- Ну как? Уладил? - спросила она, не оборачиваясь ко мне.
- Уладил, - иронически ответил я. Только теперь я смог ее рассмотреть.
Не перечисляя всех достоинств ее внешности, могу сказать только, что она
действительно была почти голая. На ней был купальный костюм из
зелено-белого горошинками шелка, лифчик в виде полоски и трусы, обшитые
черной бахромой. Длинные светло-каштановые волосы, плавно извиваясь,
опускались ей на плечи и прикрывали ложбинку между лопатками.
- Собирайтесь, мы сейчас уйдем отсюда, - сказал я ей, отобрав пилку для
ногтей.
- Чудесно. Дайте мне что-нибудь одеть. Я порылся в шкафу и, выбрав одно
из платьев жены, подал ей. Она приложила его к себе, посмотрелась в зеркало
и спросила:
- А получше там нет?
- Нет. И это сойдет!
- Ну, хорошо. Я сейчас примерю.
Она надела платье, и я был поражен ее преображением. В платье, плотно
облегавшем ее стройную фигуру, она казалась еще стройнее и элегантнее. Я
никогда не видел это платье, так красиво сидевшее на своей жене.
- Вот вам и туфли, - сказал я, подавая ей летние босоножки жены на
высоком тонком каблуке. Я быстро собрал в чемодан самые необходимые вещи, и
мы вышли из дома. Я взял в гараже свой старый "Оппель" и, усадив свою даму,
поехал, не зная куда. Она щебетала как птичка, восторгаясь ночным городом.
Увидев сияющий под'езд бара, она схватила меня за руку и стала умолять
сходить туда. Пришлось согласиться. Мы вошли в бар. На нас сразу обратили
внимание. За столиками стали переглядываться и шептаться. Сам хозяин бара
поедал жадным взглядом мою спутницу. Он провел нас к столику в отдельный
кабинет.
- Что прикажете подать? - спросил хозяин у меня, косясь на даму.
- Вина, - воскликнула красотка, кокетливо прищурив глаза.
- Нет, нет, мы еще не выбрали. Пришлите официантку минут через пять.
Хозяин пожал плечами и ушел.
- Слушай, веди себя солиднее.
- А что я сделала?
- Все, что ты хочешь заказать, ты должна говорить мне, а не официанту.
- Фи, какая разница... Ой! Смотри, какой чудесный малыш, - воскликнула
она, показывая пальцем на огромного детину в клетчатом пиджаке, который
тащил за руку из-за стола пьяную женщину, в двое ниже его ростом, на
танцевальную площадку.
- Чем же он хорош? Не показывай пальцем, на нас обращают внимание.
- Где, кто обращает?
- Все.
- А разве это плохо? Чего бы я стоила, если бы на меня не обращали
внимания? Ух! Какое могучее животное, - восторженно закончила она.
- Кто животное?
- Ну, тот парень.
- Я не понимаю твоих восторгов.
- А что ты можешь в этом понять? - если ты будешь так хамить, я сейчас
же уйду и оставлю тебя здесь одну.
- О! - испуганно воскликнула она, поворачиваясь ко мне.
- Ты тоже, оказывается, хорош! Не уходи, я буду паинькой.
Пришел официант, я заказал все, что нашел нужным и через несколько
минут у нас на столе не осталось свободного места.
- Как тебя зовут? - спросил я после того, как мы выпили по рюмке
дамского ликера. Она улыбнулась и ответила вопросом на вопрос:
- А я обязательно должна иметь имя?
- Ну конечно. Иначе, как же я буду к тебе обращаться?
- Придумай мне имя. Какой тебе больше нравится?
- Любимое имя бывает у любимой женщины.
- Но у тебя есть любимая женщина?
- А ты не ревнивая?
- Ну вот еще! Ревнуют только старики, уроды и сумасшед-
шие.
- Тогда твое имя будет Зара.
- Нет это имя мне не нравится. Оно похоже на солнце.
