https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/vitra-normus-9600b003-7650-s-pedestalom-105038-item/
п. Все они были рассчитаны на дешевый внешний эффект, и тем не менее не запоминались, поскольку принадлежали авторам, за плечами которых была пара бездарных, худосочных, журнальных статеек. Но даже тогда, когда тот или иной журналист, печатался почти ежедневно, на протяжении двадцати-тридцати лет в нескольких крупных газетах, и выступал под несколькими псевдонимами, но бездарно, ни его настоящее имя, ни один из его многочисленных псевдонимов так и не запоминался читательской массе. Так, например, в период 1890-1916 гг. во всех юмористических отделах всех русских крупных газет и журналов подвизался некий К.А.Михайлов, который имел 325 псевдонимов! и выступал не менее, чем с 250-300 статьями и заметками ежегодно на протяжении почти четверти века. Тем не менее ни одно из его семи тысяч «произведений» в отдельности и все они в совокупности совершенно не оставили никакого следа в памяти современников, как и не запомнился ни один из его более, чем трехсот псевдонимов. Они лишь зафиксированы в журнальных ведомостях на оплату гонорара.
В то же время значительное число псевдонимов разных авторов дореволюционной России так и остается до сих пор не раскрытыми. Особенно это касается авторов, писавших не в области художественной литературы.
Писатели и поэты, в основном, учтены в словаре псевдонимов И.Ф.Масанова, включающего свыше 20 тыс. лиц.
Что же касается политиков, экономистов, военных, врачей, ученых разных других специальностей, – выступавших в своей профессиональной и общественной печати не в качестве беллетристов, то их псевдонимы остаются совершенно нераскрытыми вплоть до нашего времени за очень небольшим исключением.
Приведем только два примера таких не поддающихся раскрытию псевдонимов, причем не из глубин XIX в., а относящихся к самому началу XX века, т.е. к авторам, которые должны были бы жить по крайней мере всю первую половину XX века, или хотя бы четверть его. Один пример – из области военной и внешней политики, где, судя по характеру книги, выступает весьма компетентный, опытный, а, следовательно, и известный современникам автор, скрывшийся, однако, весьма надежно под следующим псевдонимом:
Арктуръ. Основные вопросы внешней политики России. Т.1. Одесса, 1910 г.
Второй пример – из области кулинарии, где скрываться, казалось бы, не было никаких оснований, тем более, что книга, принадлежавшая автору, взявшему псевдоним, была хорошо написанной, интересной и новой по постановке вопроса и содержанию. Тем не менее и этот (скорее всего – высокопоставленный) автор, являвшийся видным специалистом, – также до сих пор не раскрыт:
И.Ф.Б-ий. Гигиенический стол. Питательные и вкусные обеды на каждый день. СПБ, 1902 г.
Обе книжки не какие-нибудь однодневки или тривиальные, серые произведения, а своего рода – новые веяния в соответствующих областях. Они, эти книги, должны были обратить на себя внимание специалистов, как в области внешней политики России, так и в области поваренного искусства. Однако их авторы до сих пор остаются для нас неизвестны, хотя знать, кто они, существенно важно для понимания того, кто представлял новые веяния, новые направления, как в области русской внешней политики, так и в области организации русского стола.
Но выяснить, кто скрывался за инициалами И.Ф.Б-ий или за псевдонимом «Арктуръ» – до сих пор никому не удалось, да и вряд ли когда-либо удастся, ибо оба автора, хотя и принадлежали к разным, очень далеким друг от друга специальностям, и, несомненно, не могли «договориться», поступили одинаково осторожно: они печатали свои работы не через посредство издательств, а частным образом, слав рукопись прямо в типографию. Поэтому в выходных данных, вместо издательства, обозначено: у первой – «С.-Петербургская электролитня», а у другой книги – "Типография «Русской речи».
При печатании через издательство, в его делах обязательно остается подлинное имя любого автора, сдававшего рукопись, ибо ему платят гонорар по паспортному документу, где указана его настоящая фамилия. А издательские документы, как правило, хранятся в архивах.
При издании же книг лично автором, когда он сам расплачивается с типографией наличными, никаких платежных документов не остается, тем более, что типографские финансовые документы, не хранятся в архивах, как издательские, а ликвидируются спустя три-пять лет.
