- Вот воспитал на свою голову... - сокрушенно покачал головой.
- На свою, на мою! - глумился Омельян. Знал, что победил отца, и
захотелось немного поиздеваться над ним. - Отдай мне мою часть. Золото и
камешки.
- Ишь какой шустрый! Подождешь. После моей смерти получишь.
- Долго ждать! - нагло возразил Омельян. - Я хочу сегодня и чтобы
по-честному.
Отец задумался, руки у него мелко дрожали.
- Мальчишка ты еще... Начнешь роскошествовать, люди заметят...
- Не бойся, папа. Не такой уж я мальчишка. Поеду к тетке в город, там
и школу окончу. Чтобы тебе тут не мешать.
- Испугался? - Ироническая усмешка скривила отцовские губы. - Что ж,
я не возражаю. Только вот что, золота тебе дам, а о камнях и не думай. На
учете они все у милиции, засыпешься сам и меня потянешь...
- Где ты спрятал золото? - только и спросил Омельян. Он уже осмотрел
обе комнаты, чердак и погреб, обстучал стены и пол, но тайника не нашел.
Отец взял в сенях лопату, и они вышли в сад. Все оказалось очень
просто: под забором отец выкопал из земли обвязанную тряпкой крынку,
отряхнул с нее землю и понес в дом.
Омельян сдержал свое слово: через неделю он отправился к тетке Вере.
Как и где продавал он в городе золотые вещи, отец не знал, да и делал это
Омельян ловко. По крайней мере, ни тетка Вера, которой он ежемесячно от
имени отца платил по сорок рублей, ни товарищи по школе, а потом по
институту никогда не видели, чтобы Омельян Иваницкий транжирил деньги.
Единственный одноклассник, с которым по окончании школы Иваницкий
поддерживал знакомство, был Спиридон Климунда. Хотя на первый взгляд
ничего общего у них не было и не могло быть. Спиридон вообще вряд ли
кончил бы школу, если б не был чемпионом по настольному теннису и не
выступал за школу на разных соревнованиях. Чемпиону прощалось многое, и
учителя натягивали ему тройки.
Иваницкий окончил художественный институт и стал искусствоведом.
Климунда так и не поднялся выше тренера пинг-понга. Омельян относился к
Спиридону снисходительно, но все же несколько раз покупал у него
иностранную валюту. Климунда иногда приводил к нему знакомых девушек,
время от времени занимал у Омельяна деньги.
Как-то Иваницкий организовал прогулку на своем "Москвиче". Они попали
в район красивых коттеджей на окраине, и Омельян, ткнув пальцем в один из
них, сказал, что тут живет профессор Стах и у него очень ценная коллекция
икон.
Ради этой коллекции Климунда и посетил сегодня Иваницкого.
- Кофе хочешь? - спросил Омельян, глотнув из чашки.
Климунда покачал головой.
- Дело есть, не до кофе.
В глазах Омельяна мелькнула искра интереса. Потянулся к сигарете.
Взяв себе, подвинул пачку Климунде.
- А впрочем, - махнул рукой, - ты любишь эту гадость.
Спиридон размял пальцами дешевую "Любительскую" папиросу. Привык уже
к таким репликам и не реагировал на них: каждый курит что ему по вкусу. Он
видел даже одного доктора наук, дымившего "Памиром" и не стыдившегося
этого.
- Так что же у тебя за дело? - немного помолчав, спросил Омельян, и в
его глазах снова вспыхнула искра интереса.
- Есть небольшое предложение... Помнишь, ты говорил мне про того
профессора? Ну, у которого иконы...
- Ну и что же?
- Я познакомился с одним парнем... Замки для него не проблема... -
Говоря это, Климунда пристально смотрел на Иваницкого. Неужели откажется?
Ведь любит же превыше всего деньги и должен решиться на риск. - Так можно
эту коллекцию...
- Откуда знаешь этого парня?
- Зачем тебе?
- Так, любопытно.
- Не догадываешься, откуда такие берутся?
Иваницкий задумался.
- Твое предложение мне в принципе нравится, - наконец вяло заговорил
он. - Может, все-таки выпьешь кофе?
- Охотно... - облегченно вздохнул Климунда.

На подкладке кепки, потерянной преступником у окружного шоссе,
эксперты нашли несколько волосков. Утром майор Шульга знал, что кепку
носил мужчина лет тридцати - тридцати пяти, брюнет, начавший лысеть, и что
он недавно стригся. Майор даже узнал группу его крови.
Круг поисков сразу сузился. Грабитель был из Вишнянки, очевидно,
строитель, примерно сорок второго года рождения. По всему видно, что он
хорошо знал местность...
Весь день майор просидел с участковым инспектором Вильченко, изучая
список обитателей поселка. Оказалось, что среди них было много строителей
- десятки маляров, штукатуров, столяров...
Постепенно список уменьшался... Сначала вычеркнули всех совсем
молодых и пожилых. Потом Вильченко, знавший каждого жителя Вишнянки -
работал тут полтора десятка лет, - вычеркнул всех белобрысых. Вне
подозрений были еще двое.
