Микки Спиллейн: «Ударь или убей!»

Микки Спиллейн
Ударь или убей!


Рассказы и повести – 00


OCR Денис
Оригинал: Mickey Spillane,
“Kick It or Kill!”

Перевод: А. Кречетов
Микки СпиллейнУдарь или убей! * * * Старый паровоз лениво тащил два вагона через двадцатикилометровый горный перевал от станции Ричфилд к озеру Раппахо. Возможно, кому-то путешествие на поезде, прибывшем из прошлой эры, доставило бы удовольствие, но для меня оно оказалось настоящей пыткой. Угольная пыль была повсюду: она стояла в воздухе, скрипела на зубах, как песок, и забивалась в шерстяную обивку сидений. Был ноябрь; с гор и долин дул холодный канадский ветер. К тому же вагон не отапливался.В нормальных условиях я бы не имел ничего против прохладного ветерка, но сейчас от озноба у меня ломило все тело, особенно болело под повязкой. Я клял себя за то, что послушался доктора и отправился «хорошенько отдохнуть». Я мог бы спокойно отсидеться в Нью-Йорке, но вместо этого покорно согласился «подышать свежим воздухом» на озере.Озеро Раппахо. Конечная станция. Из багажного вагона выгрузили один-единственный мешок с почтой и штук шесть посылок. Я спустился на перрон.По другую сторону платформы стоял черный «шевроле» 1958 года с надписью «ТАКСИ». В машине никого не было. Впрочем, водителя я все же увидел в окне кабинета станционного смотрителя, пожилого морщинистого человека. Они смотрели на меня с таким изумлением, будто увидели марсианина. Но так уж повелось в горных поселках. Если сейчас не сезон для туристов и тебя никто не встречает, то аборигены при твоем появлении впадают в столбняк.Я показал пальцем на «шевроле», подхватил свою старенькую дорожную сумку и почтовую тубу, где держал складную бамбуковую удочку, подошел к машине, бросил сумку на заднее сиденье, сам сел на переднее и стал ждать, когда же, наконец, меня повезут в Паинвуд. Водитель подошел лишь спустя пять минут.— Добрый день. Вам в Паинвуд? — спросил он, открыв дверцу.— А что, можно поехать еще куда-нибудь?Водитель покачал головой:— В радиусе восьмидесяти километров нет других населенных пунктов.— Тогда поехали в Паинвуд.Наконец он завел двигатель. Уже отъехав от станции, он сделал вид, что только сейчас заметил мою двухколенку на заднем сиденье.— Собираетесь порыбачить?— В общем, да.— Клева нет. Сезон подходит к концу, понимаете.— Но он все еще открыт, не так ли?— До конца месяца, — кивнул он. — Но рыбы-то нет.— Заткнись, — сказал я.Солнце уже садилось. До Паинвуда было километров семь, и за всю поездку водитель, не отрывавшийся от баранки, не проронил больше ни слова.Население Паинвуда две с половиной тысячи человек. Городишко этот (два с половиной километра в длину и четыре квартала в ширину) раскинулся в широкой части долины на берегу озера Раппахо. В предместье много летних домиков, но сейчас они были заколочены, и вся жизнь сосредоточилась на главных городских улицах.На углу улицы стоял отель «Паинс» — белое трехэтажное здание. Балкон второго этажа нависал над тротуаром.Я заплатил таксисту, подхватил багаж и вошел в отель.В дверях стояли два громилы. Они подождали, когда я пройду через фойе и окажусь у конторки портье, затем подошли и встали у меня за спиной. Понаблюдав, как я заполняю регистрационную карточку, тот, что был покрупнее, выхватил ее у меня из рук и пробежал глазами.— Мистер Келли Смит, город Нью-Йорк, — сказал он. — Нью-Йорк большой. Как насчет того, чтобы указать адрес поточнее?— В самом деле. — Портье выглянул из-за своей конторки, сдержанно улыбаясь то ли мне, то ли этим двоим.— Я пробуду здесь две недели, — сообщил я ему. — Мне нужен номер наверху, желательно с теневой стороны. Вот задаток.Я выложил стодолларовую купюру.— А если кому-то понадобится найти вас в Нью-Йорке... — начал было здоровяк.Я выхватил карточку у него из-под носа.— Посмотришь в телефонном справочнике. Я там есть, — ответил я. «Похоже, старые добрые времена возвращаются», — подумал я.— Смит не такая уж и редкая фамилия...— Я единственный Келли Смит в Нью-Йорке.