- Я уже успокоилась. Когда ты едешь?
- Через несколько минут. Мне удалось заказать билет на вечерний рейс.
Она обреченно кивнула.
- Береги себя, ладно? - Голос ее внезапно осип.
- Конечно. А ты себя. Может, тебе все-таки лучше остаться здесь? Тебе будет трудно одной.
- Нет, я вернусь домой.
Он уныло усмехнулся, словно не ожидал иного ответа.
- Пусть так. Мисс Независимость, но попроси Мелли заказать тебе такси и, главное, не перетруждай себя.
- Хорошо.
Он вгляделся в нее и, удовлетворенно кивнув, наклонился к ней и поцеловал в губы.
- Я позвоню тебе.
- Ладно.
Дверь за ним затворилась, и Жюстина откинулась на подушки, закрыв глаза. Слезы струились по ее лицу. Никогда, никогда он ей не позвонит, никогда она его больше не увидит. Как же жить дальше? Одна короткая неделя перевернула всю ее жизнь, Кил целиком заполнил ее, вытеснив все остальное, столь важное для нее раньше.
Первая неделя прошла ужасно. Жюстина вернулась в свою контору, но ее уговорили побыть дома, и, согласившись, она обрекла себя на еще большие страдания. Питер, вернувшись из Франции, занялся вопросом включения отеля на Мадейре в сеть их фирмы. Он пообещал Жюстине отправиться на остров и изучить площадки для гольфа, встретиться с управляющим отеля "Дом-Педро" и вообще сделать все, что нужно.
Жюстина, впавшая в глубокую депрессию, не стала противиться; предоставленная самой себе, она полностью отдалась грустным размышлениям.
Следующие две недели прошли как в бреду. Никогда еще ей не было так плохо. Заполненные тоской дни тянулись словно резиновые. Жюстина все же вышла на работу - только для того, чтобы хоть как-то отвлечься; дела фирмы практически перестали ее интересовать, тем более что ее отсутствие на их ход никак не повлияло. Это обстоятельство, правда, ее немного угнетало. С внутренним сопротивлением она оставила Питера вместо себя и сейчас с огорчением поняла, что она не так уж незаменима, как представляла себе. Питер работал как часы, с достоинством приняв на себя ее обязанности.
А Кил все не звонил...
Среди сплошных огорчений промелькнула и добрая весть: позвонил Дэвид и сообщил, что фирма Нотона все-таки получила новый заказ. О Киле он не проронил ни слова. Она тоже. В начале четвертой недели Жюстине вдруг доставили огромный букет алых роз. Записки приложено не было, только небольшая карточка с нарисованным на ней викингом. Впервые за долгое время глаза Жюстины осветились улыбкой. Через несколько дней в ее квартире снова появились розы. Теперь на вложенной в букет карточке над рогатым шлемом викинга были нацарапаны слова: "Верфь Нотона". Надо ли это понимать как намек, что он вернулся? Или цветы знаменовали собой начало работы над выполнением нового важного заказа? Что там говорила Мелли? "Если хотите быть с ним, придется бороться"? Да, Жюстина хотела быть с ним, ничего в жизни она не желала так страстно, как этого, но как именно бороться за свое счастье? Если она никак не отреагирует на цветы, что тогда? Позвонит ли он ей когда-нибудь? А может, подумает, что она потеряла к нему интерес? Расставаясь с ней, он сказал: "Я хочу узнать тебя получше, когда ты выздоровеешь". Что ж, в конце недели ей было назначено явиться в больницу для того, чтобы снять гипс. Значит, осталось несколько дней. Почему же Кил не объявляется? Опять опасается за последствия? Не обольщайся, Жюстина, все это лишь твои предположения. А на самом деле, присылая эти букеты и рисуя викингов, он, видимо, просто хотел немного поразвлечься.
Оставшиеся дни она провела в шарахании от надежд к полному упадку духа. В конце концов перевесило отчаяние.
Ровно через пять недель после их последнего разговора Жюстина припарковалась у дорожки, ведущей к верфи Нотона. Пять недель. Она посмотрела на свое бледное, истонченное запястье и слегка пошевелила пальцами. Теперь, без гипса, рука казалась какой-то невесомой. Правильно ли ты поступила, Жюстина? Стоило ли приезжать? Но раз уж приехала, надо довести дело до конца.
Заперев машину, она аккуратно оправила на себе кремовую юбку, затем набросила жакет того же тона и, собрав в кулак волю, направилась к верфи. Нервы ее были напряжены до предела. Когда она обогнула крайний ангар, первым же человеком, попавшим в поле ее зрения, оказался Кил. Она остановилась как вкопанная, пораженная тем, что теперь он казался еще выше, чем она его помнила, еще великолепней. К чему она ему, он может с легкостью окружить себя целым гаремом красавиц, безнадежно подумала Жюстина, оглядывая его с ног до головы, жадно вбирая в себя и непокорную светлую шевелюру, которую он так и не удосужился подстричь, и обнаженный загорелый торс, и длинные мускулистые ноги в коротких шортах. Сердце Жюстины бешено заколотилось в груди, подсказывая ей то, что и так не нуждалось в подсказке, что было совершенно очевидно: ее чувства нисколько не изменились, нет, неправда, они стали еще сильнее.