- Владимир Пухов, - объяснил Вильченко майору, - вместе с женой
четыре дня назад поехал на Азовское море. А вот этот, Мазуренко, уже две
недели в больнице.
В списке осталось четверо...
...Вильченко шел впереди, а Шульга с оперативником в штатском - на
некотором расстоянии за ним. Участковый держал под мышкой портфель... Они
условились, что Вильченко будет заходить в дома будто бы для проверки
паспортного режима, заглядывать в домовые книги и незаметно выяснять, где
было позавчера вечером подозреваемое лицо.
Дальше надо было действовать, учитывая, что кто-то из четырех имеет
оружие и может применить его.
Из первого дома Вильченко вышел довольно быстро. Сообщил: Казанцев в
командировке. Уже вторую неделю. Их бригада что-то монтирует в Конотопе.
- Теперь Набоченко? - спросил Шульга, хотя они заблаговременно
условились о порядке проверки подозреваемых.
Вильченко кивнул.
- Его дом в переулке направо.
Набоченко больше всего интересовал Шульгу. Сидел в тюрьме за кражу и
после отбытия наказания успел "заработать" пятнадцать суток за мелкое
хулиганство.
Дом Набоченко выходил окнами прямо на улицу. Вдоль дорожки - цветы.
По обеим сторонам - яблони. Нарядный двор заботливых хозяев.
Борис Набоченко спал на раскладушке под кустом сирени. Участковый
огляделся вокруг, увидел старушку, спешившую к нему из огорода, приветливо
улыбнулся ей. Бывает же такое: родители Бориса - образец для всех в
Вишнянке, настоящие труженики, честные и уважаемые люди, а сын, как
связался еще в школе с компанией лоботрясов, так и до сих пор не
разойдется.
- Как дела, Катерина Власьевна? - приветливо спросил у старушки.
Та вытерла правую руку фартуком, подала лодочкой, боязливо бросив
взгляд на Бориса.
- Натворил что-нибудь мой?
- Поговорить надо, Власьевна. - Вильченко подвел старушку к калитке,
чтобы Борис, если бы случайно проснулся, не мог ничего услышать. - Где ваш
сын был позавчера вечером?
У старушки испуганно задрожали губы, она неопределенно пожала
плечами.
- Не хотите, не говорите, Власьевна, - сердито буркнул участковый. -
Сами выясним. Но вы же не сможете не сказать правду. Хотя это и повредит
вам...
Старушка махнула рукой.
- Борис поздно вернулся позавчера пьяный...
- Не говорил, где был?
- А мы уже и не спрашиваем. Все равно не скажет. Еще и ругается,
угрожает...
- На работе в тот день был?
- Ушел утром.
- Деньги у него есть?
- А кто ж его знает? Иногда что-нибудь старик у него и возьмет, а
вообще спускает все, что получает.
- Вы побудьте тут, Власьевна. - Вильченко сделал знак Шульге, и они
втроем направились к раскладушке. Участковый нагнулся над Набоченко.
- Вставай, Борис! - Тот сладко храпел, и Вильченко потормошил его за
плечо. - Вставай!
Набоченко недовольно пробормотал что-то, раскрыл глаза и вдруг сел на
раскладушке, напрягшись, словно и не спал.
- Ну, что тебе? - заморгал глазами, огляделся, но, увидев еще двоих,
испуганно улыбнулся. - Что вам?
Вильченко быстро обыскал его, заглянул под подушку. Борис не
сопротивлялся, неуклюже поднял руки, пока его ощупывали, недобро смотрел
исподлобья. Потом участковый принес скамейку, они сели перед Набоченко,
оперативник стал на всякий случай у него за спиной. Вильченко спросил:
- Где ты был позавчера вечером?
По лицу Бориса пробежала тень.
- Где был, там меня уже нет.
- Отвечай, не то вынуждены будем задержать тебя.
- А мне не привыкать...
- Вы, Набоченко, не шутите, - вмешался Шульга. - У нас нет времени на
шутки. Отвечайте на вопросы, понятно?
- Чего уж тут не понимать, начальник! - сразу посерьезнел Борис. - Но
ведь надоело: что бы где ни случилось - сразу к Набоченко...
- Сами даете для этого повод, - сурово проговорил Вильченко.
- Так где вы были позавчера?
- Гулял. С ребятами у магазина постояли, на троих скинулись.
- Вечером в магазине водку не продают.
Набоченко хитро подмигнул.
- Это кому и как... Верка там работает, а она в Валеру влюблена. Если
захотим, и пол-ящика вынесем.
- Так... - недовольно поморщился Вильченко и бросил взгляд на майора:
все же непорядок на его участке. - И с кем же вы пьянствовали, Набоченко?
До какого часа?
- Ну, Валера был... И Петро Логвинчук. Потом еще Хомко приперся. У
него пятерка нашлась. Ну, мы и ее...
- Когда разошлись?
Борис почесал затылок.
- В пятницу это было, а в субботу не работаем. Вот и задержались.
