Майкл СЛЭЙД
ГОЛОВОРЕЗ

Ребекке Джереми и Джеррету посвящается


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЧЕРЕП

Нет сомнения, что способность мозга делать выводы и
предвидеть последствия в ходе эволюции человека
чрезвычайно возрастает. Она ведет его к величайшим
открытиям о закономерностях в явлениях природы и в жизни
самого человека. Привычка задавать вопросы является плодом
древней потребности к овладению знаниями, как гарантии
безопасности, что является характерной и, временами,
болезненной отличительной чертой человечества... Она ведет
человека по меньшей мере к двум величайшим открытиям: с
одной стороны, к тому, что каждый индивидуум умрет, а с
другой - к тому, что было время, когда не существовало ни
одного человеческого существа. Подобное знание продолжает
поражать нас, и многих повергает в такое отчаяние и
неуверенность, что они начинают искать утешения в мистике,
что человечество, должно быть, делает с тех самых пор, как
начало говорить и мыслить.
Дж.З.Янг "Введение в изучение человека"

СКОЛЬЗКАЯ ТРАВА
Долина реки Литтл-Бигхорн, округ Монтана.
Воскресенье, 25 июня 1876 г. 1:00 пополудни
Стрела вонзилась ему в левый глаз, оперенное древко глубоко вошло в
голову, спина, дернувшись, выгнулась назад, руки раскинулись широко в
стороны, а его конь встал на дыбы, сбросив солдата из седла на землю, так,
что у того хрустнули кости, прямо под ноги подполковнику Джорджу
Армстронгу Кастеру.
- Где, дьявол его побери, Рено? - заорал Кастер среди усиливающегося
шума битвы, развернувшись и выпалив из своего "Уэбли" по несущемуся на
него шайену. Выстрел оказался удачным.
Полковник стоял у гребня холма севернее Медсин-Тэйл-Куули, его
желтоватые волосы коротко подстрижены, небритые скулы покрыты въевшейся
пылью после трехдневной езды по дикому краю. Пыль покрывала его
бакенбарды, бриджи, заправленные в тупоносые кавалерийские сапоги, и
красный, с пятнами пота платок, повязанный на шее. Его когда-то белая, с
загнутыми широкими полями шляпа, упавшая в пылу схватки, теперь валялась
растоптанная в шалфее у его ног.
Тот, кто погибал сегодня, был искусным, хорошо вышколенным
кавалеристом, приведшим Седьмой полк к победе в 1868 г., когда, вырвавшись
из бушующей бури, они уничтожили лагерь Черного Чайника, раскинутый на
берегу реки Уошито. Оказавшийся на месте человека, ранее имевшего
репутацию лучшего в армии США усмирителя индейцев, был уставшим,
неопрятным солдатом, отчаянно дерущимся за свою жизнь, выкрикивающим
команды молодому горнисту, стоящему рядом с ним.
- Плотнее, черт вас побери, плотнее!
- Во имя Господа, парни, не бежать! Что это? Поражение?
- Пусть люди Келхауна спешатся и развернутся, как пехотинцы!
Сержант Роберт Хьюджес из роты К держал боевое знамя Кастера.
Развевающееся знамя с красными и голубыми полосами и двумя
скрещенными саблями своим присутствием указывало на то, что полковник был
на поле брани. Когда Кастер переломил, открывая, свой "Уэбли", чтобы
зарядить его патронами 45-го калибра из патронташа на поясе, Хьюджес
закричал:
- Иисусе милостивый! Том получил свое!
Капитан Том Кастер, брат полковника, получив удар между глаз,
забрызгал кровью и мозгом всего перепуганного знаменосца.
- Они приближаются сюда! - выкрикнул горнист. - Черные, как черти, и
их полно, словно травы! О, Боже, мы погибнем!
Вид, открывавшийся Кастеру на индейский поселок, вытянувшийся вдоль
реки, с высокого обрыва, позже известного как Гребень Битвы, ограничивался
зарослями высокой сухой травы. Глядя сверху на невероятную резню,
продолжающуюся внизу, он понял, что там было гораздо больше жителей, чем
он ожидал. Неизвестные полковнику сиу и шайены располагались семью
кольцами протяженностью четыре мили, образованными, когда три союзных
племени - каждое ходившее по своей охотничьей тропе, как было ясно по их
размерам - соединились вместе незадолго до кавалерийской атаки.
Кастер был заносчивым человеком непомерных амбиций. Командиром, для
которого атака и победа были синонимами. Отступление с поля брани было
просто не в его правилах. Три дня назад его следопыты обнаружили свежую
охотничью тропу, и тогда он отдал приказ Седьмому полку следовать по ней
через опаленные солнцем Волчьи горы к тому месту, где индейцы разбили
лагерь. Его план заключался в том, чтобы захватить их врасплох внезапной
кавалерийской атакой с двух сторон, и для этого он разделил своих 615
солдат на три батальона. Возглавив лично головной отряд, в то время как
колонна Рено должна была напасть с фланга, полковник галопом направил свой
батальон на лагерь, где оказались не только те индейцы, которых они
преследовали, но также и воины других союзных племен. Его люди оказались в
меньшинстве в пропорции один к десяти. "Удача Кастера" отвернулась от
него.
