Каждый месяц их положено сдавать на проверку, чтобы доказать, что мы истратили свою месячную Потребительскую квоту. Каждая книга, как минимум, просматривается инспектором, а выборочно их проверяют ультрафиолетом, инфракрасными и рентгеновскими лучами, радиоизотопами, хроматографами, кислотами и щелочами и кучей других проклятых способов, которые изобрело проклятое человечество!!! – Его голос поднимался крещендо. – Если нам повезет и мы проскочим с одним таким талоном… Да мы просто не осмелимся – слышишь Мы просто не осмелимся! – использовать больше одного-двух таких талонов на дюжину настоящих! И это значит, Шерри, что ты купила не двухмесячный запас, а, в лучшем случае, двухлетний. Но поскольку – ты, конечно, этого никогда не замечала, – срок действия талонов ограничен, мы сможем использовать не больше половины этих бумажек! – Временами Мори казалось, что сейчас он вытащит из-под себя стул и обрушит Шерри на голову. – Более того, – продолжал он, – те талоны, которые ты отдала этому ублюдку, нужны были мне прямо сегодня, прямо сейчас, потому что, так уж получилось, и мне дали это понять, нам две недели придется жить на двойной норме. Как это ни печально. Но даже не это самое главное. О самом главном ты и не подумала. Иметь фальшивые талоны противозаконно. Да, Шерри. Я бедный, Шерри; я живу в трущобе и знаю это. Мне еще предстоит долгий путь, прежде чем я достигну такого богатства и уважения, каких достиг твой отец, о котором я уже начинаю уставать слышать. Но я могу сказать тебе со всей определенностью – по крайней мере до сих пор я был честен. Всегда.
Слезы у Шерри остановились, и к тому времени, когда Мори замолчал, она сидела с бледным лицом и сухими глазами. Мори иссяк, но раздражение его не покинуло. Некоторое время он мрачно смотрел на жену, потом встал, развернулся и выбежал из дома, хлопнув дверью.
«Семейная жизнь! – подумал он на ходу. – Тьфу!»
Он шел почти час, не разбирая дороги.
И вдруг почувствовал… Не может быть, сказал себе Мори, наверное, это от похмелья. Хотя… И он признался себе, наконец, что да, похоже, он испытывает сейчас то самое чувство, которого не испытывал больше десятка лет. Он был голоден, просто голоден.
Мори оглянулся вокруг. Он находился в миле от дома, в Старом городе, где жила, в основном, беднота. Отвратительные трущобы, Мори таких еще не видел – китайские пагоды, часовни в стиле рококо вокруг Версальского дворца… На каждом фасаде налипали пышные украшения; не было ни одного здания, которое не блестело бы и не сияло.
Через улицу он заметил ослепительно изукрашенное заведение, в котором можно было поесть. «Проворная пчелка бюджета Билли» – так оно называлось. Уворачиваясь от сплошного потока машин, Мори пересек улицу. Вблизи заведение оказалось жалкой пародией на ресторан, но Мори чувствовал, что сейчас ему все равно. Он нашел место под пальмой в кадке – подальше от журчащих фонтанов и струнного ансамбля из роботов, устроился поудобнее и потребовал ужин, даже не поинтересовавшись ценами. И только, когда официант, приняв заказ, незаметно исчез, он вдруг вспомнил, что его потребительская книжка осталась дома. На душе стало еще противнее. Мори вздохнул. Отменить заказ? Нет, уже поздно. Ну и черт с ним! Подумаешь, еще один ужин сверх нормы. Делов-то!
Поев, он почувствовал себя лучше. Покончив с profiterole au chocolat и оставив на тарелке примерно треть, что, в принципе, дозволялось, он заполнил чек, и, когда робот-кассир протянул клешню за его потребительской книжкой, Мори испытал момент торжества.
– Нету! – сказал он громко. – Нету книжки.