Часов до одиннадцати.
Нападение на таксиста произошло около десяти, и если Набоченко
говорил правду, то он имел безупречное алиби.
- А Вера, продавщица, была с вами? - уточнил Вильченко.
- А то как же... Где Валера, там и Верка...
Участковый отозвал Шульгу к калитке.
- Тут рядом есть телефон, и можно позвонить в магазин.
Он вернулся через несколько минут.
- Да, пьянствовали возле магазина, - подтвердил хмуро. - Мы с тобой
еще поговорим! - сурово бросил Набоченко.
На учете у участкового был еще Тарас Онисько. Поговаривали, что он
продает краденые стройматериалы. Но у Вильченко не было прямых
доказательств.
Тарас сидел на скамейке перед калиткой и разговаривал с каким-то
парнем. Увидев Вильченко, встал, посмотрел на участкового, побледнев.
- Зайдем... - кивнул Вильченко.
Они вошли в дом, и Шульга показал Онисько кепку.
- Ваша?
Тот сразу расплакался.
- Моя... Не хотел я... Это же просто шутка...
- Где оружием - посуровел майор.
- Какое оружие? Нет у меня никакого оружия...
- Которым угрожали таксисту.
Лицо у Онисько вытянулось.
- Пошутил я... Вон там, - показал на угол, где лежали детские
игрушки, - там пугач... Сына моего... Пистолет игрушечный... Я купил его,
ну и показал таксисту, а он почему-то испугался.
- И сам предложил вам деньги? - не без иронии спросил Шульга.
- Какие там деньги? Сорок семь рублей...
Вдруг в комнату, оттолкнув оперативника, вбежала жена. Заголосила:
- И что же ты натворил, дурак! За что вы его?
Шульга подал знак оперативнику, и тот вывел женщину в соседнюю
комнату. Майор вытащил из кучи игрушек пистолет - почти точную копию ТТ.
Подбросил на ладони.
- Итак, вы утверждаете...
- Пошутил я... Честное слово, пошутил. А этот таксист ничего не
понял, отдал деньги.
Шульга еще раз подбросил пистолет на ладони. Приказал Вильченко:
- Вызовите оперативную машину, сделаем обыск. - Покосился на Онисько.
- Тоже мне шутник нашелся! Знаете, сколько за грабеж полагается? Еще раз
спрашиваю, где пистолет? Все равно найдем - вам же хуже будет!
Лицо у Онисько внезапно покрылось пятнами, он шмыгнул носом и
заплакал.
- Нет у меня оружия... Пошутил я...
Майор прошелся по комнатам: три красиво обставленные комнаты и кухня.
Завтра они покажут Онисько сержанту Омельченко, и, если тот не опознает
Онисько, это дело доведут до конца уже другие. Ведь кто-то завладел-таки
настоящим ТТ с полной обоймой патронов, и Шульге надо найти преступника,
пока тот не начал стрелять.

Узкая улица круто шла вверх и упиралась в чей-то сад. Тишина. Только
чирикают воробьи и где-то поблизости жалобно скулит щенок.
Климунда медленно поднялся к саду, немного постоял там, спрятавшись
за кустами жасмина, посаженного прямо на улице. Бросил пустой рюкзак под
ноги, жадно закурил. Все утро нервничал. Собственно, особых оснований для
волнения не было. Они с Иваницким взвесили и предусмотрели даже детали, и
пока все шло так, как было предусмотрено. "Москвич" профессора Василя
Федотовича Стаха четверть часа назад выехал из ворот - жена профессора
направилась с домработницей на базар. Климунда знал, что она ездит на
базар дважды в неделю - в понедельник и в среду или четверг. За рулем
сидела жена профессора - немолодая уже, лет за сорок, но еще красивая
женщина. Она, наверно, знала, что хороша, и молодилась - носила модную
прическу, ярко красила губы, а под глазами накладывала густые тени.
Спиридон предложил познакомиться с ней, войти в доверие, стать своим
человеком в доме Стахов, а потом уже действовать соответственно
обстоятельствам. Но Иваницкий решительно забраковал этот вариант. Мол,
лучшего подарка работникам милиции не сделаешь. Уголовный розыск сразу
установит круг знакомых Стахов, а все остальное - дело техники, причем
достаточно несложной. Самонадеянность Климунды была воистину безграничной.
Что ж, Омельян, вероятно, был прав. Спиридон и сам чувствовал
какое-то несовершенство этого плана, хотя очень верил в силу своей мужской
привлекательности, даже надеялся, что жена профессора Стаха сама подарит
ему кое-что из коллекции своего мужа.
Климунда потушил свою "Любительскую" о ствол акации. "Москвич" уже
стоял возле базара. А сейчас выйдет из дому и сам профессор. В это время
он всегда прогуливает огромного черного дога Марса.
Профессор Василь Федотович Стах жил в красивом двухэтажном коттедже,
обвитом с северной стороны диким виноградом, а с южной текомой -
растением, похожим на глицинию, с большими красными, как лилии, цветами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13