В лучшем положении находится проблема исследования псевдонимов, относящихся к политическим деятелям, ибо все данные на этот счет учитываются в партийных документах, протоколах съездов и конференций и в конечном счете попадают в партийные или государственные архивы. Даже в тех случаях, когда ту или иную политическую партию преследуют или ликвидируют, документы ее деятельности и ее активных членов не пропадают, а собираются и сохраняются в архивах полиции, спецслужб, министерства юстиции и других правоохранительных учреждений. Вот почему исследование псевдонимов политических деятелей, хотя и представляет собой сложную задачу, однако такая работа и возможна, и обладает конкретными источниками и в конце концов выполнима.
Отсюда проблема исследования псевдонимов Сталина и в том числе история происхождения его главного псевдонима, – была поставлена автором с самого начала как реальная и разрешимая. Никаких сомнений в возможности раскрытия этой «тайны» автор не допускал с самого начала работы, т.е. с 1978 г. Все дело упиралось лишь в то, разрешат ли вести и печатать такое исследование. Однако автор считал, что к 100-летию со дня рождения Сталина, просто необходимо хоть чем то новым нетривиальным и подлинно исследовательски выявленным и добытым пополнить наши сведения, наши знания об этой крупнейшей исторической фигуре уходящего XX века, ибо кто лучше, чем современники, могут разбираться в специфике нашей эпохи, без знания которой просто нельзя и браться за историческое исследование. Но в 1978 г. работать над этой темой в ИМЭЛ и ЦПА мне не разрешили В 1958 г., в период «оттепели» я все же около 4-х месяцев лета-осени работал над просмотром материалов ЦПА по истории партии в связи с другой темой – «Военные и разведывательные организации партии за границей – в Скандинавии и Финляндии», и кое-что новое о деятельности и значении И.В.Сталина в этих материалах удалось найти.
(отказ подписан зам. директора ИМЭЛ Ростиславом Лавровым) и ее пришлось вести по опубликованным источникам, т.е. по прессе в России с 1870 по 1950 гг. и по стенограммам съездов и конференций РСДРП(б)-ВКП(б).
Итак, главный вывод – псевдонимы были в России делом обычным и распространенным, а в среде интеллигенции, и в революционном движении – особенно.
Но прежде, чем начать говорить о псевдонимах Сталина, необходимо хотя бы кратко напомнить как вообще обстояло дело с партийными псевдонимами в российском социал-демократическом и во всем остальном революционном движении в то время, когда в него вступил и в нем действовал Сталин, т.е. нарисовать тот фон, на котором он действовал, чтобы потом яснее увидеть, выделялся ли он на этом фоне или нет.
3. Псевдонимы в революционном движении России
Революционное движение в России было, как известно, «многослойным». Это отметил еще В.И.Ленин, хотя мельком, и без детализации всех возможных выводов из этого факта. Теперь, зная во всех подробностях историю революционного движения в России, от декабристов до партии большевиков, мы можем совершенно определенно сказать, что каждый отряд, каждый исторический «слой» этого движения был теснейшим образом связан со своим временем, с проблемами, возникавшими, в том обществе, в котором этот «слой» революционеров существовал, и, несмотря на все свои мечты о будущем, вопреки своей обращенности к будущему – никогда не мог перебросить «мост» в следующий исторический период, в следующую историческую эпоху, так как жил и умирал всегда вместе со своей исторической эпохой.
Этот факт весьма многое объясняет в истории развитая России, и особенно, в ошибках и просчетах разных «слоев», «отрядов» русских революционеров, фактически так и не создавших какой-либо сквозной – проходящей сквозь века – прочной революционной традиции и своего социального революционного традиционного «электората». И эта «изолированность» каждого нового исторического «слоя» революционеров подтверждается неизменно самыми разнообразными «мелкими» фактами, на которые обычно историки и не обращают внимания, в том числе и фактом различного отношения революционеров разных эпох к использованию псевдонимов.
Декабристы, составлявшие не политическую партию, а несколько полуавтономных заговорческих кружков, и принадлежавшие к дворянству (титулованному и не титулованному), а также преимущественно к военной касте, – хотя и понимали необходимость соблюдения элементарной конспирации, т.е. неразглашения своих тайн – окружающим, но, веря в свою сословную и военную солидарность, и в такие понятия, как «честное слово», презирали скрытность, как норму поведения и в силу этого – принципиально не пользовались ни псевдонимами, ни кличками в качестве средств конспиративного или политического прикрытия.
