повесть
Глава первая
Ромео спал, точнее говоря, он спал вечным сном в кабине своего автомобиля, прислонившись лицом к рулю. Он был мертв! Задушен шелковым шарфом. Оба конца шарфа — дважды обмотанного и сильно чатянутого на шее Ромео — были привязаны к рулю.
Мой старый фронтовой друг Джордже Врзич внимательно вглядывался в лицо мертвого шофера и еще внимательней, как мне показалось, рассматривал шарф.
Впервые я увидел этот шарф сегодня утром, когда мы выехали из Белграда. Зачем ты останавливаешь машину? — спросила Чед-на своего мужа.
Было чудесное воскресное утро, и мы только что проехали Земунский мост.
— Ромео!—лаконично ответил Джордже.
Перед машиной стоял человек в шоферском комбинезоне, размахивал шарфом и приветливо улыбался, обнажая крепкие зубы. Поняв, что ему удалось нас остановить, он с довольным видом прошелся пятерней по своей черной, кудрявой, коротко подстриженной шевелюре.
— От тебя никуда не деться! — сказал ему Джордже вместо приветствия.
— О дженерале!— воскликнул шофер, радостно улыбаясь.
— Майор,— поправил я Ромео и протянул ему руку.— А генералом он станет, если придется снова партизанить.
— Нет! Нет! — смеясь, возражал Ромео.—Вы мой дженерале! — Он с силой тряс Джордже руку,
— Ладно, как скажешь,— миролюбиво согласился Джордже.—Лучше на несколько званий выше, чем на одно — ниже! — Он посерьезнел.— Почему ты нас остановил?
— Авария! — объяснил шофер.— Ромео нужен ключ, такой...— И, расставив ладони, показал, какого размера ему требуется ключ, при этом поднял красивый шелковый шарф над головой.
— Это что за трофей? — спросил Джордже.
— Трофео, да, трофее..— засмеялся Ромео.— Одна красивая Джульетта дала Ромео маленький подарок на память.
— И много у тебя таких-трофеев?
— О, у Ромео много трофео! Много!
Мы с Джордже подошли к машине Ромео. Это был огромный грузовик — рефрижератор с прицепом, также рефрижератором.
— Из Скопле Ромео везет мясо, хорошее мясо в Неаполь, красивый Неаполь, веселый Неаполь,— болтал Ромео.— У Ромео маленькая авария, очень маленькая! Нужен ключ!
— У меня нет такого ключа.
— О мама миа! Ромео ждет другую машину! — Он открыл дверцу кабины, сдернул с шеи шарф и привязал его одним концом к рулю.
Я крепко пожал ему руку. Он долго махал нам вслед, пока наша машина не свернула налево и не выехала на автостраду Белград — Загреб.
— Знакомый? — повернувшись ко мне, спросила Чедна.
— Любимец Джордже,— сказал я.— Он взял Ромео в плен во время Пятого наступления.
— Его сделали штабным поваром,— продолжил Джор дже.— Однажды вместо ягненка он подсунул нам жаре ную кошку.
— Ну и каково на вкус? — поинтересовалась Чедна.
— Не хуже ягненка!
— Красивый мужчина.— И Чедна старательно подмазала губы помадой.
Человек, который теперь заставил Джордже остановить машину, не был красив, скорее наоборот, зато у него было не сравнимое ни с чем преимущество: молодость.
Скрипнули тормоза, и я увидел совсем близко взволнованное лицо юноши, а рядом с ним бледное девичье личико.
— Что за беда приключилась с вами, молодые люди?—спросил Джордже, ободряюще улыбаясь.
— Вы не смогли бы подбросить нас до Загреба?— попросил парень запинаясь.
Джордже кивнул на дорожный указатель с надписью «Земун»:
— Подбросить?!
Юноша мучительно подыскивал слова.
— Нам необходимо добраться до Загреба.
— Этот автомобиль рассчитан на четырех человек, а нас уже трое,— вмешался я.