Словно пчелы, вылетающие из улья, сиу и шайены устремились в яростную
контратаку. Неистовые сиу, такие, как и Черный Месяц, Король Воронов и Гал
- Яростный Воин полуодетые устремились из своих типи [вигвам, жилище
североамериканских индейцев] на строй вооруженных длинными саблями солдат;
на некоторых из них были боевые головные уборы равнинных племен, у других
были перья в волосах, собранных в пучок, что означало "перерезаю глотки и
снимаю скальпы", или разделенных, что указывало на то, что их владелец
"перенес много ран". Шайенские храбрецы, вроде Тупого Ножа, Плоского Бедра
и Ледяного Медведя, дико вопили, чтобы заставить врага отступить,
некоторые - паля из "винчестеров", другие из более старых, заряжающихся с
дула ружей; кое-кто был вооружен луками со стрелами или длинными
украшенными перьями копьями, а остальные размахивали двусторонними
томагавками. Бешеные Лошади, сиу из племени огалалы - их лошади были
украшены отрезанными пальцами, чтобы похвастаться количеством убитых
врагов - галопом неслись за Кастером и его отброшенными людьми, разметая
белых по склону. Среди облаков дыма, пыли и какофонии битвы Дождь-В-Лицо,
Пеммикан, Хэмп и Рожденный Лаской выкрикивали боевой клич "Хока хэй!", в
то время как другие улюлюкали или пронзительно свистели. Сиу, которого
звали Легкое, скакал в вышитой бисером куртке, отороченной человеческими
волосами. Санари - безлукие - дрались с бледнолицыми врукопашную, их тела
были украшены талисманами, придающими силы: клювами сов, подвешенными на
ремешках, или шкурами койотов. Продвигаясь в этой мешанине из тел,
выстрелов, ржущих лошадей, носящихся по полю битвы с пустыми седлами,
прибыли Скверная Похлебка, Приходящий Снова, Низкий Пес, Пятнистый Орел; в
бой вступили Оперенное Ухо, Голые Ребра, Реющий Ястреб и Железный Гром;
появились Голубое Облако и Толстое Брюхо, и
Человек-Который-Гуляет-Со-Своей-Собакой... бесконечная череда неистовых
всадников, летящих принять участие в резне, вырезающих кавалеристов
поодиночке, раненных и умирающих, молящих о пощаде. Битва превратилась
теперь в беспорядочное бегство от реки вверх по склону... Прямо по
направлению к гребню, где стоял Кастер... дерущиеся и падающие, вертящиеся
и стреляющие во все стороны солдаты спасались бегством, в то время как
преследующие их по пятам сиу окружали их.
- Играй построение! - выкрикнул Кастер.
Когда горнист не подчинился, он влепил ему пощечину. Трубач упал на
колени, истерически зарыдав.
- Какой, к черту, в этом толк, сэр?
- Здесь я командир! - Кастер снова его ударил. - Дуй в этот чертов
горн!
Звук горна созвал уцелевших к гребню холма. Раненые солдаты брели
среди залитых кровью кустов, а мимо проносились индейские лошади, вслед за
чем на белых обрушивались томагавки. Те, кто еще оставался в седлах,
пристреливали своих лошадей, чтобы укрыться за их трупами. Один из
кавалеристов скорчил страшную гримасу, когда копье пронзило его грудь;
затем уздечка, подпруга, седло и попона сорвались с его лошади, бросив его
на землю под копыта лошадей шайенов.
Пули впивались в шалфей, выбивая фонтанчики пыли. Воздух почернел от
порохового дыма. Семьдесят пять обреченных на гибель людей образовали
оборонительный круг, передние - став на одно колено, чтобы задние могли
стрелять. Мэйзи, Слэпер, Фретт, Джирард и Эдгерли упали. Лютер Хар
закричал:
- Черт, мое ружье заклинило!
- И мое тоже, - выкрикнул Эдвард Годфри, и тут индейская пуля
разворотила ему лицо.
Один за другим карабины "Спрингфилд" Седьмого полка замолкали.
Раскалившиеся выбрасыватели заклинивало, оставляя стреляные гильзы в
затворе.
- Револьверы! - заорал Кастер, когда круг разорвался. Те, кто услышал
его, выхватили свои "Кольты" 45-го калибра.
На поле битвы стало теперь так дымно, что индейцы и белые вполне
могли стрелять в своих собственных людей; и друзья, и враги были всего
лишь тенями в клубах дыма. Седьмой полк уменьшился до двадцати солдат, все
еще остающихся на ногах, когда несколько из них попытались прорваться с
гребня. Остающиеся тут же повернули свои револьверы в сторону дезертиров.