Народовольцы, не представлявшие собой сословно замкнутую группу, но составлявшие почти профессионально заговорческую организацию, были дисциплинированными, стойкими революционерами, и признавали необходимость строжайшей конспирации своей деятельности, полной изолированности ее, ограждения от внешнего мира.
Это были люди, открыто и честно порвавшие со всем, что могло их связывать с существующим обществом. Люди, представлявшие собой элиту российской интеллигенции, куда входили представители буквально всех тогдашних сословий, (от дворян до крестьян) многих национальностей (около десятка!) и к тому же высокообразованных, в том числе и те, кто являлся автодидактом. Все это давало им огромную идейную и организационную силу, сплачивало их в единый социальный и интернациональный союз, в самом факте создания которого, они черпали силы и уверенность в правоте своего дела. Наконец, это были люди лично чистые, честные, открытые, искренние, происходившие из крепких, патриархальных семей, с налаженным бытом в детстве, не испорченные никакими тлетворными воздействиями общества.
Они были, может быть, даже слишком идеальными, возвышенными, но каждый из них ощущал себя простым солдатом общей революционной семьи и обшей борьбы. О высоких нравственных качествах народовольцев и землевольцев очень хорошо и, главное – исторически верно сказал один молодой поэт, прошедший фронты Отечественной и … погибший в атмосфере затронутой разложением московской литературной среды в начале 60-х гг. Владимир Львов. С начала жизни до конца. Стихи. «Советский писатель», М., 1963, с.163.
Народовольцы – простые солдаты,
Их подвиг – солдатский, их жизнь – простота
Самые их заблуждения – святы,
Недосягаема их чистота!
Именно такие психологические качества революционеров этого поколения не давали им никаких оснований пользоваться псевдонимами или партийными кличками.
Они были отличными конспираторами, понимали необходимость конспирации от противника, но в среде своих они не могли кому-то не доверять и им не приходило даже в голову избирать для прикрытия своей персоны какой-то псевдоним или кличку. Как молодые люди, они знали друг друга и общались друг с другом по именам, а при аресте скрывали свою настоящую фамилию, отказываясь ее называть, но псевдонимы в своей партийной работе они не употребляли.
Лишь в том случае, когда кому-либо из них приходилось выступать в печати, в газетах или журналах, они, как и все интеллигенты XIX века прибегали к псевдонимам, обычно, случайным, и не постоянным, а для определенной статьи. Интересно, что они избирали в качестве псевдонима – нечто прозрачно намекающее на истинную фамилию – или на характер владельца псевдонима.
Так, например, землеволец А.П.Буланов взял псевдоним П.Соловов для легальных статей о состоянии образования в Сибири, публикуемых в «Юридическом вестнике». Дело в том, что здесь обыгрывались термины конских мастей, в то время всем – от крестьянина до царя – хорошо известные и понятные: буланой называли лошадь рудожелтой масти, имевшей черный или чернобурый «ремень» (полосу) по хребту от гривы до хвоста и такие же черные гриву и хвост. Такие лошади выглядели всегда бойкими, красивыми, благодаря цветовому контрасту. Поэтому лошадей буланой масти использовали в кавалерии. Соловых же лошадей в армию не брали. Ибо они казались – унылыми, так были такого же желтовато-серого цвета, как буланые, но без черных гривы, «ремня», и хвоста. Этих блеклых, неярких лошадок использовали в крестьянских хозяйствах, как рабочих лошадей.
Если учесть, что инициал "П", обозначавший отчество Буланова, был поставлен им в псевдониме, на место имени, то становится особенно наглядной «обратность» псевдонима. Такой псевдоним должен был, как бы подтверждать, обозначать, что выступление автора в легальной печати – это всего лишь оборотная, тыльная, будничная сторона его жизни – работа для денег, и что активным (бойким) и занятым по-настоящему основной деятельностью Буланов по-прежнему остается в рядах своих товарищей, где его знают не как Солового, а как Буланого … коня.
Так обстояло дело с псевдонимами в народовольческой среде, где их либо вовсе не существовало, либо их появление было связано не с революционной деятельностью, а с легальной литературной работой, согласно правилам которой для того времени авторы и поступали. В таких случаях псевдонимы народовольцев всегда содержали легко понятный для близких намек на подлинную фамилию владельца. Иными словами, – от своих ничего не скрывалось! Этот принцип проводился последовательно.
