Теперь левая была перегружена и Артур поскорее дотянулся до рычажков
управления, и заказал опускаться, но поздно - каким все-таки был
глайдер с виду, так и проявил себя - развалюхой, хотя и выбрал Артур
на бандитском складе лучший из имевшихся. Вибрация прекратилась и
платформа, еще пролетев немного, клюнула носом, зачерпнула и камнем
пошла вниз. Падение с бешеной скоростью поверх падающего глайдера
продолжалось целую вечность и краткий миг. Уже почти у самой
поверхности Артур оттолкнулся от него ногами и ушел вбок. Перед
глазами провернулась земля вперемежку с бездонным голубым небом и...
Громкий треск и все.
Мир перед глазами погас. Хороший. И понятный. Понятный и хороший
мир погас перед глазами, уступив место другому, умиротворяющему.
Темнота и звезды. И темнота. Мягкий лиловый свет и очаровывающая
музыка. Мчит на огненном коне Адонаи, размахивая сияющим мечом, а от
этого все кружит вокруг плавным белым танцем. Темп убыстряется до
алегретто и вот уже образовался целый вихрь игры света. И Голос,
раскатистый и завораживающий. Приближающийся.
... Телегу подбросило на колдобине.
- Кхе-рхе-рхе, не повезло, - хрипло проговорил старик, поглаживая
вожжами измотанную трудной жизнью престарелую клячу. Он закашлялся и
замолчал. - Сейчас свезу тебя в город, - сказал он, - и там отдам в
госпиталь, пускай разбираются врачи. Я в энтом деле не мастак (пф-пф
самокруткой). Кхе-рхе... А сам на базар вот еду, может картошки мешок
продам, если не ограбют по дороге. Иль не продавать, как ты думаешь?
Молчишь. Вот то-то и оно... Ладно, ладно, не бормочи, скор уж приедем.
Кто не ушибался - без этого скучна жизнь, нет встряски организму... -
Телегу вновь подбросило на яме. Кобыла остановилась. - Вот треклятая,
- трепыхнулся старик и с трудом слез на землю.
Артур снова забылся и ему приснился радостный сон, потому что
непонятно про что. А когда открыл глаза, то увидел над собой
голубое-голубое... нет, не небо, а потолок сквозь ресницы, а когда
очнулся совсем, потолок оказался не голубым, а грязно-грязно белым, а
в нос ударил тошнотворный запах лекарств, больницы и больных, и
невыносимо прокалывало ногу. На соседней койке стонал больной, над
которым колдовала сестра милосердия, уговаривая его выпить полстакана
ярко-красной, напоминающей томатный сок суспензии. Вдруг она заметила,
что Артур открыл глаза, оторвалась от больного, испуганно
перекрестилась и выбежала за стеклянную дверь в коридор, и долго был
слышен пристук ее шлепанцев. Сосед продолжал постанывать, а где-то
сзади, над головой заговорили.
- Вчера Близнецы новый Указ издали.
- Что там еще? - спросил драматический тенор.
- Сам не слышал - товарищ из пятнадцатой палаты сказал, - но,
кажется, это точно. Что всех, кто родился за границей Китая а потом
приехал, высылают обратно. Ничего постороннего, как Они гениально
выразились.
Второй собеседник очевидно заволновался, заерзал на кровати и
сквозь зубы процедил:
- Гады такие...
Первый не понял и обрадованно закивал:
- Правильно, правильно! Их, гадов, всех выселять надо. Заполонили
страну - прохода нет, закабалили совсем, но Близнецы это вовремя
раскусили. Они в открытую заявили, что живем мы неважнецки из-за
приезжих...
Разговор прервал быстро и шумно вошедший Доктор, полноватый
мужчина в очках и с темной растительностью вокруг рта, который сразу
прошел к Артуру. Возле Артура он постоял несколько секунд, сощурив
глаза, а когда вокруг зашушукались, изумленно воскликнул:
- Ну ты парень, даешь, караул! Почти наполовину был разобранный.
Я еще переживал - такой красивый человек пропадает, а ты, караул,
вдруг выжил. Нет, удивляет меня иногда народ!.. - Доктор вошел в раж и
его удивлениям не было конца.
Артур впал в забытие. Наверное, прошли ночь, день и еще одна ночь
- так показалось, - когда же он проснулся, нога почти не болела,
лечение Доктора оказалось действенным, если не сказать
чудодейственным. Кстати, почему я здесь, подумал Артур. Ведь я должен
быть совсем в другом месте. Впрочем, и там, где я должен быть - зачем
я там должен быть? Ох, суета сует, и ни единой возможности
почувствовать себя человеком - Бог, знай себе, дергает за ниточки:
пойди туда-сюда, сделай то-се, и опять ни одной лазейки, и опять
обреченность и безысходность. Ведь мы все шли в Школу почувствовать
себя Человеком! И быть Человеком. А вместо этого рутина, будни,
никакого фейерверка жизни, никаких полетов мысли, лишь всегда и вечно
один на один лицом к лицу перед Свалкой Истории. Насколько лучше,
например, быть фермером. О, это счастье - быть фермером. А
Вспомогателем быть не по мне - нет того стержня, который отличает
властителей мира от овец. Например, такого, как у Тимоти, который
считает, что жизнь это краткий проблеск сознания, который стоит
потратить лишь на ярчайший взрыв деятельности. На битву за благо.
