Двоих, которых я убрал, по идее, вполне достаточно. Но когда впереди лесной мрак стал уступать искусственному свету, навстречу мне вдруг выскочили две овчарки: сама лохматая Марфа и обычно сопровождавший её кобель Шамиль. Марфа и Шамиль узнали меня, только поэтому не кинулись сразу, как это произошло бы с совершенно незнакомым человеком. Глухо рыча, собаки с двух сторон окружали меня, давая всем видом понять, что лучше ему не двигаться.
- Это же я, Марфа, - льстиво сказал я, но в ответ услышал все более угрожающее рычание.
Пришлось двумя выстрелами уложить обоих сторожей, как мне ни жалко было. Марфа ему всегда нравилась, и приезжая сюда, я не забывал захватить с собой для неё какое-нибудь лакомство, которое, после разрешения Щербакова, охотно съедалось. Хорошая была собака, думал я, уже начиная спешить.
Наконец свет впереди уплотнился, деревья отступили, уступив место подстриженному кустарнику и полянам, окружающим замок - Куницынское имение сияющие изнутри и подсвеченное снаружи всеми имеющимися прожекторами предстало впереди, словно настоящий Княжеский замок. А немного в стороне, на поляне для гольфа, где в гольф так и не играли, перепахав травку, стояли несколько джипов и грузовик военного образца с кунгом.
Прячась от возможного обзора со стороны здания усадьбы, я приблизился к машине. Некоторое время изучал местность. Вокруг дома прохаживался часовой. С его позиции, удаленной метров на сто, были видны двигавшиеся пары часовых. Интервалы были расчитаны таким образом, чтобы пара все время находилась в поле зрения ни одной, так другой группы. "Опасаются, удовлетворенно подумал я. - Правильно делают." Во мне снова шевельнулось дикое предчувствие, ощущение: не ты, так тебя - третьего не дано! Вокруг машин тоже прохаживался часовой. Но один. Он курил, пряча огонек в кулак от дождя. В этот момент я задел затылком ветку дерева, под которой стоял, и за ворот хлынула вода, скопившаяся на листьях. Черт побери! Хоодно! В джипах людей не было, а вот в кунге грузовика горел свет, просаыивавшийся сквозь щели неплотно прикрытой двери. Я спрятал пистолет, не желая пока здесь стрелять. Хлопок выстрела на близком расстоянии хорошо слышен, лучше было все делать совершенно бесшумно.
Я вытащил нож, который взял у последнего из нападавших. Нож очень и очень острый, словно бритва. Я уже попробовал ногтем осторту - лезвие вязло в ногте. Лезвие широкое, блестящее, полированное. мне хорошее оружие нравилось до дрожи в коленках. Нет ничего лучше и прекраснее оружия. Все, что человек сотворил за свою историю - все временное, все на потребу преходящих интересов, но сершенство и красоту оружия поймет и современный человек и древний кроманьонец.
Я тщательно расчитал скорость перемещени часового между двумя точками и затем, подкравшись к ближайшему к джипу, прыгнул вперед в тот момент, когда пятнистый боец повернулся к нему спиной. Тот услышал шум и хотел было обернуться, но тут же рухнул с перерезанным булькающим горлом. Он умер, не успев крикнуть или нажать на спусковой крючок своего автомата. Тем более, как тут же проверил я, автомат стоял на предохранителе.
Я, едва вытерев лезвие ножа о комбинезон убитого, уже подскакивал к дверце кунга. Но оттуда в этот момент, выпустив из распахнувшихся дверцы сноп яркого света, выпрыгнул мужчина атлетического телосложения. Он сразу же пригнулся к земле с автоматом наизготовку и крикнул:
- Сашка! Что случилось? Ты где?
Мне повезло, что мужчина смотрел в другую сторону. В следующее мгновение он, вероятно, почувствовал приближение к себе другого. Он повернулся, но не настолько быстро, как следовало бы. Я ударил его по горлу ребром ладони прежде, чем он успел закончить движение. Мужчина ещё продолжал поворачиваться по инерции, но колени его подогнулись, и тело скользнуло на землю. Парень был явно не из слабых, весил, наверное, больше меня, и ростом превышал. Но он был явно оглушен. Не надолго. Тут же вскочил и, придя в себя, сразу перешел в атаку. Я перехватил его запястье и вывернул руку, заводя её ему за спину. Тот приготовился испустить крик боли, который сразу бы всколыхнул и ночь и подельников, но я, действуя скорее инстинктивно, чем руководствуясь разумом, успел и ему перерезать горло.
Итак, - подумал я, отдыхая над распростертым на земле телами, одно из которых агонизировало, - счет пока в нашу пользу. Четыре один, не считая двух собак. Что же, для начала неплохо.