Когда же в противовес народовольческому движению возникли организации социал-демократической партии, придерживающейся иной идеологии и иной программы политических действий, а также впервые в истории России создавшей настоящую партийную структуру, ставшую подлинно политической общероссийской партией, рассчитанной на создание массового рабочего движения, – то отношение к выбору псевдонимов со стороны этого, третьего отряда революционеров, – коренным образом изменилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
В то же время значительное число псевдонимов разных авторов дореволюционной России так и остается до сих пор не раскрытыми. Особенно это касается авторов, писавших не в области художественной литературы.
Писатели и поэты, в основном, учтены в словаре псевдонимов И.Ф.Масанова, включающего свыше 20 тыс. лиц.
Что же касается политиков, экономистов, военных, врачей, ученых разных других специальностей, – выступавших в своей профессиональной и общественной печати не в качестве беллетристов, то их псевдонимы остаются совершенно нераскрытыми вплоть до нашего времени за очень небольшим исключением.
Приведем только два примера таких не поддающихся раскрытию псевдонимов, причем не из глубин XIX в., а относящихся к самому началу XX века, т.е. к авторам, которые должны были бы жить по крайней мере всю первую половину XX века, или хотя бы четверть его. Один пример – из области военной и внешней политики, где, судя по характеру книги, выступает весьма компетентный, опытный, а, следовательно, и известный современникам автор, скрывшийся, однако, весьма надежно под следующим псевдонимом:
Арктуръ. Основные вопросы внешней политики России. Т.1. Одесса, 1910 г.
Второй пример – из области кулинарии, где скрываться, казалось бы, не было никаких оснований, тем более, что книга, принадлежавшая автору, взявшему псевдоним, была хорошо написанной, интересной и новой по постановке вопроса и содержанию. Тем не менее и этот (скорее всего – высокопоставленный) автор, являвшийся видным специалистом, – также до сих пор не раскрыт:
И.Ф.Б-ий. Гигиенический стол. Питательные и вкусные обеды на каждый день. СПБ, 1902 г.
Обе книжки не какие-нибудь однодневки или тривиальные, серые произведения, а своего рода – новые веяния в соответствующих областях. Они, эти книги, должны были обратить на себя внимание специалистов, как в области внешней политики России, так и в области поваренного искусства. Однако их авторы до сих пор остаются для нас неизвестны, хотя знать, кто они, существенно важно для понимания того, кто представлял новые веяния, новые направления, как в области русской внешней политики, так и в области организации русского стола.
Но выяснить, кто скрывался за инициалами И.Ф.Б-ий или за псевдонимом «Арктуръ» – до сих пор никому не удалось, да и вряд ли когда-либо удастся, ибо оба автора, хотя и принадлежали к разным, очень далеким друг от друга специальностям, и, несомненно, не могли «договориться», поступили одинаково осторожно: они печатали свои работы не через посредство издательств, а частным образом, слав рукопись прямо в типографию. Поэтому в выходных данных, вместо издательства, обозначено: у первой – «С.-Петербургская электролитня», а у другой книги – "Типография «Русской речи».
При печатании через издательство, в его делах обязательно остается подлинное имя любого автора, сдававшего рукопись, ибо ему платят гонорар по паспортному документу, где указана его настоящая фамилия. А издательские документы, как правило, хранятся в архивах.
При издании же книг лично автором, когда он сам расплачивается с типографией наличными, никаких платежных документов не остается, тем более, что типографские финансовые документы, не хранятся в архивах, как издательские, а ликвидируются спустя три-пять лет.
В лучшем положении находится проблема исследования псевдонимов, относящихся к политическим деятелям, ибо все данные на этот счет учитываются в партийных документах, протоколах съездов и конференций и в конечном счете попадают в партийные или государственные архивы. Даже в тех случаях, когда ту или иную политическую партию преследуют или ликвидируют, документы ее деятельности и ее активных членов не пропадают, а собираются и сохраняются в архивах полиции, спецслужб, министерства юстиции и других правоохранительных учреждений. Вот почему исследование псевдонимов политических деятелей, хотя и представляет собой сложную задачу, однако такая работа и возможна, и обладает конкретными источниками и в конце концов выполнима.
