Далия ТРУСКИНОВСКАЯ
КОРОЛЕВСКАЯ КРОВЬ


КАК ВЫ МНЕ ВСЕ НАДОЕЛИ!..
Значит, скакала на косматом звере, а огненные кудри развевались и
неслись следом? И красоты была чудесной? И, взлетев на обрыв, удержала
зверя и громко расхохоталась? Да, пожалуй, я мог бы кое-что рассказать про
эту всадницу, господа мои, пожалуй, мог бы... да...
Возможно и вы с ней познакомились, сами того не подозревая, ежели
бывали в графстве нашем лет этак двадцать назад. А точнее - незадолго до
того, как отправили в монастырь двух старших графских дочек и объявили о
помолвке младшей.
Стало быть, недели за три до этой самой помолвки, поздно вечером,
замковые ворота отворились и выпустили четырех всадников. Трое были
подвыпивший гость-рыцарь и его оруженосцы. Они к нашей истории отношения
не имеют. Четвертый выскочил, когда мост уже стали поднимать, обогнал тех
троих и что есть конского духа понесся по дороге. Стража что-то кричала
ему вслед, но он плевать хотел на стражу и скоро скрылся за поворотом.
Всаднику исполнилось, по моему соображению, лет девятнадцать. Из-под
бархатного пажеского берета выбивался целый водопад рыжих волос,
прямо-таки грива львиная. И эта неуправляемая шевелюра от скачки еще
спуталась, взвихрилась и стала как огромное помело.
Больше в чертах всадника не было ничего примечательного: белая кожа,
как у большинства рыжих, острый нос и подбородок, складная мальчишеская
фигурка... да, главное! Он рыдал в три ручья. И, простите, утирал парчовым
рукавом сопли из носа. А поскольку парча штука жесткая, нос у него
сделался малиновый.
Продолжая хлюпать носом, всадник свернул в лес и вынужден был
придержать коня, чтобы его не выбила из седла какая-нибудь хитрая ветка. В
конце концов жеребчик и вовсе пошел шагом, а возле Березовых ворот встал
как вкопанный.
Если ваши милости охотились в тех лесах, то должны знать Березовые
ворота. Когда проедешь под ними, то попадешь на единственную ведущую через
болото тропку. А ежели нет... Ну, вообразите себе две березы, друг к
дружке так наклонившиеся, что одна вроде как на плече у другой отдыхает.
Это и будут те ворота.
Возле них уже лет с полсотни нечистая сила пошаливала. Запирала их,
что ли? Вроде вот она, тропка, а между березами будто невидимую холстину
натянули, упрешься в нее грудью и ни тпру ни ну. А мимо берез идти - так с
головой и ухнешь...
Вот, значит, нашему пажу тоже кто-то незримый холстину натянул. И
сидит себе в кустах, ждет, что получится.
Я так полагаю, любой здравомыслящий человек плюнул бы на Березовые
ворота и домой отправился - мол, не судьба. Но пажик наш был слегка не в
себе. И как завопит он рыдающим голосишком!
- Бабка! - вопит. - Бабуля! Бабусенька! Я это, бабуля!
Аж спящие птицы с веток посыпались от того вопля.
Поорал он этак, поорал - и замолк, прислушиваясь. А по тропинке ему
навстречу - шаги неторопливые. И появляется старая ведьма в клетчатом
платке до земли и с черным котом на плече.
Ну, описывать ведьму, я думаю, ни к чему - только аппетит отбивать. А
вот кот у нее был необычный. Так сразу и не поймешь, чем он от прочих
котов отличается. Вроде как голова маловата, лапы крупноваты, клыки
какие-то не белые, а вовсе янтарного цвета, и кудлатый, что барбос. Однако
ж кот, без всякого сомнения. Должно быть, заморский.
Так что бредет эта расчудесная бабуля, скорчившись в три погибели, и
бормочет:
- Ох, как вы мне все надоели!..
