Но я лишусь своей пенсии - вот что, черт
побери, меня пугает. Я слишком стар и мало подготовлен, чтобы сделать
карьеру где-нибудь еще. В глубине души я не прочь подраться, но, полагаю,
согласие - это единственный реальный выход.
Де Клерк был в долгу перед Макдугалом после дела Охотника За Головами
[см. роман Майкла Слэйда "Охотник За Головами"]. Он был героем в отставке:
человек, который справился с тем ужасающим психопатом. Только несколько
человек знали о том, как он напился, наглотался пилюль и засунул в рот
ствол револьвера. Джек навел наряд полиции на след, когда он отвалил в
сторону. Теперь, приглядываясь к этому потерявшему сон копу, он вспомнил
мудрый совет Сэмюэля Джонсона: Мужчина, сэр, должен держать свою дружбу в
постоянной готовности.
- Отправляйся домой и поспи немного, Джек, а проблемы предоставь мне.
Позвони мне завтра около полудня, и я, быть может, к тому времени придумаю
выход.
После того, как Макдугал ушел, де Клерк снова поставил "Лунную
сонату". Он разжег в гостиной потрескивающий огонь, затем стал перед ним,
греясь и глядя на камин. Над ним в серебряных рамках висели три
фотографии. На одной была Кэйт, его первая жена, играющая Ребекку на
Бродвее в ибсеновском "Росмерсхольме". Снимок запечатлел центральную сцену
той ночи, когда они встретились. На втором фото была Джейн, должно быть,
года в четыре, сидящая в ворохе осенних листьев, с солнечными бликами в
кудряшках. Фотограф подкараулил мгновение, когда она слегка улыбалась,
повернув голову назад. Последний портрет изображал Женевьеву, вторую жену
де Клерка, на побережье Западного Самоа во время их медового месяца. Ее
загорелое тело контрастировало с белым бикини, в который она была одета.
Дженни прижимала к уху огромную океанскую раковину. Пламя освещало фигуру
Роберта, отражавшуюся от стекла в рамках.
Он критически оглядывал свое отражение. Волнистые волосы быстро
поседели, тонкий нос стал несколько более костистым, чем раньше, худые
щеки отвисли там, где челюсти переходили в шею: время определенно брало
свою дань. И все же, несмотря ни на что, он был доволен собой - такое
трудно было себе представить пять лет назад.

Вторник, 28 декабря 1982 г. 2:00 пополудни
Дождь лил со свинцово-серого неба сильными струями, которые бились в
землю и собирались в сплошные лужи. Струи отскакивали от черных зонтиков
молчаливых участников траурной церемонии, затем обвивались вокруг ботинок
де Клерка, прежде чем стечь в глубокую яму, вырытую в сырой земле. Конный
полицейский неподвижно стоял рядом с вырытой могилой, всей душой стремясь
туда, где он ляжет однажды, и наблюдая за тем, как гроб его жены
опускается в яму.
- Благослови эту могилу, - произнес священник, в то время как тучи
проносились со стороны моря, а небо заливало гроб сплошными потоками воды,
- ...и пошли Своих ангелов следить и охранять покой нашей сестры... - в то
время, как сердце Роберта де Клерка разрывалось на части и изливало свой
собственный черный дождь.
- Мы можем гордиться.
Комиссар Франсуа Шатран стоял по другую сторону от могилы,
озабоченный тем, что де Клерк был единственным, кто не склонил голову. Это
был уже второй раз, когда он присутствовал при том, как его друг хоронил
свою жену, впервые это произошло в Квебеке двенадцать лет назад, когда
Кэйт и его дочь Джейн были убиты террористами.
Комиссар живо помнил то яркое осеннее утро: солнечные лучи на кленах,
уже окрашенных осенью, запах дыма, доносящийся в утренней свежести,
прозрачный воздух; каким маленьким казался гроб Джейн рядом с гробом ее
матери. Было бы настоящей удачей, если бы де Клерк когда-нибудь оправился
от этого; учитывая теперешние последствия дела Охотника За Головами,
Шатран опасался, что его друг может отправиться домой и пустить себе пулю
в рот.
- Аминь, - сказал священник.
- Аминь, - эхом откликнулись участники похорон.
По очереди они ступали вперед, чтобы бросить горсть земли на крышку
полированного гроба.
Пока священник заканчивал торжественную католическую молитву, -
"Обрати на нее свой вечный свет, Господи, дозволь ее душе и душам всех
верующих из милосердия Твоего почить в мире", - де Клерк нагнулся и
положил красную розу на длинном стебле на крышку гроба над остановившимся
сердцем Женевьевы.
Когда служба окончилась, участники похорон начали объединяться в
маленькие группки. У подножия холма пожилая женщина в черной накидке
опиралась на руку мужчины значительно моложе ее. Стоя на склоне
Холибэрн-Маунтин, кладбищенский капеллан окинул взглядом город. Силуэты
матери и сына проступали в немного поредевшей пелене дождя, который сек по
водам Английской бухты и по деревьям в парке Стенли. Когда де Клерк
подошел к ним, женщина потупила глаза.