У роботов не было подходящего устройства, чтобы выразить удивление, но он попытался. Человек, сидевший позади Мори, подавился и пробормотал что-то о «трущобниках». Мори счел это за комплимент и покинул «Проворную пчелку» в почти хорошем настроении.
Настолько хорошем, чтобы идти домой к Шерри? Секунду Мори думал об этом всерьез. Но он не собирался признаваться, что был неправ, да и Шерри тоже не готова, конечно, к тому, чтобы признать свою глупость. Да и вообще она уже спит, хмуро сказал себе Мори. Такова уж Шерри: ничто не могло лишить ее сна. Она даже не использовала свою квоту на снотворное, хотя Мори не раз ей об этом говорил. Конечно, напомнил он себе, он был не так уж и вежлив с ней, как положено молодожену. Но ведь и она, похоже, даже не поняла, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Ладно, сказал себе Мори, когда-нибудь это все равно кончится!
Мужественный человек Мори Фрай, собственноручно надевший на себя богато изукрашенный хомут, решительно вышагивал по улицам Старого города.
– Эй, Джо, хочешь провести время?
Мори поймал вопросительный взгляд.
– Опять ты?! – прорычал он.
Коротышка уставился на него с неподдельным удивлением. Затем слабый отблеск узнавания промелькнул в его глазах.
– Ага, – проговорил он. – Сегодня утром, да? – И он сочувственно закудахтал: – Как жаль, что ты не стал заключать со мной сделку, ах, как жаль! Но ничего, твоя жена оказалась сообразительнее. Конечно, ты меня малость расстроил, Джек, так что пришлось соответственно повысить цену…
– Ты, подлец, ты обманул мою бедную, доверчивую жену! Мы вместе пойдем сейчас в ближайший полицейский участок, и ты все расскажешь им, понял?
Коротышка поджал губы.
– Мы… чего?
Мори энергично тряхнул головой.
– Ах ты, ублюдок! Я тебе скажу… – он замолк на полуслове, потому что на плечо ему легла огромная ручища.
Хозяин оказался ей под стать, и странно было слышать от такого громилы вежливые, спокойные слова:
– Этот джентльмен беспокоит тебя, Сэм?
– Не очень, – ответил коротышка. – Но, по-моему, он чего-то хочет, так что не уходи.
Мори высвободил плечо.
– Не думайте, что сумеете меня запугать! Я немедленно иду в полицию!
Сэм недоверчиво покачал головой.
– Ты думаешь, закон будет на твоей стороне?
– А как же иначе!
– Что скажешь, Уолтер? – Сэм печально вздохнул. – Бедная женщина… Такая красивая леди.
– Что это ты болтаешь? – потребовал Мори; коротышка задел его больное место.
– Я болтаю о твоей жене, – объяснил Сэм. – Сам я, конечно, не женат. Но сдается мне, что если бы я был женат и моя жена вляпалась бы в какую-нибудь историю, то я не стал бы звать полицию. Нет, сэр, я бы постарался выкрутиться сам. Почему бы тебе просто с ней не поговорить? Заставить ее понять ошибку…
– Погоди минуту, – прервал его Мори. – Ты хочешь сказать, что впутал в это дело мою жену?
Коротышка расстроенно развел руки.
– Это не я ее впутал, приятель, – сказал он. – Это она сама впуталась. Преступление ведь совершают двое, верно? Ладно, я продаю, не отрицаю. Но как бы я мог продавать, если бы никто не покупал, а?
Мори угрюмо уставился на него, потом посмотрел на верзилу Уолтера. С тех пор, как он увидел Уолтера впервые, тот никак не уменьшился. Мори задумался. Драка отпадала, полиция отпадала, оставался не самый почетный путь – воспользоваться удобным моментом и удрать от коротышки снова.
– Ну вот, – сказал Сэм, – рад видеть, что ты кое-что понял. Давай теперь вернемся к моему первому вопросу, Мак. Так как, хочешь неплохо провести время? Мне кажется, ты ловкий парень, мне кажется, тебя бы заинтересовало одно местечко, тут, рядышком, в конце квартала, а?
