В припадке ярости в зале суда Сонни крикнул, что он тоже стрелял в мерзавца, одурачившего его, и что если он и не убил его, то в один прекрасный день все равно найдет его и убьет, и Сима Торренса тоже. Машину так никогда и не нашли, а Блэки Конли и деньги исчезли бесследно.Сонни терпеливо ждал, пока мы прочтем все и вернем ему газеты. Потом он сказал:— Нам удалось бы ограбление, если бы не этот мерзавец Блэки.— Вы все еще сожалеете о провале?— Нет.— Как вы думаете, что же тогда произошло?— Я много думал над этим, мистер Хаммер, и пришел вот к какому выводу. В самом деле явно что-то не сошлось. Кто-то хотел подставить ножку мне, а подставил себе. И я думаю, что Блэки с машиной лежит где-то на дне реки...— Деньги так никогда и не появились?— Да, они пропали вместе с Блэки. Они не достались никому. Надеюсь только, что я действительно попал в этого мерзавца.— В вас еще сохранилось порядочно злобы, Сонни.— Уже нет. Мне просто жаль те тридцать лет, которые пришлось отсидеть из-за него. Этот Торренс припаял мне пожизненное, как рецидивисту. Это был громкий процесс, и он сделал Торренсу имя. — Сонни надел очки, с отвращением еще раз посмотрел на газеты, потом скомкал их и бросил в мусорную корзину. — Дерьмо... Какой смысл пережевывать это дерьмо.Казалось, он еще больше постарел и ссутулился.— Простите, что мы разбередили старые раны, Сонни, — сказал я.— Ничего, мистер Хаммер. Заглядывайте, если вам нужно будет навести блеск на ботинках... На улице Вельда сказала:— Трогательный старик, не правда ли?— Они все такие.Мы попытались взять такси, но это удалось не сразу: нам пришлось пройти два квартала. Когда мы наконец сели в такси и стали отъезжать от тротуара, в нас чуть не врезался голубой грузовик. Наш шофер привык к таким вещам и глазом не моргнул.Вельда вышла у офиса Пата. Ей предстояло еще расспросить его о Бэзиле Левите и Киде Хэнде и, кроме того, попытаться восстановить наши старые связи. Если в городе появилось новое лицо, значит, как сказал Джерси Тоби, для этого были основания. Были основания для смерти двух людей и для попытки убить меня. И были причины планировать убийство Сью Девон, а значит, где-то был человек, которому были известны причины.Я дал шоферу адрес Сима Торренса в Вестчестере, а сам откинулся на спинку сиденья, чтобы еще раз все обдумать. Сначала движение было не особенно оживленным, но когда мы добрались до северной части Манхэттена, оно стало гуще.Такси остановилось перед светофором. Вдруг я услышал чей-то крик, повернул голову и увидел капот голубого грузовика, который врезался нам в бок и опрокинул меня на сиденье. Тут же такси содрогнулось от мощного толчка. Над моей головой просвистели куски металла и осколки стекла. Мгновение машина балансировала на двух колесах, потом завалилась набок. Наступила мертвая тишина первых секунд после катастрофы.Шофер тихо застонал, запахло бензином. Но кто-то уже открывал переднюю дверцу, и в машину протянулись руки, чтобы вытащить шофера. Я помог людям и сам выбрался наружу. Я стоял в окружении зевак, отряхивая костюм. Человек двадцать окружили шофера, который, казалось, не пострадал, но был в шоке. Грузовик стоял поперек улицы и упирался в такси так, что было ясно: либо водитель сделал это нарочно, либо был сильно пьян.Однако в кабине грузовика водителя не было. Кто-то сказал, что видел, как он выпрыгнул из машины и побежал к метро. Свидетелю показалось, что он был ранен. Во всяком случае, он держался за живот и спотыкался на ходу. Потом я оглядел машину. Этот голубой грузовик в точности походил на тот, который чуть не врезался в нас, когда мы с Вельдой садились в такси.Я ушел с места происшествия, никем не остановленный. Я записал номер такси и решил заняться этим делом позже; теперь же у меня не было времени, чтобы участвовать в длительной процедуре расследования дорожного происшествия. На ближайшем углу я подозвал другое такси и дал шоферу тот же адрес. Возле дома Торренса я попросил шофера подождать и позвонил в дверь.Вторая встреча с Джеральдиной Кинг была такой же приятной, как и первая. Расцветка ее пуловера очень гармонировала с голубизной глаз и тициановским цветом волос. Она была одета не как секретарша и держалась свободно и непринужденно.Заметив мое восхищение, она сказала:— Я всегда считала, что женщины должны быть приятны для глаз, как картины.— Жаль, что у меня не хватит денег приобрести такую картину.— Они не всегда стоят денег. Некоторые можно получить в подарок.— Благодарю, — проворчал я, но потом улыбнулся. — Однако, чтобы вас заполучить, требуется быть видной политической фигурой.— Это не помешает, — сказала она, распахнув дверь. — Проходите, мистер Торренс находится в своем кабинете.