Не исключено, что он с детства мечтал стать пилотом, но что-то
помешало... И вообще, для зависти порой находятся такие потрясающие
поводы, никакой фантазии не хватит! Но я тебя вот в чем хотела
предостеречь...
- Опять предостеречь?
- Именно. Очень уж ты стал симпатизировать этому графу! Смотри,
Тонечка тоже вначале ему симпатизировала...
- Ну, знаешь ли, - Евгений не знал, смеяться ему или сердиться на
такое заявление, - не могу же я общаться с ним, совсем ему не
симпатизируя?..
Юля не ответила, но ее постоянные напоминания о возможной опасности и
без того настораживали Евгения, не позволяли ему расслабиться. Да, но есть
ли смысл в непрерывном ожидании неизвестно чего?!
- Пойдем займемся делом, - меняя тон, сказал Евгений. - Горвич уехал,
любезно оставив мне план своих владений. Мы можем сами побродить по замку.
- Да, побродить... А прислуга?
- А что прислуга? Куда от нее денешься? Старайся только не очень
демонстрировать им перстень!
Юля проворчала что-то насчет умных советов, которые трудно выполнить.
Попробуй сделать что-то незаметно, когда в доме присутствуют три десятка
человек с неизвестным тебе распорядком дня! А перстень внушал тревогу
всем, видевшим его, и не стоило понапрасну тревожить людей. К тому же, кто
знает - верят или не верят они в нечистую силу?!
Несмотря на осторожность, Юля часто ловила на себе не просто
любопытные, но и откровенно подозрительные взгляды. Это беспокоило ее... и
Евгений понимал, что месяц, предложенный Горвичем, им здесь не выдержать -
надо будет придумать предлог и уехать раньше, пока не произошло
чего-нибудь неожиданного.
А пока следовало узнать все, что можно. Например, почему свечение
перстня заметно менялось - то усиливалось, то ослабевало, а несколько раз
исчезло совсем! - когда они гуляли по замку? Юле казалось, что это
происходит бессистемно, но Евгений так не считал. Он сделал копию плана, и
нанес на нее некое подобие изолиний, соответствующих разной яркости
свечения.
Получился продольный срез конуса, в вершине которого находился... ну,
об этом следовало догадаться сразу: портрет в галерее. Ось конуса
соответствовала направлению взгляда Тонечки, и дальше по этому направлению
были горы, а за ними - "Лотос", Сент-Меллон и столица. Не прямая, не
отрезок - расходящийся луч. И действительно, с самого начала было заметно,
что в столице перстень светился слабее. Этот эффект приписали естественной
зашумленности: большой город, масса электромагнитных излучений - а
дело-то, оказывается, было не в этом...
- М-да, - сказал Евгений, закончив, наконец расчеты и убрав компас и
карту, - это все, конечно, мистика, но какая-то до умиления логичная. Нам
как будто хотят что-то сказать, но мы не понимаем...
- Ты веришь в бессмертие души? - спросила Юля.
- Верю. В это все верят, так или иначе. Даже самые ярые материалисты.
Я много раз с этим сталкивался.
- С бессмертием души? - невинно спросила Юля.
- Ну что ж ты за вредное создание!
- Извини. Но если не смеяться, то станет совсем грустно: поводов
достаточно. Кстати, тебе не становилось плохо, когда перстень гас? Я едва
не падала: такое жуткое ощущение пустоты сразу появляется...
Евгений тщательно проанализировал свои ощущения: нет, ничего
подобного. Конечно, эту реакцию Юли можно было отнести на счет ее
впечатлительности, но с тем же успехом могло быть наоборот: Евгений ничего
не почувствовал, потому что был слишком увлечен замерами.
Принцип Оккама говорит, что не следует привлекать новые сущности для
объяснения фактов, пусть даже самых непонятных, и следование ему защищает
от пустого фантазирования. Но когда ты точно знаешь, что новые сущности
есть, этот принцип только сбивает с толку, никак не помогая выяснить,
какая же именно новая сущность портит кровь экспериментатору.
В замке было нечто. В результате него возникли связи между вещами,
никак помимо этого друг от друга не зависящими.
Сбивался с курса вертолет. Изменялось свечение перстня. Без видимой
причины возникали эмоции у Юли. И все это происходило в явной зависимости
от изолиний, расходящихся пучком от места, где висел портрет. Но
интенсивность ЧЕГО обозначали они? Ведь перстень был только индикатором!
Евгению казалось, что еще минута, и он все поймет, все встанет на свои
места, еще чуть-чуть, и... Он взглянул на перстень, лежащий на столе
совсем близко: тот светился так, что казалось, сейчас загорится.
- Что за черт?! - невольно воскликнул Евгений.
Вопрос был адресован в пространство, но ответила на него Юля:
- Тебе казалось, что ты "вот-вот все поймешь". Ощущение знания.
- То есть это моя эманация его зажгла?