– Так ты еще и местный зазывала, – горько сказал Мори. – Да уж, ты настоящий талант.
– Спасибо, – кивнул Сэм. – По моему опыту, талонный бизнес затухает к вечеру. Люди лучше соображают в светлое время суток. Но я, можешь мне поверить, и в темное время в грязь лицом не ударю. Взять хотя бы то место, про которое я толкую, оно называется «У дядюшки Пиготи», совершенно необычное местечко, сказал бы я. А ты что скажешь, Уолтер?
– Согласен с тобой на все сто, – пророкотал Уолтер.
Но Мори уже думал о другом.
– «У дядюшки Пиготи», говоришь? – спросил он.
– Ну да, – ответил Сэм.
Мори помолчал, переваривая идею. Уж не об этом ли кабаке говорил сегодня днем Хауленд? И если так, то это может быть интересно.
Пока он обдумывал эту идею, Сэм и Уолтер обняли его с двух сторон, и Мори вдруг обнаружил, что куда-то идет.
– Тебе понравится, – успокаивающе пообещал Сэм. – Ты на меня больше не злишься за утро? Конечно, нет. Ладно, вот взглянешь разок на Пиготи, и все твои проблемы улетучатся. Пиготи – это кое-что особенное. Клянусь, хоть они и платят мне за то, что я кого-нибудь привожу, но я б не водил, если бы не верил.
– Эй, Джек, потанцуем?! – сквозь шум бара прокричала какая-то девица. Она отступила назад, подняла колышущиеся юбки на высоту лодыжек и исполнила ловкий найнстеп.
– Меня зовут Мори! – завопил Мори в ответ. – И танцевать я не хочу!
Девица пожала плечами, хмуро и многозначительно посмотрела исподлобья на Сэма и протанцевала прочь.
Сэм сделал знак бармену.
– Первый круг для нас, – объяснил он Мори. – Это чтобы потом не суетиться. Будешь пить, пока пьется. Ну, нравится это местечко? – Мори заколебался, но Сэм и не ждал ответа. – Отличное местечко! – прокричал он и опрокинул в глотку стакан, который поставил перед ним робот-бармен. – Ну ладно, обвыкай тут!
И он куда-то исчез вместе с громилой Уолтером. Мори неуверенно осмотрелся. Пожалуй, раз уж он сюда попал, надо бы выпить. Он сделал заказ.
Погребок дядюшки Пиготи оказался третьеразрядной забегаловкой с претензией на деревенский клуб для высшего света. Бар, например, был отделан якобы деревянными рейками, прибитыми гвоздями, но, приглядевшись, Мори обнаружил в отделке расслоение, типичное для пластика. То, что для неискушенного посетителя должно было изображать холщовые портьеры, на самом деле было тщательно обработанной тканой синтетикой. Фальшь, повсюду фальшь, подумал Мори.
На возвышении продолжалось какое-то представление, но, казалось, никто на него не обращал внимания. Мори напряг слух, стараясь уловить слова конферансье, и поморщился, шутки у того были плоские, как гладильная доска. А еще на сцене маялся унылый кордебалет красавиц в длинных панталонах с оборками и прозрачным верхом; Мори подумал, что девица, которая порывалась с ним станцевать пару минут назад, тоже наверняка там.
Рядом с ним какой-то мужчина с чувством читал стихи женщине средних лет:

Повсюду дрянь, повсюду грязь,
Повсюду сволочь развелась,
Повсюду мерзость правит бал…

– Эй, да это же Мори! – воскликнул вдруг мужчина. – Что ты здесь делаешь?
Он повернулся, и Мори узнал его.
– Привет, Хауленд, – отозвался он. – Так, знаешь, случайно оказался свободный вечер, я и подумал…
Хауленд захихикал.