Артур скосил глаза к двери. В коридоре слышались нестройные
голоса, перебиваемые размеренным щелканьем подкованных каблуков. Дверь
взвизгнула и в палату сразу ввалилось много народу: желтые пятна
гвардейцев, выделяющийся на их фоне "штатский" и, кажется, весь
персонал больницы. Впереди всех был Доктор, который, расставив руки в
стороны, кричал:
- Позвольте! Не пущу! Это госпиталь, а не базар! Именем Красного
Креста!
Гвардейцы грубо оттолкнули Доктора к стене. Истые фанаты в
исполнении приказов комиссара Джахари, равно как и фанаты
односторонней жестокости, они хватали больных с постели, сверяли по
списку происхождение и, если кто оказывался "ненастоящим" китайцем,
волокли на улицу, где его уже дожидались тарахтящие весело и
беззаботно высоколобые трейлеры. Доктор каждый раз обреченно
приподнимал голову и всхлипывал: "Не имеете права!". Артур с
удивлением взирал на непрошенных гостей. И тогда подошли к нему.
Комиссар прочел табличку на кровати и недовольно спросил:
- Этого в списке нет!
- Не трогайте! - встрепенулся Доктор.
- Документы! - рявкнул комиссар на Артура. - Живо!
- Увы вам, - подал голос Артур, - я их потерял. Украли.
- Тоже уведите, - скомандовал комиссар и, кивнув в рот
жевательную резинку, стал противно жевать.
Доктор совсем скуксился, и вдруг подошел к комиссару Джахари и
ударил его по лицу. Комиссар тупо обернулся и... заорал! Он орал на
весь мир, и он накинулся на Доктора, и он стал лупить его кулаками и
ботинками. "Сволочь! Падаль иностранная", - только и раздавалось
окрест. Вся палата застыла в молчаливых позах и ледяном напряжении.
Артур метнул взгляд вокруг: крики и молчание. И тогда он прямо с
кровати сиганул на спину Джахари, схватил за воротник и основательно
встряхнул паршивца, только звонко клацнули зубы. Штатский махнул и
гвардейцы гурьбой набросились на дерущихся, образовали кучу-малу,
оттиснули своего комиссара к окну и, наконец, прилично измочалив и
получив в ответ столько же, ну может быть чуть меньше, заковали Артура
с Доктором в железо. Натерпевшийся страхов комиссар мстительно
отряхнул свои желтые военные галифе, выпятил грудь колесом и с
шипением произнес:
- Уведите эту свинью и эту сволочь врача, и, вообще, разберите
весь этот притон к чертовой бабушке. Лежачих не брать!
И он ушел, зализывая прокушенный язык. Артура, подпинывая,
погнали вниз двое - образ одного из них, с провалившимся носом и
красным пятном от шеи до уха, врезался в память, казалось, навсегда, -
и втолкнули в фургон. От последнего толчка Артур засеменил, пытаясь
удержаться в равновесии, но не удержался и упал, подмяв под собой
нечто сухое и костлявое. Из-под него выкарабкался шаткий старичок,
только охнувший на все извинения.
Все лавки уже были забиты. Вновь прибывающие устраивались кто как
может - стоя или на коленках. Когда и стоять стало негде, дверь
захлопнули, лязгнул замок и воцарилась полная темнота.
Артур погрузился в печальную задумчивость. Он думал. Нужно быть
одержимым, чтобы жить в этом мире. О, человек, почему надо обязательно
унижать других, чтобы казаться выше? Ты унижал природу, мня себя
царем, а ведь говорили же: не бей породившего тебя, потом будешь
горько сожалеть. О, глупцы! И вы продолжаете обезьянничать! И я вместе
с вами не понимал раньше, что ничего мы не знаем. Мы можем
констатировать факты, но глубокого их понимания у нас нет. Может быть
природа и уничтожает нас потому, что мы ее не поняли, не выполнили
задачи быть высшим существом. Да-да, прав Вэн Юань, во всех бедах
виноват сам человек - для ЖИЗНИ ему было дано все необходимое. А может
так и должно быть, что существует предел познания и истории - чисто
прагматический, заложенный в самой природе. Бог знает...
В темноте кто-то крякнул и как можно более веселым голосом
спросил:
- Здравствуйте, товарищи! Куда едем?
- По этапу! - угрюмо отозвались со стороны кабины и тогда
поднялся гвалт. Кто-то бил ногами в стену, кто-то мучительно стонал.
Неожиданно для всех из хрипящего горла динамика послышался голос
комиссара Джахари: "Ну вы еще не включили?.. Вот бараны-то точно...
