Alex aka AVB
«Савченко В. И. Похитители сутей: Фантаст. повести»: Рад. пысьмэннык; К.; 1988
ISBN 5-333-00081-6
Владимир Савченко
Новое оружие
Повесть-пьеса
От автора
Читатель вправе воспринять эту вещь как повесть — драматическую повесть, в которой сценические ремарки и разделения играют ту же роль, что и главы, абзацы, просветы, т. п. в обычной прозе. Написать ее т а к меня подвиг открытый драматизм ситуации — и за минувшие со времени написания два десятилетия он, к сожалению, не уменьшился.
Публикуя в 1966 году эту пьесу-повесть в журнале, я писал в послесловии: «...Когда физик Отто Ган осознал, какие возможности массового уничтожения людей таит открытый им процесс деления урана, он — говорят — воскликнул: „Бог этого не допустит!“ Однако бог „допустил“ атомную и водородную бомбы, Хиросиму и радиоактивные дожди. Потому что бога все-таки нет. И в решении самой важной проблемы современности — гонки ядерных вооружений — людям следует полагаться лишь друг на друга и на самих себя».
...И дело не в том, может ли получиться кризис ситуации таким, как показано здесь, или иным; дело в другом — чтобы этого не случилось со всем. Драмы выдуманные для того и пишутся, чтобы помочь в жизни избежать драм реальных.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
И в а н И в а н о в и ч Ш а р д е ц к и й — академик, физик-ядерщик, руководитель КБ-12, 60 лет.
О л е г В и к т о р о в и ч М а к а р о в — начальник управления, 48 лет.
П е т р И в а н о в и ч С а м о й л о в — руководитель поисковой группы, 35 лет.
А ш о т К а р а п е т я н — инженер поисковой группы, 30 лет.
В а л е р н е р Я к у б о в и ч, Ш т е р н, С а м и н с к и й, С е р д ю к — начальники отделов и лабораторий КБ-12.
И л ь я С т е п а н ы ч е в — аспирант.
С о т р у д н и к М и н и с т е р с т в а и н о с т р а н н ы х д е л С С С Р.
Б е н д ж а м е н Г о л д в и н — физик, лауреат Нобелевской премии, 65 лет.
Ф р е н с и с Г а р д и — доктор физики, ассистент Голдвина, 35 лет.
Д ж о н К е й в — второй ассистент Голдвина, 29 лет.
Д ж о ш у а К л и н ч е р — полковник, затем бригадный генерал, 45 лет.
Э д г а р X е н и ш — сенатор, председатель комиссии по проблемам ядерной политики, председатель правления «Глобус компани», 60 лет.
Б р э г г — адмирал, начальник отдела стратегических работ Министерства обороны США, 50 лет.
М а р т и н Д у б е р б и л л е р — делец, 60 лет.
К е н н е т — доктор математики, руководитель отдела в Институте математических игр, 40 лет.
И н ж е н е р ы К Б — 1 2, с т у д е н т ы и п р е п о д а в а т е л и М а с с а ч у с е т с к о г о т е х н о л о г и ч е с к о г о и н с т и т у т а, а д ъ ю т а н т ы, к о р р е с п о н д е н т и т. д.
Во всех действиях сцена разделена пополам: в левой части показываются события в Советском Союзе, в правой — события в Соединенных Штатах. По ходу действия освещается то левая, то правая сторона сцены.
Между первым, вторым и третьим действиями проходит по году.
Пролог. Персона нон грата
Освещается левая часть сцены. Комната в Министерстве иностранных дел СССР. Шкаф с бумагами, шкаф с книгами, желтый несгораемый шкаф, телефон на тумбочке, стол письменный, стулья обыкновенные. За окном видна стена высотного здания. За столом — с о т р у д н и к М И Д.
С т е п а н ы ч е в (входит). Можно? Здравствуйте. Вызывали?
Сотрудник вопросительно смотрит.
Степанычев, аспирант физико-технологического института. Вернулся из Соединенных Штатов.
С о т р у д н и к. А... «персона нон грата»! Проходите, садитесь...
Степанычев проходит и садится.
Ну, рассказывайте!