Отсюда проблема исследования псевдонимов Сталина и в том числе история происхождения его главного псевдонима, – была поставлена автором с самого начала как реальная и разрешимая. Никаких сомнений в возможности раскрытия этой «тайны» автор не допускал с самого начала работы, т.е. с 1978 г. Все дело упиралось лишь в то, разрешат ли вести и печатать такое исследование. Однако автор считал, что к 100-летию со дня рождения Сталина, просто необходимо хоть чем то новым нетривиальным и подлинно исследовательски выявленным и добытым пополнить наши сведения, наши знания об этой крупнейшей исторической фигуре уходящего XX века, ибо кто лучше, чем современники, могут разбираться в специфике нашей эпохи, без знания которой просто нельзя и браться за историческое исследование. Но в 1978 г. работать над этой темой в ИМЭЛ и ЦПА мне не разрешили В 1958 г., в период «оттепели» я все же около 4-х месяцев лета-осени работал над просмотром материалов ЦПА по истории партии в связи с другой темой – «Военные и разведывательные организации партии за границей – в Скандинавии и Финляндии», и кое-что новое о деятельности и значении И.В.Сталина в этих материалах удалось найти.
(отказ подписан зам. директора ИМЭЛ Ростиславом Лавровым) и ее пришлось вести по опубликованным источникам, т.е. по прессе в России с 1870 по 1950 гг. и по стенограммам съездов и конференций РСДРП(б)-ВКП(б).
Итак, главный вывод – псевдонимы были в России делом обычным и распространенным, а в среде интеллигенции, и в революционном движении – особенно.
Но прежде, чем начать говорить о псевдонимах Сталина, необходимо хотя бы кратко напомнить как вообще обстояло дело с партийными псевдонимами в российском социал-демократическом и во всем остальном революционном движении в то время, когда в него вступил и в нем действовал Сталин, т.е. нарисовать тот фон, на котором он действовал, чтобы потом яснее увидеть, выделялся ли он на этом фоне или нет.
3. Псевдонимы в революционном движении России
Революционное движение в России было, как известно, «многослойным». Это отметил еще В.И.Ленин, хотя мельком, и без детализации всех возможных выводов из этого факта. Теперь, зная во всех подробностях историю революционного движения в России, от декабристов до партии большевиков, мы можем совершенно определенно сказать, что каждый отряд, каждый исторический «слой» этого движения был теснейшим образом связан со своим временем, с проблемами, возникавшими, в том обществе, в котором этот «слой» революционеров существовал, и, несмотря на все свои мечты о будущем, вопреки своей обращенности к будущему – никогда не мог перебросить «мост» в следующий исторический период, в следующую историческую эпоху, так как жил и умирал всегда вместе со своей исторической эпохой.
Этот факт весьма многое объясняет в истории развитая России, и особенно, в ошибках и просчетах разных «слоев», «отрядов» русских революционеров, фактически так и не создавших какой-либо сквозной – проходящей сквозь века – прочной революционной традиции и своего социального революционного традиционного «электората». И эта «изолированность» каждого нового исторического «слоя» революционеров подтверждается неизменно самыми разнообразными «мелкими» фактами, на которые обычно историки и не обращают внимания, в том числе и фактом различного отношения революционеров разных эпох к использованию псевдонимов.
Декабристы, составлявшие не политическую партию, а несколько полуавтономных заговорческих кружков, и принадлежавшие к дворянству (титулованному и не титулованному), а также преимущественно к военной касте, – хотя и понимали необходимость соблюдения элементарной конспирации, т.е. неразглашения своих тайн – окружающим, но, веря в свою сословную и военную солидарность, и в такие понятия, как «честное слово», презирали скрытность, как норму поведения и в силу этого – принципиально не пользовались ни псевдонимами, ни кличками в качестве средств конспиративного или политического прикрытия.
Народовольцы, не представлявшие собой сословно замкнутую группу, но составлявшие почти профессионально заговорческую организацию, были дисциплинированными, стойкими революционерами, и признавали необходимость строжайшей конспирации своей деятельности, полной изолированности ее, ограждения от внешнего мира.
