Над головой висел толстый
слой облаков, низкие кучевые облака, которые гнал ветер с севера, а
над ними еще средние кучевые облака, и все равно, он видел туманное
свечение, там, где пробивались лучи самых ярких звезд. По обочинам,
отдавая остатки дневного тепла, светилась призрачным светом прерия
Оклахомы, яркими пятнами сияли дома. За каждой проезжавшей машиной
тянулся пышный светящийся плюмаж, яркий, искристый у самой выхлопной
трубы, и постепенно багровеющий с удалением, по мере того, как
горячие выхлопные газы остывали в морозном воздухе. Добравшись до
города, он без труда различал - и обегал стороной - случайных
пешеходов, тускло светящихся от собственного тепла, призрачных, как
фонарики в ночь на Хеллоуин. Закатное солнце почти не согрело
окружающих зданий, но изнутри пробивалось тепло центрального
отопления, и дома горели, как светлячки.
Он остановился на углу улицы, где стоял его дом. Напротив крыльца
стояла машина, внутри сидело двое. В голове вспыхнул сигнал тревоги,
и машина превратилась в танк, нацеливший пушку прямо на него.
Никаких проблем. Он сменил курс, пробежал задними дворами,
перепрыгивая заборы, проскальзывая в калитки, а у своего дома
выпустил медные ногти и вскарабкался прямо по стене.
Именно этого ему и хотелось. Не просто ускользнуть от людей в
машине напротив крыльца, а исполнить свою мечту: миг, когда он
вскочит в окно, и застанет Дори... за чем?
Во всяком случае, он застал ее после ванны, со слипшимися от краски
волосами, за телевизором, глядящей ночной канал. Она устроилась в
кровати с одиноким блюдечком мороженого.
Когда он поднял незапертую раму и влез внутрь, она обернулась.
И завизжала.
Это был не просто визг, это был приступ истерии. Дори выронила
мороженое и подпрыгнула до потолка. Телевизор перевернулся и
грохнулся на пол. Всхлипывая, Дори забилась в дальний угол, плотно
закрыв глаза стиснутыми кулачками.
- Извини, - попытался утешить ее Роджер. Ему хотелось приблизиться,
но здравый смысл превозмог. В полупрозрачном халатике и крошечных
трусиках она казалась очень беспомощной и привлекательной.
- Извини, - выдавила она, глянула на него, поспешно отвернулась и
на ощупь, наталкиваясь на мебель, пробралась в сторону ванной.
Хлопнула дверь.
Что ж, ее трудно обвинить, подумал Роджер. Он прекрасно понимал,
какое представлял собой кошмарное зрелище, внезапно вломившись в
окно.
- Ты же говорила, что знаешь, какой я теперь, - окликнул он.
Из ванной не донеслось ни слова. Стало слышно, как побежала вода.
Он огляделся по сторонам. Комната выглядела, как обычно. Шкаф, как
всегда, был набит ее платьями и его костюмами. Под диваном не
прятался ни один любовник. Было немного стыдно обшаривать комнату,
словно рогоносец из "Декамерона", но он не останавливался, пока не
убедился, что в доме она была одна.
Зазвонил телефон.
Реакция Роджера была мгновенной. Не успело прозвенеть первое
"дзрррр", как он схватил трубку, да так быстро и резко, что она
смялась у него в руке, как бумажная. Экран мигнул и погас: его цепи
были связаны с трубкой. "Алло?" - машинально произнес Роджер. Ответа
не было - по этому аппарату, кажется, уже никто никуда не позвонит.
Он об этом позаботился.
- О Господи, - выдавил он. Он не представлял себе заранее, какой же
будет их встреча, но одно было очевидно - началась она неважно.
Когда Дори вышла из ванной, она уже не плакала, но и говорить с
ним, кажется, была не в настроении. Даже не взглянув на него, она
отправилась на кухню.
- Я налью себе чаю, - пробормотала она через плечо.
- Может, тебе сделать чего-нибудь покрепче? - с надеждой спросил
Роджер.
- Не надо.
Роджер слышал, как она наливает воду в электрический чайник, слабое
сипение, когда чайник начал закипать. Несколько раз она кашлянула.
Он прислушался сильнее и услышал ее дыхание. Оно становилось
медленнее и спокойнее.
Он сел на свой любимый стул и подождал немного. Мешали крылья. Хотя
они автоматически поднимались у него над головой, он не мог
опереться на спинку. Потом поднялся и беспокойно заходил по спальне.
Вышел в гостиную. Через открытые двери донесся голос жены:
- Ты будешь чай?
- Нет, - ответил он. Потом добавил: - Нет, спасибо.
Он с огромным удовольствием выпил бы чаю, не потому, что нуждался в
жидкости или в питательных веществах, а просто ради того, чтоб, как
нормальный человек, как раньше, попить чаю вместе с Дори. Но его
новое тело не привыкло обращаться с блюдцами и с чашками, и ему
очень не хотелось казаться неловким и неумелым, расплескивая чай.
