VadikV


74
Мария Васильевна Семено
ва: «Пелко и волки»



Мария Васильевна Семенова
Пелко и волки




«Два короля. М. Семенова. Повести, очерк.,»: Терра; М.:; 1996
ISBN 5-300-00626-2

Аннотация

В очередной том серии включена
новая книга Марии Семёновой, рассказы и повести о викингах, а также этног
рафический очерк, в основу которого легли редкие архивные материалы. Как
всегда, у Семёновой историческая точность описаний сочетается с динами
чным сюжетом, что делает книгу доступной самому широкому кругу читателе
й.
Эта книга о чести и благородстве. И не важно, кто ты Ц бесстрашный и лютый
Ратша из дружины ладожского князя Рюрика или плененный в смертном бою ко
рел Пелко, Ц каждому выпадает своя доля, и только легкого счастья не дают
никому скупые боги. Звенят мечи, льется кровь, и такая ярость обжигает сер
дце, что и во сне, и наяву видит Пелко смерть безжалостного Ратши. Но прихо
дит час и спасает Пелко беспомощного врага, потому что не для вечной злоб
ы пришел на землю человек.

Мария Васильевна Семенова

Пелко и волки






ГЛАВА ПЕРВАЯ

Это Ц не женский плач.
Это Ц плач бородатого героя…
Корельская руна

Светлая летняя ночь понемногу превращалась в утро. Сперва между деревья
ми заклубился туман. Густая белая борода наползала с болота, нащупывая д
орогу, медленно обтекая шершавые вековые стволы, и дочь тумана, дева Терх
енетар, неслышно ступала между деревьями, расчесывая отцовскую седину ч
астым узорчатым гребешком. Холодной влагой веяло от той бороды и еще чем-
то древним, прадедовским, знакомым Ц и одновременно жутким от немыслимо
й давности, чужим! Потом в лес заглянуло юное солнце, и тайная сумрачная си
ла ушла из тумана неведомо куда.
Теперь медведь лежал совсем неподвижно, и на обломанном древке рогатины
оседали капельки влаги. Как же долго он рвал когтями зеленый мох, силясь д
обраться до врага, достать его хрипящей оскаленной пастью, могучими лапа
ми!.. Так и не смог. Ярость вместе с жизнью погасла в его маленьких глазках, и
опавшие сосновые иглы перестали трепетать возле ноздрей. Разгорится со
лнечный день, и тяжелые синие мухи слетятся на остывающую тушу, на загуст
евшую кровь.
Человек сидел под неохватной сосной совсем рядом с медведем, там, куда от
бросил его удар, и загнутые когти зверя почти касались мягких сапог. Бело
волосая голова человека свешивалась на грудь, кожаная охотничья куртка
с правой стороны почернела от крови. Он не шевелился. Не далее чем к вечеру
он тоже перестанет дышать, и окажется этот первый в его жизни медведь еще
и самым последним. Лесные хозяева лишь сводят вместе охотника и добычу. К
ому достанется победа, это уж решается один на один. Избрав соперника не п
о силам, вини только себя.
…Что же ты, Отсо, яблочко лесное, рассердился так на верного друга! Или пер
епутал сослепу в сырой ночной темноте, кинулся на угостившего медом, не п
ризнал сладко обмазавшего для тебя древесные стволы? Или просто хотел сл
ишком крепко обнять его Ц и напоролся нечаянно на острую рогатину, укол
олся о стальной нож?.. Ком красивый, живущий в чаще лесов! Кто же теперь пров
едет тебя, гостя, из конца в конец по шумной деревне, кто попотчует тебя, ла
комку, вкусной рыбой и пивом, кто поднесет берестяную мисочку с медом, кто
вслух похвалит твое целебное сало и драгоценный золотой мех?!
Человек не заметил, как на поляне, не потревожив густых цепких кустов, воз
ник Одноглазый. Осторожная тень заскользила над влажной травой, и туман
беззвучно расступался перед нею, плотно смыкаясь позади. Одноглазый нес
пешно обошел поляну кругом, внимая запахам и следам. Потом приблизился к
тем двоим и остановился над ними. Молчаливый зверь немногим уступал пове
рженному медведю Ц широкогрудый, высокий в загривке, на крепких и неуто
мимых ногах. Волк озирал поляну единственным глазом: второго он лишился
давным-давно, в страшном лесном пожаре, когда падавшее дерево достало ег
о кривым суком, пытаясь утащить с собой в смерть. С тех пор он носил на голо
ве глубокий шрам, переходивший в подпалину. Впрочем, уши и нос служили ему
по-прежнему верно, а для волка это важней…
Ощетинясь, он обошел медведя и убедился, что тот был действительно мертв.
Потом подобрался к человеку, еще продолжавшему тихонько дышать: извечны
й враг в своей беспомощности пробуждал в нем любопытство, но вовсе не стр
ах. Одноглазый внимательно обнюхал его руки, все еще державшие нож, и жест
кая шерсть на загривке начала медленно опадать, потому что человек вдруг
показался ему не чужим…
…Охотник вздрогнул от прикосновения к щеке, и какое-то время они с волком
смотрели друг другу прямо в глаза. На языке зверей это всегда означает уг
розу, но человек был слишком слаб, чтобы угрожать, и матерый это знал. Впро
чем, охотник не боялся нападения, не боялся и смерти: его уже осенило после
днее равнодушие, помогающее встретить неизбежный конец. И это тоже было
понятно зверю.
Волк долго смотрел на человека, потом отвернулся и зевнул. Тяжелые клыки
лязгнули.
Ц Здравствуй, Одноглазый… Ц сказал ему охотник, и зверь насторожил уши
. Тихий молодой голос тоже был тот самый, памятный ему. Волк стал ждать, что
бы человек заговорил снова, но тот уже потратил все силы: беловолосая гол
ова вновь поникла, глаза закрылись.
Одноглазый немного помедлил, потом поднялся и еще раз обнюхал его руки. П
овернулся Ц и молча растаял, исчез в лесу…