Один из попытавшихся бежать был гражданским - Фрэнсис Паркер. Этот
нервный долговязый мужчина встретился с воинской колонной незадолго до
схватки. Во время безумного решения Кастера он остался сзади и оказался
вовлеченным в битву только тогда, когда солдаты были отброшены назад.
Другой, лейтенант Харрингтон, отобрал лошадь у раненного. Прорвавшись
сквозь сиу, он галопом поскакал в долину реки Литтл-Бигхорн. Индейцы во
главе со Старым Медведем погнались за ним, но лошадь Харрингтона со страха
понесла, и, казалось, ему удастся ускакать, когда неожиданно лейтенант
поднял свой револьвер и выстрелил себе в голову. Он умер в соответствии с
неписаным воинским кодексом: "Когда сражаешься с индейцами, оставь
последний патрон для себя".
Высоко над обрывом Кастер и Хьюджес остались только вдвоем. С
перчаткой на одной руке, с револьвером во второй, полковник стоял над
лежащим в траве горнистом, шайенская стрела торчала в горле трубача. Стоя
на одном колене, Хьюджес судорожно сжимал флаг, направляя свой разряженный
револьвер в сторону сиу. Когда томагавк раскроил ему череп, он со стоном
уронил знамя.
Разозленный видом своего славного знамени, втоптанного в пыль,
полковник закричал:
- Будь оно все проклято, если я должен буду погибнуть от рук
язычников-краснокожих!
Подскакав так близко, что порох из ружья обжег кожу Кастера,
Дождь-В-Лицо выстрелил ему в голову.
Со смертью Кастера битва индейцев с Седьмым полком закончилась, но
еще с полчаса они кружили по полю, гортанно перекликаясь, нашпиговывая
тела стрелами или стреляя в них из ружей, крутясь вокруг "Последней
Стоянки", словно речная вода у камней на быстрине.
За то время, что прошло от начала битвы до ее завершения, солнце
сдвинулось всего лишь на ширину нескольких стрел.
Последующее заняло больше времени.
Широкоплечий и сильный, Легкое был главным знахарем тетонских сиу.
Взбираясь на холм, он сбросил свою расшитую бисером куртку и теперь стоял
обнаженный по пояс под жгучими лучами солнца. Окидывая взором поле битвы,
он думал: Кровь в жилах моих людей кипела сегодня, но их сердца холодны.
Болтающие скво раздевали трупы белых. Вокруг них были навалены груды
военной добычи, приготовленной к перевозу: табак, часы, бумажники, виски,
оружие, седла, флаги и фотографии. Более сильные женщины увечили мертвых,
отрезая конечности и головы у тех, с кого уже сняли скальпы воины. Трое
мужчин проехали мимо с трофеями, привязанными к их копьям, один из них
держал высоко над головой отрезанную щеку с бакенбардой армейского майора.
Последний уцелевший представитель Седьмого полка ковылял по полю: это был
вороной жеребец по кличке Команч капитана Майлза Коха. Раненый конь был
полумертв от потери крови.
Из всех убитых, валяющихся на земле, тело капитана Тома Кастера было
в наихудшем состоянии. Брат полковника лежал лицом вниз недалеко от гребня
холма, его череп был проломлен многочисленными ударами томагавков. Все, до
последней пряди, волосы с его головы были срезаны на скальпы, за
исключением пучка на затылке. Дождь-В-Лицо вырезал и съел сердце капитана
- действие, которое, как считалось, передает победителю мужество его
врага.
Труп полковника был единственным, который не должен был быть
оскальпирован. Вместо этого кто-то воткнул ему в уши иглы, чтобы помочь
духу "Желтого Волоса" лучше слышать протесты индейцев. На теле полковника
было две раны, от выстрела в череп и дыра в груди. Пока Легкое бормотал,
обращаясь к трупу, остекленевшие глаза Кастера неподвижно глядели на него.
- Иногда, Фыркальщик, сны бывают мудрее пробуждения. То, что
случилось сегодня, было предсказано.
Легкое отмахнулся от роя мух.
- Черные горы - это для нас не тающий в руках снег. Они служат домом
для Вакан-Танки, самого могучего из всех богов. Реки гор - это слезы из
его глаз; земля и то, что в ней находится - вместилище его души.
- Когда Луна стала круглой, ты сказал Красному Облаку, что горы
принадлежат нам до тех пор, пока растет трава и текут реки. Большой
Военный Вождь обещал, что вы не ступите на наши земли, и все равно вы
ходите везде, будто горы - ваши. Этот желтый металл, которому вы
поклоняетесь, эта земля, которая сводит вас с ума, стоит ли все это той
цены, которую все мы должны платить?
1 2 3 4 5 6 7 8