Скорее, это была психическая атака, призванная сломить волю преступников.
Совершив тот же маневр в третий раз, Лесли сменил тактику. "Страйкмастер" шел, уже заметно рыская. Он набирал высоту и тут же проваливался до самой воды - видимо, рули плохо слушались летчика. До аэропорта Фрипорта оставалось минуты две полета. По усилившемуся мельканию цифр и слов на дисплее - компьютер дублировал возобновившийся радиообмен, который Лесли вел с диспетчерами (я так думаю, что именно сам компьютер и помог восстановить связь, отыскав в электронике разладившиеся системы и заменив их дублирующими), - я понял, что наступила кульминационная фаза нашей погони. Воздух над Фрипортом был давно расчищен. Летное поле - тоже. Лесли шел на посадку с ходу, не совершая обычной "коробочки". Наш "Игл" теперь навис над "Страйкмастером" и стал медленно опускаться, предугадывая и повторяя все движения преследуемого самолета. Со стороны могло создаться впечатление, будто Лесли старается сесть на "Страйкмастер" верхом. На самом деле он прижимал его к воде. Наверное, примерно так же сокол бьет голубку, нападая на нее сверху. Хотя это сравнение было весьма приблизительным: уж на что, на что, а на голубку "Страйкмастер" - с его хищным горбатым силуэтом - никак не походил.
Справа уже тянулся остров Большая Багама. Отчетливо видны были туристские городки на южном побережье - Маклинз-Таун, Пеликан-Пойнт, Хай-Рок, Люкайя. В памяти всплыло, что "люкайя" -это одно из названий племени араваков, истребленного белыми в течение первых трех десятилетий после высадки Колумба в Новом Свете.
Прямо по курсу лежал Фрипорт. Под нами ушел назад Большой Люкайянский водный путь - лабиринт каналов, дорог, складов... Лесли, притирая "Страйкмастер" к земле, едва не касаясь его колесами (он уже выпустил шасси), шел точнехонько на взлетнопосадочную полосу. Я полагаю, он не остановился бы и перед тараном. И на "Страйкмастере" это поняли. Угонщики вовремя опустили элероны, вовремя отработали закрылками, и вот уже "Страйкмастер" катится по полосе, а мы с ревом проносимся над ним.
Новый заход на посадку, теперь уже по всем правилам, после чего наши колеса тоже коснулись бетона. Взвыл двигатель, переходя на режим торможения. Лесли, выпустив парашют, умело сбросил скорость и вдруг, нарушая все инструкции, съехал с бетона.
Хорошо, грунт был плотный, окаменевший от жары, иначе мы поломали бы стойки шасси. Наш "Игл" подкатил прямо к "Страйкмастеру", застывшему на рулевой дорожке. Я ожидал, что вокруг самолета будут толпиться пожарные и санитарные машины, полицейские фургоны и армейские грузовики, и сильно удивился, что ничего такого нет. "Страйкмастер" стоял совершенно один. Видимо, страх перед химическим оружием был столь велик, что аэродромные и полицейские службы предпочли пассивное выжидание, граничащее с дезертирством, геройскому безрассудству.
Около "Страйкмастера" копошились две фигуры. Они что-то делали с кассетой, подвешенной на крайнем левом пилоне. Лесли отодвинул фонарь нашей кабины, выбросил свое сильное, ладное тело наружу и, спрыгнув с приличной высоты, помчался к угонщикам, размахивая пистолетом и грозно выкрикивая ругательства. Я отстегнул ремни и немного помедлил. Не нравилась мне эта ситуация, очень не нравилась! Я открыл лючок справа и извлек кислородный прибор с двумя баллончиками. Снял шлем и подшлемник. Маску повесил на шею, а баллоны и часть шланга засунул в косой карман с правой стороны комбинезона. Вот теперь можно идти. Лесли уже подбегал к "Страйкмастеру". Я вылез из кабины на скошенный кожух воздухозаборника, а с него уже спрыгнул на землю.