Паж увидел ее - с коня сорвался и обниматься к старухе норовит. Она
даже кулачишком замахивается - мол, отстань, а то плохо будет! А пажик
схватил ее в охапку и в щеку целует - тьфу, это ж надо...
И говорит ей:
- Бабка Тиберия, что хочешь делай, только помоги! На тебя одна
надежда! Если же ты мне не поможешь - руки на себя наложу! Вот прямо на
этих самых березах и повешусь! Или в болото сигану! В общем, не жить мне
на этом свете...
- Из болота тебя, милый друг, болотные черти выпихнут, - спокойно
отвечает бабка, утираясь от его поцелуев. - И березовые ветки тебе не
дадутся. Не для того я эти ворота налаживала, чтобы на них дураки
вешались. Ты лучше прямо скажи - сам ничего не напутал?
- Ничего, бабуля! - рапортует юный паж, преданно глядя ей в очи.
- В полночь на башню, под открытое небо вышел?
- Вышел!
- Догола разделся? Стыд не одолел?
- Разделся...
- И носочки снял? - допытывается бабка с намеком.
- Снял!
- И крест на животе углем начертил?
- Начертил!
И начинает этот безумец для убедительности камзолишко расстегивать,
чтобы мазню на пузе показать. Бабка на него руками замахала.
- Ты что же, так с той ночи и не мылся? - сурово спрашивает. - Тогда
извини, внучек, но тебя, неряху, за одно за это никакая девушка не
полюбит, не говоря уже о молодой графине!
Задумался паж и опять рубаху в штаны затолкал.
- Я думал, чем дольше крест продержится, тем лучше... Для крепости
заклинания...
Усмехнулась бабка.
- Тоже мне, знаток нашелся... Что дальше делал?
- Лег, на Луну смотрел. Потом семь раз заклинание повторил. Уголь
раскрошил, в стакан с водой всыпал. Оделся. Вниз спустился. На ее порог
побрызгал...
- На порог спальни?
- Ты же сама велела, бабуля - на порог спальни! И шерстяные ниточки
связал, под половицу засунул.
- Странно... - задумалась ведьма. - Не действует мое колдовство...
Погоди! Вода в стакане была ключевая?
- Нарочно днем к ключу бегал!
- Уголь - еловый?
- Сама же ты мне, бабка Тиберия, дала этот уголек!
- Верно... Шерстяные ниточки - красные?
- Самые что ни на есть красные! Из корзинки у старой графини утащил,
она любит шерстью вышивать.
- Ну, тогда... - старуха помолчала, хмыкая и как-то странно
причавкивая. - Тогда одно тебе скажу - не удастся тебе приворожить молодую
графиню. Ее еще до тебя кто-то присушил. И приворот его сильнее моего
оказался.
- Ну, бабушка, тогда мне и впрямь одна дорога - в болото! -
воскликнул паж и, отпустив повод коня, прыгнул с тропинки вбок. Под ногами
хлюпнуло, он запрыгал дальше и действительно на пятом прыжке провалился по
самые уши.
- Ну как оно, не сыро? - хладнокровно спросила бабка.
Паж пустил несколько крупных пузырей.
- Посиди малость, остынь...
И, выждав несколько, ведьма трижды коротко свистнула. Кот у нее на
плече выгнул спину и роскошно зевнул.
- У-ху-ху-ху-ху! - раздалось из глубины болота.
- Поддай-ка, дружочек, этому голубчику снизу покрепче, - велела
бабка. - А то, гляди, ревматизм схватит.
- Э-хе-хе-е... - согласились в болоте, и неведомая сила вытолкнула
пажа, так что он, бедняга, взлетел мало чем пониже Березовых ворот и
приземлился на тропинку возле ведьмы. Болотная грязь сразу же потекла с
него.
- Ничего себе! - восхищенно произнес паж, ощупывая то, что у всех у
нас расположено пониже спины.