С т е п а н ы ч е в. Что рассказывать-то?
С о т р у д н и к. Как — что? Все... Вас направили на стажировку по какой специальности?
С т е п а н ы ч е в. Надежность электронных устройств.
С о т р у д н и к. Надежность электронных устройств. Зачем же вы... (берет бумагу, читает) «...учитывая вышеизложенное, Государственный департамент Соединенных Штатов Америки денонсирует въездную визу подданного СССР Степанычева Ильи Андреевича и...». Нет, не то. М-м... ага, вот оно, вышеизложенное! «...намеренно скрывал свое подданство, вел беседы, направленные на подрыв существующего в США общественного строя, пытался собирать сведения, затрагивающие безопасность государства...». (Кладет бумагу). Вот и рассказывайте: как же это так у вас получилось?
С т е п а н ы ч е в. Да ничего я не скрывал, не вел и не собирал!
С о т р у д н и к. Товарищ Степанычев, из ничего ничего и не бывает. А вас посреди стажировки выслали из Штатов с такой (потрясает) бумагой! Как добирались-то?
С т е п а н ы ч е в. Из Фриско... Из Сан-Франциско, то есть — через Токио и Владивосток.
С о т р у д и и к. Выходит, даже не разрешили пролет над территорией США, ого! Вот видите. Кругосветное путешествие совершили... Магеллан, Гагарин и аспирант Степанычев! Но, между прочим, вас посылали не в кругосветное путешествие. Как же так?
С т е п а н ы ч е в. Ох, ну просто стихийное бедствие какое-то: попал — и ничего не поделаешь! Ума не приложу: чего они на меня взъелись? Вызвали в полицию, забрали визу и — в 24 часа...
С о т р у д н и к. Давайте-ка по порядку. Куда вы определились на стажировку?
С т е п а н ы ч е в. В Кембридж в штате Массачусетс. В Массачусетский технологический... (Задумался.) Постойте! Может, эти мои разговоры им не по душе пришлись?
С о т р у д н и к. Какие разговоры?
С т е п а н ы ч е в. Э, споры всякие! Знаете, я мечтал хорошо поработать в МТИ. Еще бы — институт Норберта Винера, родина кибернетики! А вышло (машет рукой) совсем не то...
Затемнение. Освещается правая часть сцены. Лаборатория электрон-ной техники в МТИ. Блоки вычислительных машин, путаница проводов, приборные стенды с надписями на английском языке. На стене — учебные таблицы машинных программ. За широким во всю стену окном — кубистический пейзаж американского города. На переднем плане — группа студентов и преподавателей МТИ.
1 — й с т у д е н т. Нет, этого русского надо положить на лопатки! Они там, в России, не привыкли к честной спортивной борьбе мнений.
2 — й с т у д е н т. Дик, смотри: пришел Клод Ренийг с кафедры социологии. (Указывает на человека средних лег в очках и строгом костюме.) Ну, держись, Степэнт-чэйв!
С т е п а н ы ч е в. (Входит с папкой в руке. Увидев груп пу, морщится, но выжимает улыбку). Гуд монинг!
О б щ е е. Гуд монинг! Привет, Ил!
1 — й с т у д е н т (с полупоклоном). Привет среднему со-ветцу от средних американцев!
П р е п о д а в а т е л ь. Ил, я хочу познакомить вас с одним интересным человеком. Он, кстати, почти красный, разделяет многие ваши взгляды. (Подводит Р е н и н г а.) Клод, это Степэнтчэйв, наш стажер из России. Ил, это Клод Ренинг.
Степанычев и Ренинг кивают друг другу.
Р е н и н г. Фред прав, я действительно разделяю многие ваши взгляды. Но — мне не нравится ваша теория прибавочной стоимости!
С т е п а н ы ч е в. Собственно, это теория Маркса. И чем же?
Р е н и н г. Видите ли, она слишком упрощает существо дела. По Марксу получается, что бизнесмены отнимают у рабочих большую часть производимого ими продукта. Возможно, это и так с точки зрения рабочих, но, согласитесь, что это совсем не так с точки зрения бизнесмена. Вы не можете отрицать, что бизнесмен, вкладывая капиталы в новое дело, сильно рискует. Он может разориться! И прибыль, которую он потом получает, это справедливая плата за риск — разве не так!
