Нет смысла описывать ни Унтахорстена, ни его местонахождение, потому
что, во-первых, с 1942 года нашей эры прошло немало миллионов лет, а
во-вторых, если говорить точно, Унтахорстен был не на Земле. Он занимал-
ся тем, что у нас называется экспериментированием, в месте, которое мы
бы назвали лабораторией. Он собирался испытать свою машину времени.
Уже подключив энергию, Унтахорстен вдруг вспомнил, что Коробка пус-
та. А это никуда не годилось. Для эксперимента нужен был контрольный
предмет - твердый и объемный, в трех измерениях, чтобы он мог вступить
во взаимодействие с условиями другого века. В противном случае, по возв-
ращении машины Унтахорстен не смог бы определить, где она побывала.
Твердый же предмет в Коробке будет подвергаться энтропии и бомбардировке
космических лучей другой эры, и Унтахорстен сможет по возвращении машины
замерить изменения как качественные, так и количественные. Затем в рабо-
ту включатся Вычислители и определят, где Коробка побывала в 1 000 000
году Новой эры, или в 1000 году, или, может быть, в 0001 году.
Не то чтобы это было кому-нибудь интересно, кроме самого Унтахорсте-
на. Но он во многом был просто ребячлив.
Времени оставалось совсем мало. Коробка уже засветилась и начала
содрогаться. Унтахорстен торопливо огляделся и направился в соседнее по-
мещение. Там он сунул руку в контейнер, где хранилась всякая ерунда, и
вынул охапку каких-то странных предметов. Ага, старые игрушки сына Сно-
вена. Мальчик захватил их с собой, когда, овладев необходимой техникой,
покидал Землю. Ну, Сновену этот мусор больше не нужен. Он перешел в но-
вое состояние и детские забавы убрал подальше. Кроме того, хотя жена Ун-
тахорстена и хранила игрушки из сентиментальных соображений, эксперимент
был важнее.
Унтахорстен вернулся в лабораторию, швырнул игрушки в Коробку и зах-
лопнул крышку. Почти в тот же момент вспыхнул контрольный сигнал. Короб-
ка исчезла. Вспышка при этом была такая, что глазам стало больно.
Унтахорстен ждал. Он ждал долго.
В конце концов он махнул рукой и построил новую машину, но результат
получился точно такой же. Поскольку ни Сновен, ни его мать не огор- чи-
лись пропажей первой порции игрушек, Унтахорстен опустошил кон- тейнер и
остатки детских сувениров использовал для второй Коробки.
По его подсчетам, эта Коробка должна была попасть на Землю во второй
половине XIX века Новой эры. Если это и произошло, то Коробка оста- лась
там.
Раздосадованный, Унтахорстен решил больше не строить машин времени.
Но зло уже свершилось. Их было две, и первая...
Скотт Парадин нашел ее, когда прогуливал уроки.
К полудню он проголодался, и крепкие ноги принесли его к ближайшей
лавке. Там он пустил в дело свои скудные сокровища, экономно и с благо-
родным презрением к собственному аппетиту. Затем отправился к ручью по-
есть.
Покончив с сыром, шоколадом и печеньем и опустошив бутылку содовой,
Скотт наловил головастиков и принялся изучать их с некоторой долей науч-
ного интереса. Но ему не удалось углубиться в исследования. Что-то тяже-
лое скатилось с берега и плюхнулось в грязь у самой воды, и Скотт, осто-
рожно осмотревшись, заторопился поглядеть, что это такое.
Это была Коробка. Та самая Коробка. Хитроумные приспособления на ее
поверхности Скотту ни о чем не говорили, хотя, впрочем, его удивило, что
вся она оплавлена и обуглена. Высунув кончик языка из-за щеки, он поты-
кал Коробку перочинным ножом - хм! Вокруг никого, откуда же она появи-
лась? Наверно, ее кто-нибудь здесь оставил, из-за оползня она съехала с
того места, где прежде лежала.