– Ладно, ладно, догадываюсь, что у твоей жены предрассудков поменьше, чем было у моей. Давай выпьем! Робот!
– У меня есть, спасибо, – сказал Мори.
Женщина, бросив на него тигриный взгляд, потеребила Хауленда по руке.
– Не останавливайся, Эверет! Это же одна из самых прекрасных твоих вещей!
– Да, Мори, верно, послушай мою поэму. Между прочим, я хочу представить тебя очаровательной, юной и талантливой леди Тэнквилл Байглоу. Мори работает со мной в одном офисе, Тэн.
– Понятно, – сказала Тэнквилл Байглоу холодно, и Мори поспешно отдернул руку, которую начал было протягивать.
Разговор не клеился; Хауленд, пораженный холодностью Тэнквилл, растерялся, и тут Мори показалось, что в голову ему пришла хорошая идея. Поймав взгляд робота-бармена, он заказал на всех троих выпивку и учтиво попросил записать ее на потребительскую книжку Хауленда. Пока робот готовил напитки, Мори успел подумать, что идея так и не сработала, но вдруг Тэнквилл Байглоу стала оттаивать.
– По-моему, вы из тех людей, которые умеют думать, Мори, – сказала она. – Мне нравятся такие люди, с ними приятно разговаривать. А то я совсем потеряла всякое терпение с этими тупицами, которые днем работают до упаду, а вечером едят и едят, потребляют и потребляют, как сумасшедшие, и откуда они только берутся такие? Правильно, я вижу, вы все понимаете. Каждый псих, едва родившись, уже несется потреблять, и потребляет, пока его – хрясь! – не похоронят. И кто в этом виноват, если не роботы?
По поверхности расслабленного умиротворения пробежала рябь беспокойства:
– Тэн, – проворчал Хауленд, – может, Мори не интересуется политикой.
Политика, подумал Мори, ладно, пусть будет политика. У него кружилась голова. Слушая эту женщину, он чувствовал себя словно шарик в игральном автомате, который он испытывал сегодня утром. И еще неизвестно, сколько углов, столбов и поворотов ждут его впереди.
Он сказал почти искренне:
– Нет, пожалуйста, продолжайте, миссис Байглоу. Мне очень интересно.
Она улыбнулась, но затем вдруг нахмурилась. Мори напрягся, но почти сразу сообразил, что вовсе не он причина этой метаморфозы.
– Роботы! – громко прошипела Тэнквилл. – Вы думаете, это они работают на нас?! Ха! Это мы их слуги, это мы работаем на них – каждую секунду каждого дня нашей жалкой жизни! Люди – рабы! Мори! Хотите присоединиться к нам и стать свободным?
Мори прикрылся бокалом и сделал свободной рукой выразительный жест. При желании его можно было расшифровать двояко, но женщину это, кажется, удовлетворило. Она заговорила обвиняющим тоном:
– Знаете ли вы, что больше трех четвертей населения в этой стране за последние пять с половиной лет получили нервные расстройства? Что больше половины находятся на постоянном учете у психиатров по поводу психозов? И это не считая неврозов, которые есть и у моего мужа, и у Хауленда, да и у вас, уверяю. Можете мне поверить, у меня они тоже есть. Так вы знаете это? Знаете, что минимум сорок процентов населения подвержены маниакальной депрессии, тридцать один – шизофрении, что у тридцати восьми процентов психические расстройства имеют комбинированный характер, а у двадцати четырех…
– Остановись на минутку, Тэн, – прервал ее Хауленд. – Слишком ты сыплешь процентами. Начни снова.
– Ах, да провались все оно к дьяволу, – грустно сказала женщина. Был бы тут мой муж, он гораздо лучше меня это излагает… – Она залпом выпила половину стакана. – Пока вы еще не совсем окосели, – неприятным тоном обратилась она к Мори, – как насчет еще одного круга, на сей раз в счет моей потребительской книжки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9