Губы Лэпторна
были сжаты в прямую линию - их выражение не выказывало ни малейшего
признака какой-либо реакции.
Ив Лэпторн - сестра - сидела справа от меня, она просто ждала, не
решив еще, что ей говорить или делать. У меня было странное чувство, что
она - единственное живое существо в комнате.
Я рассказал им о моей первой встрече с Майклом Лэпторном - я должен
был постоянно делать над собой усилие, чтобы называть его по имени. Я
редко вообще как-нибудь называл его - в этом нет необходимости когда вы
работаете рука к руке - но в мыслях я всегда называл его по фамилии.
Конечно же, это Хэролт свел нас. У меня было немного денег. - У Лэпторна
было немного денег. По одиночке мы были ни на что не годны. Вместе же мы
вскладчину купили дешевый космический корабль, то, чего каждый из нас
хотел. Нас не волновали такие вещи, как совместимость - именно так
заключаются браки по расчету.
Я кратко рассказал им о годах, проведенных в космосе. Я не упомянул о
пропасти, которая существовала между моей натурой и натурой Лэпторна, я
ничего не говорил им о наших с Лэпторном нуждах и чаяниях. У них об этом
сложилось собственное впечатление по его письмам, а единственное, что я
знал о последних, это то, что их было много. Я не хотел бы поколебать их
иллюзии, какими бы они ни были.
Я рассказал им, как, когда мы летели на Холстхэммер с Адаманкта,
"Джевелин" попала в переплет из-за пыли, идущей из Течения и приводящей к
искривлению пространства или к повышению радиации, как нас занесло в
Течение вместе с пылевым облаком. Я не сказал им, что идиотом, который
рассчитал маршрут, так замечательно задевший Течение, был я, и что сделал
это потому, что пытался сэкономить горючее. Я также не стал сообщать им и
о том, что если бы не Лэпторн, то мы вообще бы не испытывали недостатка в
топливе, даже в районе Течения. Я преподнес им голые факты и представил им
самим вынести их собственный приговор.
Я рассказал им, что когда мы были в Течении, заклинило рычаги
управления, и что я был не в состоянии погасить скорость до того, как
искривление сорвало нашу броню и поглотило всю нашу энергию, так что даже
не имели надежды выбраться из Течения. Я описал наше падение - как я искал
звезду и как направил корабль в звездную систему со всем оптимизмом, какой
только смог в себе отыскать, как умудрился посадить его на планете,
которая только и могла, что поддерживать нашу жизнь. Я не смог им
сообщить, как мне повезло, потому что их мысли были сосредоточены на том,
как не повезло Лэпторну. Однако, как бы там ни было, он смог поддержать
работу атомного двигателя, несмотря на утечку энергии. Импульса, который я
получил, было едва достаточно, чтобы посадить "Джевелин". Но сохранить ее
целой не удалось. Тяги, требуемой для того, чтобы держать корабль в
равновесии и мягко посадить его, и близко не было. Мы вошли в атмосферу по
низкой траектории и с большими трудностями. Я пытался выравнять корабль,
но ничего из этого не получилось. Тот или иной конец корабля неизбежно
должен был принять на себя удар и разбиться. Им оказался нижний конец.
Майкл Лэпторн погиб.
Аминь.
Аудитория молчит. Никакой реакции, пока они все не переварят. Мамаша
мне не доверяет, и симпатии ко мне не испытывает. Во всем виноват я,
считает она. Мне доверили жизнь ее сына, а я был чересчур неосторожен и
сломал ее игрушку. Слишком плохо. Отец, напротив, воспринял неизбежность
произошедшего. По крайней мере он не проявил к бедному Грейнджеру никакой
враждебности, в этом не было никакой выгоды. Никаких обвинений. Губы
должны быть сжаты в прямую линию. Ив слегка растерялась. Наверное, с
трудом вспомнила дорого Майкла. Она была очень маленькой, когда он покинул
дом. Должно быть, чувствует себя немного виноватой, так как не может его
вспомнить. Она думала, что все это должно иметь для нее больше значения,
но ничего не получалось из ее попыток принять соответствующий вид.
Обо всем этом я узнал прежде, чем хоть один из них успел открыть рот.
- Вы совершенно не такой, каким я вас представлял, - сказал наконец
глава семейства.
"Ладно, - подумал я, - не касайся главной темы. Поговорим лучше обо
мне, если ты так хочешь".
- Жаль, - сказал я.
- В письмах Майкла вы совсем другой.
- Я провел два последних года в одиночестве на голой мертвой скале, -
напомнил я ему.
- Дело гораздо серьезнее, - сказал он.
- Вы не похожи на человека, которого стал бы идеализировать мой сын.
Идеализировать? Мне стало интересно, что это там Лэпторн обо мне
понаписывал.
- Что касается моего сына, то для него вы были чем-то вроде героя, -
пояснил он. Для меня это было новостью.
