МОСТОВЫЕ АДА


1. АНАЛОГИ
Существо было подобно глазу, круглому глазу, способному смотреть во
все стороны одновременно. Существо таилось в расплывчатом тумане чужого
сознания, сознания, что называло себя Элфи Странк. В неясной серой мгле,
как темные рыбы, проплывали тени чужих мыслей; и существо, не ведая ни
дремы, ни жалости, следило за ними.
Оно гнездилось в самой сущности Элфи. Оно видело зло, что коренилось
в душе Элфи - спутанный клубок бессилия, ненависти и вожделения. И в
результате - любовь равнялась смерти. Простое уравнение. Но существу не
было дано извлекать корни зла, чтобы исследовать - оно было глазом, и не
более, чем глазом.
Настало время, и существо стало меняться. В самой сердцевине его
нарастал электрический зуд. Энергия искала себе выход - искала упорно,
нашла, и потоком хлынула наружу.
В мутном бесцветном облаке, которое звалось Элфи, вспыхнула необычно
яркая мысль. Она еще не была сформулирована, но не оставляла никаких
сомнений. В щите, охранявшем сознание Элфи, возникла щель, и существо
мгновенно устремило в нее бесплотное щупальце.

Мужчина на кушетке пошевелился и застонал. Врач, который что-то
нашептывал ему в ухо, отодвинулся и стал наблюдать за его лицом. Техник,
занятый своим делом в ногах кушетки, бросил быстрый внимательный взгляд на
пациента, и вернулся к приборам.
Голова пациента была по самые уши закрыта яйцеобразным металлическим
шлемом. Широкая эластичная лента под подбородком надежно придерживала
шлем. По ободу шлема располагались три ряда выступающих струбцин, и
толстый пучок проводов в разноцветной изоляции соединял его с панелью
управления в ногах кушетки.
Массивное тело пациента было запеленуто в полотнище из тонкой резины.
Затылок покоился в выемке резинового подголовника.
- Нет! - внезапно выкрикнул мужчина. Лицо его, до сих пор
сонно-размягченное, свело судорогой. Он что-то невнятно пробормотал,
затем:
- Я не собирался... Нет! Не надо...
И снова голос перешел в неразборчивое бормотание. Мужчина пытался
приподняться. На шее у него синими веревками вздулись вены.
- Ну пожалуйста... - сказал он совсем тихо.
В его раскрытых глазах сверкали слезы.
Врач наклонился к пациенту и стал нашептывать:
- Теперь вы уходите из этого места. Уходите оттуда. Прошло уже пять
минут, как вы ушли.
Мужчина расслабился. Тело его обмякло, глаза закрылись. Он спал.
Из-под ресниц выкатилась слеза и медленно поползла по щеке.
Врач встал и кивнул технику. Тот плавно увел ползунок реостата до
нулевой отметки, и отключил приборы.
- Хорошо, - произнес врач беззвучно, одними губами.
Техник кивнул и ухмыльнулся. Он быстро нацарапал строку в блокноте и
протянул его врачу.
"Протестировать его сегодня после обеда?"
Врач написал в ответ:
"Да. Пока - без тестов - точно сказать нельзя, но думаю, что мы до
него добрались".

Элфи Странк сидел на жестком стуле и методично жевал, глядя в никуда.
Брат велел ему сидеть здесь, а сам пошел поговорить с доктором. Элфи
смутно казалось, что брат ушел уже давно.
Тишина окружала Элфи. Комната была почти пуста. Стул, на котором он
сидел, голые стены и голый пол, пара столиков с журналами. В комнате было
две двери. Одна, открытая, вела в переднюю, длинную и пустую. В передней
были другие двери, но все до одной закрытые, и сквозь толстое узорчатое
стекло дверей было видно, что в комнатах за ними темно. В конце передней
была еще одна дверь, тоже закрытая. Элфи сам слышал, как она с громким
щелчком закрылась за его братом. Элфи был совсем один. Он чувствовал себя
в полном одиночестве и безопасности.
Слуха Элфи достиг некий звук, слабое эхо движения. Элфи быстро
повернулся. Шум донесся из-за второй двери комнаты, которая была слегка
приоткрыта. Элфи снова услышал его.
Он осторожно и беззвучно поднялся на ноги. На цыпочках подошел к
двери и заглянул в щель. Сначала Элфи не увидел ничего. Потом звук шагов
повторился, и перед Элфи мелькнули цвета: выгоревшая синяя юбка, белый
свитер, прядь медно-рыжих волос.
Осторожно, очень осторожно, Элфи расширил щель. Сердце гулко билось у
него в груди, дыхание стало неровным. Теперь ему стал виден дальний конец
комнаты. Кушетка, а на кушетку присела девочка с книгой в руках. Девочка
лет одиннадцати, худенькая и грациозная. Комнату освещала только
настольная лампа на тумбочке близ кушетки. Девочка была одна.