- Ну, думаю, да... - Помедлив, ответила Юля. - Смотри, ты отвлекся, и
свечение ослабевает. А ты действительно что-нибудь понял?
- Да нет, - вздохнул Евгений, - так, уяснил для себя кое-что, не
больше...
- Вообще, согласно некоторым положениям буддизма, самоубийцы - если
самоубийство было совершено не вовремя - на некоторое время становятся
призраками.
- А как буддисты представляют себе призраки?
- Ну, как обычно, - пожала плечами Юля, - сознание без тела.
- То есть эти призраки невидимы?
- Как все астрально-эфирное, они исчезают при прямом взгляде. - Юля
удивленно посмотрела на Евгения. - Ты же должен это знать, ауры так
смотрят...
- Да, конечно... - Евгений ненадолго задумался. - А если оно
астральное, то должно хорошо разбираться в снах, так?
- Разбираться в снах? - У Юли даже глаза заблестели. - Ты хочешь
сказать, мы можем получить какую-то информацию через сны? Я правильно
понимаю?
- Не знаю, - отозвался Евгений и неожиданно добавил: - Но если эта
мистика хоть как-то одушевлена, то сейчас она должна взять на себя
активную роль. Понимаешь? Стать инициатором нашего с ней общения, а не
ждать неизвестно чего.
- Может, она ждет, пока мы поумнеем, - усмехнулась Юля.
- Это трудно сделать без встречных шагов. Мы и так сделали все, что
могли, приблизились на минимально доступное расстояние, причем и
фигурально и буквально.
- То есть ты готов с ней говорить?
- Это ты спросила? - Евгений быстро повернулся к Юле.
- Да... а что?
- Да так, ничего...

Думая о Тонечке, Евгений не мог не вспоминать Сэма. Не могли ли они
встретиться еще здесь, до "Лотоса"? Маловероятно, конечно: слишком большая
получалась нестыковка по времени. И хотя община, где жил Сэм, находилась
недалеко от имения Горвича, возникла она уже после бегства Тонечки...
Однако узнать хоть что-нибудь о погибших друзьях Сэма все же стоило!
Конечно, осторожность не позволяла Евгению завести прямой разговор об
интересующем его предмете, но можно было сделать по-другому: он ведь знал,
где находилась разгромленная община, и задал какой-то невинный вопрос о
владельцах тамошних мест.
Увы, безрезультатно. Горвич рассказал, как показалось Евгению,
решительно обо всем, кроме того, что нужно. Вообще, это было логично:
постыдный эпизод, если разобраться! К тому же, для местной аристократии
хорошим тоном стало полное непризнание любой мистики, и тому был резон:
жить рядом с мистикой, не понимать ее, но при этом обращать на нее
внимание - это же с ума сойдешь рано или поздно! Недаром ведь штат
прислуги, как можно было понять из оговорок Горвича, обновлялся в среднем
раз в несколько лет!
Что же заставляет графа жить в этом проклятом месте? Гордость? От
такой гордости с ума можно сойти!
- Я его не понимаю, - сказала как-то Юля. - Провести всю жизнь в этой
дыре с привидениями! Да я бы на его месте наняла управляющего и носа бы
сюда не показывала чаще двух раз в год!
- Большинство так и делает. Но отнюдь не все, надо сказать...
- А как бы ты вел себя на его месте?
- Мне трудно представить себя графом и землевладельцем... но,
пожалуй, я вел бы себя так же, как Горвич!
- То-то ты ему понравился! Он поэтому с тобой так и разговорился...
- Не сказав при этом ни слова о том, что нас интересует.
- У нас, согласись, специфические интересы! - усмехнулась Юля и
неожиданно спросила: - А как ты думаешь, здесь действительно есть
привидения?
Евгений удивился: что за вопрос!
- У нас даже начерчены изолинии их интенсивности! - ответил он.
- Интенсивность привидений, - с издевательской важностью произнесла
Юля, - измеряется... вероятно, в привидунах. Или в привидиллах. - Она
вздохнула и сказала уже нормальным тоном: - Я не об этом! Кто-то кроме нас
это замечает?
- Да, - твердо ответил Евгений. - Еще как замечают. Но похоже, здесь
строгое табу на подобные разговоры. И это даже странно...
- Действительно странно, - заметила Юля. - Ведь в каждом приличном
замке, должны водиться привидения. Или вампиры. Ты читал "Вампиров"
Олшеври?
- Да.
Юля отскочила к двери, замерла, входя в образ. Евгений неотрывно
смотрел на нее: он понял, кого она собирается играть.