- Вы имеете в виду его первые письма... - сказал я с сомнением. -
Тогда он был молод...
- О, нет, перебил меня Лэпторн-старший. - Я имею в виду все его
письма. За пятнадцать лет его мнение о вас не изменилось. Он всегда думал
о вас одно и то же, отзываясь о вас одинаково. Его письма не изменились.
Его письма не изменились. Пятнадцать лет глубокого космоса -
насыщения новыми знаниями, новым опытом, новым чувством, а его письма
родным не изменились. Я готов поклясться, что Лэпторн, погибший на скале,
и Лэпторн, покинувший дом, - не одно и то же. Ни в коем случае. А сейчас
его отец сидит в своем неизменном кресле в своей неизменяющейся комнате и
говорит мне, что он не мог заметить разницы.
- Не понимаю, - автоматически сказала я.
- Должно быть, было нелегко, - сказала Ив Лэпторн, - после того, как
корабль сел.
- Ветер составил мне компанию, - с издевкой сказал я.
- Сейчас, однако, вы, кажется, в полном порядке, - вмешалась мать.
- Прекрасно себя чувствую, - сказал я. - Все было не так уж плохо: я
был немного голоден, но сейчас уже все позади. - Я излучал истинное
мужество и благородство. О, все пустяки. Вы можете это сказать, когда у
вас за спиной пара недель и вы сидите в чьей-либо гостиной.
- Вещи, которые вы привезли, - произнесла пожилая женщина, - где они?
- В моем рюкзаке, - сказал я. - Я оставил его в холле. - Я встал, но
они усадили меня обратно, и Ив принесла рюкзак, открывая его на ходу. То,
что она обнаружила сверху, оказалось моей грязной рубашкой. Я встал и
забрал у нее рюкзак.
Я достал личную собственность Лэпторна со дна мешка. Это были его
часы, документы и солнцезащитные очки. На этом секция бытовых вещей
закончилась.
Еще там были четыре куска камня, каждый из которых имел редкий
рисунок, но никакой ценности не представлял; пара крыльев большого
антропоида и несколько мелких предметов чужеродной бижутерии - подарки
различных людей.
- Это все? - спросил отец.
А чего вы ждали, чуть было не сказал я, праздничные фотографии?
Лэпторн не нуждался в грубых образах - его воспоминания были живыми. Все,
что я привез, было всего лишь хламом.
- Мы не возим с собой много вещей, - попытался объяснить я. - Наш
корабль - не лайнер, на котором полно свободного места и лишнего топлива.
Это всего-навсего личные вещи - просто для того, чтобы у человека были
какие-то вещи. Мне жаль, что здесь нет ничего, представляющего ценность
хотя бы для ваших чувств, но у вашего сына не было ничего материального,
что бы он ценил.
- Что вы имеете в виду, когда говорите "ничего материального"? -
спросила Ив.
- Я хочу сказать, что он хранил все в своей памяти. - сказал я.
Не совсем так. Как я мог им объяснить все это?
- У нас есть его письма, - сказала мать. Подразумевалось: мы могли бы
обойтись и без тебя. Нечего было беспокоиться.
- Да, это так, - сказал отец. - В письмах гораздо больше смысла, чем
мы надеялись найти в содержимом его карманов. Вы не хотите взглянуть на
них?
Кого вы хотите надуть? - подумал я. Вы бы не разглядели смысла даже в
том случае, если бы он был шести футов в высоту. Но его предложение меня
удивило.
Меня допускали к святыне чувств семьи Лэпторн, в том, что касалось
покойного и оплакиваемого сына.
- Нет-нет, благодарю вас, - сказал я. Матери Лэпторна эта идея тоже
не понравилась.
Она была рада, что я отказался.
Семейное дело подходило к концу. Я чувствовал это. Все мы отдали свой
долг погибшему. Все, что было необходимо сказать, чтобы исполнить
общественный долг, было сказано, и ничего больше не оставалось. Мое
присутствие скоро станет навязчивым, но они и не подумали бы о том, чтобы
позволить мне уйти. Они всегда искали случая узнать меня. Нам есть о чем
поговорить. До черта. Она даже не заметили, что за чепуху они говорят.
Почувствовав себя в западне, я остался на обед. По крайней мере, это
была еще одна трапеза, которая не отразилась на моем кармане.



5

На следующий день я хотел уехать как можно раньше. Перед завтраком я
принял душ. Пока я спал, мою одежду привели в порядок. Я схватил рюкзак,
как только мы поели, наспех попрощался и понесся к выходу.
Лэпторны-старшие были шокированы моей стремительностью, но Ив тут же
вызвалась довезти меня до станции. Едва ли я мог отказаться.
- К чему такая спешка? - поинтересовалась она. - Я думала, что вы с
радостью останетесь у нас на несколько дней.
- Может быть. Но не здесь. Неудобно. Все же мне надо найти работу.