Когда я вошел в комнату, Сим отложил какие-то бумаги в сторону, встал и пожал мне руку.— Рад видеть вас, Майк. Что я могу для вас сделать?— У вас потрясающая секретарша, — заметил я.— Что? — Он нахмурился и, помолчав несколько секунд, сказал:— Ах вот оно что... Да, конечно.— Я встретился с парой людей, когда-то грозивших вас убить, мистер Торренс.— Да?— Вы сказали, что знаете по крайней мере десяток таких парней. Арнольд Гудвин был среди них?— Сексуальный маньяк?— Да, помимо всего прочего.— Да, он тоже мне угрожал. Но он был так молод, что я не придавал его угрозам никакого значения. Почему вы спросили об этом?— Потому что он условно освобожден, но уже два месяца не является отмечаться в полицию.— Он был с небольшим сдвигом. Вы имеете в виду... Я пожал плечами:— Эти типы способны на все, лишь бы отомстить объекту своей ненависти. Мне о Гудвине пока еще ничего не известно, но я им займусь.— По-моему, лучше сообщить в полицию.— Там уже знают. Трудность только в одном: до того как его схватят, он может натворить кучу дел. Он может застрелить вас и Сью. Я советую вам обзавестись вооруженным охранником.— Мистер Хаммер... мы живем в год выборов. Если эта история разнесется повсюду, вы понимаете, что это для меня означает?— Придется вам выбрать из двух зол меньшее.— Что ж, возможно, будет разумно иметь кого-то в доме. Думаю, Джеральдина сможет это устроить.— Значит, мне этим не заниматься?— Нет, благодарю вас, мы сами сделаем.— Отлично. Кстати, я встречался с Сонни Мотли.— Сонни Мотли? — Он снял очки. — Но ведь он получил пожизненное.— Можно заработать амнистию после тридцати лет хорошего поведения. Он на свободе. Вы его еще помните?— Конечно! Именно этот процесс принес мне известность. Вы не думаете, надеюсь...— Этот старик всецело занят своей мастерской. Нет, "не думаю, чтобы с этой стороны вам что-нибудь грозило. Тридцать лет за решеткой сделали свое дело. К тому же ему сейчас за семьдесят. Он достаточно надышался тюремным воздухом. Но сам процесс был очень интересный. Ведь Блэки Конли так и пропал с этими деньгами?— Майк, мы тогда сделали все от нас зависящее, предусмотрели все возможности. Обшарили все уголки, уведомили федеральные власти и Интерпол, но ни Конли, ни денег не нашли.— Как вы думаете, что произошло? — спросил я. Торренс устало потер глаза.— Он мог удрать из Штатов, купить себе новый паспорт и вести себя осторожно, чтобы не привлечь ничьего внимания. Деньги он мог тратить понемногу. Так обычно поступают в подобных случаях. Ограбление было хорошо подготовлено. Конли или заранее планировал удрать с деньгами, или просто скрылся, когда началась стрельба, — мы так и не узнали этого, но так или иначе, он исчез.— А машина?— Он мог сбросить ее в реку.— Сонни, кажется, считает, что его кто-то ликвидировал.Торренс покачал головой и задумался:— Сомнительно. Ведь номера банкнотов зарегистрированы. Нет, по-моему, Конли удрал. Теперь он, возможно, уже мертв. Если мне не изменяет память, он был на восемь лет старше Сонни. Значит, теперь ему должно быть около восьмидесяти. — Он пристально посмотрел на меня. — Странно, что вы вспомнили об этой истории.— Меня интересует прошлое. По-моему, оттуда вернулось что-то опасное и подозрительное. Он кивнул:— Возможно, вы правы. Скажите, могу я вам чем-нибудь помочь?— Можете. Еще и еще раз вспоминайте прошлое. Старайтесь припомнить все мелочи — какими бы незначительными они вам ни казались. И подумайте также о том, кто мог вас настолько ненавидеть, чтобы убить Сью или вас.— Я подумаю, мистер Хаммер.— Есть еще кое-что.— Да?— Ваша бывшая жена. Насколько хорошо вы ее знали? Что вам было известно о ней?Торренс отвел взгляд. Некоторое время он смотрел на руки, потом опять взглянул на меня.— Насколько я понимаю, вы навели о ней справки?— Да.— Ну, что же вам сказать... Когда я женился на Салли, мне было известно ее прошлое. В порядке объяснения я могу вам только сказать, что я любил ее. Если бы я хотел придумать причину для оправдания, то напомнил бы пословицу: о вкусах не спорят. Когда мы познакомились, она была в трудном положении. Мимолетное деловое знакомство перешло в дружбу, а дружба переросла в любовь. Однако, к несчастью, она стала алкоголичкой и потом умерла. Почему вы спрашиваете меня об этом?— Я думаю о возможности шантажа.— Вряд ли. Все это было известно, но меня никто никогда не шантажировал.— Может быть, просто не пытались.— Что вы хотите этим сказать?— Не знаю, — ответил я. — Просто новые стороны в деле. Их тоже нужно иметь в виду. — Я встал и взял шляпу. — Ладно, пока это все. Если мне что-то понадобится, я уведомлю вас.— Всегда к вашим услугам.