И, наконец, я решился.
В маленьком здании тира, примыкавшего одной стеной к серой, цементной стене автострады, а другой к штаб-квартире неприлично знаменитой компании, по утверждению рекламы, находившейся внутри любого персонального компьютера, громыхали выстрелы. Здесь тренировались в оружейном искусстве благонадежные подданные американской демократии. Ах, не знал я тогда, что приведет меня в это место судьба, и буду я, напялив на глаза пластиковые очки, и прикрыв уши кожаными наушниками, с яростью дырявить пулями бумажную мишень, испытывая почти что физическое наслаждение при каждом выстреле, отдающем в руку.
Под стеклянными витринами лежали орудия уничтожения – начиная от скромного пистолета Макарова, и заканчивая Смит-Вессонами, автоматическими винтовками, Германскими Береттами, и Израильскими «Узи». Для подрастающего поколения был отведен специальный закуток, в котором можно было купить пневматические ружья, почти не отличающиеся от настоящих, и спортивные револьверы, стреляющие холостыми патронами.
– Простите, – за витриной стоял рыжеватый парень со слегка косящими глазами.
– Да? – парень лениво почесал затылок.
– Я бы купил вот этот спортивный пистолет.
– Мне-то что, покупайте. – Ему, казалось, было совершенно безразлично, продаст он мне что-нибудь сегодня, или нет. – Только мой вам совет, не возитесь с игрушками, приобретайте сразу настоящий.
– Да нет, мне же…
– Поверьте моему опыту, я работаю здесь уже пять лет. Увидев вас у входа, я сразу понял: этот человек находится в полном дерьме, ему надо постоять за себя. На то у нас и свободная страна, не правда ли?
– Ну да, – пробормотал я.
– Вы откуда? Нет, не отвечайте, конечно же из России, я мгновенно распознаю акцент. Калашников – замечательная машина. А вот с «Макаровым» вы подкачали, немецкая «Беретта» гораздо лучше. Еще рекомендую «Узи», полуавтоматический.
– Давайте я все-таки куплю обычный детский пистолет.
– Сыну на день рождения, – засмеялся продавец. – Или папашке, соседей пугать. Обычная история, поверьте моему опыту. Берите сразу «Беретту» с разрывными пулями тридцать восьмого калибра. Впрочем, дело ваше. Тридцать долларов. Сколько патронов? Пятьдесят? Сто?
– Они холостые? – С ужасом спросил я.
– Обижаете. Но грохочут, как настоящие. Итак?
– Ну, давайте маленькую коробку на всякий случай.
– Пятьдесят патронов, не пожалеете. Приходите еще. – Он прищурился, этот рыжеватый провидец с удлиненным лицом. – Вы еще придете, помяните мое слово.
– Спасибо, – засунув игрушку в хрустящий бумажный пакет, я выбежал на улицу.
Зарядив импровизированный револьвер, я долго не мог уснуть, предвкушая сладкую месть. Часа в два ночи я все-таки погрузился в небытие, но удушливый бензиновый чад и громыхание двигателя разбудили меня.
Я посмотрел на часы. Четыре десять утра. Ну что же, будь что будет. – Я накинул халат, сунул револьвер в карман, и решительно вышел из квартиры в утренний туман.
Голубоватые облачка дыма, смешанного с подгоревшим маслом, вырывались из доисторического средства передвижения. Я стоял рядом в позе ковбоя, вспоминая наивные вестерны и фильмы про индейцев югославского производства, просмотренные в сельском клубе, в провинциальном городке под Москвой, в котором я жил с бабушкой.
Наконец, дверь соседней квартиры приоткрылась, и сосед, играя желваками на скулах, решительно направился к содрогающемуся средству передвижения. «Сейчас как засадит каратистским ударом» – мелькнуло в голове, но я преодолел панический импульс. – Мистер, – злость прорвалась во мне. – Я вас просил не прогревать здесь машину?
«Если опять про отверстие скажет, вытащу револьвер» – думал я.
Ох, что он мне ответил.
– Значит так, – я достал револьвер из кармана. – Ты учти, я – сумасшедший. Ты проколол мне шины, я знаю. У меня есть адвокат, и он сказал, что если я тебя сейчас пришью, с меня взятки гладки, ты понял? Понял, мерзавец? – Я взвел фальшивый курок и увидел, что желтое лицо моего соседа побледнело, приобретя пепельный оттенок.
– Я уже уезжаю, мистер… Я больше не буду…
– А мне наплевать, я за себя не ручаюсь. – Пришлось выпятить глаза и попытаться состроить зверскую физиономию.
Сосед нажал на газ, завизжав шинами по асфальту.
На улице стало тихо, только в окне напротив появилось испуганное лицо, и, увидев в моей руке пистолет, тут же скрылось. Я почувствовал, что устал. Спать… Хочу спать.
– Что ты там делал? – жена раздраженно накинула на себя одеяло.
– Ругался опять с этим идиотом.
– Надоели мне все эти чукчи. Когда мы уже купим дом?
– Денег же не хватает …
– Ты – убожество. Вот Вика с Леней купили дом, и Марик с Ирой. Только ты ни на что не способен.
