Она далеко не уйдет. Вы что-нибудь знаете о ней лично?— Очень мало. Считается, что у нее спокойный характер. Йорк говорил, что она часто ходит в библиотеку, но вряд ли вы ее там найдете. Посмотрим, что я узнаю в усадьбе. Если что узнаю насчет нее, позвоню. Пока!Я спустился по лестнице. Сейчас самым важным для меня делом было поспать. Мне казалось, что я несколько месяцев не видел подушки. Двое молодых патрульных стояли, прислонясь к крылу синего “седана”. Они сверяли записи и переговаривались. Надо будет напомнить Билли заехать за машиной.Солнце уже было высоко, когда я добрался до усадьбы. Утренние грузовики, о, которых говорил парень с бензоколонки, катили в город, проносясь мимо с приличной скоростью. Я сигналил у ворот, пока не вышел Генри, дожевывая свой завтрак. Он помахал мне.— Значит, это вы. А я все думал, кто открыл ворота. Почему вы меня не разбудили?Я притормозил рядом с ним.— Генри, вы слышали, как я проезжал сегодня ночью?— Я? Нет, я спал, как колода. С тех пор, как мальчик пропал, я извелся, все думал, что это из-за меня, из-за того, что я сплю сильно крепко. А к ночи отпустило.— Оно и видно. Выезжали две машины. В первой был ваш босс.— Йорк? Куда он поехал?— В город.Он тревожно переступил с ноги на ногу.— Думаете, он... он будет ругаться, что я его не слышал?Я покачал головой.— Вряд ли. Собственно, я думаю, он и не хотел, чтобы вы услышали.— Когда он вернется?— Он больше не вернется. Он умер.Я отъехал, оставив его стоять с разинутым ртом. В другой раз он будет лучше приглядывать за своими воротами.Я газанул перед домом и выключил взревевший мотор. Тех, кто не проснулся после этого, я наверняка разбудил, грохнув дверцей.Наверху зашумели возмущенные голоса. Я взбежал по лестнице и на площадке наткнулся на Рокси в стеганом халате, который она придерживала на груди. Ото замахала на меня рукой.— Тише, пожалуйста, мальчик спит.Ему предстояло веселое пробуждение.— Только что встала, Рокси?— Минуту назад, когда ты наделал такого шума пере? окнами. Ты почему не спишь?— Неважно. Все на месте?— Откуда мне знать? А что, в чем дело?— Йорка убили.Ее руки взлетели ко рту. На долю секунды у нее перехватило дыхание.— И... кто? — с запинкой проговорила она.— Вот это я и хотел бы знать, Рокси.Она закусила губу.— Вышло так... так, как мы и говорили, да?— Похоже на то. Ищут Майру Грэйндж. Все произошло у нее в квартире, а сама она смылась.— Ну, и как нам теперь быть?— Подними всю компанию. Ничего им не говори, скажи только, что я жду их внизу в гостиной. Иди.Рокси была рада делу. Она почти бегом поспешила в дальний конец коридора и влетела в чью-то комнату. Я подошел к двери Растона и попробовал ручку. Заперто. Дверь Рокси была открыта, и я прошел в нее, закрыв за собой, потом тихонько приблизился к двери в смежную комнату и ступил за порог.Растон крепко спал с легкой улыбкой на лице, словно ему снилось что-то приятное. Укрытый до подбородка одеялом, он выглядел моложе своих четырнадцати. Я сдул легкую прядь волос, упавших ему на лоб, и слегка встряхнул его.— Растон! — не дождавшись ответа, я снова потряс его за плечо. — Растон!Его глаза медленно открылись. Увидев меня, он улыбнулся.— Привет, мистер Хаммер!— Зови меня Майк, парень. Мы ведь друзья, верно?— Еще бы... Майк, — он вытащил одну руку из-под одеялами потянулся. — Пора вставать?— Нет, Растон, еще нет. Мне нужно тебе что-то сказать.Я ломал голову, как бы преподнести ему новость. Нелегко сказать мальчугану, что его отца только что зарубил кровожадный убийца.