- Voulez-vous venir avec moi? [Не желаете ли поехать со мной? (фр.)]
- спросил он.
Мать Женевьевы покачала головой.
- Mon fis a une auto. On pr йf иre кtre seuls. [Мой сын на машине.
Лучше мне поехать с ним. (фр.)]
Шатран задержался, приотстав, остальные участники церемонии тем
временем расходились. По двое, по трое они подходили к вдовцу, чтобы
выразить ему свои соболезнования, прежде чем направиться к стоянке. Только
когда де Клерк остался один у могилы Женевьевы, Шатран подошел к нему. -
Viens avec moi, Robert. Il faut qu'on se parle. [Поедем со мной, Роберт.
Послушай меня. (фр.)]
- Она ненавидит меня. Так же было и с матерью Кэйт.
- Ты не виноват ни в чьей смерти, - ответил Шатран, автоматически
переходя с французского на английский.
- Где они? Те, кто послал к ним убийц?
Полицейские в молчании прошли к машине комиссара. Лимузин выехал с
кладбища по Хэдден-драйв и свернул на Тэйлор-вэй, чтобы спуститься с горы
к грохочущему океану. Сидя сзади с де Клерком, Шатран курил одну сигарету
за другой, его мысли вертелись вокруг предложения, которое он собирался
сделать. Тусклый послеполуденный свет преображал струи дождя, стекающие по
стеклам, в клубок змей, подкарауливающих мужчин. Как только "Кадиллак"
свернул на Марин-драйв, взгляд де Клерка скользнул по Эммблсайд-Бич позади
зданий на набережной. В довершение ко всему, за машиной с лаем погналась
собака, и не оказалась под колесами только благодаря тому, что водитель
резко нажал на педаль тормоза.
Когда они добрались до ворот де Клерка, Шатран попросил шофера
подождать.
Здесь, рядом с Тихим океаном, шторм производил более сильное
впечатление. Гигантские волны обрушивались на ступеньки помоста, ведущего
к дому, который бешено раскачивался на ветру, в то время как фонари,
освещающие переднюю дверь, отбрасывали мечущиеся тени на участок леса.
Гудронное покрытие у них под ногами превратилось в бурную реку, а почти
горизонтальные струи дождя вывернули зонтик Шатрана наружу. Оба мужчины
промокли насквозь за то время, что де Клерк отпирал дверь.
- Виски?
- Да, пожалуйста.
- С водой?
- Нет, только со льдом.
- Через минуту я присоединюсь к тебе.
Де Клерк вышел из холла в кухню.
Шатран прошел прямо в гостиную, расположенную со стороны океана и
обращенную к Английской бухте. Справа, в сторону берега выступала
оранжерея. Внутри были видны кусты роз, выведенные самим Робертом, а
теперь увядшие из-за недостатка внимания. Рождественская елка, стоявшая
возле дверей оранжереи, рассыпавшаяся наполовину, засыпала сухими иголками
деревянный пол. Напольные часы возле камина остановились на четверти
десятого.
Шатран стоял в комнате с тем же ощущением, что и прежде: место
убийства, где смерть остановила время. Единственным отличием было то, что
тут еще оставался кто-то живой, кто мог двигаться. Глазами отыскивая
признаки угрозы, он подмечал мельчайшие детали. Стереозаписи были не
классикой, которую предпочитал Роберт, а альбомом, отвечающим вкусам
кого-нибудь лет на двадцать моложе. Бетховен, Брамс и Моцарт уступили
место "Астрал Викс" и Соломону Бэрку. Камин был освобожден от всех
предметов, за исключением трех фотографий - Кэйт, Джейн и Женевьевы. Цветы
из оранжереи лежали возле каждой из рамок, а на столе перед камином стоял
пустой аквариум.
- Я нашел это в ее туалетной комнате, - сказал де Клерк из холла, -
когда искал, во что ее одеть. Там была еще инструкция, как содержать
рыбок. Это, должно быть, был рождественский подарок Женни для меня.
Шатран сделал глоток из стакана, протянутого ему Робертом. Он
почувствовал облегчение, увидев, что де Клерк налил себе имбирного пива.
- Что тебе нужно, так это тропики. Яркое солнце, игра красок.
- Может быть, скоро я так и сделаю.
Де Клерк распалил камин, затем подбросил в него ольховых поленьев.
Пока он разжигал огонь, Шатран сказал:
- На прошлой неделе мне позвонил этот голливудский продюсер. Он
собирается воскресить "Сержанта Престона с Юкона" для ТВ. У него родилась
блестящая идея сделать новые серии. Престон, которому теперь пятьдесят,
будет пересекать арктическую тундру на собачьей упряжке, а его племянник,
состоящий на службе в полиции Аляски, будет использовать компьютер, чтобы
помочь дяде проехать по излучинам рек.
