, то, может быть, вам хватит ума сделать некоторые предположения. Спросите больного, откуда у него взялись ранения, если вы до сих пор не сделали этого и теперь не скрываете от меня ответ. И еще спросите у него, сам ли он нарушил гроалтеррийское молчание и попросил о медицинской помощи, или за него это сделал кто-то другой. Специалисты по контактам озадачены обстоятельствами, при которых поступил вызов и выражение намерений.
– Я пытался задавать такие вопросы, – отозвался Лиорен. – Больной разволновался и отвечал только, что лично он никакой помощи не просил.
– Что он сказал? – быстро вмешался О'Мара. – Повторите в точности, что он сказал.
Лиорен молчал.
Главный психолог издал короткий, непереводимый звук и откинулся на спинку стула.
– Порученное вам обследование Селдаля не имеет важности само по себе. Важность имеют ограничения. Я не знал, что для сбора информации вам придется работать с пациентами Селдаля и что одним из этих пациентов станет Маннен. Я надеялся, что ваше знакомство – знакомство больного, страдающего от предсмертной тоски и отказывающегося общаться с друзьями и коллегами, и тарланина, чьи беды могли заставить Маннена усомниться в серьезности собственных проблем, – поможет бывшему диагносту раскрыться. Я надеялся, что это поможет и нам оказать помощь ему. Без какого-либо вмешательства с моей стороны вы добились таких результатов, на которые я даже не рассчитывал, и за это я вам крайне признателен. Моя благодарность и незначительность дела в целом заставили меня забыть о вашей, прямо говоря, утомительной несубординации, но сейчас – совсем другое дело.
Ваши разговоры с гроалтеррийцем – идея Селдаля, а не моя, – продолжал О'Мара. – И я узнал обо всем только постфактум. До последнего времени я не знал, что там между вами происходило, теперь же я желаю знать все. Речь идет об обстоятельствах первого контакта с представителем вида, отличающегося высоким уровнем умственного развития, который, однако, до сих пор проявлял полнейшую некоммуникабельность. Вам же удалось поговорить с представителем этого вида и по какой-то причине буквально за несколько дней добыть сведений больше, чем Корпусу Мониторов – за годы. Очень надеюсь, вам понятно, что утаивание сведений – любых сведений, независимо от их характера, способных помочь нам расширить рамки контакта с гроалтеррийской цивилизацией, – глупо и преступно.
Проклятие, сейчас не время играть в этические игры! – угрожающе спокойно проговорил О'Мара. – Все чересчур важно для игр. Вы согласны со мной или нет?
– Со всем моим уважением... – начал было Лиорен, но резкий жест О'Мары заставил его умолкнуть.
– Это означает «нет», – гневно изрек Главный психолог, – невзирая на любые словесные изящества. И почему вы со мной не согласны?
– Потому, – поспешно откликнулся Лиорен, – что мне не дано разрешения на передачу таковых сведений, и потому, что я чувствую, как важно уважать желания пациента. Геллишомар все больше и больше рассказывает о гроалтеррийцах – по крайней мере в общих чертах. Если бы я с самого начала не выказал уважения к его стремлению к конфиденциальности, вряд ли бы мы получили какие-либо сведения вообще. Мы получим гораздо больший объем информации о гроалтеррийской цивилизации, но только в том случае, если и вы, и Корпус Мониторов, и я будем хранить спокойствие и молчание до тех пор, пока больной не примет иного решения. Если я нарушу конфиденциальность, всякое поступление информации прекратится.
Пока О'Мара выслушивал излияния Лиорена, цвет кожных покровов его лица сильно сгустился. В попытке предотвратить взрыв эмоций своего руководителя Лиорен продолжил объяснения:
– Я прошу у вас прощения за непослушание, однако оно вызвано не отсутствием должного уважения к вам, а поведением пациента. Я понимаю, что проявляю ужасную несправедливость к вам, сэр, ибо единственное ваше желание – помочь больному. Я не заслуживаю снисхождения, но был бы несказанно благодарен вам за любую помощь и совет.
От пристального, немигающего взгляда О'Мары Лиорену стало не по себе. У него возникло такое ощущение, что глаза собеседника смотрят прямо в его сознание и читают каждую его мысль – но это было бы странно, ведь земляне-ДБДГ никакими телепатическими способностями не обладали. Кожные покровы О'Мары побледнели, но никакой иной реакции Лиорен не отметил.