Кил стоял, опершись руками на поручни недостроенной яхты, и беседовал с какой-то темноволосой женщиной. А она премиленькая, с горечью отметила Жюстина и решила немедленно исчезнуть. Но было поздно - брюнетка обернулась к ней, улыбнулась и что-то сказала Килу. Тот лениво повернул голову в сторону Жюстины, и она заметила даже с такого расстояния, как он напрягся всем телом. Он медленно выпрямился, и тут сердце ее ухнуло куда-то вниз - вид у него был далеко не радостный.
Она оцепенела, любопытные взгляды рабочих и дружелюбная улыбка той женщины пролетели мимо нее. Она видела только приближающегося к ней Кила и не могла отвести от него глаз. Вдруг она с ужасом поняла, что решительно не знает, что ему сказать. Он тоже не сразу нашелся и молча смотрел на нее. Так продолжалось несколько минут, пока кто-то из рабочих пронзительно не свистнул, тем самым приведя Кила в чувство.
Он недовольно нахмурился.
- Идем, - только и произнес он.
Засунув руки в карманы, он стал огибать ангар. Жюстина с несчастным видом посмотрела ему вслед. Ей не следовало приезжать сюда. Боже, как она ошиблась! И все-таки она поплелась за ним. Стоило ей зайти за ангар, как две сильных руки заключили ее в объятия, едва не задушив до смерти.
- Прости, - хрипло проговорил Кил, но из объятий ее не выпустил и прижал еще сильнее к своей груди, зарывшись лицом в ее волосы. - Я просто не могу сдерживаться.
Она чуть-чуть отстранилась и взглянула ему в лицо.
- Это правда? - озадаченно прошептала Жюстина. - Правда?
- Конечно. Я не надеялся, что ты приедешь. Я думал... о черт, я и сам не знаю, что я думал. О, как же я ждал тебя! - Слова его звучали бессвязно. - Мне пришла в голову нелепая мысль, что ты тут же примчишься ко мне и бросишься в мои объятия. Весь понедельник я метался, не находя себе места. Одному Богу известно, сколько раз я выбегал на дорогу, высматривая твою машину. Во вторник тоже. В среду я довел Мелли до полного отчаяния. А сегодня... сегодня я окончательно пришел к выводу, что ты никогда больше не появишься, что ты меня забыла...
- Я не забыла тебя, я тебя обожаю. - Счастье озарило ее лицо, и она прижалась к нему. - Я очень боялась, что неправильно тебя поняла, но гипс сняли только сегодня, и я сразу же поехала к тебе.
Он напряженно улыбнулся.
- Какие же мы оба идиоты! Я... Убирайся вон! - вдруг рявкнул он.
Отпрянув от неожиданности, Жюстина увидела, что из-за угла появилась та самая женщина.
- Да я просто так, - произнесла она, добродушно улыбаясь. Потом, подмигнув Жюстине, исчезла.
- Это Натали, жена Джона, - коротко пояснил Кил. - Давай уйдем отсюда, здесь нас все равно не оставят в покое.
Он обнял ее за плечи, и они направились к ее машине. У Жюстины так тряслись руки, что она с трудом вставила ключ зажигания.
- Кил...
- Подожди, - простонал он. - Если я до тебя сейчас дотронусь, не уверен, смогу ли я остановиться.
К лицу Жюстины прилила краска, дыхание перехватило, и ей пришлось откашляться прежде, чем она смогла говорить спокойно.
- Но тогда я не понимаю, почему ты сам не пришел ко мне?
- Потому только, что я все время пытался вдолбить себе, что ты мне безразлична, - выпалил Кил. - Потому, что я, как дурак, ни с кем не хотел связывать свою жизнь, слишком ценил свою свободу. Но я так скучал по тебе! Этот месяц был самым длинным в моей жизни. Я не смог сдержаться и послал тебе розы, но написать ничего не мог, только положил эту дурацкую карточку. Потом быстренько свернул свои дела и вернулся в Англию. А уже здесь послал еще один букет...
- А приехать ко мне у тебя не хватило духу?
- Вот именно. Я слишком затянул, даже не позвонил тебе, как обещал... Господи, как же все это глупо! - в отчаянии воскликнул Кил.
У нее мелькнула горестная мысль, что он попрежнему хочет избавиться от ненужных ему пут. Она завела машину и осторожно, как новичок-водитель, тронулась с места. Кил напряженно смотрел вперед невидящими глазами.
Когда они подъехали к дому, Кил выскочил из машины, будто подброшенный пружиной. Жюстина захлопнула дверцу, борясь с чувствами, грозящими вылиться через край.
Мелли отворила дверь, окинула беглым взглядом Кила и перевела глаза на Жюстину.
- Приехали, значит, - лукаво констатировала она.
- Приехали, - подтвердила Жюстина, сразу не найдя более подходящего ответа.