- Где ты? - она замерла на пороге, с чашкой в руках. Затем
разглядела его: - Аа.. Почему ты не включишь свет?
- Не хочу. Сядь, маленькая, и закрой глаза на минуту, - ему в
голову пришла мысль.
- Зачем?
Она все же повиновалась и уселась в кресло у газового камина. Он
поднял кресло вместе с ней, и повернул его так, что она оказалась
лицом к стене. Потом оглянулся вокруг, высматривая, на что бы сесть
самому - ничего подходящего не было; подушки на полу, кресла - все
это не подходило ни для его тела, ни для его крыльев. С другой
стороны, у него не было особой нужды сидеть. Такой вид отдыха
требовался его искусственным мускулам очень редко.
Поэтому он просто встал у нее за спиной.
- Лучше, когда ты на меня не смотришь.
- Я понимаю, Роджер. Ты меня просто напугал, вот и все. Я не
думала, что ты вот так вломишься в окно! И потом, мне не надо было
настаивать на том, чтобы увидеть тебя - я хочу сказать, вот так, без
этих... без этой истерики, так, наверное.
- Я знаю, как я выгляжу, - ответил он.
- Но ведь это все еще ты, верно? - сказала Дори в стену. - Хотя
раньше тебе, кажется, не приходилось влезать ко мне в кровать через
окно.
- Это не так уж сложно, как кажется, - он попытался заставить свой
голос звучать хотя бы чуть-чуть беззаботно.
- А теперь, - она отпила глоток чая, - расскажи мне. Из-за чего все
это?
- Я хотел увидеть тебя, Дори.
- Ты видел меня. По телефону.
- Я не хочу смотреть на тебя по телефону. Я хочу быть в одной
комнате с тобой.
Он хотел больше, он хотел коснуться ее, хотел протянуть руки,
дотронуться до ложбинки у нее на затылке, гладить шею, плечи,
массировать, ощущать, как ее тело расслабляется... но он не смел
этого. Он нагнулся и зажег в камине газ, не столько для тепла,
сколько для света, чтобы Дори лучше видела. И для уюта.
- Наверное, не надо этого делать, Роджер. Тысяча долларов штрафа...
- Только не для нас, Дори, - рассмеялся он. - Если к тебе кто-
нибудь прицепится, позвони Дэшу и скажи, что я разрешил.
Она потянулась за сигаретами, лежавшими на краю стола, закурила.
- Роджер, дорогой, - начала она, помолчав. - Я не привыкла ко всему
этому. Я не имею в виду - как ты выглядишь. Это я понимаю. Это
тяжело, но по крайней мере я заранее знала, что это будет. Даже если
и не предполагала, что это будешь именно ты. Но я не могу привыкнуть
к тому, что ты теперь такой... даже не знаю, важный?
- Я тоже не могу к этому привыкнуть, Дори, - он невольно подумал о
телерепортерах и толпах народу, когда они возвратились на Землю,
после того, как спасли русских. - Сейчас все по-другому. Видишь,
сейчас я чувствую, будто несу на своих плечах... весь мир, может
быть.
- Дэш говорит, что именно это ты и делаешь. Половина того, что он
говорит - чушь собачья, но кажется, в этом он не соврал. Теперь ты
очень важный человек, Роджер. Знаменитым ты был и раньше. Может
быть, потому я и вышла за тебя замуж. Но то было... будто быть рок-
звездой, понимаешь? Это было здорово, но ты мог бросить все и уйти,
если тебе надоест. А сейчас ты не можешь бросить.
Она раздавила сигарету в пепельнице.
- Так или иначе, ты здесь, а в институте, наверное, уже с ума
сходят.
- Это я переживу.
- Пожалуй, да, - задумчиво заметила она. - Ну, так о чем мы будем
говорить?
- О Брэде, - ответил он. Он не собирался говорить этого. Слово
само, помимо воли, вырвалось из искусственной гортани и слетело с
перекроенных губ.
Она напряглась. Это было заметно.
- А что с Брэдом? - спросила она.
- Ты с ним спишь, вот что.
Затылок Дори тускло зарделся, и он знал, что на ее лице сейчас
проступает предательская сеть жилок. Пляшущие в камине огоньки
притягательно отсвечивали на темных волосах; он пристально
рассматривал эти отблески, словно его ничуть не интересовало ни
только что сказанное им, ни то, что ответит его жена.
- Я в самом деле не знаю, как нам быть, Роджер. Ты сердишься?
Он молча следил за пляшущими оттенками.
- В конце концов, мы уже давно об этом договорились, Роджер. У тебя
были свои романы, у меня - свои. И мы договорились, что забудем об
этом.
- Нельзя забыть, если это приносит боль, - он приказал глазам
закрыться, и с облегчением погрузился во тьму, сосредотачиваясь на
мыслях. - Раньше было по-другому.
- По какому другому? - сердито переспросила она.
- По-другому, потому что мы поговорили о них и забыли, - настойчиво
повторил он. - Когда я был в Алжире, а ты не смогла вынести местный
климат, это было одно. Чем ты занималась здесь в Тонке, и что я
делал в Алжире, ничего не значило для нас с тобой. Когда я был на
орбите...