- Это спираль, - решил Скотт, и решил неправильно. Эта штука была
спиралевидная, но она не была спиралью из-за пространственного ис- крив-
ления.
Но ни один мальчишка не оставит Коробку запертой, разве что его от-
тащить насильно. Скотт ковырнул поглубже. Странные углы у этой штуки.
Может, здесь было короткое замыкание, поэтому? - Фу-ты! - Нож со- сколь-
знул. Скоттт пососал палец и длинно, умело выругался.
Может, это музыкальная шкатулка?
Скотт напрасно огорчался. Эта штука вызвала бы головную боль у Эйн-
штейна и довела бы до безумия Штайнмеца. Все дело было, разуме- ется, в
том, что Коробка еще не совсем вошла в тот пространственно-вре- менной
континуум, в котором существовал Скотт, и поэтому открыть ее было невоз-
можно. Во всяком случае, до тех пор, пока Скотт не пустил в ход подходя-
щий камень и не выбил эту спиралевидную неспираль в более удобную пози-
цию.
Фактически он вышиб ее из контакта с четвертым измерением, высвобо-
див пространственно-временной момент кручения. Раздался резкий щелчок.
Коробка слегка содрогнулась и лежала теперь неподвижно, существуя уже
полностью. Теперь Скотт открыл ее без труда.
Первое, что попалось ему на глаза, был мягкий вязаный шлем, но Скотт
отбросил его без особого интереса. Ведь это была всего-навсего шапка.
Затем он поднял прозрачный стеклянный кубик, такой маленький, что он
уместился на ладони - слишком маленький, чтобы вмещать какой-то сложный
аппарат. Моментально Скотт разобрался, в чем дело. Стекло было увеличи-
тельным. Оно сильно увеличивало то, что было в кубике. А там было нечто
странное. Например, крохотные человечки...
Они двигались. Как автоматы, только более плавно. Как будто смотришь
спектакль. Скотта заинтересовали их костюмы, а еще больше то, что они
делали. Крошечные человечки ловко строили дом. Скотту подумалось, хорошо
бы дом загорелся, он бы посмотрел, как тушат пожар.
Недостроенное сооружение вдруг охватили языки пламени. Человечки с
помощью множества каких-то сложных приборов ликвидировали огонь.
Скотт очень быстро понял, в чем дело. Но его это слегка озадачило.
Эти куклы слушались его мыслей! Когда он сообразил это, то испугался и
отшвырнул кубик подальше. Он стал было взбираться вверх по берегу, но
передумал и вернулся. Кубик лежал наполовину в воде и сверкал на солнце.
Это была игрушка. Скотт чувствовал это безошибочным инстинктом ребенка.
Но он не сразу поднял кубик. Вместо этого он вернулся к коробке и стал
исследовать то, что там оставалось.
Он спрятал находку в своей комнате наверху, в самом дальнем углу
шкафа. Стеклянный кубик засунул в карман, который уже и так оттопыривал-
ся, - там был шнурок, моток проволоки, два пенса, пачка фольги, грязная
марка и обломок полевого шпата. Вошла вперевалку двухлетняя сестра Скот-
та, Эмма, и сказала: "Привет!"
- Привет, пузырь, - кивнул Скотт с высоты своих семи лет и несколь-
ких месяцев. Он относился к Эмме крайне покровительственно, но она при-
нимала это как должное. Маленькая, пухленькая, большеглазая, она плюхну-
лась на ковер и меланхолически уставилась на свои башмачки.
- Завяжи, Скотти, а?
- Балда, - сказал Скотт добродушно, но завязал шнурки. - Обед скоро?
Эмма кивнула.
- А ну-ка покажи руки. - Как ни странно, они были вполне чистые, хо-
тя, конечно, не стерильные. Скотт задумчиво поглядел на свои собственные
ладони и, гримасничая, отправился в ванную, где совершил беглый туалет,
так как головастики оставили следы.