Он попытался сыграть со мной в гляделки, но я был не в настроении. Тогда он потянулся за моим «франклином» и уставился на него.— Давненько я таких не видел, — сказал он.— И не увидишь, если будешь продолжать в том же духе, — сказал я, забирая деньги.Портье испуганно заморгал, взял банкнот, отсчитал мне шестнадцать долларов сдачи и выдал ключ.— Номер 215, в конце коридора.Здоровяк положил мне руку на плечо.— Больно ты молод.— А из тебя никакой коп, — оскалился я. — А теперь отстань. Можешь начинать копать, если тебе делать нечего. Если хочешь, я заскочу к тебе в отделение, выдам свою биографию, дам снять отпечатки, и ты сможешь вдоволь наиграться в Шерлока Холмса. Но сначала мне нужно помыться и поесть.У него вдруг затряслись щеки.— Надеюсь, ты так и поступишь. Ты не врешь?— Не переживай, — заверил я его и добавил, когда он отошел: — Подождешь.Когда дверь за ними закрылась, портье сказал:— Это капитан Кокс и сержант Гэл Венс.— Они всегда так встречают туристов?— Н-нет, конечно же нет.— Сколько человек в местном департаменте?— В полиции... Ну... человек шесть, по-моему.— Этих двоих более чем достаточно. Если они выкинут со мной что-нибудь подобное еще раз, то я поддам кому-нибудь из них под хвост.— Я не уверена, хочу ли я вас здесь видеть или нет, — холодно сказал хрипловатый женский голос за моей спиной.Я взглянул на портье:— Хорошенькое тут у вас местечко. Кто это?— Владелица. — Он взглядом указал на резную дощечку на столе. На ней значилось: «Управляющей отелем — мисс Дари Деил».Она была полновата, но все же очень мила: высокая грудь, выгоревшие до льняного цвета волосы спадают на широкие плечи и окутывают гладкую, загорелую спину.— А тебе и не придется ничего решать, дорогуша. Я уже оплатил счет на две недели вперед. Так что улыбнись. Такая милая кошечка, как ты, должна улыбаться постоянно.Она улыбнулась. Очень мило улыбнулась. У нее, как я и предполагал, оказались прелестные зубки, и она чуть качнула бедрами. Вот только в ее глазах улыбки я не заметил.— Иди к черту, дурак. — С этими словами она вихрем пронеслась мимо.Странно, но ее фамилия показалась мне знакомой.— Это ее сестра в прошлом году покончила жизнь самоубийством в Нью-Йорке, — подсказал мне портье. — Флори Деил. Она выпрыгнула в окно Нью-Сенчури-Билдинг.Да, я помнил эту историю. Она попала, разумеется, на первые полосы газет. Флори Деил приземлилась на крышу автомобиля ООН как раз в тот момент, когда европейский делегат собирался отъезжать. В машине вместе с ним оказалась весьма популярная девочка по вызову. Прежде чем цензоры спохватились, таблоиды успели рассказать читателям все.— Вот оно что, — протянул я. — Все же не стоит из-за этого так плохо относиться к приезжим из Нью-Йорка.Я решил поужинать в ресторане «Уайт». Выбрал столик в углу, откуда мог наблюдать за местными жителями, подходившими к барной стойке. За столиками сидели лишь пожилые пары, и, когда они вышли, я остался сидеть один-одинешенек у барной стойки, и аборигены усиленно делали вид, что не замечают чужака, но то и дело буравили меня взглядами. И взгляды эти были не особенно дружелюбные, а скорее настороженные и даже с какой-то затаенной злобой.Ко мне уже торопилась официантка со счетом в руке.— Милая... да что тут у вас происходит? — не выдержал я.Она съежилась:— Простите? — Это все, что она смогла выдавить. Я поднялся и подошел к стойке.В восемь вечера в баре появились капитан Кокс и сержант Вене, делая вид, что вовсе не интересуются мной. Через четверть часа в бар вплыла Дари Деил. Она заметила меня, и на ее лице появилось презрительное выражение. Она тут же развернулась и отошла от меня подальше.Я уже собирался уходить, когда вновь открылась дверь. Потянуло холодом. Разговоры смолкли. Двое парней в твидовых пальто закрыли за собой дверь и нарочито развязной походкой подошли к барной стойке. Прикид на них был что надо, вот только сами они мало походили на ребят с Мэдисон-авеню Мэдисон-авеню — улица в Нью-Йорке, на которой расположены офисы известных рекламных компаний. (Здесь и далее примеч. пер.)

