-- Дождя не будет?.. Для нас это катастрофа. Но Влад
должен знать... Вообще-то в нем немало странностей.
-- Много, -- согласилась Кася охотно.
-- Тебе показалось тоже? -- оживился Глеб. -- В чем?
-- Держится надменно. Не дикарь, а прямо наследный принц!
Дубов опустил плечи, махнул рукой разочарованно:
-- Гордая осанка для дикарей привычна. А наследным принцем
может оказаться взаправду. В племени всего десяток душ, а он --
сын вождя! Вот тебе и наследный принц, будущий король,
император, хан, падишах, магараджа! Странно другое. Он ни
минуты не сидит без дела.
Она озадаченно подняла высокие брови:
-- Ну и что?
-- Дикарь живет в равновесии с природой. Лежит на
солнышке, загорает, спит. Проголодается -- взберется на пальму
за орехами. Или бананами. Или за тлей, как в Мегамире. Опять
спит, совокупляется, пляшет, отдыхает... Настоящий дикарь умрет
при одной мысли, что надо работать!
Кася украдкой покосилась на варвара. Закончив с бедным
зверьком, он быстро сложил арбалетные стрелы в оотеку,
заботливо осматривал вернувшегося ксеркса, выбирал колючки из
щетинок лап, выковыривал из сочленений присосавшуюся плесень.
Ксеркс присел, став похожим на гигантскую сколопендру,
выгибался всем телом, скрипя броней склеритов, усердно
вылизывал огромным шершавым языком хозяина, старался лизнуть
лицо, тот отбивался локтями.
-- Это просто инстинкт, -- заявила Кася сердито. -- Просто
инстинкт!
Глава 4
Станция вынырнула неожиданно. Глеб уже привставал на спине
ксеркса, узнавая места, однако огромный муравей выбежал так
стремительно, что огромный ярко-красный купол, покрытый черными
треугольниками, словно сам прыгнул навстречу. Кася радостно
взвизгнула, ее руки с силой сжались на груди Влада.
Ксеркс замер, превратившись в грозную несокрушимую статую,
у плеча дикаря блеснул отполированный приклад арбалета.
-- Не надо! -- вскрикнул Дубов срывающимся голосом. -- Мы
не враги. Ты спас наши животы. Мои соплеменники тебе рады,
благодарны!
-- Да? -- спросил Влад с грозными нотками сомнения. --
Похоже, люди твоего племени спешно готовят группу захвата,
потрясают копьями.
Глеб невольно представил себе профессуру, исполняющих
ритуальные танцы и потрясающих копьями, сказал торопливо:
-- Нет-нет, они даже не охраняют станцию. Работают,
заняты, о нашем прибытии даже не знают!
Влад сказал уверенным голосом:
-- Взломаем двери твоего фигвама!
-- Такие двери не взломаешь.
Варвар улыбнулся пренебрежительно, он не знал таких
дверей, похлопал ксеркса по литой броне. Другая рука не
отпускала рукоять огромного боевого топора, к которому Глеб
присматривался давно, не понимая, как он может служить в
Мегамире, где почти нет тяжести.
Ксеркс медленно двинулся к яркому куполу, грозные жвалы
раздувались до отказа, из абдомена выстреливались струи
возбуждающего запаха. Сяжки подрагивали, щеточки судорожно
трепыхались, стараясь определить нечто новое. Глеб чувствовал,
как напряглись чудовищные пучки мышц.
Станция приближалась, огромный красный купол закрыл почти
полнеба. Кася внезапно соскочила с криком, побежала к едва
заметному квадрату двери. Острие стрелы на коленях Влада
смотрело в спину убегающей девушки. Мир по-прежнему заполняли
запахи, звуки, но Станция словно бы выпала из знакомого мира --
ни звука, ни запаха, а по вибрации почвы составить картины пока
не мог: чересчур странная непонятная дрожь, толчки.
Влад нервничал, лицо изо всех сил держал каменным, воин не
смеет выказывать страха -- тогда он погиб. Группа захвата могла
замаскироваться особенно тщательно... или применили отвлекающее
оружие, о котором он не знает. Или поставили забивающий
запах... или поглощающий.
Кася с размаха ударилась о дверь, ее отшвырнуло, тогда
подхватилась на ноги, подбежала, потрогала странные символы,
нарисованные возле четырехугольной щели. Дверь распахнулась
внезапно, Кася влетела во внутрь, исчезла. Щель разом
закрылась. Влад нахмурился, поудобнее взял арбалет.
-- Не надо, -- проговорил Глеб просяще, в нем ожил
сильнейший страх, что в последний момент произойдет что-то
ужасное. -- Мы твои друзья, поверь!
Он не двигался, склонившись над Ковальским -- тот
постанывал в забытье, пусть подозрительный дикарь не дергается,
выбирая цель.
Дверь распахнулась, за Касей выбежала толпа нелепейшего
народа. Бледные, худые, в красных защитных комбинезонах,
безоружные, мужчины даже без обязательных поясов с ножами.