— Тогда возьмите Юлиану,—робко попросил парень.— Она плохо себя чувствует... Ей нельзя оставаться здесь, на дороге...
У девушки были очень светлые волосы, чуть удлиненный овал лица и голубые до прозрачности глаза. Она смотрела на нас с отсутствующим видом; мысли ее где-то витали.
Я почувствовал, как пальцы Чедны коснулись моей спины, и услышал участливый голос:
— Садитесь, Юлия...
Молодой человек подтолкнул девушку к машине, и она все с тем же отсутствующим видом села рядом с Чедной.
— Куда можно положить сумку?—спросил юноша. Джордже с глубоким вздохом открыл дверцу, вышел из машины, взял из рук смущенного парня сумку и положил в багажник.
— К сожалению, вас мы не можем захватить,— сказал Джордже,— уверен, вы что-нибудь придумаете.
— Конечно! Главное, что вы взяли Юлиану. Я очень вам благодарен...
— Вам нехорошо?—спросила Чедна девушку.
— Я не больна!—сказала та.— Теперь уже не больна! Просто немножко устала. Пожалуйста, не беспокойтесь...
— Можете вздремнуть,— предложил Джордже и... снова затормозил.
Перед нами стоял полный, пышущий здоровьем мужчина с толстыми щеками в красных прожилках.
— Entschuldigen Sie, bitte,— начал он по-немецки и повторил по-сербски: — Простите, господа, у меня небольшая авария. Вы не могли бы мне помочь, взглянуть, что с этой чертовой машиной...
Джордже беспомощно развел руками и отворил дверцу.
Мы остановились прямо за «мерседесом». Эта машина нравилась мне куда больше,чем «фиат-2101» Джордже. И теперь я представлял, как мой приятель торжествует: забарахлил автомобиль, который я считаю лучше всех других.
Я повернулся к женщинам. Мой взгляд встретился с невидящим взглядом небесно-голубых глаз Юлианы. Бледные гонкие губы как будто дрожали.
— Нам холодно? — спросил я.
— О нет! — Юлиана попыталась улыбнуться.
На ней был шерстяной джемпер с национальным узором и темно-синие брюки. Если б ее бледное, как у призрака, лицо было чуть живее, я мог бы поклясться, что эта девушка олицетворение недосягаемой женственности шекспировской Джульетты. В ожидании Джордже я от нечего делать ломал голову, размышляя, куда же делся румянец с девичьих щек. Когда молчание втроем мне надоело, я, вздохнув, вылез из машины и подошел к черному «мерседесу».
Джордже с иностранцем копались в моторе.
— Как осел.—Немец произнес это без всякого акцента.
Джордже подмигнул мне. Сначала я подумал, что этот знак относится к упрямому «ослу» —сверкающему новому «мерседесу», очевидно последнего выпуска, который уперся и не хочет двигаться с места. Но потом сообразил, что приятель пытается обратить внимание на нечто внутри машины.
Проследив за его взглядом, я увидел девушку, которая— я отметил это сразу — очень походила на сидевшую в нашем «фиате». Такие же светлые волосы, такие же прозрачно-голубые холодные глаза, такое же удлиненное белокожее, однако окрашенное румянцем юности лицо.
— Хм! — пробормотал я себе под нос и слегка поклонился, но девушке явно было не до меня. И тогда я обратился к немцу: — Что-нибудь серьезное?
— Один бог знает! — ответил румяный старикан и развел руками.— Машина совсем новая, так сказать — прямо с завода. Летела словно птица, а теперь вдруг заупрямилась, как осел.
— Вы прекрасно говорите на нашем языке,— не удержался я от комплимента.
— Я прожил в этой прекрасной стране несколько лет,— сказал немец и поднял руку, похоже останавливая приближающийся автомобиль.
