Обед у Дерелина был скуден, и я достала еще эльфийской еды - раз я
теперь знала, что это возможно, то почему нет? - и после расслабилась в
углу с сознанием выполненного долга - все к тому, что, если Книга у папы, я
могу спокойно выспаться, и я заснула прямо за столом, сидя, наверное, даже
с открытыми глазами, как эльф, но видя сны, все сплошь приятные, потом
Дерелин позвал меня и отвел в другую комнату, с диваном, на который меня и
уложил.
Я проснулась поздним утром и еще некоторое время повалялась на спине,
вспоминая, что мне снилось - а потом вдруг вспомнила: первая любовь, река,
и лодка, и Релин с нами, и все живые и такие юные... Я усмехнулась и
спрыгнула с дивана на паркетный пол, и тотчас же в комнату вошел Дерелин с
маленькой книжечкой в виде деревянного ящичка и протянул ее мне:
- С добрым утром, вот, нашел для тебя - посмотри. Я откинула крышку,
там были только пустые листы с золотой каемкой и узкое
отделение для карандаша сбоку. - Иногда у нас делают книги и в восточном
стиле, - пояснил он, - и такие,
для стихов, тоже. Вот, лежала у меня, я решил, что тебе пригодится. Мы ведь
вряд ли еще увидимся...
- Hу что вы, конечно же, увидимся! - выпалила я, хотя вовсе не была в
этом так уверена, и мне хотелось что-то ему подарить. но ничего не
приходило в голову, и я решила, что в следующий раз, буде таковой случится,
непременно явлюсь с подарком.
Я отправилась прямо из этой комнаты, обняв Дерелина на прощание, и в
следующий момент появилась посреди своей в замке Джейрет.

ГЛАВА 5
В Арксатаре стояло лето, а здесь - поздняя осень, почти зима, в
комнате было холодно, я сдернула с кровати плед, встряхнула и завернулась в
него. Все было по-прежнему - и все по-другому; кто-то навел здесь порядок,
но даже и без этого все было не так - слишком давно меня здесь не было,
пусть я даже и представила себе это место, чтобы попасть сюда, но ощущение
было другим, или я была другой. Я несколько раз пересекла комнату из угла в
угол, развела огонь в камине; вскоре потеплело, я уселась на ковер, глядя в
камин и долго не могла оторвать взгляда от огня, мне хотелось к другому
камину, туда, в Сториэн Глайд и чтобы мне было лет десять, до того, как я
начала искать неприятностей на свою голову. Огонь сник, и я не стала
подкладывать дров, а вышла в коридор, свернула не направо, к папиной
комнате, а налево, и двинулась в сторону северной башни, дошла до нее,
никого не встретив, правда, снизу доносились приглушенные голоса,
спустилась на первый этаж и быстро пересекла всю нижнюю анфиладу, не глядя
на картины и гобелены; бывший проем в стене сиял свежими камнями - я не
стала в свое время его завешивать, чтобы хоть что-то напоминало те времена,
когда мы впервые нашли этот замок, и теперь я вспомнила, как поднимала воду
сквозь пролом на своей цепи: тогда я поднялась потом наверх и нашла папу
Джона - да и теперь, поднимаясь по лестнице, я ожидала увидеть за дверью
светло-каштановую косу и потрепанный тельник, но там никого не было, а на
столе лежала записка:
"Кэти, я узнал кое-что интересное о маме и ушел за
ней, надеюсь, что вернемся мы вместе. Если не врет
Книга Сэмрен - а она со мной - жди вестей на
Рождество. Извини, тороплюсь. Люблю, целую, береги
себя.
Твой отец Джон Эрленсор Тренд"
И вчерашнее число. Вот ведь - не останься я в Библиотеке, я бы его
застала. о неужели он нашел способ вернуть маму?
Подумаем трезво: я не была у мамы первой дочерью, а Джон - первым
мужем. Когда, давным-давно, погиб мамин возлюбленный Эшерен, она пожелала
уйти вслед за ним, так как эльфы не возрождаются в новом теле, как люди, и
у нее было немало шансов на встречу, сначала ей в этом отказали, а жить
одна она не могла; так и получилось, что мама Эла, Элариэль по прозвищу
Элансейли, живет в мире только летом, зимой же исчезает из этой реальности,
предположительно проводя время в Предвечной тьме с Эшереном; когда я об
этом узнала, мне как-то не понравилось, что мама в таком раскладе живет с
двумя любимыми по очереди, но она объяснила, что там, с Той Стороны, они не
живут, а просто находятся рядом, чувствуя друг друга, но не взаимодействуя;
это, конечно, устраивало ее тогда, тысячи лет назад, но данных обетов назад
не берут, хотя, полюбив Джона, она не раз пожалела о своем выборе. Джон
как-то раз сказал, что он готов отправиться за ней на тот свет, если бы
знал, куда. И надо же - узнал!
Так и получается, что я проиграла по всем направлениям - Книги нет,
родителей тоже; я сразу почувствовала себя старой и больной, внутри у меня
что-то заныло, я повалилась на кровать и закинула ноги на книжную полку.