Бабка критически его оглядела.
- Делать нечего, придется тебе заглянуть ко мне в гости, одежонку
просушить, - решила она. - Не стоит тебе в таком виде домой возвращаться.
Поди объясни всякому, где ты побывал да что из этого получилось...
- А поможешь? - с надеждой спросил паж.
- Почиститься помогу. А насчет молодой графини - там, видно,
посильнее меня колдун потрудился. Деньги я тебе, конечно, верну... Раз уж
неудача получилась...
Она повернулась и пошла по тропке. Ворота пропустили и ее, и пажа. Но
когда конь решил было последовать за хозяином, то натолкнулся грудью на
холстину-невидимку. Так и встал, как вкопанный.
Избушка оказалась в трех шагах от ворот.
Ну, описывать эту хибару незачем - вы, господа мои, сами не раз
заглядывали в такие апартаменты, то рану залечить, то за приворотной
травкой, вроде нашего пажа, а то еще, боже упаси, за той водичкой без
цвета, вкуса и запаха, от которой врагам нездоровится... простите
великодушно!
Ведьма завела туда пажа, спустила с плеча кота и стала подбрасывать
дрова в очаг, разводя большое пламя. Паж тем временем разделся догола и
завернулся в клетчатый платок старухи размером с доброе одеяло. Она взяла
его пожитки, встряхнула так, что вся сырость из них с брызгами, должно
быть, вылетела, и развесила над огнем.
- Бабушка, а бабушка, - обратился к ней паж. - А если молодую графиню
раньше меня присушили, может, все-таки удастся ее отсушить? А?
- Может, и удастся - проворчала старуха. - Только я этим заниматься
не стану.
- Бабушка, а бабушка!
- Чего еще?
- А как узнать, присушили ее или не присушили?
Ведьма задумалась.
- Я тебе дала довольно сильное заклятие. Сильнее елового уголька да
креста на живом теле может быть только трава тысячелистника, собранная в
полночь и заговоренная над зеленым огнем. Или иголка, вымазанная в крови и
воткнутая за стропила... Но ту еще смотря как воткнешь. Тоже - наука...
- За стропилами? - переспросил паж.
- Да. Хочешь - заберись в спальню к графской дочке, пока она с
подружками в саду гуляет, и посмотри сам. Может, найдешь ржавую иголку за
стропилами или пучок тысячелистника в ином укромном месте. Да! Если по
четырем углам пятнышки на полу, вроде как зеленоватой краской брызнули,
это - тоже заговор! Только послабее елового уголька.
- Бабушка!
- Что, внучек?
Внучком ведьма звала пажа, конечно же, в насмешку. Он ей не то что во
внучки - в прапраправнучки, пожалуй, годился.
- Бабуль, а пошла бы ты со мной в замок, а? Вместе бы поискали! -
предложил паж.
От такой наглости ведьма онемела.
- Ты, внучек, должно быть, не знаешь, что я со своего болота никуда
не ухожу, - ласковенько сказала она, опомнившись. - Сундук серебра сулили
мне, чтобы на день съездила в город, посмотрела бургомистрова сынка, что
таял, как свечка. И лошадей к Березовым воротам привели. Не поехала.
Мальчонку сюда везли.
- И что же с ним было?
- Ерунда, мачеха след вынула. Я в глазки этой мачехе только разок
посмотрела - и сама она во всем повинилась. А когда правда на свет
выплывает - бывает, и болезнь сама проходит.
- Так что не пойдешь со мной, бабуля?
- Не пойду, внучек. Деньги твои верну, коли не заработала, а отсюда
не двинусь.
Паж вскочил и запахнулся в платок.
- Тогда, бабушка, и деньги отдавать будет некому.
- Это почему же?
- Покойнику они без надобности! А жить без графской дочки я не
собираюсь! Вот!
- Не скоро ты еще станешь покойником.
- А вот увидишь!