– Ранее, – добавил Лиорен, – когда я заметил, что поведение гроалтеррийцев лежит за пределами моего понимания, вы сказали, что оно лежит за пределами моего нынешнего понимания. Не намекали ли вы на то, что у нынешней ситуации имеются прецеденты?
Цвет лица О'Мары вернулся к норме. Он коротко оскалился.
– Прецедентов множество – столько же, сколько видов обитает в Федерации, однако вы чересчур сильно погрузились в ситуацию, чтобы вспомнить о них. Прошу вас, лучше вспомните о последовательности событий, сопровождающих рост эмбриона от зачатия до рождения. По очевидным причинам мне проще привести в пример собственный вид. – Главный психолог сцепил пальцы рук, лежавших на крышке письменного стола, и заговорил спокойным, бесстрастным тоном лектора:
– В процессе роста эмбриона внутри матки он проходит стадии изменений, соответствующие эволюционному развитию вида в целом, однако эти изменения происходят за сжатый промежуток времени.
Вначале эмбрион представляет собой слепого, лишенного конечностей, примитивного обитателя жидкой среды, плавающего в океане околоплодной жидкости. На свет он появляется в виде крошечного, физически беспомощного дубликата взрослой особи, однако обладает разумом, который со временем позволяет ему стать равным своим родителям и даже превзойти их. На Земле путь эволюции, превратившей четвероногое сухопутное животное в разумное создание – Человека, был долог и изобиловал многими бесплодными поворотами – формированиями существ, внешне напоминавших человека, однако лишенных человеческого разума.
– Я понимаю, – вставил Лиорен. – То же самое происходило на Тарле. Но какое это имеет отношение к данному случаю?
– На Земле и на Тарле, – продолжал О'Мара, как бы не заметив вопроса, – была промежуточная стадия эволюции разумной, обладающей сознанием формы жизни. На Земле мы называли раннюю, менее развитую в умственном отношении форму человека неандертальцами, а форму, которая резко сменила неандертальцев, – кроманьонцами. В физическом отношении они не слишком-то отличались друг от друга, но главное отличие все же существовало, хотя и не бросалось в глаза. Кроманьонский человек не намного, но ушел вперед по сравнению с дикими зверями, он обладал тем, что называется «Новым Разумом» – разумом, который позволяет обеспечивать рост цивилизации, ее процветание, который позволяет осваивать не только одну планету, но сотни и тысячи других. Ну а если бы кроманьонцы попытались обучать своих предков тому, чему те не в состоянии были обучиться? Или наоборот – совсем не трогали бы их? В прошлом на Земле было проделано множество безуспешных экспериментов в области контактов между так называемыми цивилизованными людьми и дикарями.
Поначалу Лиорен не понимал, с какой стати О'Мара завел этот разговор, но неожиданно его осенило – он догадался, на какую мысль его пытается натолкнуть землянин.
– Если мы вернемся к аналогичности внутриутробного развития и доисторической эволюции, – продолжал О'Мара, – и предположим, что период внутриутробного развития у гроалтеррийцев пропорционален их эволюционному развитию, то перед нами встанет вопрос: не существовало ли на их эволюционном пути стадии низкого развития разума? А если предположить, что их младенцы проходят-таки таковую стадию, но не до рождения, а после него. Это могло бы означать, что в течение промежутка времени от момента появления на свет до наступления препубертатного возраста Малыши временно принадлежат к иному виду, нежели взрослые гроалтеррийцы, – к виду, который Родителями почитается жестоким и диким и, выражаясь более мягко, малоразумным и малочувствительным. Однако эти юные дикари являются любимыми отпрысками вышеупомянутых Родителей. – О'Мара вновь обнажил зубы. – Высокоразвитые в умственном отношении Родители в таком случае просто обязаны по возможности избегать встреч с Малышами, поскольку телепатические контакты с незрелым, примитивным сознанием младенцев были бы крайне неприятны. Кроме того, не исключено, что подобных контактов Родители избегают еще и потому, что боятся навредить разуму юных созданий. Родители даже не пытаются учить Малышей, откладывая это до лучших времен – до тех пор, пока мозг юных гроалтеррийцев физиологически не созреет.