Наверху в гостиной Деннис Парадин и его жена Джейн пили предобеден-
ный коктейль. Деннис был среднего роста, волосы чуть тронуты сединой, но
моложавый, тонкое лицо, с поджатыми губами. Он преподавал философию в
университете. Джейн - маленькая, аккуратная, темноволосая и очень хоро-
шенькая. Она отпила мартини и сказала:
- Новые туфли. Как тебе?
- Да здравствует преступность! - пробормотал Парадин рассеянно. -
Что? Туфли? Не сейчас. Дай закончить коктейль. У меня был тяжелый день.
- Экзамены?
- Ага. Пламенная юность, жаждущая обрести зрелость. Пусть они все
провалятся. Подальше, в ад. Аминь!
- Я хочу маслину, - сказала Джейн.
- Знаю, - сказал Парадин уныло. - Я уж и не помню, когда сам ее ел.
Я имею в виду, в мартини. Даже если я кладу в твой стакан полдюжины, те-
бе все равно мало.
- Мне нужна твоя. Кровные узы. Символ. Поэтому.
Парадин мрачно взглянул на нее и скрестил длинные ноги:
- Ты говоришь, как мои студенты.
- Честно говоря, не вижу смысла учить этих мартышек философии. Они
уже не в том возрасте. У них уже сформировались и привычки, и об- раз
мышления. Они ужасно консервативны, хотя, конечно, ни за что в этом не
признаются. Философию могут постичь совсем зрелые люди либо мла- денцы
вроде Эммы и Скотта.
- Ну, Скотти к себе в студенты не вербуй, - попросила Джейн, - он
еще не созрел для доктора философии. Мне вундеркинды ни к чему, осо-
бенно если это мой собственный сын. Дай свою маслину.
- Уж Скотти-то, наверно, справился бы лучше, чем Бетти Доусон, -
проворчал Парадин.
- И он угас пятилетним стариком, выжив из ума, - продекламиро- вала
Джейн торжественно, - дай свою маслину.
- На. Кстати, туфли мне нравятся.
- Спасибо. А вот и Розали. Обедать?
- Все готово, мисс Парадин, - сказала Розали, появляясь на пороге. -
Я позову мисс Эмму и мистера Скотти.
- Я сам. - Парадин высунул голову в соседнюю комнату и закричал:
- Дети! Сюда, обедать!
Вниз по лестнице зашлепали маленькие ноги. Показался Скотт, пригла-
женный и сияющий, с торчащим вверх непокорным вихром. За ним Эмма, кото-
рая осторожно передвигалась по ступенькам. На полпути ей надоело спус-
каться прямо, она села и продолжала путь по-обезьяньи, усердно пересчи-
тывая ступеньки маленьким задиком. Парадин, зачарованный этой сценой,
смотрел не отрываясь, как вдруг почувствовал сильный толчок. Это налетел
на него сын.
- Здорово, папка! - завопил Скотт.
Парадин выпрямился и взглянул на сына с достоинством.
- Сам здорово. Помоги мне подойти к столу. Ты мне вывихнул мини- мум
одно бедро.
Но Скотт уже ворвался в соседнюю комнату, где в порыве эмоций на-
ступил на туфли, пробормотал извинение и кинулся к своему месту за сто-
лом. Парадин, идя за ним с Эммой, крепко уцепившейся короткой пухлой
ручкой за его палец, поднял бровь.
- Интересно, что у этого шалопая на уме?
- Наверно, ничего хорошего, - вздохнула Джейн. - Здравствуй, ми-
лый. Ну-ка, посмотрим твои уши.
Обед проходил спокойно, пока Парадин не взглянул случайно на та-
релку Скотта.
- Привет, это еще что? Болен? Или за завтраком объелся?
Скотт задумчиво досмотрел на стоящую перед ним еду.
- Я уже съел сколько мне было нужно, пап, - объяснил он.
- Ты обычно ешь сколько в тебя влезет и даже больше, - сказал Пара-
дин. - Я знаю, мальчики, когда растут, должны съедать в день тонны пищи,
а ты сегодня не в порядке. Плохо себя чувствуешь?