Я обернулся и увидел огромный грузовик Ромео. Итальянец, наверняка узнав нашу машину, миновал «фиат» и «мерседес», взял вправо и остановился у обочины шоссе. Я наблюдал, как Ромео вылезает из кабины, вытирает руки о комбинезон и идет к нам, громко восклицая:
— Мама миа, опять авария!
— У этого господина что-то не в порядке с машиной,— пояснил Джордже.
Ромео взглянул на номерной знак «мерседеса».
— Дойчланд! Штутгарт! Доброе утро! — Приняв серьезный вид, Ромео представился:—Ромео Альфиери, Италия, Наполи!—и низко поклонился.
Когда он выпрямился, я увидел, что он смотрит на девушку в «мерседесе». В его зрачках вспыхнули зеленые огоньки, и он напомнил мне изготовившегося к прыжку кота.
— Сейчас Ромео все исправит...— Итальянец склонился над мотором.
— Надеюсь, мы вам теперь не понадобимся,— обратился Джордже к немцу и пояснил:—Ромео отличный механик. Если он не устранит неполадку, боюсь, придется отбуксировать вас до ближайшего автосервиса.
— Дженерале преувеличивает,— отозвался смущенный Ромео.
— Вы генерал? — удивился немец.
— Ромео преувеличивает! — улыбнулся Джордже.
— Я полагаю, вы были партизаном?
— Правильно полагаете,— подтвердил Джордже.
— Позвольте представиться,— сказал немец и щелкнул каблуками,—Адольф Штраус!
— Очень приятно! У вас звучное имя. С вашего разрешения и я представлюсь: Джордже Врзич,— мой друг пожал протянутую ему руку.— Полагаю, и вы воевали?
— Правильно полагаете,— засмеялся Штраус.— Партизаны были достойными противниками.
— И я партиджан! — снова вмешался Ромео.
— Разве вы не итальянец? — холодно уточнил Штраус.
— Да! Но дженерале меня взял в плен и спас мою честь!
— Так! Занятно! — оборвал его Штраус возмущенно и вновь, любезно улыбаясь, обратился к Джордже: — Надеюсь, мы еще увидимся, господа!
Его явно не интересовали партизанские подвиги Ромео.
— До свидания,— попрощался я и, проходя мимо красотки в «мерседесе», чуть поклонился.
Она ответила вежливой улыбкой. Вернуть ей улыбку я не успел, поскольку около «фиата» увидел парня, который упросил нас взять в машину Юлиану.
— Откуда вы здесь? — удивился я.
— Меня подвез этот болтун,— он указал на Ромео.
— Представляешь,—прерывая нас, обратилась ко мне Чедна,— он хочет забрать у нас девушку!
— Мы вместе отправились в путь, вместе и продолжим его,— вежливо заметил молодой человек.
— Но Юлии будет удобнее в легковой машине, чем в этом огромном броненосце.
— В кабине рефрижератора вполне удобно,— упорствовал юноша.
— Пусть решает юная дама,— послышался за моей спиной голос Джордже.
— Не сердитесь, но я бы перешла в броненосец! — сказала Юлиана.
— Стоит ли сердиться, если молодой человек и девушка, тем более влюбленные, хотят ехать вместе?!—сказал я, когда мы снова отправились в путь втроем.
— Все-таки ей надо было остаться с нами! — упрямо повторила Чедна.— Бедняжку трясет. Будь этот парень умнее, он попросил бы меня позаботиться о ней.
— Значит, в подобной ситуации и я должен был бы поручить тебя чьим-либо заботам?
— Ты, наверное, так бы и поступил!
— Думаешь?!
— А ты думаешь, я не заметила, как ты поглядывал на ту куклу?!
Кукла—это девушка из черного «мерседеса». Да, путешествие начиналось прекрасно! Мне придется стать свидетелем классической семейной ссоры. Пытаюсь разрядить обстановку.
— Не знаю, как поглядывал на ту куклу Джордже, зато знаю, как глазели на нее мы с Ромео!
— Тоже мне красавцы! — В голосе Чедны звучало миролюбие.