- Я никогда ни с кем не спала, пока ты был на орбите!
- Я знаю, Дори. Очень мило с твоей стороны. Я говорю серьезно,
потому что иначе это было бы просто несправедливо, а? Я хочу
сказать, что мои возможности там наверху были весьма ограничены.
Юлик Бронин был несколько не в моем вкусе. Но теперь все по-другому!
Как будто я снова на орбите, только еще хуже. У меня нет даже Юлия!
У меня не то, что нет женщины, я потерял всю свою оснастку, даже
если б женщина и была.
- Я знаю, - жалобно ответила она. - И чего ты от меня хочешь?
- Хочу, чтоб ты сказала, что будешь мне верной женой! - рявкнул он.
Это перепугало ее. Он забыл, каким может быть его голос. Дори тихо
заплакала.
Его руки протянулись было к ней - и опустились. Что толку?
О Господи, подумал он. Какой кошмар! Единственным утешением было
то, что разговор протекал в тишине их собственного дома, втайне от
других. Если бы рядом был хоть один свидетель, это было бы
непереносимо. Естественно, мы - мы слышали каждое слово.
Глава 12
ДВЕ МОДЕЛИ И ОДНА РЕАЛЬНОСТЬ
Своими медными пальцами Роджер высадил не просто предохранитель. Он
закоротил целый распределительный щиток. Потребовалось двадцать
минут, чтобы снова включить свет.
К счастью, у 3070-го был резервный источник питания для памяти,
поэтому ферритовые матрицы не стерлись. Проводившимися в тот момент
вычислениями пришлось пожертвовать, их придется прогонять заново.
Автоматическая система слежения бездействовала еще долго после того,
как Роджер сбежал.
Одной из первых о том, что случилось, узнала Сьюли Карпентер. Она
прилегла подремать в кабинете рядом с машинным залом, дожидаясь,
пока моделирование Роджера закончится. Моделирование так и не
закончилось. Ее разбудил звон сигналов, извещавших о сбое в
обработке информации. Яркие трубки дневного света погасли, в темноте
уныло мерцали только красные аварийные лампы.
Первое, что пришло ей в голову - ее драгоценные расчеты. Она
полчаса провела с программистами, в слабой надежде просмотрела
распечатки того, что удалось просчитать, потом махнула рукой и
бросилась в кабинет Скэньона. Там-то она и узнала, что Роджер
сбежал.
К этому времени свет включили. Он зажегся, когда она мчалась вверх
по пожарной лестнице, перескакивая через две ступеньки. Скэньон уже
сидел на телефоне, собирая кандидатов в козлы отпущения на срочное
совещание. О Роджере Сьюли узнала от Клары Блай; остальные,
собиравшиеся один за одним, тоже немедля вводились в курс дела.
Единственной крупной фигурой, оказавшейся в этот момент вне
института, был Дон Кайман. Его разыскали дома, сидящим у телевизора.
Из физиотерапии в подвале пришла Кэтлин Даути и приволокла с собой
Брэда, розового и распаренного - он как раз пытался компенсировать
ночь без сна часом в сауне. Фрилинг был на Меррит Айленд, но в нем
особой нужды не было. Пришло еще с пяток сотрудников. Кто уныло, кто
беспокойно, они расселись в кожаных креслах вокруг стола.
Скэньон уже поднял в воздух разведывательный вертолет ВВС,
обшаривать окрестности института. Телекамеры вертолета скользили по
автостраде, подъездным путям, стоянкам, полям, прерии, и все, что
они видели, отражалось на большом телеэкране в конце кабинета.
Полицию Тонки подняли по тревоге, на поиски странного существа,
похожего на черта и передвигающегося со скоростью семьдесят
километров в час. Дежурный сержант полиции попутно нарвался на
неприятности. Он допустил серьезную ошибку, поинтересовавшись у
институтского офицера службы безопасности, сколько тот выпил. Десять
секунд спустя, окрыленный перспективой по гроб жизни топтать асфальт
на Аляске, он уже лихорадочно вызывал по радио все патрульные
машины. Полицейским было запрещено арестовывать Роджера и даже
приближаться к нему. Они должны были только найти его.
Теперь Скэньону нужен был козел отпущения.
- Вы ответите за это, доктор Рамес, - зарычал он на старшего
психоаналитика. - Вы и майор Карпентер. Как вы могли допустить,
чтобы Роджер выкинул такой номер, без всякого предупреждения?
- Генерал, я же говорил вам, что Роджер нестабилен в отношении к
своей жене, - примирительно начал Рамес. - Вот почему я попросил
прислать сюда кого-нибудь вроде Сьюли. Ему нужно было
зафиксироваться на другом объекте, на ком-то, непосредственно
связанном с программой...
- Но что-то не сработало, да?
Сьюли перестала вслушиваться. Она отлично понимала, что будет
следующей, но ей нужно было кое-что продумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33