Но ведь я жив!
Он взошел на корабль и осмотрелся. Все было готово к старту. Тот
Эвинг, помнится, говорил, что послал донесение на Корвин, в котором,
кажется, сообщал, что возвращается с пустыми руками.
Он включил субэфирный передатчик и отправил новое донесение, сообщая,
что дело приняло другой оборот и он возвращается на Корвин, располагая
средствами спасения от клодов.
Эвинг вызвал центральный пункт управления и попросил разрешения на
взлет через двадцать минут. Затем он активировал автопилот, разделся и
опустился в питательную ванну.
В его тело впились иглы, температура быстро поползла вниз. Из
крохотных отверстий полились струйки, образуя из пены неразрушаемую
паутину-колыбель, которая убережет его при взлете.
От успокаивающего наркотика затуманилось сознание. Угасающий разум
успел зарегистрировать падение температуры на несколько десятков градусов
и...
Последнее, что он ощутил, это первый момент старта. Едва только
началось ускорение, Эвинг уже спал.

17
Одиннадцать месяцев, двенадцать дней, семь с половиной часов Эвинг
спал, пока крохотный корабль совершал обратный полет.
И вот настал час, когда заранее отрегулированные датчики выдали
сигнал о том, что путешествие окончено. Автоматически работавшие бортовые
компьютеры вывели корабль на орбиту планеты. Отключилась система
гибернации. Температура постепенно приближалась к нормальной, и игла,
вонзившаяся Эвингу в бок, пробудила его к жизни.
Он был дома.
Как только Эвинг окончательно пришел в себя, он связался с властями
планеты.
- Планетарный Совет Корвина вас слушает, - почти мгновенно последовал
ответ. - Мы приняли ваш сигнал. Пожалуйста, назовите себя.
Эвинг ответил серией закодированных сигналов, которые были его
условным идентификационным кодом.
Тотчас же были приняты символы опознавания, после чего тот же самый
голос с планеты произнес:
- Эвинг! Наконец-то!
- Прошла всего лишь пара лет! - сказал Эвинг. - Какие новости на
планете?
- Ничего существенного! Как у тебя?
В голосе было едва сдерживаемое любопытство. Испытывая чувство
неловкости, Эвинг, прекратил разговор.
Он записал координаты места посадки, обработал и ввел в бортовой
компьютер, после чего перевел автопилот в режим посадки.
Он вышел из корабля на поле космодрома Браутон, в двенадцати
километрах от Браутона, главного города планеты Корвин. Воздух был чист и
свеж, с тем легким запахом, которого ему так недоставало в течение всего
пребывания на Земле. Спустившись на бетонную платформу, Эвинг стал ожидать
электрокар. По голубому небесному своду пробегали легкие облака,
взлетно-посадочное поле обрамляли несколько рядов величественных деревьев
высотой около двухсот пятидесяти метров. "Ни одно дерево на Земле, -
подумал он, - не может сравниться с такими красавцами".
Подошел электрокар. Водитель, улыбаясь, приветствовал его:
- Поздравляю с возвращением, мистер Эвинг!
- Спасибо, - сказал Эвинг, занимая свободное место рядом с ним. - Как
приятно вернуться домой!
У входа в здание вокзала его уже ожидала наспех собранная делегация.
Эвинг узнал премьера Дэвидсона, трех или четырех членов Совета, несколько
профессоров Университета. Он пробежал глазами по делегации, удивляясь,
почему не пришли встретить его Лайра и сын.
Затем он увидел их. Они стояли, замыкая группу встречающих, вместе с
его друзьями. Они вышли вперед. Лайра как-то странно улыбалась, Блейд
безразлично глядел на человека, которого он почти не помнил.
- Здравствуй, Бэрд, - сказал Лайра. Ему показалось, что голос у нее
стал выше по сравнению с тем, который он помнил, и выглядела она старше,
чем он себе представлял. Глаза ее запали, лицо похудело.
- Очень хорошо, что ты вернулся, Бэрд. Сынок, поздоровайся с отцом.
Эвинг посмотрел на мальчика. Он вытянулся. Круглолицый увалень,
которому было чуть больше восьми лет, когда он покидал Корвин, превратился
в долговязого нескладного подростка. Он нерешительно смотрел на отца:
- Здравствуй... папа!
- Привет, Блейд!
Он сгреб мальчика, оторвал от земли, легко подбросил вверх, поймал и
опустил на землю. После этого повернулся к Лайре и поцеловал ее. Однако
встреча была лишена настоящего тепла. Одна странная мысль не покидала его:
"На самом ли деле я Бэрд Эвинг? Тот ли я человек, который родился на
Корвине, женился на этой женщине, построил дом и стал отцом этого
мальчика? Или настоящий Эвинг умер там, на далекой Земле, а я всего лишь
его копия, ничем не отличающаяся от оригинала?"