Лесли был человеком действия. Добежав до угонщиков, он первым делом врезал ближайшему из них прямым ударом в челюсть. Тут уж припустил и я. Сейчас Лесли придется туго. Впрочем, драка не разгорелась. Один угонщик согнулся в поясе, прижав руки к лицу, а второй... принялся орать.
- Не смей! - исходил он криком. - Не смей нас бить! Сволочь! Дерьмо! Не смей! - Лицо его налилось кровью, вены на лбу вздулись, голос давал петуха.
Боже подумал я, это же совсем мальчишки. Им лет по двадцать, наверное, не больше. Наркотиков нанюхались, что ли? Впрочем, откуда у наркоманов химические бомбы? Леваки? Экстремисты? Ура-революционеры? Неонацисты?!
Лесли, опешивший поначалу, опомнился и решил было поучить крикуна тоже. Он размахнулся, но тот дернул рукой, выкрикнул что-то, и оба угонщика, как подрубленные, рухнули на землю.
Моя реакция сработала мгновенно.
- Лесли, ложись! - заорал я, падая. - Газы! - Моя правая рука автоматически прижала маску к лицу.
На крайнем левом пилоне "Страйкмастера" что-то вспыхнуло, рвануло с глухим звуком, и из кассеты повалил густой желтый дым.
Я поднял голову. Угонщики, лежавшие на бетоне, были уже в противогазах. Лесли продолжал стоять в какой-то странной растерянности, словно бы потеряв нить событий. Вряд ли такой ас мог столь быстро потерять ориентацию. Скорее всего, с ним что-то случилось еще до того, как взорвалась кассета. Я вскочил и метнулся к Лесли, на бегу прилаживая маску таким образом, чтобы ее не нужно было придерживать рукой. Так. Это первое. Второе: обезопасить Лесли. Хоть какой-нибудь кусок материи найти! Лоскут, платок, тряпицу... Комбинезон сделан из могучей синтетики, парашютная ткань, ее не то что разорвать - проткнуть трудно. Есть! Спасительная мысль пришла мне в голову. Наверное, со стороны мои действия могли показаться чистым кретинизмом, каким-то шутовским издевательством над всем происходящим. Бежал человек, бежал - и вдруг останавливается, начинает прыгать на одной ноге, срывает ботинок, стаскивает носок и пытается засунуть его кляпом в рот своему же товарищу. Клянусь, так все и было. Я понял, что носок - единственная "тряпица", которая мне доступна в данной ситуации. Черт с ней, с эстетикой! Не до гигиены!
Добежав до Лесли, я крепко обхватил его левой рукой, а правой прижал к лицу носок, расправив его как некое подобие защитной маски. Поздно! Судя. по всему, Лесли уже вдохнул желтой гадости. Глаза его закатились, лицо превратилось в костяную маску. Вдобавок ко всему под пальцами левой руки я ощутил сырость. Неужели кровь? Передвинул пальцы. Легонько нажал. Лесли судорожно дернулся. Да, осколок угодил Лесли в грудь. Вот почему он не среагировал на мой крик - его парализовал шок.
Что же делать? Я озирался по сторонам. Где машины? Где хоть один сволочной бронетранспортер? Вояки, называется... Трусы! Предатели! Придется взвалить Лесли на себя и бежать к зданию аэровокзала. Угонщики? Хрен с ними! Далеко не уйдут.
Внезапно тело Лесли напряглось, он словно бы одеревенел. И тут его скрутила страшная судорога, спина выгнулась аркой. Мы рухнули на землю. Я навалился сверху, пытаясь сдержать бьющееся тело. Куда там! Лесли изгибался, колотился головой, бил по бетону пятками. Как я ни старался, мне не удавалось распластать его на плитах - тем более что одной рукой я продолжал удерживать злосчастный носок. Лесли рвался из моих объятий с нечеловеческой силой. Еще немного - и я ослаблю хватку. Что тогда?