Это были люди, открыто и честно порвавшие со всем, что могло их связывать с существующим обществом. Люди, представлявшие собой элиту российской интеллигенции, куда входили представители буквально всех тогдашних сословий, (от дворян до крестьян) многих национальностей (около десятка!) и к тому же высокообразованных, в том числе и те, кто являлся автодидактом. Все это давало им огромную идейную и организационную силу, сплачивало их в единый социальный и интернациональный союз, в самом факте создания которого, они черпали силы и уверенность в правоте своего дела. Наконец, это были люди лично чистые, честные, открытые, искренние, происходившие из крепких, патриархальных семей, с налаженным бытом в детстве, не испорченные никакими тлетворными воздействиями общества.
Они были, может быть, даже слишком идеальными, возвышенными, но каждый из них ощущал себя простым солдатом общей революционной семьи и обшей борьбы. О высоких нравственных качествах народовольцев и землевольцев очень хорошо и, главное – исторически верно сказал один молодой поэт, прошедший фронты Отечественной и … погибший в атмосфере затронутой разложением московской литературной среды в начале 60-х гг. Владимир Львов. С начала жизни до конца. Стихи. «Советский писатель», М., 1963, с.163.
Народовольцы – простые солдаты,
Их подвиг – солдатский, их жизнь – простота
Самые их заблуждения – святы,
Недосягаема их чистота!
Именно такие психологические качества революционеров этого поколения не давали им никаких оснований пользоваться псевдонимами или партийными кличками.
Они были отличными конспираторами, понимали необходимость конспирации от противника, но в среде своих они не могли кому-то не доверять и им не приходило даже в голову избирать для прикрытия своей персоны какой-то псевдоним или кличку. Как молодые люди, они знали друг друга и общались друг с другом по именам, а при аресте скрывали свою настоящую фамилию, отказываясь ее называть, но псевдонимы в своей партийной работе они не употребляли.
Лишь в том случае, когда кому-либо из них приходилось выступать в печати, в газетах или журналах, они, как и все интеллигенты XIX века прибегали к псевдонимам, обычно, случайным, и не постоянным, а для определенной статьи. Интересно, что они избирали в качестве псевдонима – нечто прозрачно намекающее на истинную фамилию – или на характер владельца псевдонима.
Так, например, землеволец А.П.Буланов взял псевдоним П.Соловов для легальных статей о состоянии образования в Сибири, публикуемых в «Юридическом вестнике». Дело в том, что здесь обыгрывались термины конских мастей, в то время всем – от крестьянина до царя – хорошо известные и понятные: буланой называли лошадь рудожелтой масти, имевшей черный или чернобурый «ремень» (полосу) по хребту от гривы до хвоста и такие же черные гриву и хвост. Такие лошади выглядели всегда бойкими, красивыми, благодаря цветовому контрасту. Поэтому лошадей буланой масти использовали в кавалерии. Соловых же лошадей в армию не брали. Ибо они казались – унылыми, так были такого же желтовато-серого цвета, как буланые, но без черных гривы, «ремня», и хвоста. Этих блеклых, неярких лошадок использовали в крестьянских хозяйствах, как рабочих лошадей.
Если учесть, что инициал "П", обозначавший отчество Буланова, был поставлен им в псевдониме, на место имени, то становится особенно наглядной «обратность» псевдонима. Такой псевдоним должен был, как бы подтверждать, обозначать, что выступление автора в легальной печати – это всего лишь оборотная, тыльная, будничная сторона его жизни – работа для денег, и что активным (бойким) и занятым по-настоящему основной деятельностью Буланов по-прежнему остается в рядах своих товарищей, где его знают не как Солового, а как Буланого … коня.
Так обстояло дело с псевдонимами в народовольческой среде, где их либо вовсе не существовало, либо их появление было связано не с революционной деятельностью, а с легальной литературной работой, согласно правилам которой для того времени авторы и поступали. В таких случаях псевдонимы народовольцев всегда содержали легко понятный для близких намек на подлинную фамилию владельца. Иными словами, – от своих ничего не скрывалось! Этот принцип проводился последовательно.
Когда же в противовес народовольческому движению возникли организации социал-демократической партии, придерживающейся иной идеологии и иной программы политических действий, а также впервые в истории России создавшей настоящую партийную структуру, ставшую подлинно политической общероссийской партией, рассчитанной на создание массового рабочего движения, – то отношение к выбору псевдонимов со стороны этого, третьего отряда революционеров, – коренным образом изменилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20