- Н-нет. Честно, я съел столько, сколько мне нужно.
- Сколько хотелось?
- Ну да. Я ем по-другому.
- Этому вас в школе учили? - спросила Джейн.
Скотт торжественно покачал головой.
- Никто меня не учил. Я сам обнаружил. Мне плевотина помогает.
- Попробуй объяснить снова, - предложил Парадин. - Это слово не го-
дится.
- Ну... слюна. Так?
- Ага. Больше пепсина? Что, Джейн, в слюне есть пепсин? Я что-то не
помню.
- В моей есть яд, - вставила Джейн. - Опять Розали оставила комки в
картофельном пюре.
Но Парадин заинтересовался.
- Ты хочешь сказать, что извлекаешь из пищи все, что можно, - без
отходов - и меньше ешь?
Скотт подумал.
- Наверно, так. Это не просто плев... слюна. Я вроде бы определяю,
сколько положить в рот за один раз, и чего с чем. Не знаю, делаю, и все.
- Хм-м, - сказал Парадин, решив позднее это проверить, - довольно
революционная мысль. - У детей часто бывают нелепые идеи, но эта мог- ла
быть не такой уж абсурдной. Он поджал губы: Я думаю, постепенно люди на-
учатся есть совершенно иначе - я имею в виду, как есть, а не только что
именно. То есть какую именно пищу. Джейн, наш сын проявля- ет признаки
гениальности.
- Да?
- Он сейчас высказал очень интересное соображение о диетике. Ты сам
до него додумался, Скотт?
- Ну конечно, - сказал мальчик, сам искренне в это веря.
- А каким образом?
- Ну, я... - Скотт замялся. - Не знаю. Да это ерунда, наверно.
Парадин почему-то был разочарован.
- Но ведь...
- Плюну! Плюну! - вдруг завизжала Эмма в неожиданном приступе озорс-
тва и попыталась выполнить свою угрозу, но лишь закапала слюной нагруд-
ник.
Пока Джейн с безропотным видом увещевала и приводила дочь в по- ря-
док, Парадин разглядывал Скотта с удивлением и любопытством. Но дальше
события стали развиваться только после обеда, в гостиной.
- Уроки задали?
- Н-нетт, - сказал Скотт, виновато краснея. Чтобы скрыть смущение,
он вынул из кармана один из предметов, которые нашел в Коробке, и стал
расправлять его. Это оказалось нечто вроде четок с нанизанными бусами.
Парадин сначала не заметил их, но Эмма увидела. Она захотела поиграть с
ними.
- Нет. Отстань, пузырь, - приказал Скотт. - Можешь смотреть. Он на-
чал возиться с бусами, послышались странные мягкие щелчки. Эмма протяну-
ла пухлый палец и тут же пронзительно заплакала.
- Скотти, - предупреждающе сказал Парадин.
- Я ее не трогал.
- Укусили. Они меня укусили, - хныкала Эмма. Парадин поднял голову.
Взглянул, нахмурился. Какого еще...
- Это что, абак? - спросил он. - Пожалуйста, дай взглянуть. Несколь-
ко неохотно Скотт принес свою игрушку к стулу отца. Парадин прищурился.
Абак в развернутом виде представлял собой квадрат не ме- нее фута в по-
перечнике, образованный тонкими твердыми проволочками, которые местами
переплетались. На проволочки были нанизаны цветные бусы. Их можно было
двигать взад и вперед с одной проволочки на другую, даже в местах переп-
летений. Но ведь сквозную бусину нельзя передвинуть с одной проволоки на
другую, если они п е р е п л е т а ю т с я...
Так что, очевидно, бусы были несквозные. Парадин взглянул вниматель-
нее. Вокруг каждого маленького шарика шел глубокий желобок, так что ша-
рик можно было одновременно и вращать, и двигать вдоль проволоки.
1 2 3 4