— О чем? У тебя озабоченный вид, Майк. Случилось что-нибудь плохое?— Очень плохое, малыш. Ты ведь у нас стойкий?Снова застенчивая улыбка.— Так уж и стойкий... вовсе нет! Хотел бы я быть похожим на людей из книг.Я решил выложить ему все, не смягчая, и разом кончить с этим делом.— Твой папа умер, сынок.До него не сразу дошло значение моих слов. Он смотрел на меня озадаченно, будто уверенный, что неправильно истолковал их смысл.— Умер?Я кивнул. Осознание происшедшего пришло к нему, как внезапный потоп. На глазах у него выступили слезы, одна скатилась по щеке.— Нет!.. Не может быть! Он не мог умереть!Я обнял его. Он прижался ко мне, всхлипывая.— Ох, папа!.. Что с ним случилось, Майк? Что случилось?Я тихо гладил его по голове, стараясь вспомнить, как поступал со мной мой отец, когда мне было плохо. Я не мог сообщить ему подробности.— Он... просто умер, Растон.— Что-то случилось, я знаю, — он пытался сдержать слезы, но не сумел. Отстранившись от меня, Растон вытер глаза. — Что случилось, Майк, скажи, прошу тебя!Я подал ему свой платок. После он все равно узнает, так пусть лучше узнает от меня, чем от одного из упырей.— Его кто-то убил. На, высморкайся.Он высморкался, ни на миг не сводя с меня глаз. Такой взгляд бывает у щенка, когда он получит пинка и не знает, за что.— Убили? Нет... никто не стал бы убивать папу... моего папу.Я молчал, давая ему освоиться с мыслью, причинившей боль. Глядя на его искаженное лицо, я почувствовал, что у меня самого заныло в груди.Так мы сидели, не говоря ни слова, минут десять. Наконец парнишка вытер глаза. Теперь он казался старше. Такое любому прибавит лет. Он притронулся к моей руке. Я потрепал его по плечу.— Майк?— Да, Растон?— Как ты думаешь, ты сумеешь найти того, кто это сделал?— Постараюсь, малыш.Его губы яростно сжались.— Найди обязательно! Если бы я был взрослым, я застрелил бы его, вот! — от опять разразился слезами. — Ох... Майк!— Полежи-ка здесь, малыш. Отдохни немного, а после, когда почувствуешь себя лучше, одевайся и спускайся вниз. Потолкуем. Думай о чем-нибудь, только не надо... о том. С такими вещами трудно свыкнуться, но ты сумеешь. Сейчас тебе так скверно, что хуже некуда, но время все сгладит, Растон. Ты стойкий парень. После вчерашней ночи я считал, что второго такого не найдешь. Поэтому крепись и больше не плачь, идет?— Я постараюсь, Майк, честное слово, постараюсь.Он перекатился в постели и зарылся лицом в подушку. Я открыл дверь в коридор и вышел. Теперь придется оставаться, хочешь — не хочешь. Я дал слово мальчишке и от своего обещания отступать не собираюсь.Однажды я уже давал слово и сдержал его. Это убило во мне душу, но я его сдержал.Я вспомнил кровь, пролитую на войне, всю кровь, которую я видел и которая на меня брызгала. Но не было крови краснее и страшнее той, которая пролилась, когда я выполнил то обещание. Глава 5 Такие лица смотрят на вас со стен музея: холодные, враждебные, выжидательные. Они стояли в разных позах и ждали, как я буду оправдываться за то, что вытащил их из постели в такую рань.Артур Грэхем неловко отхлебывал распухшими губами из стакана с апельсиновым соком. Его брат нервно попыхивал сигаретой. Генты всей семьей сидели в дальнем углу. Марта старалась выглядеть так же отчужденно, как Гент-младший. Рода и ее отец, второпях одевшиеся кое-как, теперь чувствовали себя неловко и ерзали на краешках сидений.Элис Николс оставалась верна себе. Когда я вошел в гостиную, она метнула на меня страстный взгляд и вполголоса бросила:— Привет, любовь моя!