Мы еще выпили. Она изрядно захмелела. Я задернул шторы, чтобы на нас не
пялили из зала глаза. Она пьяно смеялась и обмахивалась, как веером,
салфеткой.
- Тут жарко. У меня вспотел пупок. Ха-ха-ха, идем потанцуем. Нет, не
надо, давай лучше... Рэм, ты душка. У тебя собачьи глаза. Принеси мне
холодной воды, я побрызгаю свою грудь.
Я подсел к ней, обнял за плечи, повернул к себе. Ее жаркое дыхание
обдало мне лицо. Я подхватил ее затылок рукой и поцеловал пьяным
бесчувственным поцелуем. Она не сопротивлялась, не возмущалась. Она была
пьяна до бессилия. Не столько с желанием, сколько по привычке я стал мять
ее грудь, пытаясь отыскать пот тканью платья твердую пуговку соска. Она
смеялась, как ребенок.
- Рэм, дурашка... ты щекочешь меня... Подняв платье, я стал целовать ее
ноги, ляжки и бедра. А она с хохотом поощряла меня.
- Вот здесь, теперь здесь, так их, Рэм, так.
Я расстегнул пуговку ее трусов и опрокинул ее на диван, стащил их
совсем.
- Молодец, ловко, - смеясь, сказала она, пожирая меня похотливым
взглядом.
- Ты еще не поцеловал меня в живот, - воскликнула она, приподняв
платье, - ну, что же ты?
Я стоял, с восторгом наблюдая ее бесстыдные порывы.
- А ты раздвинь ноги. Пожалуйста.
Она широко разбросала по дивану обе ноги, открыв моему похотливому
взору свои прелести. Слегка влажное от пота тело блестело, как стеклянное,
а губки влагалища, узенькие и длинные, приоткрылись, обнажив ярко-красный
вход во влагалище. Безумство страсти сильнее разума. Я, позабыв все на
свете, бросился на колени и, схватив ее за ляжки, приник губами к ней,
чувствуя терпкий запах ее плоти и солоноватый привкус горячих половых губ.
Она корчилась от наслаждения, болтая какой-то вздор. Ее руки теребили мои
волосы.
- Подожди, - закричала она, - подожди, а то я кончу.
Я оторвался от нее и, поглаживая мягкий живот рукой, еще и еще раз
окинул сладострастным взглядом всю ее фигуру с очаровательными складочками
на изгибах талии. Она села и поправила платье. Посмотрела на меня томным
взглядом и прошептала:
- Открой шторы.
- Зачем?
- Открой, пусть все видят.
- Что ты, так нельзя.
Она с сожалением покачала головой и, схватив меня руками, потянула меня
к себе.
- Сядь здесь, - сказала она, подвигая меня к самому барьеру. Потом
проворно расстегнула мои штаны, вынула член. Долго она смотрела на него,
зачарованная, взглядом сумасшедшей, поглаживая головку своей рукой.
Наконец, быстро подняла платье и села на колени лицом к залу, вставив член
себе во влагалище. Осторожно двигая бедрами, она зашептала:
- Открой шторы, открой.
- Ты с ума сошла.
- Нет, но ты не представляешь, как будет приятно чувствовать на себе
все их жадные взгляды. Открой!
Не знаю почему, но я послушался и отдернул штору. Она довольно
улыбалась, облокотившись о барьер, и стала осматривать зал горящим от
похоти взглядом. На нас стали обращать внимание. Я закрылся шторой и из
зала нельзя было увидеть, что она сидит у меня на коленях. Но вид ее без
слов говорил умудренным опытом завсегдатаям бара, какое плотское вожделение
двигало ее телом взад и вперед. Наслаждение росло с невыразимой быстротой и
вместе с ним мутное сознание овладевало мной. Зара стала так яростно ерзать
на мне, что заскрипел диван под нами. Судорожно вцепившись пальцами в
барьерный бархат, прикрыв глаза и тяжело дыша открытым ртом, она являла
собой всему залу зрелище, достойное лучшей порнографической картины по силе
своего воздействия. Музыка смолкла. Зал затих. Чуя своим пьяным,
затуманенным похотью сознанием скандал, я не нашел в себе силы
противостоять этому. Развязка наступила неожиданно. Зара вдруг вскрикнула и
повалилась грудью на барьер, забилась в судорогах, излив на меня потоки
горячей жидкости. В зале поднялся невообразимый гвалт, кто-то аплодировал,
кто-то визжал, какой-то мужчина вопил не своим голосом:
- Браво-о-о-о-о-о... Я задернул штору, стащил ее с себя, бросил на
диван. Меня душила злость и жгучий стыд залил краской мое лицо.