Ему стало больно от этой мысли. Умом он понимал, что глупо терзать
себя из-за этого. У него тело Бэрда Эвинга, в нем заключена вся память,
душевный мир и жизненный опыт Бэрда Эвинга, неповторимость его личности.
Что еще может быть в человеке, кроме его физических проявлений, образа
мысли и склада натуры, которые можно назвать душой?
"Я и есть Бэрд Эвинг", - убеждал он себя, пытаясь развеять возникшие
сомнения.
Все смотрели на него с надеждой. Он старался оставаться спокойным,
чтобы не показать борьбы, происходящей у него внутри.
Повернувшись к премьеру Дэвидсону, он сказал:
- Вы получили мое донесение?
- Все три. Их было только три, не так ли? Мы получили три ваших
донесения.
- Да, - кивнул Эвинг. - Я прошу извинения за предпоследние.
- Мы по-настоящему разволновались, когда получили сообщение о том,
что вы возвращаетесь с пустыми руками. Мы очень рассчитывали на вас, Бэрд.
А затем, примерно через четыре часа, поступило еще одно донесение.
Эвинг натянуто улыбнулся, хотя ему вовсе не было весело:
- Кое-что произошло в самую последнюю минуту. Теперь мы сможем спасти
себя от нападения клодов, - он неуверенно посмотрел вокруг. - Какие здесь
новости? Что слышно о клодах?
- Они покорили Бергман, - сказал Дэвидсон, - на очереди мы. Полагаем,
это может произойти в течение года. Они изменили маршрут своего нашествия
после Лундквисла.
- Клоды завоевали Лундквисл? - воскликнул Эвинг.
- Теперь уже пали шесть планет. Мы следующие в их списке.
Эвинг покачал головой:
- Этого не будет. Это они окажутся в нашем списке. Я привез кое-что с
Земли и думаю, клодам это не очень-то понравится.

Ему позволили провести полдня в кругу семьи, и в тот же вечер он
предстал перед Советом.
С собой он взял чертежи, записи и модель, отобранные у Майрака. Эвинг
подробно разъяснил, каким образом он намерен отразить нашествие клодов.
Когда он закончил говорить, в зале разразилась настоящая буря.
Джасперс, представитель Северо-Западного Корвина, немедленно
запротестовал:
- Путешествие во времени? Но это же невозможно!
Четверо других представителей, словно эхо, отозвались на эти слова.
Премьеру Дэвидсону пришлось постучать по столу, чтобы утихомирить
шумевших.
Эвинг продолжал:
- Господа! Я вовсе не прошу, чтобы вы мне поверили. Вы послали меня
на Землю за помощью, и я ее привез.
- Но ведь это чистейшей воды фантастика! То, о чем вы нам только что
рассказали...
- Называйте это как угодно. Но вся штука в том, что эта аппаратура
действительно работает.
- Откуда вам это известно?
Эвинг сделал глубокий вдох. Ему очень не хотелось давать объяснения.
- Я испытал ее, - наконец вымолвил он. - Я совершил путешествие в
прошлое и разговаривал в нем с самим собой лицом к лицу. Можете мне не
верить. Но тогда сидите, как стая подсадных уток, и пусть клоды уничтожат
вас так же, как они уничтожили шесть планет в нашем секторе Галактики. А я
говорю вам, что у меня есть средство защиты от них, на которое можно
положиться.
- Скажите нам, Бэрд, - спокойно сказал Дэвидсон, - во что нам может
обойтись строительство этого вашего... оружия и сколько времени уйдет на
это?
Эвинг на мгновение задумался:
- По моей оценке, понадобится шесть - восемь месяцев напряженной
работы группы квалифицированных инженеров, чтобы эта штука работала в
нужном режиме. Что же касается стоимости, то не думаю, что это будет
стоить менее трех миллионов стелларов.
Джасперс вскочил:
- Три миллиона стелларов! Я хотел бы спросить у вас, господа...
Но ему так и не удалось задать свой вопрос. Голосом, исключающим
возможность перебить, Эвинг спросил:
- А я вас спрашиваю, господа, во сколько стелларов вы оцениваете свою
жизнь? И зачем вам вообще нужны будут стеллары, если через год здесь будут
властвовать клоды и вся ваша экономия не будет стоить и ломаного гроша? А
может быть, вы намерены победить клодов с помощью личного оружия?
- Три миллиона стелларов составляют двадцать процентов нашего
годового бюджета, - заметил Дэвидсон. - А если окажется, что ваше
устройство неэффективно?
- Вы ничего не поняли! - воскликнул Эвинг. - Если мое устройство не
сработает, то больше уже никогда не будет никаких бюджетов, о которых нам
нужно будет беспокоиться!