С т е п а н ы ч е в. Простите, а что заставляет его рисковать?
Р е н и н г. М-м... желание получить прибыль, разумеется.
С т е п а н ы ч е в. Так что здесь причина, что следствие?
1 — й с т у д е н т. Ну-у! Это слишком схоластично!
С т е п а н ы ч е в. Ладно, давайте не схоластично. Например: гангстер, когда грабит банк, рискует?
Р е н и н г. Разумеется.
С т е п а н ы ч е в. И его добыча — тоже плата за риск, так? Тогда, простите, в чем же разница между гангстером и бизнесменом?
Оживление в группе.
Р е н и н г. О, это слишком упрощенно! Это — для пропаганды!
Затемнение. Снова освещается правая сторона. Та же лаборатория, вечер. Газосветные трубки под потолком. За окном — огни ночного города. Группа спорящих в несколько ином составе. Дым от дюжины сигарет. В центре — осоловевший С т е п а н ы ч е в.
П р е п о д а в а т е л ь (наступает на Степанычева). ...Если вы не собираетесь на нас нападать, то зачем же вооружаетесь ракетами и ядерными боеголовками? Почему ваши подлодки плавают в океанах?
С т е п а н ы ч е в. А почему ваши подводные лодки плавают у наших берегов? Почему вы наращиваете ядерное вооружение?
П р е п о д а в а т е л ь. Ну, мы-то понятно. Мы не хотим, чтобы повторился Пирл-Харбор. А вот вы...
С т е п а н ы ч е в. А мы не хотим, чтобы повторился 41-й год!
1 — й с т у д е н т. Ил, а вас специально инструктировали, как отвечать, да?
2 — й с т у д е н т. Кстати, Ил, почему это ваши газеты сообщают только о наших подземных ядерных взрывах...
Затемнение. Освещается левая сторона сцены: комната в МИД.
С т с п а н ы ч е в. ...И так — полгода. Споры везде, со всеми и обо всем. О загадочной русской душе и демократии... об однопартийной системе, втором фронте, третьей силе, четвертом измерении, пятой колонне, шестом чувстве... мама родная! Какая тут могла быть стажировка по надежности?
С о т р у д н и к. Однако это не то, товарищ Степанычев. Со всеми нашими там ведут подобные разговоры, дело обычное.
С т е п а н ы ч е в. Но... может, меня взяли на заметку?
С о т р у д н и к. Конечно, взяли. Всех наших там берут на заметку...
Затемнение. Освещается правая сторона: кабинет полковника Клинчера в Управлении внутренней разведки. Пластмассовые жалюзи на окнах. Сумеречный свет. На столике магнитофон. В креслах К л и н ч е р и лейтенант (в котором можно узнать одного из участников спора) слушают запись.
Г о л о с С т е п а н ы ч е в а. ...Вы накапливаете оружие — и мы накапливаем оружие. Но разница все-таки в том, что у нас на этом деле никто не наживается!..
К л и н ч е р (выключает магнитофон). Для стажера из России он слишком хорошо владеет английским языком...
Л е й т е н а н т. И затрагивает слишком широкий круг тем, сэр! Не похож на узкого специалиста.
К л и н ч е р. Да-да. Не упускайте его из виду, лейтенант.
Затемнение справа. Освещается комната в МИД СССР.
С о т р у д н и к. Но все это ни о чем не говорит. За это не высылают — тем более с такими намеками... Вы сказали, что сначала определились в Массачусетский институт. А потом?
С т е п а н ы ч е в. Потом... Ну, я понял, что работы здесь не будет. Перевелся в Калифорнийский университет, в Беркли. На кафедру профессора Тиндаля. Но поработать не успел. Через две недели меня выслали.
С о т р у д н и к. Так-так... А в Беркли с кем знакомились, беседовали?
С т е п а н ы ч е в. Почти что ни с кем. Только с работниками кафедры. Да и то бесед избегал, хватит. Впрочем... еще с одним человеком пару раз поговорил: с Френком... с Френсисом Гарди, физиком. Интересный парень!