. Одного, как я узнал, звали Нэт Пели, а второго, покрупнее, — Ленни Уивер. Ленни Уивер — это если вы хотели с ним поладить, если же у вас было острое желание побыстрее отправиться на тот свет, достаточно было назвать его Рылом — так сто лет назад его окрестила Марджи Проветски.С большим трудом я удержался от улыбки. Я успел лишь выдвинуть стул, когда парнишка лет двадцати с пустой молочной бутылкой в руке, изрыгая проклятия, вдруг двинулся на Пели и Уивера.Беда была в том, что у паренька язык был как помело. Он вознамерился высказать все, что он о них думает, и вошел в раж. Внезапно Ленни ударил его слева, а Нэт схватил парня за грудки, выбив у него из рук бутылку, и швырнул его на пол.Парень не слишком ушибся, но нервы у него сдали, и он разрыдался. Его лицо перекосилось от ненависти.Ленни хмыкнул и поднял свой стакан.— Ты рехнулся, сосунок.— Ты грязный ублюдок! — От злобы голос паренька звучал сдавленно. — Ты уговорил ее с ним работать.— Вали отсюда, пока цел.— Ей совершенно незачем было с ним связываться. У нее и здесь есть место. Это ведь ты тряс перед ней деньгами! И она, дура, согласилась. Она всегда говорила, что хочет иметь много денег. Вы ублюдки! Вы грязные ублюдки!Нэт пнул его ногой в лицо. Кровь хлынула Пели на ботинки, а паренек откинулся и затих.Но тут же его стошнило, и он начал задыхаться.Дари была единственной, кто вмешался. Перевернув парня лицом вниз, она придерживала его, пока тот не застонал и не открыл глаза. Бросив на Ленни свой презрительный взгляд, она прошипела:— Санни прав. Вы грязные ублюдки.— Тебе тоже ногой по роже двинуть, дамочка? — рявкнул Ленни.На секунду воцарилась тишина.— Попробуй, Рыло, — сказал я негромко.Ленни обернулся, и я с размаху заехал ему ногой в пах. Пока он молча корчился от боли, я схватил Нэта за волосы и со всей силы приложил мордой о стойку. Он взвыл, бросился на меня и ударил по ребрам. Я почувствовал, как трещит повязка, и по всему телу разлилась острая боль. Но это было все, что он успел сделать. Следующим ударом я чуть не размозжил ему башку, и Пели рухнул на пол рядом со своим дружком.Криво улыбнувшись Дари, я проковылял мимо двух копов у стойки и сказал так, чтобы все меня слышали:— Классный у вас тут городишко.Когда я вышел на улицу, меня вырвало. * * * Окно было открыто, и я видел, как мое дыхание превращается в пар, но в то же время я взмок от пота. В дверь постучали, и я автоматически сказал: «Войдите», даже не удосужившись спросить, кто там. В боку у меня ломило и жгло. Я принял обезболивающее, но подействовать оно должно было не ранее чем через час.В ее голосе не было ни капли сочувствия. Зато презрения было хоть отбавляй, но на этот раз к нему примешивалось и любопытство. Плоский живот под тонкой тканью, рвущаяся из платья грудь... Я вспомнил изображение амазонок и подумал, что Дари — вылитая амазонка. Особенно без платья...— Санни просил поблагодарить тебя.— Не стоит. — Придать голосу небрежности оказалось непросто.