Когда охотник очнулся вновь, стоял уже день. Тумана не было и в помине, зат
о на поляне слышались человеческие голоса. Людей было много Ц все воины,
снаряженные на рать: кто с мечом при бедре, кто с боевым топором на длинном
топорище. Ладожане!.. Ни с кем их не спутаешь.
Двое разводили костер, еще двое Ц судя по их речам, оба меряне Ц уже пере
вернули медведя и сноровисто сдирали с него шкуру. Чьи-то руки подняли мо
лодого охотника, перенесли в сторонку, бережно уложили. Возникло бородат
ое мужское лицо.
Ц Жив, малый?
На шее воина блестела дорогая золоченая гривна. Он повторил по-корельск
и:
Ц Жив, что ли, говорю?
Охотник попробовал ответить ему, но сумел только разлепить губы и застон
ать.
Ц Ладно, Ц проворчал воин. Ц Терпи уж.
Вынул нож и разрезал кожаную куртку корела. Тот закрыл глаза и услышал, ка
к переговаривались свежевавшие медведя.
Ц Им, ижорам, звериное слово ведомо, Ц сказал один. Ц Попросит, так и бир
юк ему за помощью поскачет, что пес верный.
Ц То-то же, Ц с незлою насмешкой отозвался второй. Ц А ты еще стрелять е
го хотел. Хорошо, боярин не позволил…
Первый сказал, помолчав:
Ц Волк-то волк, а у косолапого, видать, слово свое.

1

Было это в тот год, когда князь Рюрик свалил в бою отбежавшего от Ладоги кн
язя Вадима и кружил белым соколом по широкой словенской земле, походя, с л
ету разбивая малые отряды, оставшиеся от разгрома несчастливой Вадимов
ой рати…
На березах уже появились первые желтые листья, когда погожим солнечным у
тром княжеские отроки-наворопники выследили, углядели на лесной поляне
один такой отряд.
Князь-варяг, поседевший в сражениях и походах, медлить не стал Ц повел вс
ех своих людей прямо к поляне. Когда же подошли, велел трубить в боевой рог
: сильному да храброму незачем нападать исподтишка. Пусть честный враг п
риготовится к битве, пусть вынет из ножен меч, застегнет на себе броню. Так
больше славы его одолеть.
Рог прогудел, и люди на поляне вскочили от едва разложенных костров Ц да
же еду сготовить не привелось. Но к тому времени, когда княжьи показались
из леса, они уже успели выстроиться в круг, угрюмо ощетиниться копьями, за
слониться длинными щитами… Должно, опытный и уверенный муж уводил их в л
еса! Не столь многи числом, а голой рукою не возьмешь: надевай боевую рукав
ицу, иначе наколешься.
Рюрик, уважая храбрецов, сам подался вперед на боевом коне. Трепетало над
ним варяжское знамя Ц летящий кречет, как живой, простирал белоснежные
крыла. Князь внимательно вглядывался: не видать ли кого знакомого из нар
очитых ладожан, из старых Вадимовых бояр?.. Все напрасно. Не углядеть под к
ольчугой вышитой сорочки, не признать под надвинутым шлемом дружеского
лица… Стояли молча и грозно, ждали, что скажет.
На шаг вперед всех подались непреклонные словенские удальцы: эти первым
и подняли мечи за обиду своего князя Вадима, не потерпели чужеплеменника
рядом с ним на ладожском столе… Этих не сдвинешь ничем, а уворачиваться о
ни непривычны Ц грудью примут смертный удар и еще призадумаются: упасть
или повременить! Всяк из них держал наготове широкое копье и узорчатый м
еч, какой редко увидишь у простого ратника, оторванного немирьем от пашн
и или ремесла… А за ними, за крепкими вязовыми щитами, приготовили натяну
тые луки отчаянные меряне. Вот у кого глаза отточены охотой до светлого б
леска, не промахнутся, ловя малую щелочку меж пластинами брони, мелькнув
шую открытую шею… Князь бесстрашно выехал к ним без шлема, зная: начнись в
друг стрельба, не пощадят.
Хорошее войско и храброе безмерно, жаль, числом больно невелико. И видно, ч
то спаялось оно понемногу из всех полков, поднятых Вадимом на великую би
тву. Стояло даже четверо мореходов из Северных Стран, тех, кого беглый кня
зь кликнул-таки на подмогу, не поскупясь на посулы и серебро… Их, воинов п
рирожденных, ни в каком сражении из виду не потеряешь. Князь Рюрик с молод
ых лет знал этот народ: уже начнут победители собирать пленных и стаскив
ать с убитых врагов оружие и порты, а четыре клепаных шлема с наглазникам
и еще долго будут выситься посреди поля, и вокруг них схватка отбушует не
скоро.
…Так никого и не высмотрел зоркий князь и, делать нечего, обратился сразу
ко всем:
Ц Поздорову ли, вой?
Те отозвались нестройно, и он спросил:
Ц А что, люди, может, миром покончим?
Он чисто говорил по-словенски: речь варяжская словенской близка. А князь,
на то он и князь, чтобы всякий слышал, когда говорит. И сперва было тихо, но п
отом кто-то крикнул с последней удалью презревшего смерть:
Ц Не знаем тебя!..
Дерзкого не остановили: знать, судьбы не обскачешь. Князь выждал еще немн
ого, потом повернул коня, бросил хмуро:
Ц Быть сече.

