- хмыкает бабка. - В наши времена ничего такого
и в помине не было.
- И не понять тебе, бабка, - продолжает паж, прицеливаясь ногами, -
как может страдать человек, мужчина, рыцарь, если он любит, а его не
любят!
- Не понять, - соглашается ведьма, наблюдая. А было-таки на что
посмотреть, когда паж, соскакивая с люстры, опрокинул столик и шлепнулся
посреди мотков шерсти и шелка с торчащими из них иголками!
- Ой! Все равно я молодую графиню люблю, с кем бы она там ни
отплясывала! - восклицает паж, вытаскивая из-под себя здоровенные ножницы,
которыми старая графиня кроила холсты на рубашки служанкам. - Она же сама
не знает, что отплясывает! Она же не виновата ни в чем! Ведь она утром
просыпается - и ничего не помнит!
- А ты откуда знаешь? - интересуется бабка.
- Знаю! - гордо говорит паж и встает на ноги. - Бабуль, а бабуль!
Давай пойдем за ними! Ты же знаменитая колдунья! У тебя такие заговоры,
что ты с этими плясунами разом справишься!
- Может, и справлюсь, - отвечает старая ведьма. - Только главное -
дудочку заполучить, а тут без шума не обойдешься... Погоди встревать, я не
про обычный шум говорю! Понимаешь, внучек мой драгоценный, когда я колдую,
ну, заговор читаю или знаки над огнем делаю, от меня вроде как свет
исходит, только глазами его не видно, и вроде как звон идет, но его ушами
не слышно. Любая другая колдунья этот звон уловит и скажет, где я
нахожусь, а злодей Маргарелон - еще и чем именно я занимаюсь! Вот что
плохо. Опомниться не успеем, как он налетит!
- Погоди, бабка! - вспомнил паж. - Ты же девиц усыпляла! И страже
глаза отводила! Разве тогда от тебя свет со звоном шли? Врешь ты чего-то,
бабуля!
- Стара я, чтобы соплякам врать! - с достоинством отвечает ведьма. -
А ни света, ни звона и быть не могло, это же не колдовство никакое. Глаза
отвести или человека усыпить и ты, внучек, сможешь - этому я и совсем
бестолкового берусь за неделю научить. А вот с тем колдуном сразиться, что
графских дочек очаровал, - это ж на всю округу шум поднимется! Не-е, не
хочу.
- Бабуля! - решительно сказал паж, раскрывая ножницы. - Ножик мой ты
забрала, но я и без него дорогу на тот свет отыщу! Без молодой графини мне
все равно не жить! Так что - прощай, бабуля, не поминай лихом, а
Эдельгарту, братику моему, скажи, что все мои плащи, и вышитые перчатки, и
кошельки, и пояса, и перья для берета я ему оставляю.
И тут замахнулся паж разведенными ножницами, целя острый конец себе в
горло.
Ведьма вытянула обе руки вперед, сделала ими в воздухе хитрую
выкрутасу, замерла - и в недоумении распахнула глаза и разинула рот,
потому что ровно ничего не случилось. Паж зажмурился, подумал и со всей
силы ткнул себя ножницами в грудь, туда, где сердце.
Так бы и шлепнуться ему на пол, обливаясь кровью, но бабкин кот
прыгнул и повис на руке. Ножницы скользнули по камзолу, а пажик с воплем
ухватил левой рукой кота за шиворот и стал его отцеплять.
- Пролил ты таки кровь в девичьей опочивальне, - заметила ведьма,
глядя, как капает с ободранной кошачьими когтями руки. - Это добрый знак.
А ведь ты меня, внучек, чуть не перехитрил, гром тебя разрази! Мой знак
лишает силы мечи, шпаги, кинжалы, алебарды, протазаны, ножи и стилеты, но
он не имеет никакого отношения к ножницам... погоди! Ну, так и есть!