В кунге грузовика я нашел гранатомет "Муху" и несколько выстрелов к нему. Отлично! Нашел ещё несколько гранат, сложил себе в сумку, потом сел в кабину. Ключ торчал в замке зажигания. Я завел мотор и, быстро набирая скорость, помчался к главному входу, по обеим сторонам которого, изнутри прикрытые тяжелыми шторами, сияли огромные, тоже бронированные стекла окон. Я направил грузовик в сторону одного из этих окон, а когда до дома оставалось метров тридцать, приостановился, высунулся из дверцы, и, не обращая внимания на спешащих ко мне патрульных, выстрелил гранатой. Граната, по длиннной дымной дуге достигнув огромного, во всю высоту этажа окна, разорвалась и дыру в стекле пробила. Я в это поврежденное стекло и устремил грузовик. Метров за пять я выпрыгнул, кинул ручную гранату в подбегавших патрульных, а сам метнулся в противоположную сторону. Вокруг стоял грохот, шум, выстрелы; сзади разорвалась граната, брошенная только что, разбросав, словно тряпичные куклы двух бежавших ко мне бойцов, грузовик врезался в нехотя поддавшееся стекло, застрял, натужно ревя мотором... стреляли откуда-то сверху... я кинул очередную гранату в приоткрывшуюся дверцу кунга грузовика и что есть силы побежал в углу здания. Обогнул и столкнулся нос к носу с ещё парочкой патрульных... сзади оглушительно сдетонировали лежавшие в грузовике запасные заряды к гранатомету... пользуясь остолбенением обоих охранников, я срезал обоих автоматной очередью и, не медля ни секунды, полез по водосточной трубе на крышу - хотелось быстро найти троих заложников, убедиться в их целости и сохранности. Особенно Лены. Смерть Кати подействовала странным образом, хотелось защитить всех женщин, словно бы моя подруга, уйдя от меня в иной мир, косвеным образом воплотилась во всех обиженных девушек. Я скрипнул зубами. подгоняемый мучительным воспоминанием - доберусь, доберусь!..
Взобравшись наверх, я по карнизу крыши на четвереньках пробежал назад, выглянул вниз. Из главного выхода высыпало человек десять-пятнадцать, обступили развороченный грузовик, галдели, блеяли, как бараны - все очень непрофессионально, глупо. Я, озлясь, словно бы небрежность врагов была оскорблением лично мне, кинул одну за другой три гранаты. Научит оставшихся осторожности.
Так, надо было отсюда сматываться, пробираться внутрь дома.
Тем же путем, по карнизу, пополз в сторону крыла, где жила Лена, и где сейчас находился Аркадий. Прополз, вроде, достаточно. Вновь посмотрел вниз. Подо мной находился ярко освещенный балкон. Балконная дверь отворена. Я даже увидел выдуваемую сквозьняком штору. Почему бы и нет? Сначала примерился взглядом, а потом решительно свесился вниз, покачался немного на руках, корректируя точку приземления, сорвался.
Попал туда, куда и расчитывал - на середину балкона. Тут же проник в открытую дверь. Спальня. На кровати сидит в ночной рубашке и каком-то страном чепчике Мария Степановна, домоуправительница.
- Сережа! Это ты? Что происходит? Что за стрельба? - вскричала она, едва только узнала меня. Видно было, сразу обрадовалась знакомому лицу.
- Все нормально, Мария Степанован. Я за Леной и Аркадием. Как они тут? Не обижали?
- Да кто обижал? Что случилось?
- Я говорю о майоре Вараскине и его людях, - терпеливо разъяснял я.
Я посмотрел на часы. Странно, с момента, как я ушел от своих людей, минуло всего тридцать пять минут. Мне казалось, я тут брожу полночи.
- А-а, майор!.. Но что произошло? - не понимала домоуправительница. Все было так спокойно!.. Вот и генерал приехал.
Дверь спальни была приоткрыта, и, через комнату, я видел входную дверь. Вдруг она открылась и внутрь быстро сунулась голова и плечи в комбинезоне. Спецназовец сумел разглядеть незнакомого мужчину, лицо его исказилось радостью и испугом одновременно, он попытался выстрелить из автомата, но не успевал - я уже наводил ствол. В остальном реакция была отменная; я выпустил пулю уже в захлопнувшуюся дверь. Сзади испуганно вскрикнула Мария Степановка. Не было времени успокаивать. Я пробежал к входу, выбил ногой дверь, выпрыгнул; в глубине коридора шибко мелькали ноги и руки убегавшего бойца. Я выстрелом в спину остановил этот бег почти на месте - так казалось мнке самому, как бы со стороны наблюдавшему за быстротой собственных действий.
Я побежал в ту сторону, куда стремился подстреленный мной мужчина. Добежал до торцовой двери, мгновенно выглянул и спрятался, успев просчитать пять или шесть человек. Тут же вырвал чеку из гранаты, вновь открыл дверь, бросил... Сам изо всех сил прыгнул назад, упал, прижался к плинтусу. Вышибив дверь влетела и взорвалась граната, пущенная из гранатомета с той стороны. Там тоже раздался взрыв. Кидая следующую противопехотную гранату в гущу врагов, в дверном проеме увидел - сразу расширившийся до размеров ста двадцати миллиметровго орудия - ствол гранатомета, нацеленный на меня. Взрыв был оглушительный, меня подбросило, шмякнуло, словно кусок свежей говядины, в голове зазвенело, но гранаты в сумке не сдетонировали. К счастью. Что-то сыпалось со стен, с потолка. Шатаясь, поднялся, пригибаясь, побежал к дверному проему. На круглой лестничной площадке шевелились окровавленные бойцы, и кто-то, матерясь, целился уже в меня... из-за расстояния или контузии недостаточно ловко. Я, перебросив автомат со спины, успел первым, изрешетив всю эту полуживую массу тел.