Для этих штучек час был слишком ранний. Мешки у меня под глазами ясно сказали ей об этом. Рокси, озабоченно хмурясь, остановила меня и сказала, что кофе будет готов через несколько минут. Вот и хорошо. Он придется кстати.Не дав никому времени открыть рот, я заговорил первым.— Рудольф Йорк умер. Кто-то сделал ему пробор топориком для мяса в квартире мисс Грэйндж.Я умолк.Марта ахнула. У ее мужа глаза чуть не выскочили из орбит. Гент-младший и Рода посмотрели друг на друга. Артур поперхнулся соком, а Уильям уронил сигарету. Рода зацокала языком у меня за спиной.Тишина была оглушительной, как взрыв. Не успело замереть ее эхо, как Марта Гент, быстро оправившись, спросила:— А где была сама мисс Грэйндж?Я пожал плечами.— Я знаю не больше вашего, — затем без обиняков выложил главное: — Вполне вероятно, что она не при чем. Убить Йорка мог кто-то другой. Скоро сюда наведается полиция. Устраивать себе алиби поздновато, но если у кого-то его нет, пусть лучше побыстрее что-нибудь придумает.Пока они переваривали услышанное, я повернулся и вышел в кухню. Рокси уже поставила кофе на поднос, я взял чашку и отнес в комнату Билли. Он проснулся, едва я повернул ручку.— Привет, Майк! — он взглянул на часы. — Ты чего не спишь?— Я еще не ложился. Йорк умер.— Что?!— Ночью. Его рубанули топором.— Ну и ночка! Что же теперь будет?— Да, наверное, что обычно бывает. Слушай, ты все время лежал?— Черт возьми, конечно. Погоди, Майк, ты...— Доказать можешь? То есть, видел тебя здесь кто-нибудь?— Нет, я был один. Ты ведь не думаешь...— Брось волноваться, Билли. Делом займется Дилвик, а он не прочь устроить тебе пакость. Эта вонючка захочет отыграться на тебе, раз я ему не по зубам. Сейчас на его стороне закон, та малость, что еще осталась от закона в этом городе. Нужно найти какой-то способ доказать, что ты отсюда не выходил. Есть какая-нибудь идейка?Он поднес палец ко рту.— Да вроде бы. За ночь мне два раза слышалось, будто отъезжает машина.— Это был Йорк, а потом я.— Тут же после первого раза кто-то спустился по лестнице. Я услышал шаги, потом какой-то чудной звук, вроде бы тихонько так закашляли, потом все затихло. Не возьму в толк, что это было.— Пожалуй, годится, только надо узнать, кого там носило. Да, учти, пока тебя не спросят — ни слова. Понял?— Конечно, Майк. Господи, и откуда такая напасть? Теперь меня вышвырнут, — он уронил голову на руки. — Что я буду делать?— Что-нибудь придумаем. Если ты чувствуешь себя нормально, лучше оденься. Машина Йорка все еще в городе, и, когда копы с ней закончат, тебе придется пригнать ее домой.Я подал ему кофе, и он благодарно выпил его. Когда он закончил, я забрал чашку и пошел на кухню. Там я застал Харви, вытиравшего глаза платком.Он увидел меня и шмыгнул носом.— Какой ужас, сэр! Мисс Мэлком только что мне сказала. Кто мог сделать такое?— Не знаю, Харви. Кто бы ни сделал, он за это заплатит. Слушайте, я хочу лечь. Когда приедет полиция, разбудите меня, ладно?— Конечно, сэр. Хотите поесть?— Нет, спасибо. Попозже.Я стороной обошел гостиную и поднялся по лестнице, чуть не падая с ног. Скомканное одеяло лежало там, куда я его отбросил, в ногах кровати. Я даже не потрудился снять ботинки. Опустил голову на подушку и сразу все мне стало безразлично — пускай дом хоть совсем сгорит, лишь бы не будили.Приезжала и уехала полиция. Голоса доносились до меня сквозь пелену, как невнятное бормотание. Голоса настаивали, протестовали, возмущались. Сердитый высокий женский голос и более сдержанный мужской, поддерживающий ее. Похоже, никого не интересовал я, и я не противился, когда пелена обернула меня серым саваном, заглушившим все звуки и мысли.