Человек или улэр в такой ситуации закурил бы, селанор поджег бы что-нибудь,
а эльфу вообще не полагается так расстраиваться, но я-то уже расстроилась,
надо было что-то предпринимать, но мне ничего не приходило в голову, потом
пришло: все ножи, кинжалы и метательные свайки, висевшие на папином ковре,
я покидала в дверь, все она вонзились и завибрировали - я ни разу не
промахнулась, и мне стало легче.
Я развесила оружие по ковру и решила, что уже достаточно успокоилась,
чтобы вернуться в Арксатар, что я вскоре и сделала. Я переоделась дома в
целое и чистое, подровняла челку и привела в порядок руки. и, когда я
оказалась и своей комнате в трактире, я уже вполне себя устраивала, не
считая того, что всюду опоздала; и первым, кого я увидела, был хозяин
трактира, который рылся в моих вещах. Проклятье! Я и не подумала, что у
него несколько ключей. "Замри!" - рявкнула я, и он замер - это заклинание
мне не всегда удавалось, но сейчас, в ярости, я могла свернуть горы; я
собрала свои вещи и вышла из комнаты, и я чувствовала, как сила моего
Дерева перетекает сквозь кольцо в меня. а пороге я бросила ему "отомри" и
остальные необходимые слова, он зашевелился и без чувств рухнул на пол -
должно быть, он был очень удивлен. а лестнице стояла Динри с котенком, она
посмотрела на меня круглыми темными глазами и прошептала:
- От тебя искры разлетаются... Ты что, его убила? - мне показалось, что
она это спросила с какой-то надеждой, впрочем, может быть, мне показалось.
- Да нет, он просто упал в обморок. А я ухожу.
- А я?
- А ты найди кого-нибудь из взрослых и отведи туда, - я махнула большим
пальцем за спину и, пробежав мимо девочки, выскочила на улицу. Я все еще
была переполнена яростной силой, и еще я знала, что являться в таком виде к
кому бы то ни было нельзя. ет, мало того, что я везде опаздываю, так еще и
всякие смертные будут рыться в моих вещах! Я уселась на поребрик и
пошевелила в рюкзаке - кажется, все было на месте, да и вещей-то было
немного - нож, мандолина, немного еды. теплый свитер и несколько походных
мелочей, там нечего было взять; нож я вынула и прицепила к поясу, когда я
по привычке вытащила его из ножен, его края засветились красным - вот как я
была зла; я завязала ремешок рюкзака и вскочила - мне хотелось направить
свою разрушительную силу в хоть мало-мальски мирное русло, но мирного русла
в Арксатаре не было, и я перенеслась в свой Аригринсинор, к своему Дереву,
прижалась к нему лицом и отдала ему все, что забрала у него в ярости. Я
сразу устала и сползла в ямку между корней исполинского вяза и, закрыв
глаза, слушала, как под корой течет сок, и мне становилось все лучше и
лучше. Ох, давно мне не приходилось так нервничать.
Мне стало холодно - все-таки осень, я надела свитер и медленно пошла к
старому месту, к Сториэн Глайд. Тогда я не заметила. что лес стал реже, чем
был еще несколько лет назад, я два часа брела по лесу, пока не вышла к реке
Клуид - промокшая и замерзшая, и уже маячила передо мной Бобовая гора, и
под ней полынь в мой рост, покрывающая место, где был наш дом; время было
уже позднее - еще не сумерки, но уже лиловый тихий воздух, и ветер, как в
папиной старинной песте, у ног горы, как зверь... ноги у меня были мокрые,
и все же я застряла на берегу Клуида, не решаясь перейти, минут на
пятнадцать...я еще не умела ходить по силовым линиям над землей, так я и
перешла реку вброд, сняв сапожки и сырые носки. Давно уже прошли времена
легенды об Огне-на-Горе, и я развела свой огонь на вершине, еле втащила
туда три огромных бревна, просушила одежду и заснула у очного Костра, так и
не поев за весь день ни разу. Почему-то мне не хотелось доставать себе еду
из других мест, как давным-давно в детстве. когда я еще ничего не умела. я
оборвала последние бобовые стручки и погрызла полусухих вялых бобов, а
потом заснула, соорудив себе постель из сухих бобовых плетей.

ГЛАВА 6
Я проснулась ни свет ни заря, костер прогорел, я собрала остатки нодьи
в маленький костерок и час отогревала в нем замерзшие пальцы рук и ног.
Солнце почти взошло, но с севера наползали тяжелые тучи, сыпанул первый
снежок, мне стало совсем холодно, и я потянула через Кольцо силу Дерева, и
Дерево согрело меня. Я сидела у костра под снегом и тянула к огню ладони, и
мне было хорошо; а потом ушла снеговая туча, и снова засияло нежное осеннее
солнце. Какая разница, догнала я эту книгу или нет, когда я все еще могу
сидеть тут ребенок ребенком, когда мои собственные выросшие дети бродят
где-то по дорогам мира и посылают мне весточки с птицами и ветром, и ничего
не меняется, и что-то всегда остается со мной - не любовь, так печаль, не
печаль - так эта гора. аверное, счастье и вправду в контрастах, как
говаривал мой давний муж-человек, но иногда мне кажется, что хорошо бы
спокойные полосы жизни расширить, а беспокойные низвести до минимума.