А быть сече Ц значит, не миновать поединка. Выйдут двое и первые попотчую
т друг друга ратным вином, на мечах или так просто, оголившись по пояс и во
оружась только силой собственных рук… Кто примет на себя страшную честь
и положит требу Перуну, привлекая к своему вождю бранное счастье, или сам
ляжет на опечаленную землю и уж не увидит ни поражения, ни победы?
Вот шелохнулись склоненные копья Вадимовых людей, выпустили неробкого
малого в кожаной, прошитой железными заклепками броне. Вышел, оглянулся,
сказал что-то друзьям, те засмеялись. А не избирается на поединок первый,
кто вздумает; такие у любого князя в дружине наперечет, возьмешься ломат
ь Ц сам смотри не сломайся! Простые гридни что камни, поединщики Ц тверд
ый кремень… Князь Рюрик повернулся в седле, поискал глазами среди своих
и позвал:
Ц Ратша!
Ратша вышел на княжеский зов с той ленивой неспешностью, которая человек
а понимающего неизменно пугает больше всего. И то сказать Ц у храброго п
арня разом выбелило скулы, когда увидел, на кого напоролся. Ратша, скитале
ц приблудный, трех лет еще не провел у Рюрика в дружине и ни с кем вроде осо
бо не ссорился, но славили его Ц хуже не выдумаешь. Звали в глаза Ратшей Р
атшиничем, а за глаза Ц Ратшей-оборотнем. Кто первый дал ему это прозвани
е и за что, с собой принес или уже в Ладоге наградили, люди не помнили. Погов
аривали, что его мать была некогда отдана для ублажения лютого волка, тре
вожившего скот. Пусть, рассудили старейшины, зверюшка съедучий отпраздн
ует свадебку, утешится с красавицей женой и перестанет резать коров! Отв
еденная в лес и привязанная к дереву, пригожая девка как-то спаслась и пот
ом родила сына: были у того сына зеленоватые неласковые глаза и волосы не
темные, не светлые Ц цвета железа, волчьего цвета!
По-прежнему неспешно вышел он на середину поляны: широкоплечий, перехва
ченный по тусклой кольчуге серебряным поясом. Без шлема Ц на что, мол, уж
будто без него не управлюсь! Остановился, и длинные пепельные усы шевель
нулись в улыбке:
Ц Смерти ищешь?
А рука с мечом, пока что книзу опущенная, внятно добавила: ну так будет теб
е смерть… Парень не дрогнул, не отступил перед ним, только сглотнул. Поним
ал, верно, что против Ратши не устоит, но срамиться не пожелал. И прошелест
ел над Вадимовыми людьми тихий, сквозь зубы, сдавленный стон. Жалели стар
ые воины о молодом, жалел каждый, что не сам вышел вперед.
Ц Ну, бей, Ц сказал Ратша. Ц Если смелый такой…
Тот ударил без промедления. Ратша поймал его меч, и усмешка пропала с лица
, брови сошлись. Ратша-оборотень спокойно и молча делал дело, в котором ем
у здесь не было равных. То мастерство, при котором все вершится вроде бы са
мо… Раз за разом он ловил меч парня и со скрежетом отшвыривал прочь. И без
большой натуги заставлял соперника униженно пятиться, понемногу повор
ачивая его лицом против яркого осеннего солнца. И когда тот заморгал, муч
ительно щурясь, меч Ратши наискось располосовал на нем плотную кожаную б
роню, разорвал парню горло. Молодой воин захлебнулся кровью и рухнул, не в
скрикнув.
Следившие за поединком вздохнули, стали поправлять оружие, переговарив
аться. Мог бы Ратша не убивать храброго малого, ранил бы да оттащил в полон
, вся-то недолга, а честь едва ли не большая… Но уж в этом никто ему не совет
чик. Сам превозмог, сам и волен: вязать или решить!

Потом княжьи подняли мечи и тяжело пошли на тех, других, заслонившихся щи
тами посреди круглой поляны.
1 2 3 4