- Что ты наделала? Она удивленно посмотрела на меня своими ясными
глазами и, наивно улыбаясь, спросила:
- А что?
- Да ведь ты опозорила меня на весь Кельн!
- Чем же я тебя опозорила? Наоборот, ты теперь будешь в почете. Ведь не
каждый мужчина так смел, как ты.
В дверь постучались. Я поднял ее на ноги и приказал привести себя в
порядок. В кабинет влетел красный от гнева бармен.
- Господа, я попрошу вас оставить зал бара.
- Что, вы уже закрываете? - наивно спросила Зара, грациозно поведя
бедрами. Бармен смутился.
- Нет, но я... то есть вы, ну, вы меня понимаете, -окончательно сбился
с толку бармен под пристальным взглядом моей очаровательной подруги. Она
ласково потрепала его по щеке и, смеясь, сказала:
- Мой милый мальчишечка. Не надо так волноваться. Я уверяю вас, что в
высшей степени невежливо выгонять клиентов.
- Да, но...
- Никаких но. Выпейте с нами глоток вина, - она схватила его за руку и
потащила к столу.
- Рэм, поухаживай за хозяином. Я еще не оправился от
смущения и стоял, как столб, посреди кабинета.
Зара налила ему бокал и, подхватив другой, чокнулась с ним.
- За ваше здоровье. За процветание вашего бара, - с пафосом
провозгласила она.
- Рэм, возьми рюмку, - скомандовала зара. Мы выпили. Бармен ощупывал
фигуру Зары масляным наглым взглядом, пытаясь заглянуть под вырез платья на
груди. Вошел официант.
- Хозяин, - мрачно буркнул он, оглядывая нас с Зарой колючими глазами,
- там просит вас один господин в зале.
Бармен спохватился и, извинившись, вышел за официантом, посоветовав нам
уехать. Я взглянул на часы. Было половина пятого. Еще полтора часа.
Блаженно улыбаясь, Зара медленно раскачивала тело из стороны в сторону,
напевая какую-то озорную песенку.
- Может быть, уедем? - спросил я.
- Ну что ты, пупсик! Здесь так хорошо.
Снова, не постучавшись, вошел официант.
- Вас просят уйти из бара, - с ледяным бесстрастием про-
изнес он, выпучив глаза в пространство.
- Мы сейчас уезжаем, - сказал я и сунул ему в руку несколько купюр по
сто марок. Лицо его мгновенно расплылось в елейном подобострастии, и он
засуетился вокруг нас.
- Прикажете вызвать такси? Мадам, вы забыли вашу сумочку, - обратился
он к Заре.
Она мило улыбнулась и, хитро прищурившись, выпалила ему в глаза:
- будьте так любезны, подайте мне мои трусы, они под столом.
Я чуть не упал от неожиданности. А официант, как кот, юркнул под
скатерть и, вытаращив преданно собачьи глаза, подал Заре ее трусы, смерив
ее восхищенным взглядом. Скоро мы вышли на улицу. У под'езда бара ждала
толпа. Увидев Зару, мужчины стали аплодировать, некоторые целовали ей руки,
кто-то услужливо распахнул перед ней дверцу машины. Женщины с нескрываемым
любопытством заглядывали ей в глаза. Я слышал, как кто-то сказал: "Что за
прелесть! Одну ночь с такой и не надо жизни!" С места я рванул машину на
полную скорость. Мы ринулись в пустынные улицы и переулки. Через 40-50
минут мы выскочили на городскую автостраду и я остановил машину.