– Послушай, дай поспать. Я устал.
– Спи, спи, – она раздраженно отодвинулась от меня. – Ты так всю жизнь проспишь.
– Да иди ты… У Лени и Марика жены работают, все-таки две зарплаты больше, чем одна. – я не сдержался, тотчас же прикусив язык.
– Это я – иди? Я? – Супруга приподнялась на постели, глядя на меня с ненавистью. – Работать? Когда я так вымоталась? Это ты мне говоришь? Ты, который испортил всю мою жизнь. Да другую такую дуру еще поискать надо, ты мне заморочил голову в молодости, да, дурой была. Но теперь-то все, я-то вижу, что ты самое типичное ничтожество. Какая же я идиотка, мне мама говорила: «Не торопись, доченька, не выходи за этого дурачка». Такие ребята за мной ухаживали, вот Миша Золотарев, он вообще меня в покое не оставлял. И что же, теперь, говорят, банкир, миллионер. Мама сказала, что в прошлом году на него три покушения было… А я каждую копейку экономлю, и все это для того, чтобы услышать от тебя: «Иди ты?» Сам иди куда подальше! Да если бы ты хотя бы мог нас обеспечить, чтобы не жаться как нищим. Мне перед бабами стыдно, придем куда-нибудь в гости, у всех такие дорогие наряды, браслеты, серьги. Жанне муж на годовщину свадьбы ожерелье из изумрудов подарил. А я – как оборванка…
Слаб человек. Потому что, проснувшись через пару часов, я понял, что хочу разбогатеть…
Глава 3
Была у меня жизнь. Обычная, не то, чтобы хорошая, но и не очень плохая, так себе, средненькая. И вот, устав от укоризненных речитативов супруги, я решил заработать кучу денег. Мечта идиота. И притом, прошу заметить, глупая мечта.
Как нам завещал мудрый поэт Омар Хайям? – «Яд, мудрецом тебе предложенный, прими. Из рук же дурака не принимай бальзама.» Как он был прав, если бы я сейчас мог исправить содеянное, но поздно, поздно…
Короче, приняв душ, выпив кофе, и прожевав бутерброд, я пересилил себя и позвонил Максиму, или Максу, как его называли близкие знакомые.
Максима я немного знал еще по Москве, как-то вяло с ним встречался два-три раза в год, то на вечеринке у знакомых, то в троллейбусе, по дороге на работу. Сколько себя помню, Макс вызывал раздражение своими бегающими восточно-оливковатыми глазками. Невысокого роста, суетливый, с провинциальным акцентом, он к тому же имел привычку набрасываться на собеседника с длиннющими монологами потрясающей нудности и глупости, так что столкнуться с ним на улице было карой Господней.
Макс приехал в Америку каким-то не вполне легальным способом. Несмотря на многочисленные препятствия, вид на жительство он все-таки получил, и поразил всех неправдоподобной протекаемостью и приспосабливаемостью: Макс немедленно основал свою компанию, продающую и покупающую дома. Одна мысль об этом приводила меня в ужас – полмиллиона долларов возьми, да выложи… Макс, не боясь, брал деньги в кредит, занимал и перезанимал, в результате богател день ото дня. Впрочем, уже невозможно было понять, действительно ли он разбогател, или существует в долг. Как бы то ни было, жил он в огромном доме с бассейном и верандой, и обстоятельством этим весьма гордился.
И позвонить-то мне больше было некому. Все мои прочие знакомые были, по американским понятиям, бедны. Они работали, получали зарплату, и за год зарабатывали столько же, сколько Максим мог получить с одной-единственной удачно заключенной сделки. К тому же, Макс уже несколько раз сам звонил мне вечерами, обычно около полуночи, и минут по сорок рассказывал о каких-то своих успехах и достижениях на ниве золотого тельца. Скорее всего, ему просто хотелось похвастаться, но призрак богатства и связанной с последним независимости, то и дело возникал перед моим наивно-алчным взором.
Вечером я был у Макса. Что-то неприятно урчало в животе, вызывая некоторую обще-организменную тревогу. Казалось, назначив эту встречу, я переступил через невидимый порог, отделяющий меня от нормальной жизни. В который раз я убеждаюсь, что к предчувствиям надо относиться в высшей мере серьезно, но, как говорится, на ошибках учатся.
Дом Максима, хотя и просторный, был до потолка завален хламом. Чего там только ни было: картонные коробки с пожелтевшими бумагами, сложенные штабелем упаковки растворимого супа, какие-то электронные детали, россыпью лежавшие на нежно-розовом кожаном диване описанного классиками цвета бедра испуганной нимфы. До потолка возвышались зловещие, напоминающие высохшие корневища, засушенные щупальца то ли кальмаров, то ли осьминогов в огромных пластиковых пакетах, а на журнальном столике в три яруса были сложены наполовину распакованные компьютеры. Среди всей этой свалки были проложены дорожки, напоминающие тропы в горных ущельях, по которым можно было добраться до кухни, и даже выйти во двор.