Ладно, я говорю". Он кашлянул и, не зная с чего начать, еще раз
кашлянул. В трейлере утихли. "Гм! Объясняю ситуацию. Все вы -
преступники, согласно действующему Указу Великих и Мудрых Близнецов.
Вознесем им должную хвалу и продолжим. Все вы - иностранные шпионы и я
лично поперевесил бы всех на первой перекладине. Но... с глубочайшим
сожалением приходится отдавать вас в крепкие руки правосудия, где вы
получите по заслугам, не так ли? В вину вам ставится грубейшее
нарушение Указа номер девять, заключающегося в необходимости покидания
страны в течение двух суток со дня подписания означенного документа
всеми инорожденными, коими вы и являетесь, карающееся смертной казнью
или пожизненными исправительными работами на усмотрение
территориальных властей..." Заплутав в дебрях словесности, офицер
гвардии просто отключил микрофон.
Артура внезапно замутило и он стал повторять про себя: "Страна
дураков, страна дураков", а потом в горестном настроении прошел к
задней двери, сел на карачки и заглянул в прорезь щели. Трейлер
задребезжал и рывком рванул с места - и в полоске светлого мира за
щелью пополз мрачноватый дворик больницы, арка, и дальше, шарахая
велосипедистов, понеслись по спящим проспектам, по лужистым бульварам,
и покинули старинный полуразвалившийся Сиань. Дорога повела по
безлюдной и мертвой местности. Неподвижно серели каменные глыбы и
куски грязной пемзы - растительность давно покинула этот край. Природа
упрямо наводила все более полный беспорядок на этом отшибе - тот
истинный абсолют, который породил все и вся, породил жизнь, но пришло
время и он забирает ее обратно в свои необоримые объятия. И напрасно
философы до изнемождения искали его где попало, он находился рядом:
ибо из хаоса возник мир, хаосом и завершится.
Артура пихнули в бок. Это рядом примостился Доктор.
- Как твоя нога, герой, не болит?.. Ну и хорошо, караул...
- Простите что так получилось, - сказал Артур. - Если можете.
- Ладно. Тут не во мне дело, тут другое...
При этих словах Доктора Артур наконец-то ощупал неуловимую, но
давно свербящую в мозгу мысль. Близнецы... что? Устраняют лишних
свидетелей, что ли. И еще... Чувствуется какая-то общая угроза, что-то
Близнецы затевают...
- Дай мне посмотреть наружу, - попросил Доктор.
Артур уступил место.
- Но здесь же нет ничего интересного! - воскликнул он,
наклонившись. - И ты два часа смотрел, караул?
- Мне интересно, - ответил Артур и шепотом добавил: - По правде
говоря, я не собираюсь здесь долго задерживаться.
Доктор тоже понизил голос.
- Сразу вижу в тебе кровь прежних: малейшие оковы и начинается
борьба за свободу... Местность мне незнакома. Судя по пейзажу... за
каждым валуном прячутся, чтобы напасть, длинноухие гибриды. Да и при
побеге погонятся гвардейцы, вызовут глайдеры, устроят облаву.
Неприглядная картинка, караул.
- Погонятся шакалы, - уточнил Артур, - а это меняет дело. Мы
будем биться.
- Гмм... куда же нас везут?
- Понятия не имею. К югу.
- Это плохо, - проговорил Доктор и замолк.
Солнце нестерпимо калило кузов, стояла духота и от людей валил
нездоровый смрад... Печать за грехи отцов изъянами лежала на НИХ.
Шелушащаяся и разноцветная кожа, неправильной формы руки и ноги...
Неизбежны законы природы, когда сын виновен в ошибках отца. Но пока
они живут, пусть несчастные, но все же люди, - никто не имеет права
безнравственного обращения с ними... Да, да, да, у нас нет понимания
того, что мы делаем, зачем мы это делаем, и почему мы делаем это так
плохо. Мы отрицаем себя своими действиями. Вот, мы не сумели
владычествовать над миром, как не стали и атомами единой гармонии
(есть в нас дурацкое свойство, называемое эгоизмом), мы не нашли
братьев по разуму, и даже по-настоящему не вышли в космос, потому что
разобщены и не создали монолитного образования - человечества, такого
естественного и такого далекого. Но и здесь, на Земле, мы не построили
ничего устойчивого, а пресловутая техносфера нас слишком скоро
предала...
- В детстве, - задумчиво сказал Доктор, - я мечтал быть
журналистом. Знаешь, это романтично - ездишь по городам, создаешь
новости, берешь интервью у популярных личностей и постоянно на
передних рубежах событий. Но мечтал еще во времена какой-никакой
стабильности, вплоть до... до того памятного страшного голодного года.
И я познал все ужасы низов общества и это было невыносимо, когда
соседка съела своего маленького ребенка и сошла с ума, когда мы стали
ловить из реки кишащую червями рыбу, когда другая соседка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14