Элфи полез грубыми, непослушными пальцами в карман брюк, но нашарил
лишь пустоту. Они забрали его нож.
Взгляд Элфи упал на столик около двери, и у него перехватило дыхание.
Он лежал там среди книг, его собственный пружинный нож. Должно быть, брат
оставил его здесь, и позабыл сказать Элфи.
Он потянулся за ножом...
- ЭЛФИ!
Элфи отпрянул, сжавшись в комок, и обернулся. Он увидел свою мать,
которая возвышалась над ним, ростом вдвое выше него. Серые глаза смотрели
гневно. Каждая черточка лица и фигуры так отчетлива, так реальна, что Элфи
не мог отказать ей в существовании, хотя прекрасно помнил, как мать
хоронили пятнадцать лет назад.
В руке она держала ивовую розгу.
- Нет! - выдохнул Элфи, прижимаясь спиной к стене. - Не надо... Я не
собирался ничего делать.
Мать подняла розгу.
- Ты скверный, скверный, скверный! - Слова слетали с ее губ, как
плевки. - В тебе сидит дьявол, но я выбью его из тебя!
- Не надо, ну пожалуйста... - прошептал Элфи. У него из глаз потекли
слезы.
- Убирайся прочь от этой девочки, - сказала мать, приближаясь. -
Убирайся прочь и не смей никогда возвращаться. Ну, иди...
Элфи повернулся и побежал, громко всхлипывая.
В соседней комнате девочка продолжала читать, пока не услышала голос:
- Хорошо, Рита. Это все.
Она подняла взгляд.
- Все? Но я же ничего не делала.
- Ты сделала достаточно, - сказал голос. - Когда-нибудь мы объясним
тебе, зачем это все было нужно. А теперь можешь идти.
Девочка улыбнулась, встала - и исчезла, выйдя за пределы системы
зеркал, установленных в комнате этажом ниже.
Две комнаты, где подвергался тестированию Элфи, были пусты. Мать Элфи
тоже ушла, ушла вместе с Элфи. Он унес ее в своем мозгу, и теперь ему
никогда не сбежать от нее - никогда, до конца своих дней.

Длинные прохладные пальцы Мартина держали высокий бокал. Мартин
слегка сдавил его, и тот поддался нажиму. Уровень жидкости в бокале едва
заметно поднялся. Мартин знал, что этот бокал невозможно разбить. У него
нет острых граней, и, если им запустить в кого-нибудь, большого вреда не
будет.
Музыкальный автомат продолжал наигрывать негромкую, приятную,
успокаивающую мелодию. Виски в бокале Мартина содержал всего лишь двадцать
четыре с половиной процента спирта.
Но люди по-прежнему напиваются, и люди по-прежнему тянут руку к
оружию, чтобы убить.
Однако есть вещи и похуже, хоть в это трудно поверить. Иногда лечение
страшнее болезни. Мы - темные знахари, подумал Мартин. Знахари и колдуны.
Мы этого еще не понимаем, большинство из нас не понимает, но это так.
Врач, который имеет дело только с болезнью, - слуга пациента. Врач,
который повелевает жизнью и смертью, - это уже тиран.
Нужно донести эту мысль до смуглого невысокого мужчины, сидящего
напротив. Мартину казалось, что он сможет это сделать. У этого человека
есть власть. Власть, основанная на миллионах читателей, на
высокопоставленных друзьях. И вместе с тем он искренне привержен
демократии. Душой и сердцем, а не из профессионального долга.
Невысокий мужчина поднес бокал к губам и опрокинул его быстрым
машинальным движением. Мартин смотрел, как вздрагивает его кадык, похожий
на выпирающий кулачок. Мужчина поставил бокал на столик. Рассеянный
розовый свет, исходящий от бара, отразился в его очках и превратил их в
глаза дракона.
- Итак, доктор Мартин?
У него была манера говорить отрывисто, резко, торопливо. Однако в
голосе звучало дружелюбие. Этот человек жил, не расслабляясь ни на миг. Он
привык к постоянному напряжению, как пловец - к бурным водам реки.
Мартин повел рукой с бокалом: медленное, продуманное движение.
- Я хочу, чтобы вы кое-что увидели, прежде чем мы начнем разговор. У
меня было две причины пригласить вас именно сюда. Первая - то, что я не
слишком рискую встретить здесь знакомых, а у меня есть причины быть
осторожным, как вы понимаете. Если доктор Каско узнает, что я говорил с
вами, и на какую тему... - Мартин облизал пересохшие губы. - Мне не стыдно
признаться, что я боюсь этого человека. Он - параноидальный тип, способный
на все. Но об этом позже.
Вторая причина, почему мы здесь, - это человек, который приходит сюда
каждый вечер. Его зовут Эрнест Фокс. Он работает машинистом - когда
работает. Вот он у стойки бара. Крупный мужчина в коротком пиджаке.
Видите?
Собеседник Мартина бросил быстрый взгляд в сторону бара, не
поворачивая головы.