- Это будет нелегко.
- Это необходимо, - сказал я решительно. Она вопросительно посмотрела
на меня. Я рассказал ей об уловке компании "Карадок".
- Вчера вы об этом ничего не сказали.
- А зачем? Это не имеет никакого отношения к вашему брату. Э, да вы
ведете машину, как космический пилот.
Одна рука на руле, другая на рычаге передач. Большинство водителей
все время держат руль двумя руками, но пилоты привыкли пользоваться двумя
панелями управления. Она не обратила внимания на мое замечание о ее манере
вождения и сказала:
- Мы, возможно, смогли бы вам помочь.
- Я полагаю, ваш папочка вручил бы двадцать тысяч без тени сомнения,
- сказал я насмешливо. - Просто так, ради былых времен его сына.
- У нас есть кое-какие связи на линии звездолетов, - сказала она.
- Меня не взяли бы работать на лайнер. Я - вольный торговец. Но в
любом случае, спасибо. Каким образом у старика оказались связи в этой
области? Играет в гольф с членами экипажей лайнеров?
Мои слова раздражали ее, и она не попыталась объяснить. Она только
сказала:
- Это мои знакомые, а не его.
Больше она ничего не добавила, и я сделал вывод, что у нее есть
дружок среди космонавтов. Если бы немного дольше поразмышлять над этим
вопросом и дать ей возможность рассказать, я мог бы избежать больших
недоразумений в дальнейшем. Но я этого не сделал.
Я сказал:
- Послушайте, вам незачем беспокоиться обо мне. Я ничем не отличаюсь
от трех или четырех сотен других, путешествующих по Течению, болтающихся
по порту и пытающихся найти корабль. Для вас я никто, если не считать, что
я оказался в том месте, где умер ваш брат. Это не делает меня героем, как
он считал. Это не делает меня чем-то вроде бедного родственника для семьи
его. Вы мне ничего не должны за его часы и солнцезащитные очки. Как бы то
ни было, не более того - папочка уверен, что я получил свои чертовы
деньги. Хватит, чтобы добраться до Сеймура. Я смогу снова получить
оплачиваемую работу в течение года.
- Но ведь вам не будут платить, - заметила она. - Будут платить
только компании "Карадок". Паршиво. Но это лучше, чем доживать свои дни на
той черной горе.
- Вы и в самом деле лучший пилот Галактики, мистер Грейнджер? -
спросила она. Я не мог определить, смеется она надо мной или нет.
- Нет, - ответил я. - Есть тысячи таких же, как и я, и даже лучше.
Просто получилось, что я один из тех, о ком говорят. Не мое умение летать
принесло мне репутацию, а те безумные места, в которые заманивал ваш брат.
- Мог бы какой-нибудь пилот, лучший, чем вы, избежать крушения?
Опасная почва. Будь осторожен.
- Никто не мог, - сказал я. Корабль вырвало из моих рук на скорости в
двадцать пять тысяч. Пыль оторвала броню - это ерунда. Но повреждение, или
что там было, лишило меня любого шанса.
- Полагаю, вы и до этого сталкивались с пылью и искривлением, -
сказала она задумчиво.
- Конечно, сталкивался. Послушайте, я не убивал вашего брата. Я не
мог бы спасти его. Никто не мог бы, наверное. О'кей. Я не лучший пилот из
существующих ныне. Но я, черт возьми, намного лучше тех, которых выпускают
школы, чтобы нянчиться с лайнерами. Я не тратил время на то, чтобы
выучить, что нужно делать, если порвется цепочка в туалете капитана. Свои
молодые годы я провел, изучая моторы и пытаясь научиться чувствовать
корабль. Когда заклинило рычаги управления "Джевелин", со мной от малости
едва не произошел серьезный приступ. Сейчас вы мне верите?
- Я вам верю, - сказала она прямо. - Где мне вас найти, если я подыщу
вам работу?
- Забудьте об этом, - сказал я.
- Вы не хотите никакой помощи, так?
- Ага.
- Но это не потому, что вы слишком гордый. Вы просто не хотите иметь
ничего общего с нами. Вы хотите забыть нас, стереть нас в своей памяти.
- Я выполнил то, ради чего приехал сюда. Я не хочу быть героем вашего
брата или его тенью. Я отдал вам его вещи. Он умер - я должен жить дальше.
Лэпторн умер. Он больше не играет роли.
- Вам нравился мой брат?
Последовала пауза, во время которой она ставила скайрайдер у
монорельсовой платформы. Я выбрался наружу, она тоже, следом за мной.
Поезд должен был выйти не раньше, чем через десять минут. Она не уходила.
- Мы были очень разные, - сказал я.
- Вам он нравился? - настаивала она.
- Конечно, нравился. Мы впихнули себя в один и тот же маленький
корабль на пятнадцать лет, не так ли? Вы думаете, мы выдержали бы это,
если бы не могли выносить друг друга?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24