Маргарелон замковые ворота заклятьем закрыл! Мне теперь через них не
выбраться! Сообразил-таки, злодей, куда я спряталась... Поймал мой звон от
знака! Ну, хорошо хоть, и я его услышала, когда он ворота замыкал.
- Мы, бабуль, подземным ходом выберемся! Про него твой Маргарелон
ничего не знает! - обнадежил паж. - Только давай сбегаем за молодой
графиней в подземелье, а? Ну, пойдем, бабуль, а то плохо будет! Я уж
найду, чем на себя руки наложить!
- Как хорошо жилось мне в избушке! - вздохнула старуха. - Березовые
ворота наладила, огородик развела... Нет, мало мне было, что детишек
лечила! Колдовством блеснуть захотела! Знала же я, что эти присушки да
отсушки до добра не доведут! Так нет же, на подвиги старую дуру потянуло!
А все из-за вас, молодых лоботрясов... как вы мне все надоели!
Паж подскочил к зеркалу, коснулся львиной рожи, и провал распахнулся.
Шагнул в него пажик и руку ведьме протянул:
- Бабушка, прошу!
Ведьма сделала коту знак, и он прыгнул ей на плечо.
- Выбирать не приходится - пошли, внучек. Может, я впрямь подземельем
из замка выберусь. А тогда уж...
- Я тебе, бабуля, самого быстрого коня приведу! - пообещал паж. -
Есть у графа один скакун...
- Я сама себя скакуном обеспечу.
Брели они по высоким и неровным ступенькам, удивляясь, как графские
дочки не свернут себе шею, разгуливая тут с закрытыми глазами, и выбрели к
запертой двери.
Паж подергал ручку и повернулся к ведьме:
- Засов изнутри заложили...
- А-а, семь бед - один ответ! - и ведьма взмахнула руками. С той
стороны вылетел из петель и грохнулся на пол засов. Дверь распахнулась.
Паж перепрыгнул через высокий порог и оказался он, господа мои, вроде
как двести лет назад... Подземелье-то было убрано, как при наших предках,
но те гобелены, что у нас в замках истлели давно, тут висели как
новенькие, и давняя посуда стояла на столе без единой трещины, а посреди,
под низкими крестовыми сводами, кружились в танце с двумя рыцарями две
старшие сестры. Младшая же танцевала одна, опустив руки, а на дудочке
наигрывал безобразный карлик с двумя горбами, одним - спереди, другим -
сзади. Длинные черные космы почти закрывали его отвратительную физиономию.
Увидев ведьму, карлик поспешно сунул дудочку за пазуху, причем обе
пары беспомощно остановились, а младшая девица в изнеможении опустилась на
пол.
- Ах, это ты, Тиберия! - скрежетнул зубами карлик. - Давно не
встречались, красавица! Ох, и до чего же ты собой хороша! Да, годы никого
не красят!
- Вот уж не думала, что это ты, Озарук! - усмехнулась бабка, спуская
наземь кота. - И не угомонился ведь! Совсем уж трухлявый стал, а ему все
молодых девиц подавай! Ишь, старая кочерыжка! Хорошо хоть тебе эти два
бездельника заплатили за право под твою дудочку поплясать? В твои-то года
мотаться по болотам в полнолуние, лягушек ловить, за гадюками охотиться!
Прострела в спинке не схлопотал? А то скажи - вылечу!
- Уходи, уходи, дорога петлей, след под землей... - забормотал
карлик, - уходи, старая!..
- А возьми-ка ты, внучек, то, что вынула я из подола, да подожги-ка
факелом! - велела ведьма. - И пока урод этот корчиться будет, мужества
наберись да дудочку у него из-за пазухи выдерни! Дастся тебе дудочка в
руки - твое счастье, расколдуем тогда графских дочек!
- Ты прелесть, бабушка! - воскликнул паж и с тем звонко чмокнул
старуху прямо в ухо. Тут же выхватил он вороную прядь, увернулся от
неожиданно длинной и когтистой руки Озарука и сунул прядь в огонь. Волосы
затрещали.