— Про себя не скажу,— ответил я столь же миролюбиво, хотя мне вроде бы следовало обидеться: ирония Чедны явно относилась к моей полноте.— Но Ромео уж точно красавец!
— И все-таки не лучше моего Джордже!—сказала Чедна не без гордости.
— Ого!—только и произнес майор и мастерски обогнал грузовик в тот самый момент, когда мимо нас вихрем пронеслась «акула».
— О вкусах не спорят, на все находится любитель, даже на оплеухи.—Я был настроен на философский лад.
— Что касается вкусов, я тебе не завидую. А что касается оплеух, получишь от меня такую, что век не забудешь, если еще раз при мне будешь пялиться на куколок такого рода!
— Откуда тебе известно, что она «такого рода»?
— Она похожа на Розмари Нитрибит.
— Она очень молода, а Розмари Нитрибит давно умерла.
— Тебе не приходилось слышать о перевоплощении?— насмешливо спросила Чедна.—Не станешь же ты утверждать, что она приходится этому старому распутнику дочерью? — Теперь в ее голосе звучал сарказм.
Должен признаться, я никак не могу понять, откуда у женщин это особое, шестое, чувство. Но сейчас, не получив доказательств, я не хотел сдаваться и потому заявил:
— Семь раз проверь, прежде чем высказывать о ком-либо суждение!
— Вы заметили, как девушки похожи друг на друга?—спросил Джордже.
- На первый взгляд—да,— согласился я и обратился к Чедне: — Не хочешь ли ты сказать, что Юлия—наша Розмари?
— Глупо! — поморщилась Чедна.
До самого Шидского мотеля мы не произнесли ни слова. А в Шидском мотеле я ликовал! Расплачиваясь за кофе, я увидел в дверях румяную физиономию Адольфа Штрауса.
— Откуда он здесь взялся? — подумал я вслух.
Штраус придерживал раскрытую настежь дверь, пропуская девушку из «мерседеса». Все, о чем я мог лишь догадываться, поглядывая на нее украдкой, пока она сидела в машине, теперь предстало во всем своем великолепии.
На девушке была блузка, украшенная сербской народной вышивкой, скорее всего приобретенная в лавочке кустарного промысла, и черные бархатные брюки, которые подчеркивали красоту ее длинных ног и всего прочего, что имело непосредственное отношение к этим ногам. Надо признать — девушке было чем покрасоваться!
— Какое удовольствие видеть вас снова! — Штраус развел руки, словно собирался всех нас обнять.
— Как вам удалось так быстро добраться? — спросил Джордже, вставая.
— Ваш Ромео дотащил нас,— ответил немец и, подталкивая девушку вперед, сказал: — Позвольте вам представить мою дочь!
Я бросил на Чедну. торжествующий взгляд. Она же — дьявол, а не женщина! — с ангельской улыбкой протянула руку прелестному созданию и приветливо произнесла:
— Чедна!
С ответной улыбкой, которая сделала ее еще красивей, девушка пожала протянутую руку и в свою очередь представилась:
— Розмари!
Теперь я ожидал торжествующего взгляда Чедны, но она словно забыла о нашей перепалке в машине. Она подала руку Штраусу, который галантно ее поцеловал.
Что мне оставалось? Как истинный джентльмен, невзирая на юный возраст Розмари, я приложился к ее ручке.
— Равник, Предраг Равник,— назвался я.
— Представитель прессы,— добавил Джордже. Девушка ласково взглянула на меня, и мне почудилось, будто зрачки ее расширились.
— Моя дочь, к сожалению, не знает сербского — ни бе ни ме, как говорится!
— Разве она родилась не в наших краях? — спросила Чедна.
— О нет! — ответил Штраус.— Мы уроженцы Баварии. Она родилась неподалеку от Штутгарта в канун знаменитого покушения на Гитлера в Мюнхене. Ей уже семнадцать,—добавил он гордо.
— У вас очень красивая дочь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13