Ксеркс мгновенно присел, готовясь к броску, жвалы
раздвинулись до хруста. Влад прицелился, Кася резко
остановилась, увидев широкое острие, но ее обогнали, не поняв,
бежали, пока не прозвенел отчаянный вопль Глеба:
-- Стойте!.. Даже не думайте шевельнуться!
Крик был настолько страшный, что замерли все, глаза
округлились. Кое-кто попятился. Глеб заорал, срывая голос:
-- Кася, почему не объяснила?.. Идиоты!.. Чуть было не...
Соколов, вам вверено!.. Слушайте все! Это наш друг и спаситель,
великий воин своего доблестного племени -- Влад! Он спас нас,
мы должны принять с надлежащим почетом и знаками... э-э...
почтения!
В толпе возник быстрый говор, кто-то попятился. Вперед
нерешительно выступил крупный мужчина с резкими чертами лица,
бледный, с нездоровой кожей и глубоко сидящими острыми глазами:
-- Э... я вождь этого глупого племени, великий Воин!.. Мы
рады, счастливы... Будь нашим почетным гостем... и по нечетным
тоже... Глеб, я все верно говорю?
Глеб с облегчением выдохнул воздух, чувствуя, что Влад
чуть расслабил мышцы. Внизу хрустнули склериды, стянутые в
комок -- тоже возвратились в спокойное состояние. Глеб
повернулся к Владу, сказал громко:
-- Мой народ приветствует тебя! Ты спас, хотя с моей
стороны и нескромно, дорогих для них людей... а также пани
Касю, в миру Катерину, принцессу нашего племени!
Среди собравшихся поднялись вверх руки, показывая пустые
ладони. На лицах появились улыбки, послышались возгласы:
"Исполать", "Ласково просимо", "Вэлкам".
Влад решил опустить арбалет. Толпа колыхнулась, люди
начали обтекать грозного ксеркса, взяли его на почтительном
расстоянии в кольцо. Враждебного запаха Влад не уловил, только
страх, смешанный с радостью, и еще странноватый запах, в
котором угрозы не было, но Влад насторожился, велел себе
непременно определить, понять значение.
Он передал арбалет опешившему Глебу, быстро снял липучки с
Ковальского, подхватил его на руки. Никто не успел ахнуть, как
он с Яном на руках мощно толкнулся от панциря ксеркса -- тот
даже качнулся, взвился в воздух.
Никто не предполагал, что варвар в состоянии прыгнуть так
далеко. Описав длинную дугу над головами собравшихся, он упал
прямо перед раскрытой дверью. Ученые опомнились, заспешили
следом. Со всех ног бросилась вслед за Владом Кася. Ее опередил
ксеркс: одним молниеносным рывком оказался подле Влада,
распугав народ. Влад перешагнул порог, бережно неся раненого,
ксеркс с готовностью сунулся следом. Дверь оказалась узковата,
могучий зверь втиснулся с трудом, разом закупорив огромным
телом.
Ковальский закусил губы, в глазах была боль, смешанная с
облегчением и даже странным весельем.
-- Прямо, -- прошептал он. -- Теперь направо... Во-о-он та
дверь, где нарисована змея, что обвилась вокруг чаши... Ну,
змея -- это такой худой червяк...
Влад добежал до двери с нарисованным уродливым безногим
плексом, занес ногу для пинка. Дверь распахнулась сама, открыв
просторную пещеру, заполненную вдоль стен богатым шаманским
оборудованием. К ним повернулся, недовольно морщась, низенький
человечек. Он был без скафандра, с белой непрочной кожей,
слабый, с запасами мягкого жира, словно у молодой мухи. Глаза
человечка полезли на лоб, рот распахнулся для истошного вопля.
-- Сергей Аполлонович, -- сказал Ян затихающим голосом, --
принимайте пациента... костоправить...
Он затих, а человечек, нервно поглядывая на неподвижного
Влада, опасливо приблизился, заглянул в лицо Ковальскому,
приподнявшись на цыпочках. Влад протянул ему раненого, человек
пугливо выхватил и бегом отнес его к дальней стене, уложил на
шаманский стол. Он часто оглядывался на незнакомца, вздрагивал,
но руки молниеносно метались по рядам полок, словно жили сами
по себе, выхватывали острые иглы зловещего вида, ножи, провода.
Вскоре неподвижный Ковальский весь был опутан присосками,
похожими на нижние членики мух, паутиной, липкими широкими
лентами, от которых струился гадостный запах.
Человечек все реже оглядывался, заметно расслабился, но
внезапно снова застыл, глядя широко распахнутыми в смертельном
ужасе глазами. Из омертвевших пальцев выскользнула длинная игла
-- падала медленно, как и все вещи в Мегамире, но человечек,
служитель червяка на чаше, даже не попытался подхватить на
лету, его выпученные глаза таращились на нечто ужасное за
спиной Влада.