- Один из тех, кто думает, что снега начинаются, стоит только
пересечь границу, да? - произнес де Клерк.
- Парень был поражен, когда я сказал ему, что мы смогли бы разместить
всю компьютерную систему Аляски в одном углу нашего здания Управления. Он
рассердился, когда услышал, что мы получили новейшее оборудование
Пентагона годом раньше американских копов. Я не сказал ему, что мы едва не
утратили этого преимущества.
- У нас есть проблемы, Роберт. Эта путаница со Службой Безопасности
не должна больше продолжаться. КП решила отделить Силы от их
контрразведки. Мы пронизаны насквозь шпионажем, и ты знаешь, что это
означает.
Шатрану не нужно было пояснять более подробно. В своей книге "Люди,
одетые в туники" де Клерк описал преимущества, которые КККП извлекала из
своей двойственной роли. В США и Британии гражданская полиция и разведка
были разделены. У американцев были ФБР и ЦРУ; у британцев - Новый
Скотланд-Ярд, и МИ-5 и МИ-6.
В Канаде обе функции объединялись в КККП, что не только делало конную
полицию причастной к иностранной разведке, но также предоставляло ей для
расследований последние достижения техники.
- Так всегда бывает, - сказал Шатран, отодвигая стул. - Внешняя
безопасность всегда первой получает лучшее оборудование. И только через
несколько лет внутренняя полиция получает то, что не нужно разведке.
- Тебя беспокоит, что утрата наших шпионских функций приведет Силы к
упадку?
- Так оно и будет, Роберт, если внезапно в нашей сети обнаружится
брешь. Если мы будем вынуждены вымаливать любое новое оборудование,
подобно всем остальным. И закончим, подобно британцам и янки, тратя
половину нашего времени в ближнем бою с новыми шпионами премьер-министра.
Я войду в историю как комиссар, ослабивший Силы; как человек,
командовавший в то время, когда цыплята моего предшественника вернулись
домой, чтобы стать петушками.
В течение 1970 г. в своем рвении разоблачить "подрывные элементы" в
Квебеке служба безопасности КККП прибегла к "грязным трюкам". Конная
полиция похитила динамит, свалив это на подозреваемых террористов, и
сфабриковала фальшивое коммюнике, призывающее к вооруженному сопротивлению
правительству. Был взорван какой-то амбар, чтобы предотвратить встречу
между радикальным крылом "Фронта освобождения Квебека" и "Американскими
Черными Пантерами", затем совершен налет на офис "Партии Квебека", чтобы
похитить список ее членов. Потеря службы безопасности должна была стать
расплатой за все это.
Что я собираюсь сделать, - сказал Шатран, - так это прибрать наиболее
ценных людей до того, как они перейдут в другие руки. Теперь каждый
десятый работает в службе безопасности. Каждый из них прослужил по
несколько лет, прежде чем стать шпионом. Я собираюсь создать новое
подразделение, способное вести расследование за пределами наших границ.
Это будет спецотдел "Х" - специальная внешняя секция КККП. Его
сотрудникам, имеющим связи с лучшими умами за рубежом, будут поручаться
самые сложные задания. У них будет выбор: или остаться в Силах, или
присоединиться к списку шпионов премьер-министра. Мы сохраним все свои
внешние контакты, а Оттава получит полную свободу начинать все с самого
начала.
Роберт, я хочу, чтобы ты возглавил спецотдел "Х".
Снаружи ветер завывал и свистел в ивах. Дождь барабанил по крыше
оранжереи, словно военный барабан. Когда пламя в камине разошлось, де
Клерк сказал:
- Ты можешь не беспокоиться, Франсуа. Я не покончу с собой.
Комиссар моргнул.
- А разве я сказал, что ты мог бы это сделать?
- Нет, но таков скрытый смысл твоей терапии при помощи работы.
Шатран осушил свое виски и поставил стакан. - "Спецотдел Х" - это
вовсе не предлог для твоего спасения. Ты наиболее подходишь для этой
работы.
- Я восхищен тем, что ты делаешь, но дело в том, что я покидаю Силы.
- Ты был в уединении более трех месяцев!
- И я по-прежнему остаюсь в нем.
- И что же ты собираешься делать? Сидеть в одиночестве и пить весь
день до тех пор, пока у тебя будет хватать средств?
- Нет. Я буду писать.
- Ты коп, а не писатель. Ты уже говорил так, когда взялся за дело
Охотника За Головами.
- Я ошибся, и посмотри, к чему это привело.
Де Клерк снял с камина фотографии Кэйт и Джейн. Затем поставил их на
стол рядом с аквариумом.
- Я не покончил с собой, когда они умерли, - сказал он. - Вместо
этого, вот эти фотографии стали на мой стол, за которым я пишу.
1 2 3 4 5 6 7 8