— Ты понимаешь... ты хоть понимаешь, что творишь? — Она помолчала. — Что тебе нужно в Паинвуде?— Отдохнуть, котенок. Две недели отдыха мне совершенно необходимы. Ты не сделала бы мне одолжение?..Я закрыл глаза. Боль в боку стала нестерпимой.— Какое?— Там стоит моя сумка... в боковом кармане пузырек с пилюлями... Принеси, пожалуйста.Я услышал, как взвизгнула «молния», потом Дари охнула. Она полезла не в то отделение, и на пол с глухим стуком выпал пистолет. Наконец-то она подошла к моей кровати, держа в руках пузырек.— Ты ведь наркоман хренов, да? Именно так они выглядят, если не получат дозу. Им паршиво, они потеют, дрожат... — Она высыпала таблетки обратно в пузырек, закрутила крышку и подбросила пузырек на ладони. — Ты великолепно справился в ресторане. Теперь попробуй справиться без этого.Быстрым движением Дари метнула пузырек в окно. Я слышал, как он разбился о мостовую.— Все-таки ты мерзавец, — заявила она и ушла.Когда я проснулся, было три часа дня. Я лежал без сил, тяжело дыша, однако боль в ребрах поутихла. Я поднялся с постели и разделся. По стеклу барабанил дождь.После горячего душа я почувствовал, что заново родился.Мой пистолет 45-го калибра валялся на полу. Дари Деил так и не подняла его. Я подцепил его ногой, подхватил и положил в кожаную сумочку от дорожного бритвенного набора.Вспоминая, как Дари эффектным жестом швырнула пузырек в окно, я чувствовал, что готов убить ее. «Но это не поможет вернуть пилюли», — уныло подумал я. У меня оставалось еще часа два, а затем без таблеток мне станет очень, очень худо. Я сунул в карман пятьдесят баксов и вышел на улицу.Под окном я обнаружил лишь осколки, а пилюли конечно же давным-давно размыло дождевой водой.Я сплюнул от досады и пошел искать аптеку. Слава богу, у меня был рецепт. Аптекарь взглянул на него, затем строго посмотрел на меня:— Это займет около часа.— Знаю. Я подойду.Я пошел в ресторан. Сияли витрины, мерно мигал светофор на углу... но на улицах не было ни души. Какой-то город-призрак.В ресторане посетителей не было. Официантка узнала меня, как-то особенно улыбнулась и, приняв заказ, чуть ли не бегом помчалась на кухню. Бармен вышел из-за стойки и подошел ко мне.Ему было под пятьдесят, худощавый, уже начинающий седеть. Он посмотрел на меня усталым взглядом.— Послушайте, мистер, — сказал он. — Я не хочу здесь никаких неприятностей.— Вы знаете, что это за типы? — откинувшись на стуле, спросил я.Он кивнул:— Мы как-нибудь разберемся сами.— Тогда постарайтесь, чтобы с моей головы по их вине не упало ни единого волоса, приятель. Я не знаю, зачем сюда приехали эти ублюдки, но они как раз того сорта ребята, с которыми тебе уж точно не разобраться. Поэтому поблагодари меня за небольшую услугу, что я тебе оказал. Понял?Судя по его лицу, он не понял. Он показал в окно на горный склон вдали:— Вы... вы не с холма?— Дружище, я не понимаю, о чем ты. Я вижу только, что вы все здесь с ума посходили. Я один вчера вечером заступился за мальчишку, пока ты, копы и вся публика просто смотрели, как мне достается.
1 2 3 4 5 6 7