Влад молниеносно развернулся, выхватывая из-за пояса нож и
бросаясь ничком. В распахнутую дверь пытался протиснуться
Головастик. Проем позволил просунуть полморды, ту самую
половинку, где были длинные и изогнутые как серпы зазубренные
жвалы. Хитин скрежетал, когда Головастик пытался втиснуться
ближе, стены начали подрагивать.
-- Это местный шаман, -- сообщил Влад. -- Поприветствуй!
Головастик протянул сяжки, что легко досягали
противоположной стены. Человек застыл, зажмурился, даже
приподнялся на цыпочки, когда гибкие сяжки, похожие на
бамбуковые удилища с жесткими металлическими щеточками,
деловито ощупали, начиная с подошв, бегло прошлись по огромной
комнате, роняя посуду и ритуальные вещи неясного назначения.
Из коридора донеслись приближающиеся голоса, топот.
Выделялся звуковой тенор Каси, другие голоса были истерические,
визжащие. Головастик по-прежнему загораживал дверь в комнату
шамана. Внезапно на полу между ногами Головастика появилась
голова Глеба -- красный от натуги, он прополз, прижимаясь
брюхом, ибо ксеркс сам присел в тесноте едва ли не к полу. В
операционной Глеб поднялся на ноги вскрикнул:
-- Обошлось?.. А то все уже... Влад, вы хоть советуйтесь!
Влад ответил гордо, в голосе было негодование:
-- Я советуюсь! С обоими.
Дубов покосился на невозмутимого Хошу, что сел поудобнее,
выпрямился, взглянул на злорадно оскалившего жвалы ксеркса,
вздохнул, спросил быстро:
-- Как с Ковальским?
Человечек ответил слабым голосом, что временами пропадал
совсем:
-- Будем надеяться, что привезли вовремя... Но эти чудища,
Глеб Иванович? У меня руки трясутся, будто я по ночам кур крал!
А где тут куры?
Глеб сказал быстро, настойчиво:
-- Сергей Аполлонович, великий воин и величайший Охотник
спас наши жизни. Без него нас бы и тли забодали. Кстати, он
хорошо понимает нашу речь. Разумеете?
Человечек бросил робкий взгляд на неподвижного Влада,
промямлил:
-- А-а-а.. понятно... Первобытная община?
-- Скорее, раннее средневековье. Но есть странноватые
отличия.
-- Это немудрено, -- вздохнул человечек.
Он оглянулся на Ковальского, там пахло сильно и остро,
вспыхивали огоньки, что-то булькало, похрюкивало, сказал с
видимым усилием, ломая в себе панический страх:
-- Великий Воин, мы ра-а-ады... Глеб, надеюсь, ты знаешь,
что творишь... Узнай, где расположено его племя да отпусти
поскорее... Отдыхайте, великий Воин и величайший Охотник, а
потом ... гм... пир в твою честь, половецкие пляски и
жертвоприношения -- это по части Глеба, вот он стоит.
Бросив на Глеба злорадный взгляд, поспешно вернулся к
Ковальскому. Огоньки разгорались, требовательно зазвенело.
Ковальский внезапно выругался, выныривая из забытья: из вены в
левой руке уже торчала огромная игла, по ней опускалась желтая
жидкость, раздувая руку, наполняя ткани. Шаман склонился над
ним с другой полой иглой, еще толще, длиннее.
Глеб повернулся к Владу:
-- Пойдем. Дадим удобную комнату, накормят самой лучшей
едой, Дима тоже устроим, накормим, не беспокойся.
-- Сперва дима.
Глеб наклонил голову:
-- Требование великого Воина понятно. От наших коней
зависят наши шкуры.
Влад ответил с презрением:
-- Мы, сильные и старшие, должны заботиться о меньших
братьях не ради их пользы для нас!
Дубов опустил глаза, варвар подал урок. Правда, трудно
рассмотреть в огромном страшном ксерксе, самом опасном
муравье-хищнике, малого братца, который пропадет без помощи, но
все-таки, все-таки...
Головастик попятился в коридор -- там закричали испуганно,
придушенно. Глеб вывел Влада из операционной, повел по
коридору. За ними громко стучал когтями Головастик, он занимал
коридор от стены до стены, не давая обогнать себя. Глеб
крепился, но всякий раз подпрыгивал, когда сзади падали жесткие
усики, пробегали по голове, ушам, спине. Сломанная нога ныла,
обезболивающее уже не воспринималось, организм притерпелся.
Впереди снова послышался топот, навстречу неслись два
запыхавшихся человека. Влад сообразил, что не в силах обогнать
Головастика они обежали кольцевой коридор с другой стороны.
Варвар опустил ладонь на рукоять ножа. Глеб вскрикнул:
-- Не надо!.. Они спешат первыми приветствовать тебя,
величайший из воинов. Это же -- начальник станции, он же
верховный вождь, Соколов Иван Иванович, рядом с ним -- Семен
Муравьев, его сенешаль, паладин, везирь...
Соколов, стараясь не выдать растерянность, вежливо
поклонился. Семен поклонился еще ниже, едва не упал, дышал все
еще тяжело.
1 2 3 4 5 6 7 8