С о т р у д н и к. И о чем же вы беседовали с этим интересным парнем?
С т е п а н ы ч е в (пожимает плечами). Да... ни о чем, собственно...
Затемнение слева. Освещается правая сторона: кафетерий в лабораторном корпусе Калифорнийского университета. Никелированные стойки с готовыми блюдами. Кофейный агрегат. За столиком студенты и преподаватели. От стойки с подносом в руках идет С т е п а н ы ч е в, ищет место. Подходит к столу, за которым кейфует Ф р е н к.
С т е п а н ы ч е в. Здесь свободно?
Ф р е н к. Прошу! (Наблюдает, как Степанычев расстав ляет тарелки и чашки.) Новенький?
С т е п а н ы ч е в (усаживается). Да.
Ф р е н к. Физика?
С т е п а н ы ч е в (принимается за еду). Нет.
Ф р е н к. Химия?
С т е п а н ы ч е в. Нет.
Ф р е н к. Математика, наконец?
С т е п а н ы ч е в. Нет... Надежность электронных устройств.
Ф р е н к. А вы не очень общительны, специалист по надежности.
С т е п а н ы ч е в. А так оно и надежней.
Ф р е н к. Возможно, возможно... И откуда?
С т е н а н ы ч е в. Из... (поколебавшись) из Массачусет-ского технологического.
Затемнение справа. Освещается комната в МИД СССР.
С о т р у д н и к. Значит, вы не сказали ему, что приехали из СССР?
С т е п а н ы ч е в. А с какой стати я должен сообщать это каждому случайному собеседнику? Мне уже надоело...
С о т р у д н и к. Но, выходит, такой факт был? Продолжайте, пожалуйста.
Затемнение слева. Освещается кафетерий. Степанычев ест, потом берет перечницу, трясет над тарелкой. Безрезультатно.
Ф р е н к. Отказ... Или как у вас говорят: сбой? Степанычев. Перец, наверно, кончился. (Ест.) Френк. Чем вас привлекает наша фирма? Сколько вы зарабатывали раньше? Сколько откладывали? Есть ли у вас девушка? Жена? Любит ли она одеваться по моде? Любите ли вы кино? Бейсбол? Гонки автомобилей? Любит ли это ваша девушка или жена? Какие суммы вам предстоит выплатить по долгосрочным обязательствам? Какую религию вы исповедуете?
Степанычев поперхнулся, изумленно смотрит на него.
Э, да вы совсем зеленый, Надежность Устройств! Еще не заполняли эту Великую Механическую Исповедь для специалиста, поступающего на работу в фирму? Ничего, скоро и ваши 140 ответов будут набиты на перфоленту для оценки в вычислительной машине. Только не вздумайте в графе «Какую религию вы исповедуете?» поставить прочерк или, боже упаси, написать «атеист»!
С т е п а н ы ч е в. А... почему?
Ф р е н к. Не наберете проходной балл. Даже самые вольнодумствующие интеллигенты стыдливо пишут «агностик», что значит: верящий в непознаваемое. Надо быть как все. Оценочные машины не любят оригиналов. Человек как все — не опасен. От него нельзя ждать ничего великого и неожиданного. Он будет любить бейсбол, девушек, гонки, приспосабливаться к обстоятельствам.
Степанычев качает головой, принимается за второе блюдо.
У вас дети есть, надеюсь?
С т е п а н ы ч е в. Да. Сын.
Ф р е н к. А вот у меня нет. Хотя я мог бы прокормить не одного. Боюсь. Боюсь будущего...
С т е п а н ы ч е в. Послушайте, зачем вы мне это говорите?
Ф р е н к. Зачем? Просто так... как в поезде. А может, потому, что вы мне чем-то симпатичны, Надежность Электронных Устройств. Наверно, тем, что у вас все впереди: и удачи, и разочарования... (Откидывается на стуле.) И наука у вас симпатичная: надежность. Есть в ней что-то добродетельное, солидное — как в потертых штанах, которые носят десять лет.
Степанычев смотрит на него с той степенью выразительности, которая обычно предшествует хорошему мордобою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11