С диким воплем повалился карлик наземь, сдирая с себя жуткую свою
одежонку. А еще, господа мои, весь замок повскакивал с постелей от того
вопля! И первым делом кинулась старая графиня в спальню к дочкам - не
случилось ли с ними беды! Но в спальне было пусто, и, вскрикнув погромче
зловредного карлика, рухнула госпожа на пол.
Понеслись по темным коридорам неодетые слуги, зарычал, как лев в
зверинце, сам старый граф, затрубили тревогу. А в подземелье тем временем
корчился и брыкался на полу карлик.
Паж прыгал так и сяк, пытаясь сунуть руку ему за пазуху, но уродец
отпихивал его, щелкал зубами и плевался. Две графские дочки с кавалерами
стояли, как вкопанные, хотя по лицам девиц видно было - слышали они некий
шум и силятся проснуться. А младшая открыла огромные голубые глаза, ахнула
и принялась оттаскивать пажа от карлика.
Тут уж ведьма возмутилась!
- Опомнись, девка! - воскликнула она. - Погляди на него глазами!
Прикоснись к нему руками!
И выплеснула с криком в одурманенное лицо девицы вино из кубка,
стоявшего на столе.
Пока ошалевшая девица утиралась, сплела старуха из пальцев нечто
хитромудрое и потрясла сцепленными руками у себя над головой с невнятным
бормотанием. И раскрылись глаза у девиц с кавалерами, и вскрикнули все
четверо, и бросились наутек.
Освобождая от заклятья графских дочек, не заметила старая ведьма, как
кончились судороги гнусного карлика - ведь сгорела уже до конца прядь
волос в пламени факела. И сделал карлик длинными костлявыми пальцами знак
- и отлетел от него паж, вмазавшись спиной в каменную стенку. А уродец
вскочил и схватил за руку молодую графиню.
- Моя! - крикнул он ведьме. - Под мою дудку плясать будет! Не тебе ее
у меня отнимать! Я своей кровью кубок вымазал, ее напоил! Она руками и
губами моей крови коснулась! Дудочка запоет - кровь на руках и губах
встрепенется! Против этого все заклятия - чушь!
- Не пущу! - яростно воскликнула ведьма. - Знаю я, до чего она с
тобой затанцуется! Видела в магическом зеркале твой секретный сундук! Он и
без того окровавленных дудочек полон! Не выйдет!
- Ах, магическое зеркало?! - издевательски вопросил карлик. - Ах
Премудрое Светлое воинство? Нет у тебя больше магических зеркал, Тиберия,
и воинство магов тебя тоже не спасет! Потому что ты теперь - сама по себе,
а оно - само по себе!
- Я и без воинства с тобой, замухрышкой, слажу!
И, не говоря более ни слова, старуха отвесила замухрышке такую
пощечину, что полетел он на пол с молодой графиней вместе.
Но, выпустив из рук красавицу, вскочил карлик на четвереньки,
окрысился, зарычал, и изо рта у него четыре клыка полезли, два - вверх,
два - вниз. Вытянулась при этом его мерзкая физиономия и стянулась в
кабанье рыло, а черная волосня на голове ощетинилась стальными с синим
отливом колючками и тоже изготовилась к бою.
Дернулся бедняга паж, чтобы поспешить на помощь бабке Тиберии, да уж
больно крепко влепился он в стенку - еле смог шевельнуться. А стальная
щетина проросла сквозь драную одежонку карлика на загривке и вдоль хребта,
торча вверх и в стороны на фут, а то и больше.
Глядя на это безобразие, рассмеялась бешеным хохотом старая ведьма и,
сунув пальцы в рот, свистнула так, что в замке из настенных колец факелы
повыскакивали, отчего чуть не занялся пожар. А еще от этого свиста встала
дыбом шерсть на черном коте, и стал он расти, расти... и рос, господа мои,
быстрее, чем пламя над сухими дровами, пока не стал со льва величиной.