Раздался оглушительный выстрел. Пуля, угодив в бетон, с жужжанием отрикошетила в воздух. Господи, пистолет! Как же я забыл о нем?! В руке Лесли - пистолет со снятым предохранителем. Я чудом избежал ранения. Вторая пуля может запросто угодить в мою голову. Как мне удалось разжать каменные пальцы Лесли и выхватить пистолет - я толком не знаю. Но оружием все же овладел.
Эта наша борьба "в партере", на бетоне Фрипортского аэропорта, одно из самых жутких впечатлений в моей жизни. В комбинезоне, который представлялся мне сделанным из жести, под палящим солнцем, обливаясь потом от жары, натуги и ужаса, что вот-вот слетит маска и я вдохну яд, желтое облако которого расползалось над нами, я сдерживал бьющегося в агонии человека и мысленно гнал от себя темный призрак близкой смерти.
А-а-пфф! - я задушил свой собственный крик: от пронзившей меня боли я готов был заорать в полные легкие, но инстинкт самосохранения все же сработал. Если бы я разинул рот - никакая маска не спасла бы. Боль была такая, словно я сунул палец под асфальтовый каток. Это Лесли в кататоническом возбуждении стиснул челюсти на моем пальце, случайно попавшем ему в рот. По-моему, даже раздался хруст. Сломал, перекусил или откусил напрочь? Я так и не смог этого понять - меня отвлекли самым варварским способом: на голову обрушился страшный удар.
К счастью, сознание я не потерял - это меня и спасло. Я повернул налившуюся ртутью голову, и в помутневших глазах моих запечатлелась гнусная харя со стеклянными глазами и отвратительным рылом. Это был один из угонщиков - "крикун" в противогазе. В правой руке он сжимал увесистую дубину непонятного вида и происхождения (я до сих пор не знаю, откуда на ровном, чистом летном поле могла взяться эта деревяшка). Еще один удар, я потеряю сознание, тогда с меня сдерут маску - вот вам и вторая жертва боевого отравляющего вещества, носящего кодовое обозначение ЕА4923.
Мне было очень больно и очень плохо. Но все же я сообразил, что нужно сделать. По-прежнему прижимая носок к лицу Лесли - палец был зажат в зубах пилота, как в тисках, - я поднял вторую руку с пистолетом и прицелился. Угонщик отпрянул. Нет, я не буду в него стрелять. Убивать нельзя. Категорически. Насколько мог, я попытался поймать мушкой конец крыла "Страйкмастера". Пистолет хороший, надежный - "Магнум". Если в нем еще и пули СВАР - совсем замечательно. Мне очень нужно, чтобы пуля была бронебойной. Такая пуля, которая на семи метрах пробивает стальной щит толщиной до четырех миллиметров. Или головку блока цилиндров автомобиля.
Лесли как раз прекратил биться. Секундная пауза. Я задержал дыхание и нажал на спусковой крючок. Взрыв. Сильный взрыв. Все точно. Пуля попала-таки в конец консоли и пробила металл. Теперь все зависит от того, насколько хорошо угонщики знают машину, на которой летели. Если им известно то же, что и мне, - мы с Лесли пропали. Если же нет они должны хорошенько испугаться. И удариться в бегство.
Я напряженно наблюдал за угонщиком - за тем, кого впоследствии я буду звать Алланом. Полуобернувшись, он смотрел в сторону "Страйкмастера". Лицо скрыто под противогазом. Какое там выражение - я мог только гадать.