Ответить на это было нечем. Джасперс, ворча, уступил, после чего
оппозиция рухнула, как карточный домик; изготовление оружия, привезенного
Эвингом с Земли, было санкционировано. Тень приближающихся клодов
заслонила звезды, а другого оружия у Корвина не было. Ничто известное
людям не смогло бы остановить надвигающиеся орды захватчиков. Вся надежда
только на что-то чудесное.
Прежде Эвинг был человеком, предпочитающим уединение и покой, однако
теперь жизнь его бурлила. Двери его дома были круглосуточно открыты. С ним
непрерывно консультировались важные советники, ответственные за новый
проект. Ученые из Университета просили выступить с лекциями о Земле.
Издатели уговаривали написать книгу об этой планете. Журналисты умоляли
написать статью.
Но он всем отказывал. Большую часть своего времени Эвинг проводил в
лаборатории, предоставленной ему в Северном Браутоне, руководя
конструированием излучателя времени. У него не было специальной научной
подготовки, и поэтому все работы велись под контролем инженеров. Однако он
им помогал советами и предложениями, основанными на его разговорах с
Майраком и на собственном опыте перемещения во времени.
Прошло несколько недель. Обстановка дома казалась натянутой и
прохладной. Лайра стала почти чужой для него. Эвинг рассказал ей все, что
мог, о кратком пребывании на Земле, но ни разу не упомянул о своих
перемещениях во времени.
Что касается Блейда, то он снова привык к отцу. Эвинг тем не менее
чувствовал себя неловко с ними обоими. Как бы глупо это ни было, но он не
мог признать до конца реальность своего существования.
Бэрд считал, что именно он был первым из четырех Эвингов, а остальные
- просто его копии. Однако он не мог забыть, что двое из его дублей отдали
свои жизни ради того, чтобы он смог вернуться на Корвин.
С тяжелым сердцем Эвинг думал о своих "я", а также о Майраке и о
Земле, которая теперь была всего лишь протекторатом Сириуса, о Земле,
когда-то отославшей всех своих наиболее отважных сыновей к звездам и тем
самым истощившей свою плоть.
Он видел картины опустошения на Лундквисле и Бергмане. Лундквисл был
прекрасной планетой-курортом, сверкающей планетой-аттракционом,
привлекающей туристов богатыми игорными домами и роскошными парками. Перед
Эвингом лежали фотоснимки: на одних сияли кружевные башни, похожие на
сказочные замки из чудесного сна, на других дымились развалины этих же
башен, рухнувших под безжалостными орудийными обстрелами клодов. С
бессмысленной жестокостью клоды уничтожали все на своем пути. Теперь они
снова тронулись в путь.
Корабли-разведчики следили за их приближением. Флот клодов
сосредоточился сейчас на Бергмане. Если они будут придерживаться привычной
тактики, то через год покинут систему, к которой принадлежит Бергман, и
устремятся к Корвину. И этого года должно хватить корвинитам, иначе...
Эвинг вел счет уходящим дням. Строительство конусообразного
сооружения излучателя времени медленно, но неуклонно шло к своему
завершению. Никто не задавался вопросом, каким образом оружие будет пущено
в ход. Эвинг сам определил, что его нужно установить на звездолете, с
таким расчетом оно и разрабатывалось.
По ночам ему не давал покоя образ Эвинга, который по собственной воле
бросился в струю газа, выбрасываемую тормозными двигателями производящего
посадку звездолета. "Это мог быть я, - размышлял Эвинг. - Я вызвался тогда
добровольно, но он настоял на том, чтобы бросить жребий. И был еще один
смелый Эвинг, который предпринял шаги, сделавшие меня самым нужным, а
затем спокойно и просто оборвал свое дальнейшее существование. Не я все
это совершил. Я рассчитывал на то, что они будут навечно прикованы к
круговерти событий и что я буду тем единственным, который освободился из
плена времени. Но случилось иначе".
Эвинг также не мог забыть укоряющие глаза Майрака, когда они отобрали
секретное оружие и бросили Землю на произвол судьбы. Эвинг видел свое
оправдание в том, что он ничем не мог помочь Земле. Эта планета стала
заложницей своей собственной слабости...
В конце концов Лайра сказал ему, что он сильно изменился, что он стал
замкнутым, ожесточенным, раздражительным.
- Мне это непонятно, Бэрд. Раньше ты был таким добрым, таким... таким
человечным. Теперь ты совсем другой - холодный, замкнутый, все время о
чем-то напряженно думаешь.
Она слегка прикоснулась к его руке:
- Почему ты не хочешь поделиться со мной тем, что тебя тревожит?
Может быть, с тобой что-то случилось на Земле?
Он отпрянул от нее.
- Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18