И паж как был, в клетчатом платке, мотнул рыжей гривой и выскочил из
ведьминой избушки.
- Стой! - закричала старуха. - Куда?! Штаны надень!
- Покойнику и штаны не нужны! - донеслось с болота.
Вскинув на плечо кота, похватав сушившиеся над очагом камзол и прочую
одежонку пажа, ведьма кинулась за дверь.
Говорят, дураков, влюбленных и пьяных сам Бог бережет. Не знаю, выпил
ли в ту ночь наш пажик хоть каплю хмельного, а что был он и дураком, и
влюбленным сразу - это, господа мои, уж точно! Потому в порыве неслыханной
удачи пролетел он над гиблыми и топкими местами, минуя Березовые ворота, и
опомнился лишь на опушке лесной. И сам удивился - как это не провалился к
чертям болотным?
Через несколько минут его нагнала ведьма. Она спешила, озираясь,
шустрой побежкой, вроде даже и неприличной для ее древних лет. Но на
опушке было старухе что-то неуютно, словно боялась она неведомого врага.
- Держи штаны свои с башмаками, отдавай мой платок!
- Не отдам! - паж вцепился в платок и отскочил.
Старуха швырнула наземь вещички пажа и погналась за ним. Но парнишка
был быстрее, да и немудрено - в девятнадцать-то лет.
- Сходишь со мной в замок - отдам! - обещал он, уворачиваясь.
- Да не могу я в замок! - взмолилась ведьма. - Нельзя мне вообще с
болота выходить!
- Почему, бабушка?
- Нельзя - и все тут! Думаешь, почему Березовые ворота болото на
запоре держат? А?
- От кого же ты бережешься?
- А-а... - И бабка махнула рукой.
- Бабка, бабулечка, бабуся моя ненаглядная! - запричитал хитрюга паж.
- Ты только сходи со мной в замок, помоги отсушить чужую присушку! А я
тебя в обиду не дам! Вот увидишь Ты только скажи, от кого прячешься! И
пусть он сразу гроб заказывает!
- Ну, скажу я тебе, что лучше бы мне на глаза не попадаться великому
магу Маргарелону. А-а, молчишь? Поди сладь с магом Маргарелоном! Так что
забирай-ка ты, внучек, свои штаны и отдавай мне платок, домой побегу. Ведь
если он почует, что в моей ограде щелка завелась, - проскользнет, и будет
мне тогда плохо.
- Значит, ты, бабушка, только на болоте в безопасности? - спросил
паж, понемногу отступая с опушки через поляну к дороге.
- Только на болоте.
- И что же ты такого натворила?
- Ох, внучек... - ведьма громко вздохнула.
- Да, бабушка... - вздохнул и паж. - Мне бы теперь коня найти.
Спасибо тебе, что хоть старалась помочь. Видно, рыжим на роду неудачи
написаны.
- Да уж, - ведьма поглядела на спутанную шевелюру пажа и хмыкнула, -
от твоих волос огонь в очаге разводить можно, или, к примеру, пушечный
фитиль запаливать. Неудивительно, что молодая графиня на смех тебя
поднимает. Послушай, а не покрасить ли мне тебя? Могу прекрасный
темно-русый цвет изготовить. И денег не возьму.
- Нет, бабка, так еще хуже будет, - подумав, решил паж. - Меня все
крашеным прозовут и засмеют. За крашеного-то она уж точно не пойдет!
- Ну, как знаешь. Платок-то будешь возвращать?
- А коня?
- Свистни - прибежит.
Паж свистнул, бабка сделала пальцами загогулину в воздухе - и конь
действительно выскочил из кустарника, встал с ними рядышком и негромко
заржал.
- Отвернись, бабуля, - попросил паж, - а то мне одеваться неловко.
Ведьма отвернулась - и что же тут случилось, господа мои?
Пажик-то был не дурак!
1 2 3 4 5 6 7