Ура! Угонщик отшвырнул дубинку, которой собирался проломить мне череп, и со всех ног бросился бежать. К нему присоединился второй преступник. Ну конечно. Внешне это выглядело очень страшно. Начало гореть крыло. А запас топлива "Страйкмастера" находится в крыльевых баках. Еще несколько секунд - и взрыв всего самолета. И разлетаются на мелкие кусочки кассеты СВU-16/А, предназначенные для создания аэрозольного облака. И весь запас ЕА4923 выбрасывается в воздух. Да, тут запаникуешь. Если, конечно, не знаешь, что на концах крыла "Страйкмастера" устанавливаются дополнительные баки, надежно отделенные от основных. Разумеется, риск был. Огонь мог перекинуться на интегральный и мягкие баки, но риск - это один шанс из многих, а не сто из ста. Что поделаешь, если, кроме риска, у меня другого оружия в данном случае не было.
Да, юнцы, мать их!.. (Тогда я только так о них и думал - "юнцы". А сейчас благодарю судьбу за то, что она подкинула мне в виде Аллана офицера пехотной дивизии, человека хоть и профессионально подготовленного, но с ограниченным кругозором. Слава узкой специализации!) Если бы не маска, я с удовольствием сплюнул бы. Совсем зеленые юнцы. Ведь шли на верную смерть. И не только свою - несли смерть тысячам, десяткам тысяч людей. Конечно, им было наплевать на машину. Откуда этим молокососам знать устройство крыльевых консолей, если они с грехом пополам научились управлять самолетом? Откуда им знать, что интегральный бак - самопротектирующийся, а дополнительный нет?
Вон как славно бегут юнцы! И ведь в противогазах. Спринтеры! Я лежал на застывшем в ступоре Лесли, скрипел зубами от боли в затылке и стиснутом пальце и ждал, когда же все-таки на нас обратят внимание аэродромные службы.
Огонь, охвативший конец крыла "Страйкмастера", погас. Теперь из консоли шел только черный дым - хорошо шел, густыми клубами. Я снова перевел взгляд на угонщиков. Что это? Они возвращаются. Бегут назад большими скачками. Значит ли это, что они поняли мою уловку и возвращаются, желая добить нас? Пожалуй, сейчас мне все-таки придется стрелять в людей. Я перевалился через Лесли, закрыл его своим телом и изготовился, прочно уперев локоть правой руки в бетонное покрытие. Судя по тому как молокососы подорвали авиационную кассету, у них есть гранаты. Интересно, сколько?
Боже мой, неужели я так и не услышу райской музыки пожарных сирен?..
V
Не прибавляя скорости, чужая машина двигалась к моему сараю. В этой ее замедленности была какая-то жуткая неотвратимость. Неотвратимость западни, когда колышек уже выбит и крышка начинает захлопываться. Группа мужчин, стоявшая с другой стороны сарая, получила, видимо, сигнал по рации. Двое куривших бросили окурки в песок, и тогда штатские, словно ждали именно этого, двинулись к сараю, расходясь широким веером. Э-эх, куда деваться-то? Разве что в море. Так ведь вытащат. Был бы хоть один шанс - я бы его использовал. Вон кровля какая непрочная - дранка, крытая пальмовым листом. Двумя-тремя хорошими ударами проделать дыру, отодрать пару досок, протолкнуть тело наружу, съехать по скату, приземлиться и... И что дальше? В том-то и дело, что дальше - ни-че-го.
Зрение и слух мои были обострены, как у зайца в чистом поле. Так, наверное, чувствует себя смертник на электрическом стуле, когда все приготовления уже сделаны, а напряжения все не подают. И видимо, подобным же образом осознает себя картинка в анатомическом атласе, изображающая нервную систему человека: каждый нерв обнажен и готов взорваться болью от малейшего прикосновения.
Поэтому урчание автомобильного мотора я воспринял как рев стратегического бомбардировщика. Что? Еще одна машина? Не много ли техники на меня одного?
Сразу же этот автомобиль впрыгнул в поле моего зрения. Он словно свалился сверху - на самом же деле невообразимым цирковым манером съехал с крутого склона, примыкавшего к задней стене сарая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11