Но я терял время. Две цели, две цели стояли передо мной: достать майора Вараскин и спасти бедных детей. Или спасти, а потом достать... Не известно, что хотелось сильнее: убить, или спасти... Трупы кругом, кровь... А Катенька смотрит сверху и улыбается.
Я, очнувшись от мгновенного ступора, побежал в ту сторону, где находились комнаты Лены. Взрыв впереди распахнул другую торцовую дверь. Оттуда сейчас лезли автоматы, стали греметь выстрелы. Я, почти добежав, упал на мягкую ковровую дорожку, покатился в сторону. Что-то с диким воем пронеслось надо мной и взорвалось в противоположном конце коридора, где я только что побывал. Не вставая, я кинул в нападавших гранату, сразу ещё одну. Пол сотрясся, дверь сбоку, возле которой я лежал, вздрогнув, приоткрылась. Это вновь была дверь в комнаты Марии Степановны. Не раздумывая, я, под непрекращающийся свист пуль, пополз туда.
В гостиной поднялся, захлопнул за собой дверь на замок и побежал в спальню. Мария Степановна все так же сидела на кровати, только в испуге подтянула протыню к самым глазам.
- Лезте под кровать! - крикнул ей на бегу, и Мария Степановна послушно полезла.
Я выскочил на балкон. Снизу, освещенные ярким светом, бегали вооруженные люди, куда-то относили неподвижные окровавленные тела: бардак казался ужасающим, сверху суета выглядела совершенно бестолковой.
Я вновь заскочил к Марии Степановне, нагнулся, заглянул под кровать.
- Вы не знаете, где находятся генерал и майор Вараскин?
Она что промычала, потом сообщила, что они поместились в том же крыле, но этажом ниже.
Тут в наружную дверь стали ломиться, сильно быть чем-то тяжелым. Я, выглянув из спальни, резанул очередью из автомата поперек всей двери. Снаружи завопили, стали стрелять в ответ. Я кинулся обратно, ещё раз крикнув на бегу Марии Степновне, чтобы не высовывалась из под кровати. "Вот гады! - подумал на бегу. - Приехали, нарушили мир и порядок!.. Ну ничего, доберусь!.."
Здесь задерживаться не имело смысла. Я вновь выбежал на балкон, перелез через перила и, повиснув на руках, спрыгнул на балкон нижнего этажа. Мои маневры кто-то, наконец, заметил снизу. Раздались выстрелы, зазвенев, посыпались стекла. Быстро выглянув вниз, я заметил группу из трех человек, которые, при виде меня, сразу усилили стрельбу. К стрелявшим бежали ещё люди, тоже стреляли на ходу. Я кинул в них гранату, с беспокойством подумав, что количество боезапаса неуклонно уменьшается. Надо было ещё где-нибудь добыть гранат. Снизу громыхнуло, взорвалась моя граната. Воспользовавшись тем, что взрыв немного сбил воинственный порыв стрелявших, я несколькими ударами локтя выбил острые осколки в балконной двери и пролез внутрь. Спальня была точно такая же, как и наверху. Только пустая. Я быстро выбежал в гостиную и подскочил к входной двери. Накладной замок открывался изнутри. . В коридоре было тихо. Открыл дверь и выглянул. В коридоре - никого. Выскочил за дверь и изо всех сил побежал к торцевой двери в глубине коридора. Хорошо, что здесь везде постелены ковры или ковровые дорожки - можно было бесшумно бежать.
Дверь была чуть-чуть приоткрыта. я осторожно толкнул створку, та медленно приоткрылась и тихонько скрипнула, несмотря на все мои предосторожности.
На круглой лестничной площадке было несколько человек. Трое, присев на кроточки, караулили лестницу вниз, ещё двое держали под прицелом верхний пролет, где недавно было столько шума. Я, не раздумывая, бросил гранату и привычно упал вдоль стены. Дверь дернуло так, что я ещё подивился, что выдержали петли. Я выскочил на лестничную площадку. Все лежали неподвижно. Кроме одного, у которого оторвало ногу и вырвало внутренности. Раненый, видимо, не понимал, что произошло, потому что как-то деловито укладывал обратно красно-серые кишки. Он посмотрел на меня и крикнул, надсаживаясь, успев, наверное, оглохнуть при взрыве:
- Никак не лезут. Ты не знаешь, как их уложить, чтобы не вываливались?
Тут он побледнел и упал навзничь, лишившись сознание от шока и потери крови. Я, пожалев, не стал добивать его выстрелом из автомата и убежал, дивясь сам себе: неужели становится жалостливым? Но перед тем, как покинуть место побоище, быстро собрал гранаты поверженных врагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32