- Мелли! Ради всего святого! - рявкнул Кил. - На сегодняшний день вы свободны. Сходите в магазин или в кино или придумайте еще что-нибудь, чем себя занять. - Он вбежал в дом и бросился вверх по лестнице, в нетерпении перепрыгивая через ступеньки. - Я иду принимать душ, - крикнул он на ходу.
- Ну и ну! - покачала Мелли головой. - Мужик дошел до кондиции, как я посмотрю. - Она хохотнула и потянула за рукав Жюстину. - И вам туда же пора, милочка, ступайте наверх.
С трудом сдерживаясь, чтобы не броситься ему вдогонку, Жюстина поднялась на второй этаж и тихонько приоткрыла дверь его спальни. Из ванной доносился плеск воды. Она вошла в комнату.
Это было типично мужское обиталище. Пол затянут темно-коричневым ковром, в тон ему подобраны занавеси и покрывало на кровати. Стены, выкрашенные в кремовый цвет, украшены эстампами с изображением яхт и клиперов. В головах кровати висела еще какая-то картина. Жюстина подошла ближе и стала с интересом ее разглядывать. Это был портрет пожилого господина в брыжах, глаза его светились умом и добротой. Опершись коленом о край кровати, Жюстина долго всматривалась в его мудрое лицо, и вдруг у нее непроизвольно вырвалось признание:
- Я люблю его.
- Почему бы не рассказать об этом ему самому? - поинтересовался Кил у нее из-за спины.
Она вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Лицо Кила была напряжено, скулы побелели, а глаза лихорадочно блестели.
- Я люблю тебя, - тихим голосом повторила Жюстина. В ответ он протянул к ней руки, и она растворилась в его объятиях. Дрожащими руками она развязала пояс его банного халата, прильнула к его теплому влажному телу и прижалась губами к его шее.
- О Жюстина! - Кил сжал ее так, что стало трудно дышать, и жадно приник к ее губам.
Она погрузила пальцы в его мягкие волосы и прошептала вслух его имя. Сердце ее было готово выскочить из груди.
Кил застонал. Не в силах больше сдерживаться, он сорвал с нее одежду и на руках отнес в постель.
- Возьми меня, - прошептала она срывающимся голосом.
Дрожа от нетерпения, она прижалась к нему всем телом, и они слились в единое целое, забыв обо всем на свете.
Наконец в полном изнеможении они оторвались друг от друга.
- О Жюстина! - выдохнул Кил.
Она поцеловала его покрытое испариной плечо.
- Как же я по тебе соскучилась!
Он посмотрел в ее разрумянившееся лицо.
- Ты нужна мне, - мягко произнес Кил, - ты мне просто необходима. Глубоко вздохнув, он снова заключил ее в объятия, нежно целуя рассыпавшиеся в беспорядке волосы. - Там, в Норвегии, твой образ преследовал меня постоянно, что бы я ни делал, чем бы ни занимался! И я все время думал, думал... Меня прямо-таки раздирали противоречия. То поражался, как меня угораздило влюбиться в такую забавную мордашку, то приходил к выводу, что я вовсе не люблю тебя, что это абсолютно невозможно. Ты, такая беспомощная и сварливая, такая смешная и мужественная, не выходила у меня из головы. Я даже спать стал плохо. Вот что ты со мной сотворила! Может, ты прибегла к помощи гадалки и приворожила меня?
Жюстина молча покачала головой. Говорить было трудно, слезы душили ее, ей с трудом верилось в его слова. Неужели это правда? А Кил все никак не мог выговориться.
- На Мадейре меня снедала ревность. Никогда в жизни я никого не ревновал, мне это чувство было неведомо, вот я и вел себя как полный идиот. Сегодня я был готов прикончить на месте того, кто свистнул на верфи. Ты моя, только моя, и никому другому не позволено смотреть на тебя. Знаешь, я раньше никогда не был собственником. А теперь - в кого я теперь превратился? В развалину, в полное ничтожество! И духовно и физически!
- Ну, насчет физической развалины ты погорячился, - запротестовала она.
Губы Кила затрепетали от удовольствия.
- Повтори еще раз.
- Что именно - что я тебя люблю?
- Уту.
Она улыбнулась и с чувством произнесла:
- Я люблю тебя, я хочу тебя, ты мне необходим. Доволен?
- Очень.
- Что же ты мне можешь на это ответить? - лукаво поинтересовалась Жюстина.
Кил смущенно пробормотал:
- Я люблю тебя, Жюстина. - Он на секунду отвернулся, но тут же вновь посмотрел ей в глаза. - Я никому никогда не говорил этого, поверь. Мне уже тридцать шесть, связей у меня было достаточно, но мне и в голову не приходило произнести такие слова, а теперь мне хочется прокричать их на весь мир, чтобы все на свете знали о том, что я тебя люблю. И если ты немедленно не прекратишь прижиматься ко мне, я за последствия не отвечаю.
Жюстина шевельнула бедрами, в ответ Кил простонал:
- О Боже, что ты со мной делаешь, испорченная девчонка! Погоди-ка. С какой-то тигриной грацией он поднялся и подкрался к двери. Прислушавшись, он запер дверь на ключ и ухмыльнулся: - На всякий случай.
- Предосторожность, по-моему, немного запоздала, тебе не кажется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19