Джеральдина Кинг сидела в маленьком кабинете на первом этаже. За пишущей машинкой и в очках она выглядела идеальной секретаршей. Когда я вошел в комнату, она быстро натянула на колени слишком высоко поднятую юбку.Я присвистнул:— Черт возьми!Сняв очки, она положила их на стол.— Они мне не идут, не правда ли?— Скажите мне одно: как может Торренс вообще работать, когда вы находитесь поблизости от него? Хихикнув, Джеральдина пожала плечами:— Очень спокойно. Я для него не больше чем машина, присланная партией ему в помощь. Я могу танцевать по дому раздевшись, и он этого не заметит.— Хотите пари?— Нет, правда. Мистер Торренс занят только своей работой. Политика — это вся его жизнь, больше для него ничего не существует. Он уже так давно находится на общественной службе, что ни о чем другом и не думает. Так что если он обедает с женщиной или появляется с ней в обществе, то только из политических соображений.— Все это ради голосов избирательниц?— Да. Женщины проголосуют за вдовца, верного воспоминаниям, но забаллотируют закоренелого холостяка.— Сим сообщил мне, что вы прошли с ним через несколько избирательных кампаний? Это правда?— Да.— Он сталкивался когда-нибудь с трудностями?— Какого рода?— Может быть, кто-то пытался докопаться до его прошлого, чтобы запугать его. Какая-нибудь попытка шантажа или угроза убийства? Он сказал, что не знает ни о чем подобном, но такие вещи часто остаются внутри партии и не доходят до кандидата.Откинувшись на спинку кресла, Джеральдина задумалась, потом покачала головой:— Думаю, я бы об этом знала. Партия хорошо организована и хорошо понимает, какое значение могут иметь подобные вещи в предвыборной борьбе. Тогда мне тоже сообщили бы. Но пока я не вижу, чтобы кто-то мешал мистеру Торренсу делать карьеру. Он чист, абсолютно чист. Поэтому мы так и взволновались, когда сбежала Сью. Один этот случай может отрицательно повлиять на выборы. Человеку, который не может навести порядок в собственной семье, вряд ли доверят управление штатом.— Вам известно, что Торренс теперь находится в довольно щекотливом положении?— Да, могу себе это представить. — Она встала и подошла ко мне. — Вы думаете, что Сью опять взялась за прежнее? Эта дикая история о том, что мистер Торренс убил ее мать?— Кажется, она крепко вбила себе в голову эту мысль.— Сью по натуре фантазерка. Иногда мечты могут принимать вполне реальный характер. Кажется, у нее было не очень счастливое детство. Вряд ли ей известно, кто ее настоящий отец. Если она публично бросит в лицо мистеру Торренсу свои упреки, то это может ему очень повредить.— Я попробую поговорить с ней. Где она?— В задней части парка есть летний домик, где она занимается. Там она обычно и живет.— Постараюсь помочь вам.Улыбнувшись, Джеральдина обвила руками мою шею, встала на цыпочки и прильнула губами к моему рту. Поцелуй был нежным и томительным, словно она высасывала на пробу сок из сливы, прежде чем решить, стоит ли их покупать.Потом она медленно отстранилась и сказала:— Спасибо.— Это я должен благодарить, — с улыбкой возразил я.— Думаю, что я скорее возненавидела бы вас, чем полюбила.— Что же хуже?— Сами выбирайте.— При случае обязательно, детка...Сначала мне показалось, что Сью нет в доме, но потом я услышал скрип дверцы шкафа и постучал. Она открыла дверь. Ее улыбка была похожа на солнечный луч, пробивающийся сквозь тучи. Она пожала мне руку.— Добрый день, Майк. Рада, что вы пришли. А где Вельда?— Она занята. Можно войти? Она пропустила меня в комнату. Садовый домик был явно построен специально для нее. Одна стена была зеркальной. Возле нее находился станок для балетных упражнений. На одной полке стоял проигрыватель и лежала куча пластинок, другая была завалена балетными туфлями. На штативе был укреплен микрофон. В углу стоял небольшой рояль, на крышке которого лежали ноты любимых шлягеров и плюшевые игрушки. В оставшейся части комнаты стояли кушетка, туалетный столик и шкаф. На небольшом письменном столе лежала груда старых альбомов и картонных папок. Когда я постучал, она как раз занималась ими.— Что ты делаешь, Сью?— Разбираю вещи моей матери.— Она уже давно умерла. Пойми это, наконец.— Я знаю. Хотите посмотреть, какой она была?— Охотно.У нее была пара старых афиш. Кроме того, на стенах висело несколько снимков, сделанных в ночных клубах. На них была изображена женщина с красивым, но пустоватым лицом. Не знаю, случайно это получилось или нет, но на снимках она выглядела типичной красоткой — этакой блондинкой без мозгов. На нескольких фотографиях она была снята в компаниях, но везде рядом с ней стоял один и тот же мужчина. Это был тщедушный темноволосый человек с колючими, глубоко посаженными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18