Лапы же у него оказались и вовсе огромные, с такими когтями, что по длине
и крепости стоят любого ножа.
Кот с места прыгнул и завалил на бок уродца, норовя вцепиться ему в
горло. Девица пробовала было за шиворот оттянуть кота, да наколола о
взъерошенную шкуру нежные пальчики. А тут еще ухитрился отлипнуть от
стенки рыженький наш пажик и схватил свою красавицу в охапку.
- Бросай девчонку, дудочку ищи! - приказала ведьма.
Но паж обалдел от блаженства.
Придушив карлика, кот повернулся к хозяйке, словно спрашивая - ну,
что дальше с добычей делать?
- Внучек, радость моя, если ты дудочку не возьмешь, то я сама ее
возьму, - предупредила ведьма. - Только полюбит тогда графская дочка, ты
уж не обижайся, меня. И будет ходить за мной, как привязанная. Так что
давай, подходи!
- Ага, - ответил паж, но девицу из объятий не выпустил.
- Горе ты мое, - сказала ему ведьма.
Тем временем полупридушенный карлик очухался. Видя, что и кот, и
ведьма укоризненно взирают на пажа, он вдруг вывернулся из-под лапы и
словно растаял в воздухе. Все услышали только щелчок его сухих пальцев да
хвост невразумительного заклинания.
- Ах, гром тебя разрази! - воскликнула ведьма. - Дождались!
Доигрались!
И она сгоряча дала еще одну оплеуху - пажу. Бедняга отлетел от
красавицы и сел на пол.
- Чую! Звон слышу! - с этим воплем разъяренная ведьма кинулась в
погоню.
Очевидно, где-то в глубине подземелья карлик затевал очередную
магическую пакость.
Кот понесся следом за хозяйкой, делаясь с каждым скачком все меньше и
меньше, пока наконец, уже в прежнем своем виде, не прыгнул бабке на плечо.
Паж вскочил на ноги. Оплеуха явно пошла ему на пользу. Вооружившись
факелом, он побежал за старухой. И обнаружил ее перед запертой дверью.
Причем дверь была, как и все в замке, основательная - из дубовых досок в
руку толщиной, по углам окованная железом.
- Ускользнул, будь он неладен! - пожаловалась ведьма. - И дверь не
отпирается! Он такой запор наложил что тройная магическая отмычка нужна!
Ну, я сделаю, ты сделаешь, а котишка-то не может! Не обучен! А все из-за
тебя, растяпы!
- Какой знак? Какая отмычка? - искренне удивился паж. - Опять ты,
бабка, все усложняешь. Сунем ключ в скважину и откроем!
- Откуда у тебя ключ? - изумилась старуха.
- Да у нас в графском замке всего шесть таких заморских замочков, и
все одинаковые. Так что мой ключик от графской гардеробной сюда без всяких
заклинаний подойдет.
Паж извлек ключ и, к величайшему конфузу ведьмы, быстренько открыл
замок.
- Стой, - сказала старуха, - к бою нужно приготовиться. Я первой
врываюсь и знак Гиммель-Далед делаю, котишка слева заходит, а ты с факелом
сзади держись, чтобы, когда я в сторонку отступлю, выпад им сделать.
Понял? Ну, вперед!
Но, когда, рванув на себя дверь, влетела готовая к атаке команда в
графский винный погреб, то увидела там такое, что бедная старуха
попятилась, а паж выронил свой факел.
Среди бочек валялся в беспамятстве карлик, а рядом стоял некто
высокий и статный, длиннокудрый и в серебряном плаще, в диадеме с камнями,
испускающей мягкий свет, и с тоненьким ореховым прутиком в руке.
- Здравствуй, Тиберия! - сказал, улыбаясь, этот красавец. - Не правда
ли, я появился вовремя?
1 2 3 4 5 6 7