- Ты что, сумасшедшая? - спросил я ее.
- С чего ты взял?
- Ты видишь, что ты устроила?
- Но это же успех! Фурор! Об этом будет говорить вся Германия.
- В этом-то и вся трагедия. Неужели ты не понимаешь?- заорал я.
- Не понимаю, - искренне призналась она.
- А!... Что с тобой говорить.
- Ну, котик, не сердись, - она жеманно выгнула свой стан и открыла свои
чудные ноги, скрестила их, положив одну на другую.
- Смотри, котик, а то я их сейчас закрою. А где мои трусы? - испуганно
воскликнула она, - ах! Вот они, а я испугалась. Она стала надевать их на
себя.
- Постой, - остановил я ее, - я хочу тебя.
- Ах ты мурлыка! Сейчас я на тебе устроюсь. Она попросила меня сесть
пониже и взгромоздилась верхом на мои ноги, быстро всунув мой член в свое
влагалище.
- Теперь гони!
- Но я не могу так управлять машиной. Я ничего не вижу.
- Ерунда. Я постараюсь посторониться, - она наклонилась набок так,
чтобы я мог видеть дорогу.
Я завел мотор и поехал. Мы с'ехали на обочину, чтобы машину
встряхивало, и наше необычное совокупление началось. Она не двигала телом.
Но ощутимые толчки машины заставляли наши тела и члены все время тереться
друг о друга. Она быстро пришла в неистовое исступление и вцепилась в меня
руками и вертелась на мне, как змея. Я выпустил из рук руль и, не успев
затормозить, ухнул машину в придорожные кусты. Последний толчок был верхом
наслаждения. Она сползла с меня со стоном удовлетворения и через секунду
пропала... Я остался один среди поля на дороге, в поломанной машине,
усталый и злой. Ни в баре, ни в машине я не получил никакого
удовлетворения. Я вышел на дорогу и осмотрелся. Недалеко, за редкими
стволами березовой рощи, белел домик фермера. Я решил отправиться туда и
попросить машину, чтобы вытащить мой "Оппель" из канавы. Но в этот момент
на дороге появились две молочные цистерны, идущие в город. Одна из них
остановилась, молодой веселый паренек выскочил из кабины.
- Вытащить? - крикнул он.
- Сделай одолжение.
- Сейчас, - он принес кусок троса, зацепил петлей за задний буфер моей
машины и, подогнав свою, сделал вторую петлю на крюк. Без особого труда его
"Вега" выволокла мой жалкий кабриолет на дорогу. Я уплатил ему сотню марок
и уехал. Моя машина была сильно помята. Правая фара совсем слетела с крыла
и лежала на земле. Радиатор скорежило кривой волной, с него понемногу
капала вода. Я попробовал завести мотор, он работал отлично. Потихоньку я
тронулся с места и поехал. Через час я был уже в городе. Отыскав на окраине
дом, где сдают комнаты, я снял небольшую квартиру на втором этаже и оставил
во дворе свою искалеченную машину.
Глава 8
С молниеносной быстротой облетела город весть о событии в баре и,
когда я приехал на завод, сослуживцы в конторе, глядя на меня, о чем-то
шушукались и загадочно улыбались. Меня сразу вызвал тесть.
- Рэм, - сказал он, угрюмо глядя себе под ноги. Он стоял, а мне
предложил сесть.
- Я не хочу верить басням и слухам, но после того, что видел сам, не
могу относиться к этому безразлично. Скандал с твоим именем так велик, что
все наши знакомые уже отказались от тебя и среди нас ты чужой. После смерти
девочки ты единственный близкий мне человек и я, как мог, стремился
сохранить нашу родственную связь, но ты... ты оказался чудовищным
развратником, - голос его задрожал, он покраснел от негодования, - я решил,
что нам лучше всего расстаться навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16