– Привет, привет, – Макс жизнерадостно похлопывал меня по плечу. – Ты извини за беспорядок, я же один живу, женской руки не хватает. Давай мы с тобой на веранде отдохнем, не против? Ты плавки взял? Может быть, выкупаемся?
– Нет, я как-то про плавки не подумал. – Я с сомнением посмотрел на начинающую зацветать воду и мутно-зеленый налет на стенках бассейна..
– Тогда в следующий раз поплаваем, это даже к лучшему, а то у меня какие-то головастики завелись. Все никак бассейн почистить не соберусь. Ну ладно, хорошо, что ты все-таки позвонил. Ты мне скажи, все-таки образумился? Понял, откуда ноги растут, да? Признавайся, понял или нет?
– Давай лучше о деле. – Я поклялся себе, что никогда в жизни не залезу в этот бассейн.
– Никаких проблем, – Макс широко улыбнулся. – Сейчас, только закусить принесу, – он достал из холодильника тарелку со слегка заветренной ветчиной и извлек початую бутылку коньяка из щели между мешками с сушеными щупальцами. – Я вот чего думаю, – Макс налил две рюмки. – Надо нам всем здесь как следует подзаработать. Так ведь, правильно? Коньячку выпей, он у меня отменный, выдержанный.
– Ну да, конечно – неуверенно согласился я. – Только я не совсем понимаю, как смогу … пригодиться. – Я задумался над тем, сказать Максу «тебе», или, лучше, «вам»…
– Я решил новую фирму создать. Я ведь вот как считаю: лучше, если с тобой будут работать свои, проверенные люди, здесь принцип простой: ты-мне, я-тебе. Я тебе помогу, ты мне. А о деньгах договоримся, нельзя же всю жизнь за зарплату выкладываться. Так ведь? Правильно?
– А что, собственно, фирма, то есть ты, простите, вы, собираетесь делать? – Я, видимо, вел себя недружелюбно.
– Я хочу пошире все охватить. – Максим, казалось, ничего не заметил. – Поначалу будем с Россией дела вести, знаешь, апельсины, микросхемы. Мне еще предлагали куриный помет продавать, это миллионное предприятие… Осьминоги сушеные, кстати, в последнее время неплохо идут. Ты их когда-нибудь пробовал?
– Нет, – вздрогнул я.
– Попробуй. – Пальцы у Максима были толстыми и короткими, он достал маленький кривой ножичек, и, сопя, начал вскрывать огромный пластиковый мешок.
– Да нет, Максим, спасибо, я как-то не хочу.
– Пожуй, пожуй, ты чего, – он уже выковыривал из сплетенных коричневых внутренностей пакета сушеное щупальце с еще различимыми присосками. – Отличная закуска, между прочим. – Максим откусил от щупальца кончик и почему-то тут же захрипел. – Очень рекомендую. Солененькие, просто класс. Как вобла. Даже лучше. Их раньше на Дальнем Востоке добывали, а теперь – бардак полный, пришлось в Малайзии бизнес организовывать. Они там этих зверей специально для меня вылавливают, технология отработана – бросаешь тухлое мясо, или рыбу, и октопусы тут как тут. И тут же, на берегу, вялят на солнце. Ну попробуй же, чего ты? Витаминов до хрена, полезно. Я где-то читал, что от рака предстательной железы помогает, потенцию восстанавливает… У тебя как, с железой все в порядке?
– Кажется да, – смутился я. – Нет, извини, я … Не хочу. Как подумаю про тухлое мясо…
– Да ты какой-то слабонервный. – Максим, казалось, обиделся. – А ты когда-нибудь видел, как лобстеров вылавливают? Между прочим, тоже на гнилую рыбку. А в магазине по сорок долларов за фунт продают. Вот тебе и арифметика, все просто: покупаешь оптом здесь, продаешь – там, навар идет, все довольны. Малайзийским товарищам тоже надо отстегивать, ты бы видел, как я их здесь принимаю! Как королей, в «Хилтоне» самый шикарный номер, рестораны, девочки… Кстати, напомни, в следующий раз тебя с собой прихвачу. Сейчас, я посмотрю, когда они должны приехать. Ты как, это… – Максим сладострастно засопел. – Азиаточек любишь? – Он открыл записную книжку. – Красавицы… Скажем, двенадцатого августа с трех до семи утра ты свободен?
– Да нет, спасибо, я как-нибудь в другой раз… – поборов нездоровое любопытство, я временно сохранил супружескую верность.
– Ну все равно, напомни, как-нибудь тебя свожу. – Максим заметил мое замешательство. – Застеснялся. Да ты не волнуйся, оттянись, все ведь схвачено. Всю жизнь потом вспоминать будешь. Чего там, один раз ведь живем. Так? Правильно?
– Ты про осьминогов рассказывал, – голос мой стал тонким и противным, и почему-то вспомнилось искушение святого Антония.
– Значит, эти ребята добычу организовали. Они, в свою очередь, рыбакам отстегивают, но уже поменьше. Это как перевернутая пирамида: деньги все у меня, а чем от меня дальше, тем меньше их становится.
– Ну хорошо, а что я, собственно, могу… – Я замялся. – Я не понимаю…
– А вот за это ты не переживай, свой человек еще никому не мешал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27