Меня разбудила музыка. Страшная буря музыки, которая сотрясала дом, как ураган, пронзительно вскрикивая в дивной муке. Никогда я не слышал такой музыки. Я слушал изумленный. Еще секунду-другую гремела песнь ярости, потом она сникла, зазвучав траурным напевом смерти. Ни один такт, ни одна тема не повторялись.Я выскользнул из постели и открыл дверь, приняв на себя всю мощь звуков. Казалось непостижимым, что пианино способно поведать такую историю, как эта.Он сидел за инструментом — маленькая, вызывающая жалость фигурка в голубом купальном халате. Его голова была откинута назад, глаза крепко зажмурены, словно от боли, а пальцы выколачивали из клавишей ноты страдания и боли.Он мучил себя. Я присел рядом.— Растон, не надо!Он резко оборвал игру и уронил голову на грудь. Критики, объявившие его гением, были правы. Если бы они слышали его новый концерт!— Нужно относиться к этому спокойней, малыш. Вспомни, что я тебе говорил.— Знаю, Майк, я постараюсь. Просто я все время думаю о папе.— Он много для тебя значил, правда?— Больше всего на свете. Он столькому меня научил — музыке, искусству... Вещам, на которые у людей уходит так много времени. Такого чудесного папы еще ни у кого не было.Я молча подвел его к большому креслу у камина и присел на подлокотник рядом с ним.— Растон, — начал я, — твоего отца больше нет, но он наверняка не хотел бы, чтобы ты горевал. Я думаю, он предпочел бы, чтобы ты продолжал заниматься всем, чему он тебя учил, и стал таким, каким ему хотелось.— Я буду таким, Майк, — сказал он. Его голос звучал бесцветно, но в нем чувствовалась убежденность. — Папа хотел, чтобы я превзошел других во всем. Он часто говорил мне, что ни одному человеку не хватит жизни для достижения всего, на что он способен: слишком долго нужно овладевать основами. Потому-то он и хотел научить меня всему с самого детства. Тогда, став доктором или, может, ученым, я как бы обгоню себя.Разговаривая, он оживился. Пусть выговорится, подумал я, это единственный способ сбросить с себя тяжесть.— Ты молодчина, парень. Держу пари, он тобой гордился.— О, да. Если бы только он успел прочитать свой доклад.— Какой доклад?— На симпозиуме ученых. Они встречаются каждые пять лет и назначают победителя президентом на один срок. Ему сильно этого хотелось. Он готовил доклад обо мне.— Понятно, — сказал я. — Может быть, мисс Грэйндж прочтет доклад вместо него.Этого не следовало говорить. Он поднял на меня несчастный взгляд.— Вряд ли, ведь ее ищет полиция.— Кто тебе наболтал об этом, малыш? — опешил я.— Утром сюда приезжала полиция. Тот здоровенный заставил нас всех рассказать, где мы были ночью и вообще. Потом он сказал нам про мисс Грэйндж.— А что с ней?— Ее машину нашли в реке. Они думают, что она утонула.Будь у меня под рукой кирпич, я бы запустил его в окно.— Харви! — заорал я. — Эй, Харви!Тот примчался бегом.— Кажется, я просил разбудить меня, когда приедет полиция. Так какого черта вы этого не сделали?— Да, сэр, я хотел, но мистер Дилвик посоветовал дать вам выспаться. Прошу прощения, сэр, это был скорее приказ, чем пожелание.Вот как. Ну и поквитаюсь я с этой жирной мордой.— Где все?— После того, как полиция сняла с них показания, он приказал разъезжаться по домам. Мисс Мэлком и Паркс отправились за машиной мистера Йорка. Сержант Прайс просил передать вам, что сегодня вечером он будет в управлении и хотел бы повидать вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25