Именно такого типа поведения мы вправе ожидать от любящего и ответственного Родителя.
Лиорен во все глаза смотрел на пожилого землянина, тщетно пытаясь подобрать слова уважения и восхищения, приличествующие ситуации. В конце концов он проговорил:
– Ваши слова – не предположение. Полагаю, что вы описали положение дел с фактической стороны и учли все важные детали. Эти сведения очень помогут мне разобраться в эмоциональном расстройстве Геллишомара. Я вам очень благодарен, сэр.
– У вас есть возможность более полно выразить свою благодарность, – заметил О'Мара.
Лиорен промолчал.
О'Мара покачал головой и уставился на дверь своего кабинета.
– Прежде чем вы уйдете, – сказал он, – я хочу вам кое-что сообщить и попросить вас задать больному вопрос: кто и как попросил оказать ему помощь? Ведь обычные каналы связи задействованы не были. Что касается телепатических сигналов, способных поступить от органического недискретного источника, обладающего ограниченной передающей мощностью, то таковые сигналы не могут преодолевать расстояние, превышающее несколько сотен ярдов. Кроме того, в тех случаях, когда телепат пытается наладить связь с нетелепатом, имеют место крайне неприятные психические явления.
Однако факты есть факты, – продолжал Главный психолог. – Капитан Стиллсон, командир орбитального корабля, экипаж которого пытался вступить в контакт с гроалтеррийцами, сообщил о своих странных ощущениях. Изо всех членов экипажа эти ощущения появились только у него. Он утверждал, что вдруг почувствовал – на поверхности планеты что-то неладно. До той поры никому и в голову не приходило совершить посадку на Гроалтере без разрешения местных жителей. Между тем Стиллсон посадил корабль именно там, где раненый Геллишомар ожидал помощи, и организовал транспортировку больного в Главный Госпиталь Сектора – и все это из-за того, что его не покидало сильнейшее чувство обязанности сделать это. Капитан утверждает, что не ощущал никакого постороннего воздействия и что его сознание все время принадлежало только ему, и никому больше.
Лиорен все пытался усвоить поток новой информации и гадал, стоит ли ему говорить об этом с пациентом или нет.
– Все это заставляет меня задуматься об умственных способностях взрослых гроалтеррийцев, – добавил Главный психолог так тихо, словно говорил сам с собой. – Если они, как, похоже, явствует на сегодняшний день, не общаются со своими отпрысками из-за риска навредить их последующему умственному и философскому развитию, то это может явиться причиной того, почему они отказываются от всяких контактов с другими цивилизациями Федерации, которые мы почитаем высокоразвитыми.
Глава 17
Следующая встреча Лиорена с Геллишомаром оказалась очень полезной, но между тем и крайне обескураживающей. Геллишомар сообщил Лиорену многое о жизни и поведении Малышей и добавил, что все это можно не только передать другим, но и обсудить с ними, однако тарланин не мог отделаться от мысли, что гроалтерриец все время говорит не о том. Корпус Мониторов, конечно, придет в восторг от собранных Лиореном данных, но у самого Лиорена было неотвязное ощущение, что пациент рассказывает ему все это только ради того, чтобы не говорить о другом – -то для себя очень важном. По истечении третьего часа, когда пациент уже начал повторяться, терпение Лиорена иссякло, и, как только наступила очередная пауза, он поспешно проговорил:
– Геллишомар, я рад и благодарен за сообщенные вами сведения. Уверен, они порадуют и моих коллег. Но мне хотелось бы услышать – и почему-то мне кажется, что вы хотели бы рассказать мне о себе.
Гроалтерриец моментально умолк. Лиорен собрался с духом, призвал себя к спокойствию и попробовал найти слова, которые сподвигли бы пациента на продолжение разговора. Медленно, с паузами – как бы ради того, чтобы Геллишомар в любой момент смог прервать его вопросы ответами, Лиорен спросил:
– Вас заботят ваши ранения? Не нужно волноваться. Селдаль заверяет меня в том, что, хотя ваше лечение и начато с опозданием из-за несоответствия размеров тела хирурга и больного, идет оно неплохо и вашей жизни больше не угрожает инфекция, попавшая в раны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38