- Вот представь себе, - заговорила она, и даже голос ее неуловимо
изменился. - К тебе входит молодая женщина, лицо ее прекрасно, правда,
зубы чуть острей, чем нужно, но ты не замечаешь этого... - теперь Юля
сделала несколько медленных шагов; казалось, лицо ее стало чужим, а зубы
действительно заострились... - Она смотрит тебе в глаза, ты замечаешь, что
лицо у нее очень бледное, тебе становится жаль ее... Ты хочешь сказать ей
что-то ласковое, но не находишь слов, а только смотришь в глаза, ища
что-то в ее взгляде... - Глаза Юли потемнели, стали почти фиолетовыми и
манящими, как спираль бесконечности. - Там ничего нет, там только пустота
и холод, но поняв это, ты уже не можешь вернуться... - Евгений не мог
отвести взгляд от лица Юли, действительно, не мог вернуться. - А она
подходит ближе, кладет руки тебе на плечи... - Евгений вскрикнул от
прикосновения ее рук, казалось, сердце остановилось... что это? игра? или
уже не игра? - Ты нравишься мне, - шептала Юля (или уже не Юля?). - Я хочу
поцеловать тебя. - Ее губы вначале нежно, потом все сильней и сильней
прижимались к шее. Что-то почти неосязаемое обволакивало Евгения, голова
кружилась, но несмотря на подступающую слабость, возбуждение нарастало. Он
сам обнял Юлю, почти вцепился в нее, опрокидывая на постель... Она
оторвалась на секунду от его шеи, и тут же приливом горячей крови
вернулись силы, но только на секунду. Ведьма властным жестом подняла руки,
толкнула ладонями что-то невидимое, словно смыкая вокруг Евгения кольцо...
- Ты не уйдешь от меня! - она произнесла это, как заклинание и Евгений
снова упал в ее объятия, будучи не в силах сопротивляться, да и не желая
этого... И снова губы на шее, высасывающие силы, но дарящие наслаждение...
- Ну, знаешь, - сказал Евгений час спустя, - если все жертвы вампиров
чувствовали то же... я не знаю!
- Теперь ты меньше их боишься?
- Гораздо больше: им действительно нельзя сопротивляться.
- На самом деле, я думаю, можно... - Юля сладко и уютно потянулась,
ничем не напоминая ту ведьму, которой была недавно.
- Ага. Чеснок, четки, облатки... Согласно классике.
- А четки у тебя, между прочим есть! Настоящие! Ты взял их с собой?
- А как же. Достать?
Евгений вытащил из чемодана и надел на шею ватиканский подарок.
- Все, госпожа Вампирша! Теперь я защищен.
- Ну, вот еще!
Юля потянулась к его шее и дернула за четки... и тут же с криком
отшатнулась.
- Ай!
- Что случилось? - испугался Евгений.
- Они меня обожгли, - медленно сказала Юля. - Знаешь, мне это не
нравится...
- Сейчас я их сниму, - Евгений улыбнулся, но за улыбкой пряталась
тревога. - Просто ты слишком хорошо перевоплотилась, завтра пройдет...
- Не в том дело, - мотнула головой Юля. - У этого места слишком
сильная аура! И я боюсь...
Она не договорила. Похоже, игры в привидения, могут быть
небезопасными там, где привидения действительно водятся! Но как такое
могло получиться? Неужели в старых легендах больше правды, чем обычно
принято думать?..

...Горвич вошел в спальню, что-то сказал прибиравшейся там горничной.
Та кивнула и вышла. Через несколько минут в комнату вбежала молодая жена
Горвича, Антонина, Тонечка. Он поднялся ей навстречу, лицо его осветилось:
он любил ее. Он рад был видеть ее веселой.
- Мария сейчас принесет кофе, хочешь?
- Вечером? - она удивленно подняла брови.
- Именно вечером. Можно сказать, на ночь.
Тонечка смутилась. Такой вот юной и счастливой не видел ее никто даже
в "Лотосе". Но она была такой!..
Вошла горничная с подносом. Тяжелый серебряный кофейник, изящные
чашки. Тонечка еще не привыкла к окружающей ее роскоши, и Горвичу это
нравилось.
Неожиданно под окном раздался какой-то странный шум. Спальня была на
первом этаже, ветки иногда стучали в стекло, но этот шум не был шумом
веток. Он походил на глухое ворчание...
- Что это? - испуганным звенящим голосом спросила Тонечка.
- Не знаю, - ответил Горвич, достал из ящика бюро пистолет и дернул
на всякий случай шнурок звонка.
Ворчание под окном стало громче, и внезапно над подоконником
появилась огромная собачья морда. Собака стояла на задних лапах, упираясь
носом в стекло. Она походила на большого сенбернара, но морда ее
добродушной не казалась. Злобной, впрочем, тоже - скорее, изучающей...
Нервы Горвича не выдержали, и он нажал на спуск. И еще раз. И еще.
Посыпались осколки стекла, темная тень метнулась в комнату. Но не мог же
он промахнуться с трех выстрелов!
Тонечка оказалась прижатой в углу возле кровати. Долго ли этому
чудовищу... Насмерть перепуганная женщина сорвала со стены икону,
замахнулась...
На кого? Собака исчезла. Просто - как выключенное изображение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108