Костер прогорел, я осторожно двинулась вниз по подмороженному склону прямо
к присыпанной снегом полыни. От дома уже ничего не осталось, только
поросший бурьяном бугор, я прошла его наискосок, и полынь била меня по
лицу, а внизу, похожие на полынные, но чернее, проглядывали листья астога,
чернолистника - единственной лекарственной травки, которую можно собирать
даже в ноябре, и я собрала, сколько влезло в карман рюкзака - мало ли что,
пригодится; и когда я спускалась к берегу реки, я вдруг ослабела и Кольцо
обожгло мне палец холодным огнем. Что-то было не так, только я еще не
понимала, что; а холод прокатился по мне от пальца до сердца, и я упала, но
и тогда меня не отпустило, и вдруг я поняла, что что-то с моим Деревом, и,
уже не воспринимая мира, я видела, как падает медленно-медленно Дерево, с
которым я была связана всю жизнь, как ломает мощными ветвями окружающий
лес, как шустрые люди с механическими пилами разрубают его на части и
увозят куда-то, а толстый основной ствол остается валяться там мертвый,
мертвый...
Hа самом деле все было не совсем так. Они пилили его неделю, чем-то оно
им помешало - этим людям из серого портового города - а потом отпилили
верхние ветки, а обрубок ствола оставили лежать, но все это было уже потом,
просто когда они поранили его прекрасный теплый ствол, оно перестало
кормить меня, ему стало просто не до меня.
Hаверное, меня спасло только то, что на острове Тайрелл я посадила
ветку Дерева, и она хорошо прижилась. о о том, что меня что-то спасло. я
тоже еще не знала. Я просто знала, что дерева больше нет, и меня, стало
быть, тоже нет. И это было очень больно и обидно.
Hе могу сказать, что я когда-то там открыла глаза и поняла, что я
где-то. Я возвращалась в настоящее медленно и муторно. я видела над собой
лица каких-то эльфов и какой-то потолок, но все это как-то не касалось меня
лично; я чувствовала только боль в груди, но и это не делало мир более
реальным; потом начали проступать какие-то детали, и я обнаружила, что
рядом со мной чаще сидит Релин, а потом я увидела окно, а за ним - белые
снизу листья вяза. Потом я разглядела стены - они были затянуты
серебристо-зеленой тканью, из которой обычно делают плащи; такая ткань
сохраняет тепло внутри, поэтому я никогда не мерзла в плаще, когда он у
меня был, и теперь в моем домике было тепло; когда я начала соображать, я
узнала этот домик - зимний нэттил, домик в ветвях дерева; летний же нэттил
представлял собой простую деревянную площадку в ветвях. Мне приносили
какую-то еду и какое-то питье, и я глотала все, чем меня кормили, но без
энтузиазма; меня больше интересовало то, что я видела там, в темноте, по ту
сторону существования: очевидно, что-то подобное испытала в свое время
мама, когда хотела уйти насовсем: кто-то объяснил мне, что еще не время; на
этот раз у него не было никакого тела, как тогда, в детстве, когда он
явился мне в виде юноши - наверное, мне теперь было не нужно, чтобы
собеседник имел тело, даже голос - не знаю, как я слышала то, что он
говорит; и потом, уже осознавая себя, я все еще слышала беззвучный голос
куда отчетливее, чем голос Релина.
За окном шел снег, я лежала и смотрела, как хлопья медленно проплывают
между листьев вяза, когда Релин, давно уже державший меня за руку, позвал
меня тем моим именем, которое только и осталось у меня, когда, прожив
человеческую жизнь, я пришла в замок Идрис, безымянная и ничего не
понимающая; Релин встретил меня, мой самый давний друг, и единственное, что
я могла ему тогда сообщить - это мое внутреннее имя; потом уже, когда мне
дали имя Дрейсинель, я начала жить с нового места, а мое тайное имя
осталось для немногих эльфов, которые так близко меня знали. Итак, он
позвал меня, и я поняла, что хочу пить.
- Релин, - сказала я, наверное, очень тихо, - я хочу сока.
- Что? Сока?! - он блеснул зелеными глазами, - какого?
- Такого... желтенького... - я сразу устала и прикрыла глаза, а, когда
открыла, Релин уже стоял надо мной с кувшином и соломинкой; и сок оказался
таким, каким нужно, и я облизала губы и улыбнулась.
- Э-а! - вскричал Релин, - кажется, ты уже здесь! Долго я ждал твоего
возвращения.
- Релин, я тут давно?
- Я сбился со счета, - рассмеялся он, - но уже совсем зима, видишь,
твое дерево свернуло листья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12