- Вижу. Вон та пьяная морда?
- Да. Вы правы, он сильно пьян. Думаю, это случится скоро.
- И как они ему еще наливают?
- Погодите минутку, вы все увидите своими глазами, - сказал Мартин.
Эрнест Фокс уже не мог сидеть прямо на высоком табурете у стойки
бара. Его качало. Кровь бросилась ему в лицо, а ноздри сильно расширялись
при каждом вдохе. Взгляд его сузившихся в щелочки глаз был прикован к
соседу слева - потрепанному человечку в мягкой шляпе, которая была ему
велика.
Внезапно Фокс выпрямился и обрушил кулак с зажатым в нем стаканом на
стойку. Содержимое стакана выплеснулось и растеклось по поверхности
маслянистой лужицей. Потрепанный человечек беспокойно взглянул на соседа.
Фокс неторопливо занес кулак для удара.
Собеседник Мартина полуобернулся к бару. Он наблюдал, спокойно и
заинтересованно.
Вдруг выражение лица Фокса изменилось - как будто кто-то заговорил с
ним. Он уставился на нечто невидимое в ярде от себя, и его занесенная рука
медленно опустилась. Похоже было, что он прислушивается к чьим-то словам.
Постепенно гнев сполз с его лица, оставив за собой лишь хмурую тень. Фокс
что-то пробормотал, глядя вниз, на свои руки. Потом он повернулся к соседу
и заговорил - судя по всему, извинялся. Потрепанный человечек махнул
рукой: "Забудем", и вернулся к выпивке.
Крупный мужчина тяжело осел на табурет, покачивая головой и бормоча
себе под нос. Потом он забрал со стойки сдачу, встал и направился к
выходу, двигаясь как механическая игрушка. Его место у бара тотчас занял
кто-то другой.
- Это повторяется каждый вечер. Как по часам, - сказал Мартин. - Вот
почему они ему наливают. Он никогда не устраивает неприятностей, и никогда
не устроит. Отличный посетитель. Безопасный.
Невысокий смуглый мужчина вновь перевел острый вопрошающий взгляд на
Мартина.
- Ну и?
- Полтора года назад, - сказал Мартин, - ни в одной забегаловке его и
на порог бы не пустили. Его дело в полиции занимало три толстых тома. Ему
нравилось напиваться, а когда он напивался, то непременно затевал драку.
Каждый раз. Он был неизлечим - даже если бы существовали заведения, где
таких лечат. Он и по сей день неизлечим. Он по-прежнему агрессивный
маньяк, но больше не причиняет хлопот...
- Я слушаю вас, доктор, я весь внимание. И почему же?
- Потому что теперь у него есть аналог, - сказал Мартин. - В
классическом смысле он стал еще большим безумцем, чем прежде. Он
испытывает слуховые, зрительные и тактильные галлюцинации - полный и
непротиворечивый комплекс ощущений. Вообще-то это прямая путевка в
психолечебницу. Хоть они и переполнены, с галлюцинациями на воле
разгуливать нечего. Однако, видите ли, галлюцинаторный комплекс был привит
ему намеренно, ради блага общества. Теперь он не опасен для окружающих.
Его поведение стало общественно приемлемым.
Смуглый мужчина выглядел наполовину раздраженным, наполовину
заинтересованным.
- Этот человек что-то видит, - сказал он. - Что именно? И почему оно
на него так действует?
- Никто не знает ответа на ваши вопросы, кроме него самого. Возможно,
он видит полицейского. Или свою мать, какой он ее запомнил в детстве.
Кого-то, кого он боится, и чью власть над собой признает. Подсознание
располагает механизмами создания этих ложных образов; мы всего лишь
стимулируем его, а остальное происходит без нас. Мы полагаем, что обычно
подсознание только предупреждает нашего пациента. В большинстве случаев
этого хватает. Слово, сказанное в нужный момент нужным человеком, способно
предотвратить девяносто девять преступлений из ста. Но в экстремальных
случаях аналог может оказать на пациента и физическое воздействие, которое
будет для того реальным. Галлюцинация включает полный комплекс ощущений,
как я вам уже сказал.
- Звучит просто прекрасно.
- О да. Намерения-то самые благие, вот только смотря как их
осуществить... Через десять лет число больных, содержащихся в
психолечебницах, должно сократиться настолько, что мы сможем надеяться на
некоторый прогресс в изучении и лечении тех, которые останутся.
- Что-то вроде персонального ангела-хранителя, подогнанного по росту
и по размеру, - сказал смуглый мужчина.
- Именно так. Аналог всегда в точности соответствует пациенту, потому
что он и есть пациент - скрытая часть его собственной личности, которая
вступает в противодействие с его сознательными поступками, когда они
переходят установленную нами границу. Даже самый умный человек не в
состоянии победить свой аналог, потому что аналог настолько же умен. Даже
если человек знает, что подвергся лечению, это ему не поможет, - хотя
обычно наши пациенты не знают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32